Глава 8
Горка за школой всегда была большой и оттого хорошей, места и адреналина хватало на всех. Оседлав Санин длинный снегокат, мы летали по накатанному снегу с громкими визгами. Затаскивали снегокат обратно, падая и укатываясь вниз. И так много раз.
- Странно тебя видеть резвящейся, - заметила Саня, когда мы сделали перерыв. - Ты стала такой взрослой за последние полгода. Прости, нам теперь не о чем разговаривать. Видимо, ты нашла человека, с которым можешь обсуждать накопившиеся темы... Ты ведь столько книг перечитала, а я, видимо, не доросла еще, чтобы книгами интересоваться.
- Я люблю тебя за искренность! Но не в одних книгах дело.
Саня улыбнулась и ближе подтянула снегокат за веревку, давая понять, что перерыв окончен.
- Я тебя не брошу, даже несмотря на отсутствие общих тем, - прошепталось как-то само собой.
- Лида, я скатываюсь! Догоняй!
Почему эта фраза показалась мне двусмысленной?..
Придя через пару дней к Владимиру, я рассказала ему обо всем - и о прогулке с Саней, и о разговоре с мамой. Он внимательно выслушал, то улыбаясь, то хмурясь.
- С ума сойти, сколько происходит всего, стоит только уйти на пару дней в работу. Ты молодец, что в открытую высказала Свете свои чувства. Ей полезно узнать о них.
- Остается догадываться, сделает ли она какие-нибудь выводы. Ненавижу алкоголь, одни беды от него.
- Прозвучит грубо, но в случае с твоей мамой виноват не алкоголь, а ее натура.
- Но ведь она стала такой от алкоголя!
- Она подкрепила им уже существующие устои. Света жила и продолжает жить в сказке, в каких-то бредовых идеях, которые никогда не воплотятся в жизнь. Может, в белой горячке ей мерещится «что-то большее», кто знает!
- Не говорите так!
- Лида, ты слишком сильно ее любишь, чтобы признать это.
- Я признаю это, но неприятно слышать такое вне своих мыслей.
- Лида, - Владимир, до этого расхаживающий по террасе, подошел к моему стулу сзади и положил руки мне на плечи. - Твоя мама выбрала алкоголь вместо тебя, вместо любви, вместо нормальной семьи. Это тоже твои мысли, верно?
- Мои. Мои! - выкрикнула я, обернувшись к нему. - Я не знаю, как дать ей что-то большее, не знаю! Владимир, помогите мне! Помогите найти моего отца, которого она постоянно упоминает в угаре! Помните, Вы сказали в нашу первую встречу, что городок наш маленький, все друг друга знают! Но я не знаю ни его имени, ни фамилии. Помогите, Владимир, и взамен я никогда не покину Вас!
- Лида, - Владимир схватил меня за руки и не позволил броситься ему на шею. Его лицо мгновенно приобрело снежный оттенок. - Успокойся! Не расходись!
- Как я могу успокоиться, когда не наплевать на маму только мне и Вам! Владимир, почему Вы не женились на ней?! Почему...
И рыдания захлестнули меня. Схватив с крючка куртку, я выбежала с террасы, чуть не упав со скользкой ступеньки. Владимир что-то кричал, кажется, бросился следом, но передо мной виднелась лишь дорога, не было сил повернуть голову назад.
Припорошенный снегом лед рано или поздно должен был заявить о себе, что он и сделал, когда я почти выбежала из частного сектора на Кленовую. Правая нога вдруг резко поехала вперед, а левая подогнулась, и я, испытав секундный микроинфаркт, шлепнулась, не успев вытянуть и левую ногу.
Когда Владимир на руках притащил меня, зареванную и раскрасневшуюся, в поликлинику, я распсиховалась еще сильнее. Ведь мама как раз на смене, и если она увидит меня с Владимиром, неизвестно, как отреагирует.
- Скажите, - процедила я, превозмогая боль в ушибленной коленке. - Вы ведь с мамой видитесь тут, верно?
- Конечно, а как иначе. Вытяни ногу.
Я сидела на кушетке, размазывая по щекам слезы, и наблюдала за тем, как Владимир спасает мою коленку. Он так аккуратно касался покрасневшей кожи пальцами, нанося мазь, будто нога могла развалиться в его руках.
- Ушибы коленей запускать нельзя. Пойду принесу твою медкарту. Надо будет придти еще раз на проверку. Ну, ты же понимаешь, я врач, а ты пациент.
Владимир подмигнул мне и вышел из кабинета. Буквально через пару мгновений дверь бесцеремонно распахнулась, заставив меня пережить еще один «сердечный приступ», и в образовавшийся проем просунулась растрепанная русая голова маминой подруги, мадам Кузнецовой.
- У Владимира Григорьича не выходной? О, Лидка, здорОво! Где Владимир Григорьич?
- Вышел, сейчас вернется. Здравствуйте, Юлия Павловна.
- А у меня вот Лешка приложился лбом на горке, - она затолкала в кабинет застенчивого девятилетнего сына и плюхнулась рядом со мной на стерильную подстилку. - Надо проверить, нет ли сотрясения. Ему в школу скоро. Тебе тоже?
- Да.
- К экзаменам готова? Как учишься? Хорошо? Что проходите сейчас?
На все вопросы я ответить не успела, потому что вернулся Владимир.
- У меня сейчас пациент, - ненавязчиво проинформировал он мадам Кузнецову. Та, не собираясь отрывать своей тушки от кушетки, закивала:
- Да мы быстро, Лешке только рентген сделать надо. Сделаете, Владимир Григорьич? Ну что, как с дочкой? Нормально все?
- Пожалуйста, подождите в коридоре, пока я освобожусь, хорошо? У девочки тоже травма, я не могу ее бросить.
- Ой, Лидка! Точно, что это с тобой случилось? Упала? Ох, коммунальщики обнаглели. Деньги воруют, а песком дороги засыпать невмоготу. Ну ничего, у твоего папки золотые руки, он Лешке в том году так здорово отбитый ноготь залатал, шрамов не осталось, покажи палец, Лешка! Видишь, Лидка? Твоего папки дело! Мы тогда подождем, а вы позовите, как закончите.
И Кузнецовы так же шумно удалились.
- Мда, - Владимир взял ручку и раскрыл медкарту, согнувшись над столом. - После таких пациентов начинаешь ценить выходные в два раза сильнее.
Он не сразу, но повернул ко мне голову.
- Когда я вытащил тебя из воды, я вдруг осознал, что еще не все потеряно.
Глава 9 http://www.proza.ru/2017/09/08/1780