Её несчастья начались ещё до рождения. Дед, в молодости, построил добротный дом, разбил сад, оставалось родить сына. Женился, жена родила первенца. А дальше, посыпались несчастья. Вторые роды были тяжёлыми, дитё спасли, а мать умерла от кровотечения. Дед остался с двумя маленькими детьми, младшему и месяца не исполнилось. Помогать приехала сестра. Вдвоём справлялись, дети росли, пошли в школу. Тётку за мать считали. Они уже окончили семилетку, как случился этот грех, у отца и тётки родился ребёнок.
Девочку назвали Августой, а по домашнему – Гутя. Мальчишки не были ещё взрослыми, но уже понимали, что неладное произошло. Ещё и соседи досужими пересудами подливали масла в огонь. Болтали, что Господь накажет за греховное кровосмешение. Отношения с отцом и тёткой испортились, особенно тогда, когда Гутя подросла, и стало ясно, что у неё не всё в порядке с головой. Мать девочки действительно приняла это за кару Божью, считала себя виновной, не выдержала и повесилась. Дед остался с двумя непокорными подростками и слабоумной дочерью. За ней надо было всё время присматривать, братья при каждом удобном случае обижали несчастную. Деду пришлось уволиться. Жили на то, что получали от продажи цветов, ягод и овощей. Сад к этому времени уже давал неплохой урожай, дед знал толк в садоводстве. Хорошая прибавка была и от продажи семян, тогда семена можно было купить только на базаре, а всхожие они или нет, понятно становилось только весной при посадке. К деду за семенами приезжали даже из других городов. Отец понимал, что сыновья вырастут, женятся, и жить в одном доме будет совсем невозможно. Он начал строить новый дом в конце сада.
После школы старший сын ушёл в армию, на следующий год - второй. Старший после армии не вернулся в родительский дом, ушёл жить в общежитие, потом женился и получил квартиру. Младший вернулся из армии с женой. Она была уже на сносях. Крупная, полная, крикливая баба сразу поставила условие, что её ребёнок расти рядом с дурочкой не будет. К этому времени новый дом был почти готов, и дед с Гутей переселились туда. У сына дети пошли один за другим. Жена располнела ещё больше. Ленивая, в саду, на огороде работать не хотела, но от урожая не отказвалась, ещё и требовала, чтобы свёкор сам ягоды и овощи приносил. А он терпел и выполнял её крикливые указания.
Гутя вступила в пору созревания, и, как это часто случается с умственно отсталыми людьми, безконтрольная, гормональная зависимость привела к беременности. Рядом стояла воинская часть, видно, кто – то, будучи в увольнении, и воспользовался. Впрочем, это были только предположения, сама Гутя ничего об отце ребёнка сказать не могла. Родилась девочка, темноволосая, с карими глазами, совсем не похожая на белобрысую Гутю. Рожала она дома, на третий день после родов, пока отец был занят малышкой, сбежала. Нашли через сутки в лесопосадке, мёртвую, в луже крови. Умерла от маточного кровотечения. Признаков насильственной смерти не было, возбуждать дело не стали. Снова, дед остался с грудным ребёнком на руках. Теперь он был уже опытным, внучка росла и радовала деда. Вопреки опасениям, она была умным, весёлым ребёнком. Дед был даже благодарен неизвестному папаше, его гены оказались сильнее. Теперь они вдвоём ухаживали за садом, собирали урожай, внучка стала хорошей помошницей.
В школу дед отдал её подальше от дома, чтобы не было лишних разговоров, училась хорошо, после школы поступила в сельскохозяйственный институт. Добрая, умная, старательная внучка стала опорой и утешением. Вышла замуж. Опасалась, что в детях может проявиться наследственность её матери, но всё обошлось, родила двоих, вполне нормальных сыновей. Старый отцовский дом сын продал. Тогда было можно решать квартирный вопрос своими силами, это называлось – самстрой. Жене хотелось жить в благоустроенной квартире с газом, водопроводом и центральным отоплением. Новые хозяева отрезали половину сада и огорода, вырубили деревья и засадили картошкой. У деда уже не было сил ухаживать за садом, и внучка уговорила его переехать к ней, в их с мужем, большую квартиру. К этому времени она уже работала в научном институте у мужа, занималась выведение новых сортов, любовь к такому занятию, унаследованная от деда, определила её профессию.
Иногда ей хотелось найти своего родного отца, очевидно, ему она была обязана внешностью и способностями. Темноволосая, кареглазая, с южными чертами лица, она привлекала внимание мужчин, но хорошо помнила историю своей матери. Муж был несколько старше, эта разница в возрасте не сказывалась на отношениях. Дом, в котором они жили с дедом, продавать не стали, старались присматривать за садом. Установились хорошие отношения с семьёй старшего сына, он всей семьёй приезжал на шашлыки, за ягодами. Картошку и овощи уже не выращивали, разбили газон. Получилось, что – то вроде дачи, тут, в пригороде, и воздух был чище чем в центре города.
О Гуте не принято было вести разговоры, но дочь ездила на могилу матери. Она не знала её настоящей, представляла такой, какую выдумала для себя ещё в детстве вопреки тому, что слышала о ней.