Счастливой захотелось быть, любимой, единственной или одиночество «забодало» её? Решилась сделать шаг в семейную жизнь.
Собрались с девчонками чай попить по этому поводу. И понеслось, и завертелось...
Кто одобрил её риск сойтись с мужчиной через пятнадцать лет вдовьей жизни, кто нет.
- Правильно,- сказала подруга Катюшка,- одной одиноко, скучно. Хоть спинку в баньке потрёт и то - дело. Самой - не дотянуться.
Катю - худенькую, маленькую, до того миниатюрную, иной раз подруги и её две сестры называли «наша Эдит Пиаф», «воробышек». Она и есть - воробышек, маленький шустрый воробышек. В холодное время года, особенно зимой, очень жалко этих маленьких и беззащитных птичек. Но Катя, в отличие от воробья, сможет защититься от чёрной вороны.
С замужеством Кате не очень повезло. Терпела, терпела она «выходки» спивавшегося мужа, и выгнала его в сторону Новосибирска, к маме на перевоспитание.
А любовь была...
Учились вместе в техникуме пищевой промышленности и распределились на одно предприятие, и даже в один цех, и в одну смену.
Хороший был муж и отец трём сыновьям, но после девяностых годов страшно запил.
С работы выгнали не сразу: на поруки взял коллектив цеха, но когда не сдержал слово и «ушёл в запой», то сразу - по статье за прогулы.
Помыкался Катюхин муж, там - сям поработал, везде «просили».
Так допился, что и жена из дома «попросила».
Теперь уже лет двенадцать, как с другим живёт.
Но там - тёмный лес или, как говорят, «чужая семья - потёмки".
- Томик, ты с ума не сходи, гони его, пока не поздно. Зачем он тебе? Штаны стирать? - вступила в разговор Татьяна и сразу заявила, - Что он даст тебе? Отдохнёшь ты с ним? Мир он бросит к твоим ногам? Смотри, не запнись о прекрасный мир.
Татьяна - обеспеченная, свободная, независимая, шикарная дама, как говорят - видная.
-Не понимаю,- продолжала она,- у тебя дети малые, их кормить нечем? Я одна сына вырастила. Сама знаешь и видишь, как я барствую, и никто мне не указ. Ой, не дури! Ой, зря!
Да, сказочно живёт Татьяна, через край плещет изобилие, чего уж говорить. Не обсуждаемо и не осуждаемо.
Сердце Томы «шалило» - спрашивало и подсказывало: «Без любви то как? Не твой человек, не по интересам, разный у вас интеллект и уровень».
А мозг диктовал: «Бог даст, слюбится, стерпится. Он - надёжный».
И Бог дал урок на всю оставшуюся.
Стукнулись «бок обок, кто дальше отскочит», и остались каждый при своём интересе.
Тома успокоила себя мыслью, чтобы найти верную дорогу, сначала надо заблудиться.
«Хорошо, что я, - рассуждала она сама с собой, - после первого оскорбления выставила за дверь «надёжного». Но перед подругами стыдно и детям не расскажешь причину, меня, мол, «надёжный» шалашовкой назвал. Ничего себе, я и слова такого не слышала. О туристическом шалаше подумала: меня и сестру после четвёртого класса родители отправили в пионерский лагерь на три смены. Там у каждого отряда был свой шалаш из хвойных веток, в котором размещался «штаб военных действий», и над входом в шалаш-штаб развивался флаг отряда.
Отрядом в поход ходили. Строили шалаш, в котором укрывали свои рюкзаки с едой. Но стоп! При чём тут пионерский лагерь?»
Интуиция подсказала Томе: «Загляни в Энциклопедию или в Интернете посмотри».
Посмотрела и ужаснулась тому, что ей выдал словарь современной лексики, жаргона и сленга: Шалашовка- 1. (14/2) молодая «прости, Господи», то бишь уголовный жаргон, 2.(7/1) В сталинских лагерях содержались в камерах мужчины и
женщины вместе, образовывались пары, двух этажные шконки занавешивались простынями и одеялами и получалось что-то вроде шалаша.
«К первому не подхожу, - думала Тамара, - мне уже пятьдесят. И ко второму не подхожу - не была на зоне».
Но скверно стало, того и гляди, лопнет от напряжения.
«Может, он на зоне был? И он - «шалашник»? А коль я с ним живу, стало быть и я - «шалашовка», ведь муж и жена - одна сатана?» - лезла в голову назойливая мысль.
Всё кипело внутри у Томы, но она спокойно позвонила сыну «надёжного», умному и справедливому парню.
Тот мигом приехал и увёз на квартиру, где некогда жил её «надёжный» со своей любимой женой до самой её смерти.
Хорошей, замечательной была она хозяйкой, нежной, заботливой матерью, но безнадёжно больна - царство ей небесное.
Когда слегла, так надёжный муж сам вёл хозяйство: стирал, готовил, кормил, купал её, одним словом, справлялся.
Утром «надёжный» явился, не запылился, трезв, как стёклышко, и получил с порога три огромных чёрных мешка под мусор со своими пожитками.
Может, и чесали языки консьержки меж собой, не известно. Но вопросительно поглядывали на Тамару, мол, где «ваш», почему одна?
А тут, как нарочно, подруга Люба из Саяногорска приехала на недельку. Не любопытствовала. А ждала, что Тома сама пожалуется на свою судьбу, ан нет.
Любаня же поведала такое, что драматургам и не снилось:
- Училась я в одной группе с Наташкой Сергиенко, теперь она на Азовском море живёт, десять лет как переехала. Так вот, муж Наташку избивал до синяков. Последний раз так пинал, что в груди образовалась злокачественная опухоль, - Люба рассказывает, а сама аж бледнеет, - грудь хирурги удалили.
Люба начала волноваться так, что губы её задрожали.
«Чувственная всё-таки она,- подумалось Томе, - несмотря на свои передряги в личной жизни. Разведёнкой с двумя сыновьями осталась. Хлебнула лиха. А второй у неё медицинский спирт на работе, как воду пьёт, а пьяный дурак-дураком.
Но у них - любовь...»
Мимолётную мысль прервала подруга...
- Я посоветовала, - продолжила откровенно Люба и начала покрываться красными пятнами, - брось ты его, пока не убил. Наташка после этого на меня обиделась и пять лет не разговаривали и не звонили друг другу.
Вот ведь - баба! Простила всё мужику. Уговорила его полечиться от алкозависимости. Живут по сей день. В гости зовут уж пять лет. Но я не хочу видеть этого урода, - заявила Люба.
Она задумалась и добавила:
- Наталья пишет, что простила мужа, ради любви к сыну. Чего не сделаешь ради любви? Побоялась одна остаться. Ребёнок у неё болен, диагноз - синдром Дауна.
Эту женщину понять можно без обиняков.
А вот Любину подругу Светку, с которой она сидела за одной партой в школе до десятого класса, понимать мозг не хотел. Такое сотворила, мама, не горюй, не пожелаешь и врагу.
Люба как-то начинала говорить о Светке, но отвлеклись на другое, а теперь решилась выложить всю подноготную чужой любви.
- Муж избивал Светку так, что живого места на ней не было,- начала рассказывать Люба, а у самой ужас в глазах,- я таких синяков, как у Светки, в жизни ни у кого не видела.
Лет шесть назад это случилось.
Однажды Светка, чистив на кухне рыбу, увидела боковым зрением над своей головой зависший кулак мужа. Сработала реакция - махнула рукой и прямо в пузо мужу.
До больницы не довезли. Светка собрала вещи, паспорт, села и стала ждать полицию.
- Я вас уже жду,- сказала она, когда приехал наряд с наручниками.
Когда судья увидела справку о медицинском освидетельствовании, аж головой покачала и спросила:
- Как же вы терпели всё время такие издевательства?
Светке дали пять лет общего режима по ч.4 ст. 111 за превышение пределов необходимой обороны.
- А сейчас плачет по нему, - Любка начала злиться, - у неё он - единственный мужчина в жизни, и она его безумно любила.
Безумно... Без- ум- но... Хорошо раскладывается по полочкам.
А что? «Любовь зла, полюбишь и козла»!
Ой, бабы - дуры! Ой, дуры! Ничему-то их жизнь не учит.
А может, учит? Как знать?