Потихоньку-помаленьку от изрядно постаревшего Ставридкина ушли все женщины, с которыми он имел дела сердечные - одни по причине утраты интереса к нему, другие - по причине собственной кончины. Первых он не поминал лихом, зато последних, приходя на кладбище, поминал добрым словом.
Сидя на скамеечке у одной из могил, Ставридкин тихонько говорил:
- Как ты красиво, Зиночка, пела. А ведь хотели с тобой, помнишь, ребеночка завести… Не завели… Была бы мне радость на старости лет…
Достал из одного кармана бутылку водки, из другого – рюмку, налил и выпил за упокой души. Молчал и вздрагивал от карканья ворон…
Стоя выпил рюмку у другой могилы. Сказал:
- И с тобой, Олечка, у нас деток совместных не получилось, потому что у тебя своих было трое, но какой ты была умницей…
Постоял и пошел дальше.
- На кого же ты меня, Машенька, оставила? – шептал повалившийся на колени Ставридкин, обнимая скромное надгробие еще одной могилы и плача. – Ведь после тебя у меня так никого уже и не было. А какой была ты красавицей. Ребеночка хотела от меня родить, но было уже поздно…
Не вставая с колен, выпил, потом заметил, что металлическая оградка в одном месте почему-то покривилась. С трудом поднялся, подошел к тому месту, покачал головой, повздыхал и направился к выходу.
Идя по кладбищенской аллее, он разговаривал с самим собой:
- Как же так? Непорядок… Сын у нее вроде был. Он и хоронил. Больше некому. А раз хоронил, то и смотреть должен, чтобы все пребывало в надлежащем виде. Родят же от кого ни попадя...
2017