Предыдущая часть http://www.proza.ru/2017/09/07/105
Биографические очерки династии лесоводов Капперов. Воронеж 2017 г.
На коллаже: Фото 1 – Школа №61 г. Воронежа, в которой училась Инна, а поле войны школа стала №20, которую окончил и я. Фото 2 - Инна Оскаровна Боговая, во время учёбы в аспирантуре, фото из семейного архива 1950 г. Фото 3 – Крестьянский дом в селе Кляуши (Татарстан), где на постое целый год проживала Инна. Рисунок Н.И. Каппер, 1943 г. Фото 4 и 5 – Студенты ЛТИ на восстановительных работах. Фото из архива института 1944 г. Фото 6 – Очередь за похлёбкой в столовой СХИ, Фото из архива СХИ, 1923 г. Фото 7 – Ленинградская Лесотехническая Академия им. Кирова, 1941 г.
Глава 5.2. Школьные годы
Моя мама, Марианна Оскаровна Каппер, обучалась в образцовой пятой школе Воронежа, бывшая мужская гимназия С.М. Морозовой, практически в центре города на улице Фридриха Энгельса (на которой я сейчас проживаю). А Инна в детстве часто болела и, чтобы не тратить силы на дорогу, трястись в трамвае, бабушка (Нина Ивановна, мама Инны) отдала её учиться в шестьдесят первую неполную, семилетнюю среднюю школу, расположенную неподалёку от дома и сельскохозяйственного института - надо было только пройти через парк.
Школу, в которой училась Инна, а позже и я, после войны сделали десятилеткой, а в начале войны в школе размещался госпиталь.
Здание школы входило в единый комплекс построек сельскохозяйственного института (архитектор А. Дитрих). Построена она в стиле Петровского барокко, как и главный корпус сельскохозяйственного института. Фото на коллаже 1.
- «После окончания седьмого, последнего класса, - вспоминает Инна, - меня перевели в Марьяночкину пятую школу, до которой я добиралась на трамвае. Его конечная остановка располагалась напротив нашего подъезда профессорского корпуса».
С начала войны Воронежская область была объявлена на военном положении. Ввели режим светомаскировки и объявили комендантский час. Несмотря на приближающуюся линию фронта, Воронеж в течение первого военного лета оставался в глубоком стратегическом тылу.
- «В моей бывшей школе, - рассказывала Инна, - расположили госпиталь, а детей перевели заниматься в технический корпус СХИ, где ныне располагается магазин «Центрторг» по улице Тимирязева или, как его до сих пор называют все жители района «Магазин с порожками» за высокое крыльцо и лестницу, ведущую на полуторный этаж.
Воронежский поэт, Виталий Иванов - автор сборника «Берёзы опалённые войной», выпускник нашей школы писал:
А в нашей школе госпиталь теперь,
И классы стали называть «палаты»,
Но каждый день мы снова входим в дверь,
Где нас встречают радостно солдаты.
«Летом 1941 года я вместе с девочками нашего района работала в госпитале, - вспоминает Инна, - беседовали с ранеными, писали письма их родным, сортировали бинты. Испачканные кровью, их стирали, проглаживали - бинтов не хватало. Часто приходилось разводить гипс для повязок».
Девятый класс Инне удалось закончить полностью, учеба во всех школах города не прерывалась. Бомбили в те дни ежедневно. Интенсивность налётов возрастала, а левый берег, особенно район авиационного завода, подвергался бомбовым ударам непрерывно. Старшие школьники дежурили на крышах домов и тушили огонь песком. Горящие между домами зажигалки стали привычным явлением. Учеников в школах становилось все меньше. Эвакуация шла в авральном порядке.
Глава 5.3. Жизнь и продолжение учёбы в эвакуации
С мая 1942 года наступило время эвакуации высших учебных заведений. Инна с папой и мамой, заболевшей в самый неподходящий момент, с трудом погрузились на бортовую машину, которая и вместе с несколькими семьями преподавателей привезла их на железнодорожную станцию Поворино. Дальнейший путь в Село Лубяны Кукморского района Татарской республики они проделали за три месяца голодных дней.
Просматривая вновь и вновь записи воспоминаний Инны, я рисовал в голове путь в Татарстан. Теплушки для перевозки скота, наломанные ветки, на которых вповалку спали семьи преподавателей, отсутствие еды, запасы которой закончились мгновенно. Частые и продолжительные остановки состава, вызванные необходимостью пропуска воинских эшелонов. Когда поезд останавливался среди кое-как убранных полей, эвакуированные сотрудники и их семьи собирали остатки урожая. Инна рассказывала, что копали картошку, собирали оставшиеся кочерыжки капусты, ломали подсолнухи. К месту назначения многие добрались больными и разбитыми.
Инне предстояло завершить учёбу на новом месте. Оставался последний, десятый класс. Училась она отлично. Вся сложность заключалась в том, что в посёлке Лубяны, где дислоцировался лесной институт, не было средней школы. Инне пришлось весь учебный год в голодное и неустроенное военное время жить на постое вдали от родителей и учиться в соседнем селе Кляуши.
Село располагалось в восьми километрах от Лубян, ниже по течению реки Вятка. Фото на коллаже 2: дом в селе Кляуши, где Инна жила на постое - рисунок Н.И. Каппер 1943 г.
В воскресные дни Инна шла к маме и папе в Лубяны, но это было непросто: в октябре похолодало, и шли дожди. Все дороги были грунтовыми, и грязь стояла непролазная. А зимой дороги заносило снегом. В сугробах можно было просто утонуть.
Эвакуированным школьникам не выделялось ни карточек, ни хлеба. По условию постоя, хозяйка хаты, где жила Инна, выделяла ей ежедневно немного картошки, брюквы и стакан молока . Утром, голодная, попив чая с чабрецом, она отправлялась в школу и уходя, ставила в русскую печку горшочек с овощами, залитыми молоком. Приходя из школы, вынимала горшочек и ела. Больше никакой еды не было.
Мама Инны (моя бабушка Нина Ивановна), конечно, старалась что-нибудь принести из съестного, но у них в Лубянах тоже было голодно, да и добраться до Кляуш было непросто.
В 1943 году, окончив школу с отличием, Инна поступила в Воронежский лесохозяйственный институт, находящийся в эвакуации, а в 1945 году студенты и преподаватели вернулись в Воронеж.
Даже представить трудно, как жили преподаватели, студенты и в каких условиях проходили занятия. Моя тётя Инна, выехавшая из Лубян с первой группой студентов рассказала, что проживала в сохранившемся деревянном двухэтажном общежитии. Одеял и белья не было и в помине. Ломали молодые ветки и спали на них. По окончании занятий, в столовой получали в солдатской каске пшенный суп, а потом работали по уборке территории, убирали трупы погибших солдат. Их укладывали на брезент и волокли в траншеи, присыпая землей. Вонь стояла невообразимая. Студенты завязывали нос и рот мокрыми тряпками. Трупы пролежали с осени 1943 г. (На фото 3 и 4 коллажа студенты, вернувшиеся из эвакуации, работают по расчистки завалов главного корпуса института)
Крысы и мыши из леса наводнили общежитие. Они видимо чувствовали запах хлеба и подбирали случайные крошки. Студенты ветками отгоняли крыс, бегающих даже по стенам, Но самой тяжёлой и страшной обязанностью было получение хлеба на комнату. Ходили по очереди. Становились с ночи, а утром начинали раздачу хлеба по документам. Стояли все: студенты, преподаватели и жители окрестностей. Часто нападали, избивали и отнимали хлеб.
Однажды из рук тёти Инны вырвали хлеб, она упала и сильно ударилась головой об землю. Но самым страшным в этой истории было осуждение голодных товарищей по комнате. От голода и переживаний ноги и руки Инны покрылась долго заживающими гнойниками. Было очень холодно. Накрывались полушубками, кофтами, пальто, в общем, тем, что было. И, тем не менее, жили и учились. Сегодня всё это трудно представить. Стремление учиться, получить образование, служить лесному делу было выше голода, холода и неустроенности.
Занимаясь подборкой фотографий для иллюстраций текста «Династии» я наткнулся в интернете на фото студентов сельскохозяйственного времён гражданской войны, стоявших в очереди за тарелкой кулеша. Я подумал, слушая записи воспоминаний Инны Оскаровны, что нечто похожее было и после войны в столовой лесного института, когда студенты получали похлёбку в солдатских касках. Не удержался и вставил в коллаж найденное в архивах СХИ это фото. (На коллаже фото 6). Какое же надо иметь желание учиться!
Глава 5.4. Здравствуй Ленинградская лесотехническая Академия!
В 1945 году в Ленинградской лесотехнической академии организовали факультет городского зелёного строительства ГЗС, переименованный впоследствии в факультет озеленения городов и населенных мест ОГиНМ. Слухи об этом быстро долетели до Воронежа. Инна с друзьями - однокурсниками заинтересованно обсуждали новую, и очень интересную специальность лесного хозяйства. Вот как об этом вспоминала сама Инна Оскаровна:
- «Девчонки с моего лесного факультета узнали, что в Ленинграде открывается факультет городского зеленого строительства. На разведку в Ленинград поехала моя подруга по институту Женя Дорошенко. По возвращению она взахлеб стала рассказывать, что факультет только формируется, идёт набор студентов и меня потянуло в Ленинград.
Это был особый город для нашей семьи! Город юности папы и мамы. Они с папой ленинградцы и сколько себя помню, каждый день они говорили о Ленинграде: «А вот то, а вот это»! Мама сказала: «Поезжай, Инночка, будешь жить в Ленинграде. Это такое счастье! А папа ничего не сказал. Это на его языке означало одобрение, и я рванула с Женей и Ниной Журавель в Лесотехническую Академию, которую в свое время окончил папа, и дядя Вольдемар. Только в их время это был Санкт-Петербургский Императорский Лесной Институт.
В академию нас приняли моментально. Жить было негде, сто восемьдесят человек набранных студентов поселили в свободной аудитории, Все спали на полу. Кормили в основном запеканкой из очень сытной сои. Кое-кто капризничал, а мне очень нравилась, еда казалась вкусной, пока не началась постоянная изжога. Кроме сои ели жидкое картофельное пюре с четвертинкой соленого огурца. Это было полное счастье. Так вкусно! Мы ждали его как манну небесную»!
О студенческих годах Инна рассказывала мало. Только то, что училась с большим интересом и желанием. Очень тепло отзывалась о своём учителе Татьяне Борисовне Дубяго, оказавшей огромное влияние на её становление и всю последующую профессиональную деятельность.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/10/27/1102