Штрих 17. Расстрел караула.
В этот день полёты затянулись. С утра были сложные метеоусловия, но синоптики обещали, что вот-вот низкую облачность растянет. Вот и дотянули, что первый взлёт полка произвели только после обеда.
Я в этот день не летал, выполнял обязанности дежурного по полётам – так тогда называлась должность помощника руководителя полётами.
В 18-00 полёты закончилась, последний экипаж освободил ВПП и порулил на стоянку.
На этом и должна была закончится моя сегодняшняя служба и я уже «мылился» на отъезжающий в городок ГАЗ-51.
Покинуть будку РП я не успел: позвонил командир полка Анохин и приказал работу КП не сворачивать, – будет организован перелёт по трассе двух экипажей.
Техники двух машин уже готовят их к дальнему перелёту, экипажи в штурманской комнате готовят полётные карты и прочие документы.
В это время рядом с нашей полосатой будкой садится вертолёт Ми-4.
От пилота узнаём, что в городе была стрельба, есть раненые. Их он будет доставлять на наш аэродром, а уж наши транспортники доставят их в военный госпиталь Красноярска или даже в Окружной, в Новосибирск.
Его машина не оборудована для перевозки раненых и может принимать на борт не более двух с сопровождающими медиками
В течении часа курсировал вертолёт, перевозя раненых. Их размещали в двух наших Ли-2. По мере загрузки машины выруливали на взлётную, взлетали и растворялись в вечернем небе.
Через два часа после ранения последняя партия была уже на пути в госпиталь.
Не помню, сколько точно было отправлено раненых и все ли выдержали полуторачасовой перелёт.
Подробности выяснились позже. Оказывается стрельба была не в городе, а на территории войсковой части, подчинённой Тихоокеанскому флоту.
Эта часть расположена в лесу на северной окраине и известна в городе как «Арсенал».
Командный состав части был из морских офицеров, ходил в морской форме и при кортиках, а вот солдаты были одеты в общевойсковую форму.
Охрану складов с морскими минами несла рота Внутренних войск.
ЧП случилось на разводе караула. Один из солдат, обозленный на сослуживцев залёг с автоматом напротив плаца и когда взвод построился для заступления в суточный наряд, выпустил по стоящим в строю всю обойму Ак-47.
Пока перезаряжал рожок, уцелевшие бросились бежать в казарму и второй рожок был выпущен вдогонку. Раненых оказалось около двух десятков, многие тяжело.
Потом он пошёл в казарму, добивать остальных, но был встречен на входе сержантом, обрушившим из-за двери на голову стрелка табурет.
А причина помешательства преступника была банальной: его травили на национальной почве.
Не знаю, какой национальности были остальные солдаты взвода, но этот был татарин и сослуживцы к нему обращались только по нации, добавляя ещё матерные эпитеты. Возможно он был и религиозным, что в те времена в армии не поощрялось и тоже приводило к издевательствам. В общем, затравили парня.
Вот эти издевательства и разбудили в татарине зверя.
В первые же минуты после стрельбы были по тревоге подняты все медики гарнизона и доставлены к пострадавшим. Первичная помощь была оказана, но требовалась хирургическая в стационарах.
Начальник гарнизона полковник Н.А.Тортер организовал эвакуацию немедленно и, на мой взгляд, блестяще.
Это происшествие обсуждалось в городе, обрастая «подробностями» и домыслами. Обсуждалось недолго – видимо на предприятиях, учебных заведениях и везде, где только можно, были проведены собрания с соответствующими разъяснениями. Ажиотаж прекратился.
В армейской среде о ЧП знали больше и подробней, но отсюда в народ ничего не просачивалось. В те времена в СА свято выполнялась Присяга и её пункт о хранении военной и государственной тайны.
г.Канск Сентябрь 1959 г