Поразительно, какую метаморфозу перетерпело наше представление о Ленине. В школе, да и почти всё советское время он был для нас непререкаемым гением. Пошёл своим путём и создал наше государство!
Знал восемь языков! Что для нас, школьников, было непостижимо, мы-то, и единственным, родным, не полностью владели. Потом выяснилось, что знал со словарём. Это не проблема, мы тоже часто прибегали к словарю. Так можно знать и китайский язык.
Шалаш в Разливе был хрестоматийным. Везде, не только на художественных картинах, фильмах — Зиновьев витал над шалашом в виде бесплотного таинственного духа — был страшной тайной советской власти, которая всего боялась, даже собственного народа, и правильно делала, получила от неё поделом.
Читали рассказы Зощенко о детстве Ленина, где он представал для нас честнейшим мальчиком, почти недостижимом примером для подражания.
Лишь во времена Перестройки мы поняли, что эти рассказы были мифом, выдумкой писателя. Зачем? Желал отдалить репрессии? Не получилось, кара проехалась по-живому, по психике.
Он и Ахматова попали под раздачу литературных оплеух от Жданова, величайшего знатока литературы и разрешимых направлений. Был вынужден написать мою любимую повесть «Перед восходом солнца», о том, как он, якобы, одержал верх над своими фобиями.
Эту книгу должен прочитать каждый, кто раздумывает о жизни и своих поступках. Первый раз я читал запоем, с нескрываемым наслаждением. Такое случалось в жизни очень редко. «Тиль Уленшпигель» Шарля де Костера, рассказы О Генри до сих пор служат примером. Хохотал над рассказами Джерома Клапка Джером.
Спустя год снова решил посмеяться, почитать его творения, и сильно удивился метаморфозе: над чем я смеялся когда-то? всё очень скучно, если не глупо. Даже фильм «Трое в лодке, не считая собаки» с гениальными артистами был невероятно глуп, почти как водевиль «Соломенная шляпка», спасали потрясающие комедийные артисты. Сейчас такие не рождаются. Один Зиновий Герд чего стоит! Бульдог Харламов и рядом не стоял.
Потом удалось купить книжицу Зощенко, в бумажном переплёте, и предлагал всем своим знакомым, чтобы и они кое-что поняли о себе.
Редкий классик сохранил более сильное впечатление, чем эта книга. Она оставила след и на моём творчестве, я понял, как надо писать. Честно, без утайки подспудных тайн. Книга регулярно пропадала из моей библиотеки, пока совсем не исчезла, зачитали.
У меня пропало не так уж и много книг, хорошие книги редко попадали в мои руки, но пропажа одной, кажется, это был Эрнест Хемингуэй, надолго осталась в моей памяти. Я ещё тогда, в 60-е годы, поразился, что это был Хемингуэй, не ожидал от него такого текста, о психоделиках, о психах, о психологах.
Одолжил лучшему другу, чтобы и он восхитился романом, а когда вспомнил о книге, то прошло много лет, и служба в армии, и было поздно предъявлять какие-то претензии.
Позже, в библиотеках, я так и не нашел этой книга, даже название забыл, лишь помнил, что это был Хемингуэй, но их, просто, не было на полках, то ли воровали, то ли сами библиотекари придерживали, дабы нерадивые читатели не присвоили.
И сейчас я не уверен, что это был Хэм, уж слишком стиль романа разнился с ранее читанными его произведениями, посмотрел в Википедии, и ни один роман не натолкнул на искомое.
Ставрополь-на-Волге