И помни, колокольчик не поможет.
Птиц добрых понапрасну не губи.
Здесь пребывать одна имеет право.
Ты лучше стража как-то обмани».
Поверхность тверди быстро изменилась,
Сменив свой цвет на нежно-голубой.
Ответы камня музыкант расслышал,
При этом недоволен стал собой.
Он ощущал себя довольно жалким,
Беспомощным, как слабое дитя.
«Как мало знаю я ещё о жизни» –
Подумал он, немножечко грустя.
Давид для всех открыт был своим сердцем,
И в хитростях с обманом толк не знал.
«Придётся видно этому учиться...» –
Вот так сидел скрипач и размышлял.
И думал он теперь на редкость долго,
Но к вечеру, похоже, всё решил.
Он счастливо чему-то улыбнулся,
Тряпицу, что кормила разложил,
Поел, попил, вздремнул с часок примерно,
Боясь невольно пропустить тот миг,
Когда всплывёт сияющая чаша,
И может Джин в воде проявит лик.
Спустилась ночь, позволив видеть звёзды,
Взошла красиво яркая луна,
Поверхность вод приятно осветилась,
А следом чаша чудная всплыла.
Была она, скажу вам, необычной,
И очень отличалась от других,
Ведь с виду на цветок была похожа,
И вся в листах тончайше-кружевных.
Свет шёл от чуда небывало яркий,
Хотя внутри не виделось огня.
Явившаяся медленно крутилась
Магически движением маня.
И в этом преднамеренном вращенье
Возможно проявлялось волшебство.
Давид смотрел и кроме этой чаши,
Уже не видел больше ничего.