Было около девяти вечера, когда скорый поезд подходил к Киземе, небольшой узловой станции на севере России. Полинка, измученная переживаниями последних недель, сидела на жёсткой скамейке общего вагона и судорожно пыталась решить, что делать. Поезд на станции, где она жила и работала в детском садике и до которой оставалось езды минут тридцать, не останавливался. До обеда следующего дня других поездов не было, а ребятишек утром начинали приводить ещё до семи. Ехать до родительского дома, а потом через три часа обратно? А что она скажет матери? Чем объяснит свой ночной визит? И какие такие дела были у неё в Котласе? Врать она не умела, а говорить правду не хотелось.
Полинка решила сойти с поезда и дальше идти пешком. Ей, существу наивному и непуганому, этот шаг казался самым оптимальным. Подумаешь, всего-то четырнадцать километров!
Вон, в детстве, лет семь было, когда однажды за шесть километров к бабушке отправилась. И ничего! Правда, потеряла тропинку в поле. Ветер был сильный, и она ступала сначала по твёрдому насту, что выступал гребнями то тут, то там, но вскоре стала проваливаться по пояс. Темнело быстро, а люди не шли. Но и страха почему-то тоже не было. Метрах в ста, извиваясь, шла изгородь, что когда-то поставили для скота, и она ползком постаралась добраться до неё, а потом боком, шаг за шагом переступая по жердям, преодолела около километра, пока не выбралась на проезжую дорогу, а уж потом по ней лесом, где не было ни ветра, ни снега, добежала до деревни.
Или в четвёртом классе уже от бабушки домой бежала... Сначала лесом, потом полем, потом через речку... В речке, правда, едва не провалилась в полынью. Утонуть-то всё равно бы не смогла, мелко в том месте было, но валенок всё-таки намочила, отчего трудно было вызняться в гору. Да и по дороге на таком "коньке" идти было не очень удобно. И опять обошлось. Разве что едва не разминулись с мамой, а то пришлось бы той километры туда-обратно мерить...
А уж тут-то совсем другое дело. Не маленькая. Восемнадцать недавно стукнуло.Придя к такому выводу, Полинка спокойно оделась, вышла из вагона и уверенно направилась к Лойге. На её счастье после недавнего снегопада прошёл снегоочиститель, между шпалами снег хорошо слежался, и идти было легко.
Она выбрала путь, по которому поезда двигались ей навстречу, так как свет от тепловозного прожектора был виден за несколько километров. Так и шла она.
Вперёд и вперёд. Строители проложили путь строго по прямой, и поэтому, когда Полинка оглядывалась, видела огонь семафора. Какого он был цвета? Трудно сказать. В книгах часто можно встретить фразу: "Жёлтый глаз семафора"... А какого цвета звёзды на небе?
Когда навстречу шёл поезд, она отступала в снег в сторону леса, что тёмной стеной стоял слева и справа метрах в десяти от путей. Был ли он чёрным? Вряд ли... А кто задумывался, какого цвета стена в комнате, которая освещается светом луны в окне? Сейчас она даже не вспомнит, что было темнее: лес или небо. То ли небо обрисовывало неровный край леса, то ли лес закрывал своими зигзагами половину неба...
Время от времени из леса раздавались разные звуки: то чей-то всхлип, то лай, то треск... Страшно ли было? Кто знает... И только, наверное, машинисты то встречных, то обгоняющих поездов с удивлением смотрели на тоненькую фигурку, что одиноко брела по путям в такое время и так далеко от жилья...
Много позже она пыталась вспомнить, о чём же думала всю дорогу. Наверное, как это часто бывает, обо всём и ни о чём. Просто шла и шла, пока впереди, как маяк, не мелькнул луч семафора.
А когда Полинка оглянулась, то сзади на таком же расстоянии так же светился огонёк на оставленной станции. Но уже через несколько шагов, когда она в очередной раз оглянулась, того огонька уже не было видно. Зато впереди всё ближе и ярче светил и звал, торопил и обещал свет другого семафора. Там был её дом, её работа, её друзья. Там её ждала тёплая постель и долгожданный отдых. И стало очень легко. И она уже не беспокоилась ни о чём. Она уже знала, каким будет в жизни следующий её шаг.
И когда увидела тень от сидевшего на крыльце парня, она была очень спокойна. Только спросила тихонько: "Который час?". "Половина двенадцатого",- шепотом отозвалась тень. "Через полчаса будет завтра!",- почти весело проговорила Полинка и закрыла за собой дверь.
И потом, спустя много-много лет, она всегда с трепетным благоговением вспоминала тот неяркий, но сильный и тёплый свет обоих семафоров. Тот, что оставался сзади, светил и подбадривал, посылая вперёд, но всегда был готов осветить обратный путь. И не погас, пока не передал эстафету другому, который вселял надежду и веру. И до сих пор она свято верит, что в жизни каждого человека обязательно есть свои семафоры.