Обманутое стадо

Александр Квиток

из серии "Литераторы шутят и не шутят"


В марте 1956 года Лидия Чуковская записала в дневник:
«…Мы дожили до светлого часа: слово «Сталин» стоит наконец рядом со словом «застенок». (Пусть по-ихнему: «культ» и «массовое нарушение социалистической законности».)

Пусть! Хоть и на ихнем жаргоне – а всё равно счастье».

В эти дни в Детской секции Союза Писателей, где состоит Л.Ч., происходит закрытое заседание по особым приглашениям. Зачитывается «важный партийный документ». Была такая мода на «закрытые заседания», чтобы враг не подслушал.

Чуковская приходит, а тут ей сообщают, что в Детской секции чтение отменено. Чуть позже она замечает, что народ, ожидающий в коридоре, потянулся в конференц-зал. Подошедшая Фрида Вигдорова увлекла за собой Чуковскую, и, таким образом, они попадают на заседание переводческой секции СП.

Чтение длилось два с половиной часа. Доклад показался Чуковской составленным почти без казённых фраз. В то же время неприятно удивило то, что трагедия понята как трагедия коммунистов, а беспартийных будто и не губили миллионами…Но, в общем, изложено толково.

Когда читали письма казнённых, женщины в зале плакали. Все плакали, кроме Чуковской и Вигдоровой. Л.Ч. и не тянуло расплакаться, напротив, она испытала к плачущим злобу: уж слёзы ронять они могли бы и раньше. Свою долю горя она уже отплакала…Не из доклада Хрущёва она знала, в каких руках побывали их близкие.

Фрида пошла провожать Л.Ч, и, когда шли бульваром, последняя спросила её:
    – Как ты думаешь, почему женщины плакали?

После недолгого раздумья, Фрида ответила:
«    – Они оплакивали свою утраченную веру. Всю жизнь веровали свято в товарища Сталина, повинуясь этой вере, совершали всякие подлые поступки, одни чаще, другие реже, а вера сегодня рухнула. Сегодня им сказали в лицо, что они – обманутое стадо. Как же им не плакать?».

До чего же верные слова подобрала Фрида Вигдорова! Далеко смотрела, в 21-й век. Умница. «Светлый час» продлился считанные минуты.



Ахматова тоже высказалась по поводу речи Хрущёва:
«…Палачества Сталина, длившиеся 30 лет, они посмели назвать «ошибками». Всего лишь! Если это ошибки, то что же такое массовые убийства!».

И ещё:
«…Теперь арестанты вернутся, и две России глянут друг другу в глаза: та, что сажала, и та, которую посадили…».

Увы. Никто никому в глаза не смотрел, никто не усовестился, только тихо пробормотали: «Ну, ошиблись…бывает всякое в жизни…».

За 60 лет сменились два поколения, но ещё остались живые как среди репрессированных, так и среди их палачей. Дети и внуки силовиков сталинского режима сами стали силовиками и готовы к новым репрессиям: «повторим, как только родина прикажет…». Родина слышит, родина знает…

И сегодня в стране большинство представляют то же самое «обманутое стадо», сидящее у телевизора, тупеющее и толстеющее от бездумья и сытой «жрачки». Внимают и аплодируют слабоумным проворовавшимся правителям, коррумпированным министрам и чиновникам, брехливым и крикливым журналистам, насквозь продажным «экспертам»…Верят в «православные скрепы» и в «чувства верующих», которые, по сути, не сплачивают народ, а разъединяют на враждебные группы.

Новая ложь взамен старой.

Стадо оно и в Африке стадо. Кстати, про стадо есть и у молодого Пушкина. Только в школьной программе это стихотворение не проходят. Наблюдательным человеком был Александр Сергеевич, всё замечал…

Возможно, Фрида имела ввиду это стихотворение Пушкина, возможно…



Кто такая Фрида Вигдорова?

Из Википедии узнаём: Фрида Абрамовна Вигдорова (1915-1965) – педагог, журналистка и писательница, известная своей борьбой «за справедливость», когда работала корреспондентом «Комсомолки».

Многие помнят, как доблестно она вела себя на процессе Бродского весной 1964 года. Когда какой-то доброхот обратил внимание суда на то, что она записывает ход заседания, и судья сказала: «Отнять у неё записи», – Фрида выпрямилась во весь свой 150-сантиметровый рост и тихо сказала: «Попробуйте»…

Смелая и умная маленькая женщина прожила всего лишь 50 лет, но оставила заметный след в русской литературе и в журналистике.



В июне 1957 года Лидию Чуковскую вызвали в Прокуратуру, чтобы вручить ей справку «о посмертной реабилитации» её мужа, расстрелянного в 1938 году. В бумажке было написано, что приговор отменён «за отсутствием состава преступления». При мысли о том, что она и раньше знала о своём муже, что он никакой не преступник, а этот вежливый майор делает скорбный вид, якобы он только что узнал о невиновности погибшего, Лидия Корнеевна едва не разревелась, с трудом сдержала слёзы. А когда вышла из кабинета, то вспомнила, как недавно, вместе с Фридой, осуждала женщин, которые плакали в Союзе Писателей, слушая письмо Хрущёва. И устыдилась, понимая, что они плакали каждая о своём. Нам всегда наше горе ощущается самым горьким.

Время плакать – оно приходит к нам по-разному и каждому в своё время.

                14.09.2017