Сегодня 8 сентября 2017 года. Оказывается, сегодня День международной солидарности журналистов. В новостях об этом я не слышал, напомнила в «Одноклассниках» Эльза Петерс, она работала корректором в «Вечернем Челябинске», сейчас живёт на юге Германии.
Тамара Черенкова, моя однокурсница по магнитогорскому вузу выставила подборку стихов челябинца Бориса Рыжего. В Челябинске людей с такой фамилией много, я знал лично только Павла, он работал инструктором горкома партии, потом стал банкиром или финансистом. Отыскал стихи Бориса Рыжего. Страдающая лира. Никакого просвета, никаких надежд. Рано ушёл из жизни, погиб в мае 2001. Потерянное поколение. Для меня то десятилетие началось большими надеждами, а закончилось идейными провалами и нездоровьем. Удивило – у Бориса Рыжего сегодня день рождения, родился 8 сентября в 1974 году, на 27 лет хватило его.
Вчера я случайно встретил имя композитора и дирижёра Рихарда Штрауса, слушал его гимн к олимпиаде 1936 года, симфоническую поэму о Тиле Уленшпигеле, другие песни. Узнал, что он был много раз в Дюссельдорфе, а в 1902 году давал здесь концерт. Полдня его музыка звучала фоном. Выяснил: есть в Дюссельдорфе площадь его имени. Нашёл на карте, в Бенрате. Съездил, посмотрел, сфотографировал. А вечером узнал, что день его памяти сегодня. Он умер 8.09.1949.
Открываю на флешке старые свои записи о Пушкине. И опять упёрся в 8 сентября 1826 года. Правда, тогда Россия жила по другому стилю, на две недели с задержкой. Значит, судьба выставить те записи сегодня.
Дневниковые записи – уникальный документ эпохи. Дневниковые записи Пушкина уникальны вдвойне. Ведь если в художественном произведении нам стремятся сделать красиво, а потому не всегда достоверно, то дневник – это прежде всего заметки на память самому человеку, без претензии, что это когда-либо будет опубликовано. Пушкин нам интересен как человек великий, который и свою эпоху сделал весьма великой. Многие личности вспоминаются потомками только потому, что о них что-то написал, сказал, сочинил Пушкин. Некоторые из них оказались на виду как его современники.
Ценность дневника великого человека еще и в том, что он говорит о своей эпохе непосредственно, день в день, а не задним числом (nachdatieren). Дневники Пушкина коротки, далеко не полные, отражают едва ли тысячную часть наполненной событиями и размышлениями жизни, а это придает вес и цену каждой строчке дневника.
В отличие от художественного произведения дневник не является результатом долгих раздумий. Это всегда экспромт, полет мысли, сиюминутное вдохновение, это не слепок с куска жизни, это напоминание о факте, штрих.
1826 год для Пушкина особо напряженный, но не в плане творчества, а в ожидании. Ни одной поэмы. Ни одной сказки. Стихи поместятся в тоненькой тетрадочке. Работал над второй главой «Евгения Онегина». Трагедия «Борис Годунов» написана годом раньше. В 1826 году, приехав в Москву, он читал ее друзьям и знакомым. Из драматических произведений в этом году возникли замыслы двух маленьких трагедий: «Скупой рыцарь» и «Моцарт и Сальери». Писем мало, всего 37 из тех, что сохранились и опубликованы в полном собрании сочинений.
Год напряженный, но не творческий. Поэт весь в ожидании. Ждет вестей из столицы. Ждет приезда знакомых. Ждет писем. Ждет публикаций своих произведений. В канун этого года вышел первый сборник «Стихотворения Александра Пушкина», но написано-то уже не на один такой сборник.
Это состояние ожидания отразилось практически во всем, что написано в этот год.
Вот вольный перевод с итальянского, рассуждения о пламенной любви рыцаря Орланда к Анжелике, пророческие видения влюбленного графа:
Несчастный силится напрасно
Сказать, что нет того, что есть.
Он правду видит, видит ясно,
И нестерпимая тоска,
Как бы холодная рука,
Сжимает сердце в нем ужасно.
Вы испытывали когда-нибудь такое ощущение, что знаете о чем-то больше, чем все остальные? Вы знаете, а другие даже не догадываются об этом.
Понятно, что эти знания касаются не пустяков. Кто-то знает, как распускается подснежник. Кто-то ведает, как добиться успехов в теннисе. Кому-то важно строение ракетного двигателя. Эти знания, безусловно, очень важны, но они локальны. А есть знания всеобщие. Не помню писателя, не помню названия книги, но меня, в то время еще школьника, поразил один эпизод. Началась война, это было утро 22 июня 1941 года, человек ехал в московском трамвае, он уже знал, что началась война, что через пару часов все будет совсем по-другому, он знал, а люди, которые ехали рядом с ним, еще ничего не знали, а потому были веселы и беспечны.
И поэт в 1826 году напряжен, поскольку знает то, чего не знают другие.
Восемь стихотворных строчек из письма к Вяземскому могли появиться только в такое напряженное время. Это реакция даже не на событие, а на слухи. Пушкину сказали, что Николая Ивановича Тургенева (в доме братьев Тургеневых в Петербурге Пушкин бывал часто после окончания Лицея, там он написал свою оду «Вольность») за причастность к восстанию декабристов арестовали в Лондоне и на корабле доставили в Петербург. Слухи потом не подтвердились, а поэт думал об этом факте, когда читал стихотворение Вяземского «Море».
Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
Ты славишь лирой золотой
Нептуна грозного трезубец.
Не славь его. В наш гнусный век
Седой Нептун земли союзник.
На всех стихиях человек –
Тиран, предатель или узник.
Видимо, в этот год Пушкин не мог отвлечься от мысли о поражении восстания. И если впрямую сказать об этом было невозможно, то он говорил намеками.
Так, он вспомнил о Степане Разине, по официальной версии истории, руководитель восстанием холопов, крестьян и казаков. Пушкин создает серию из трех песен о Стеньке Разине, повторяет в общем-то известные факты: о брошенной в волны Волги персидской царевне; о воеводе, который потребовал с разбойников больше, чем они дать могут; вышли в море корабли разбойников, груженые золотом, серебром и невольницами. Этим циклом Пушкин просто хотел напомнить читателям о том, что с момента воцарения Романовых не прекращалось сопротивление их власти.
Кстати сказать, в творчестве Пушкина нашло отражение практически все основные факты сопротивления Романовым: от времен смуты до восстаний Разина, Пугачева и декабристов. Кстати, Николай Первый, ставший в этом году личным цензором Пушкина, не пропустил в печать цикл «Песни о Стеньке Разине», видимо, он разгадал замысел поэта.
Во многих пушкинских письмах есть указания на то, что Пушкин наделен даром предвидения. И именно в год ожидания и практического бездействия из-под пера поэта вышло программное стихотворение «Пророк» о роли и назначении поэзии. В первых его строчках – напоминание о резко изменившейся ситуации в России, пережившей восстание декабристов: люди испытывают духовную жажду, жизнь в России в духовном плане представляется мрачной пустыней. Помните?
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился…
И вывод, что должен поэт-пророк делать в таких условиях.
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Стихотворение написано было 8 сентября 1826 года.
Что этому предшествовало? Из письма к Осиповой узнаем, что в ночь с 3 на 4 сентября Пушкина по требованию Николая Первого срочно вызвали в Москву, чтобы 8 числа обязательно быть там. А из другого письма Осиповой от 15 сентября узнаем, что у поэта состоялась первая встреча с царем.
«Государь принял меня самым любезным образом. Москва шумна и занята празднествами до такой степени, что я уже устал от них и начинаю вздыхать по Михайловскому».
Празднества – это коронация Николая Первого. О коронации Пушкин сделал пометку в дневнике от 1 сентября 1826 года, то есть на 10-й день, следовательно, его пригласили не на саму коронацию, а только на празднества, связанные с нею. А ведь поэта, написавшего гимн романовского рода, «Молитву русских» «Боже , царя храни», могли с полным правом пригласить и на коронацию.
К вопросу о самой коронации. Она состоялась 22 августа 1826 года, то есть на 40-й день после казни пятерых декабристов в Петропавловской крепости. По православной традиции покойник присутствует на земле 40 дней, а потому хозяйка, накрывая стол, ставит для покойного прибор, кладет ложку. В сороковины, или в сорочины покойник как бы обедает на земле за хозяйским столом в последний раз, потом в этот же день отведут сорокадневную дневную службу в церкви, зажгут в последний раз свернутую коленцами поминальную свечу. На этом, считается, долг тех, кто остался на земле, перед покойным исполнен.
Словом, коронация Николая Первого состоялась с соблюдением православной традиции, следовательно, дух казненных не витал над коронующимся.
Но самое удивительное, что это не первая такая отложенная коронация в роду Романовых, поскольку некоторые наследники вступали на престол после убийств своих предшественников. Яркие примеры тому – Екатерина Вторая и Александр Первый. Да и самый первый из Романовых – Михаил Федорович - короновался со значительной задержкой, 12 июля 1613 года, хотя избирательный собор 1613 года, где царем назвали Михаила, состоялся еще зимой, 21 февраля.
Потом, после коронации, выяснилось, что царь – Иван Дмитриевич, которому все присягнули на Москве, - остается живым и скитается где-то со своею матерью Мариной Мнишек и воеводой Иваном Заруцким. Два царя одновременно? Такого быть не должно, и предпринимаются исключительные меры, чтобы отыскать младенца с царской короной. А чтобы оправдать любые меры, которые будут предприняты к нему и не получить статус цареубийцы – смертельный грех на Руси, выдумываются легенды об одном и другом Лжедмитрии, незаконно захвативших власть в России.
Царский воевода Заруцкий раздваивается, сперва появляется один, а потом другой. Какой-то из них пытается организовать присягу третьему Лжедмитрию, найденному где-то во Пскове. В реальности это было или на бумаге, сегодня сказать трудно. Официальная версия гласит, что Заруцкого с Мариной и младенцем выловили где-то на Яике, привезли в Москву и там Заруцкого посадили на кол, а молодого царя Ивана Дмитриевича назвали ворёнком и удавили, было это в августе 1614 года. Недолго пожил младенец: в декабре 1611 года он родился, а в августе 1614 года был повешен на воротах Кремля.
Это я к тому рассказал, чтобы подчеркнуть, что коронация на крови – тоже давняя традиция русского самодержавия, особенно этим прославлены Романовы. И Николай Первый не далеко отошел от этой традиции.
Не знаю почему, но в позднейшие времена Российской истории – в начале ХХI века – Николая Первого вдруг во многих исследованиях стали называть спасителем России. Николай Палкин, организатор подавления восстания декабристов, якобы спас Россию. От кого?
Эпоха Николая Первого, несмотря на все попытки представить его благотворителем, весьма кровава. Военные поселения, которые начали создаваться еще при Александре Первом Аракчеевым, не сделали Россию сильной и мощной в военном отношении. Они только на какое-то время сохраняли власть Романовых над страной, держали народ в крепостной зависимости. Эта политика сдерживала развитие и европейских стран, поскольку после наполеоновских войн были восстановлены монархические режимы в ряде европейских стран. Но силы Романовых не хватило, чтобы помешать установлению на Западе конституционных монархий, а освобожденные штаты Северной Америки являли мру образец буржуазного развития «без царя в голове».
О роли Николая Первого можно судить по Крымской войне. Понятно, что она спровоцирована жадным до чужих ресурсов Западом, напавших с трёх сторон. У властей России не хватило способностей, чтобы избежать ее, а в ходе войны много раз была продемонстрирована отсталость России в военном и промышленном отношении, было множество предательств в высшем эшелоне власти. Это же надо быть таким тупоголовым, чтобы перекрестить грудь солдата белыми лентами. Противнику не надо задумываться, куда стрелять. Русский солдат стал живой мишенью, а ведь по традиции солдатская, офицерская форма в России всегда утверждается первым лицом в государстве. Чьи интересы защищало царское правительство? Только свои собственные. В России никогда власть не была на службе у народа, наоборот, она держалась за счет народа, за счет армии, не отказываясь от самых кровавых методов повиновения.
Что же касается дневника Пушкина, то его страницы передают тревогу и ожидания, которыми живет поэт. Он из своего Михайловского следит за событиями мирового уровня. Идет следствие по делу декабристов. Начатый в Европе процесс демократизации снова задержался на несколько лет. До деревни доходит не очень много сведений, некоторые слухи не подтверждаются, но и их мало. К тому же они приходят слишком поздно. О смерти, например, Амалии Ризнич он узнал через полтора года, о казни декабристов – на 11-й день. Об этом он сделал пометку 25 июля. Очень скупая запись: «Услышал о смерти Р., П., М., К., Б.. 24».
И это всё.
Р. – это Кондратий Федорович Рылеев
П. – Павел Иванович Пестель
М. – Сергей Иванович Муравьев-Апостол
К. - П Г Каховский
Б. – М П Бестужев-Рюмин
И еще одна запись, тоже очень скупая: «1 сентября 1826 известие о коронации».
Всего три коротенькие заметки за весь год. Скудны дневниковые записи Пушкина.
За весь 1827 год одна запись от 15 октября. Пушкин сделал ее по пути из Михайловского в Петербург. Сначала он по сути признался, что проиграл тысячу рублей первому встречному, а потом рассказал об удивительной встрече со своим лицейским другом Вильгельмом Кюхельбекером. Его, арестованного и осужденного на 20 лет каторжных работ в Сибири, переводили из Шлиссельбургской крепости в Динабургскую. Такие встречи из области фантастики. Только что освобожденный по распоряжению царя Пушкин едет с места ссылки в Петербург и встречает арестованного друга. Это невероятно, но именно это произошло.
И тут важно обратить внимание на рапорт фельдъегеря Подгорного, который сопровождал Кюхельбекера. В рапорте он отметил, что Пушкин требовал, чтобы ему дали поговорить с арестантом, и просил, чтобы арестанту дали денег. Пушкин угрожал: «по прибытию в С.- Петербурга в ту же минуту доложу его императорскому величеству, как за недопущение распроститься с другом, так и дать ему на дорогу денег, - сверх того, не премину также сказать и генерал-адъютанту Бенкендорфу».