Поселив обычного рыжего котёнка в сладкую жизнь и устроив ему там вечную масленицу, в какой-то момент убеждаюсь, что даже на сытый желудок он не упустит возможность поймать мышь. Затем не совсем корректно примеряю данный эпизод на человечество и прихожу к нехитрому выводу, что каждый из нас независимо от условий существования остаётся охотником и, подчиняясь внутренней стихии, азартно идёт по следу.
Сам не являюсь исключением. Более того, щедро наделённый страстью вынюхивать, выискивать, докапываться до истины, я с детства мечтал быть сыщиком. Не сложилось. Слишком высокий конкурс на юридический заставил меня смириться с менее радикальным вариантом и поступить на исторический. О чём не жалею. Вот уже много лет посещаю архив и общаюсь там с прошлым. Удовлетворяю врождённую страсть. Дотошно изучаю отметины, оставленные всем тем, что когда-то равнодушно поглотило время.
Ничего романтичного в моей работе нет. Кому-то она покажется скучной и рутинной. Кому-то - тоскливой, такой же, как и само учреждение, где словно в саркофаге многоликой мрачной мумией возлегает История. Наша История. Заклеймённая датами, расфасованная по папкам и стеллажам, заключённая в подземельях. Позабытая, истлевшая, покрытая вековой пылью.
Для меня же она прежде всего загадочная. Как детективный роман. Как лабиринт, из которого нужно выбраться. Как полустёртый след.
Иду по нему будто сыщик, которым мне так хотелось когда-то стать. Только вместо преступников разыскиваю никчемные, с точки зрения обывателя, факты. Порой они оказываются настолько зловещими, что мне приходится бороться с собой, с естественным желанием захлопнуть проклятую папку, вымыть хозяйственным мылом руки, выбежать на воздух и, следуя совету Антона Павловича Чехова, не менее двух часов, гулять по парку. Иногда так и делал. Чаще же гасил душевные порывы и продолжал поиск. А гулял уже после. Выстукивал каблуками беспокойную дробь на жёлтых кирпичных дорожках старинного университетского парка. Пугая белок, соек, ежей... И ворон, конечно. Как же без них-то? Бродил до тех пор, пока не остывал. Пока не начинал замечать недолгую осеннюю красоту умирания, почему-то действовавшую на меня весьма умиротворяюще. Как настойка пиона.
Очень скоро те успокоительные прогулки переросли в привычку, которая на сегодняшний день является лучшим гигиеническим средством для моих мыслей и чувств.
Люблю после работы подолгу бродить пустынными аллеями и представлять себя участником забавной игры, где всё пространство покрыто густой многослойной паутиной следов, образующих бесконечный лабиринт. Нетрадиционный. Непривычный. Без высоких стен, петляющих коридоров и унылых тупиков. Без выхода и входа. Только следы: видимые и невидимые, явные и неявные... По которым я и должен пройти. Проникнуть в темноту неизвестности. Разгадать эту удивительную многомерную головоломку. Расшифровать зашифрованный пространством и временем текст, на первый взгляд, не подлежащий дешифровке, поскольку размещены в нём лишь отсутствие и ничто.
Но я-то знаю секрет: нужно только подождать. Тихо, терпеливо, внимательно. И тогда первое укажет на былое присутствие, а второе намекнёт на нечто. Увы, не всегда моё ожидание оказывается продуктивным, и я ухожу, так ничего не услышав и не увидев. И всё же чаще случается чудо постижения, в ходе которого неспешно проникаю в пустоту и вижу присутствующее там нечто.
Вот такая странная игра. Чем-то похожая на сон. Да, иногда мне кажется, что прошлое снится мне. Что на самом деле его вовсе не было. Но следы... Они-то существуют. Не призраки же их оставили. Вот в завтрашнем дне нет никаких отпечатков. Значит, и будущего нет. А прошлое есть. Поэтому и перемещаюсь по-рачьи назад. Впрочем, если верить философу, это то же самое, что и вперёд. Верю ему безоговорочно и продолжаю бойко пятиться. Не важно куда, ведь и там, и там нас ожидает бездна. Так не всё ли равно, в какую падать?
А ещё я верю в существование небесной форточки. Верю, что предназначена она для того, чтобы вместе с хорошо осведомлёнными сквозняками пропускать в наш мир тайны былого... Чтобы помочь мне и таким же дотошным следопытам постичь эти тайны... Чтобы показать нам истинный, а не ложный след.
О том, что подавляющее большинство исследованных мною отпечатков являются фальшивыми, я начал догадываться, пройдя солидную часть пути и потратив немало времени на упомянутый лабиринт. Передо мной открылась печальная истина: прежде, чем выйти на свою тропу, среднестатистический человек обречён истоптать сотни чужих. Многие умирают, так и не добравшись до своих судьбоносных дорожек. В подтверждение я мог бы назвать десятки всем известных личностей, среди которых политики, писатели, художники, музыканты и даже шахматист, которые пошли по ложному следу и осуществили не свои проекты. Однако делать этого не стану, поскольку не желаю выслушивать истеричные вопли их фанатичных поклонников. Посему для примера ограничусь обобщённым литературным образом. Гориновским герцогом, портным по призванию, вынужденным бездарно руководить несчастными подданными.
По большому счёту мне глубоко наплевать на всех тех, кто топчется на чужих тропинках. Мне наплевать и на мой некогда горячо любимый город, который легко и просто свернул со своего подлинного пути... И на его недалёкого косноязычного мэра... Бывшего незаурядного штангиста, ушедшего в политику и превратившегося из уважаемого спортсмена во всеобщее посмешище... И на бестолковый электорат, избравший его градоначальником... Наплевать.
Особенно после того, как понял, что и сам я всю жизнь брёл по ложному следу. К этому ужасному откровению я пришёл, случайно прочитав о себе в эссе испанского философа. Будто хорошо меня зная, он написал:
- Человек, чья энтелехия состоит, в том, чтобы быть вором, должен им быть, даже если его моральные устои противоречат этому, подавляя неумолимую судьбу и приводя его действительную жизнь в соответствие с нормами общества. Ужасно, но это так: человек, долженствующий быть вором, делает виртуозное усилие воли и избегает судьбы вора, фальсифицируя тем самым свою жизнь.
Вот он, момент истины! Я должен стать вором! Потому, что по сути я и есть вор. И был им всегда. С самого рождения. Оказывается, энтелехия моя такая. Воровская.
Оборачиваюсь назад, вспоминаю своё сокровенное желание и признаюсь (прежде всего себе), что оно живо... Что с раннего детства и по сей день оно зудит внутри меня, мешает спокойно существовать. Вечное и ненасытное желание украсть. Неважно что: конфету с прилавка магазина, марку из альбома приятеля, книгу из библиотеки или миллион долларов.
Сразу оговорюсь, деньги и выгода здесь не причём. Главное - холодок в груди. До сих пор помню его ледяные покалывания, когда в автобусе вытаскивал из красной дамской сумочки шоколадку "Чайка". Помню и родительский гнев, и суровое наказание, и обиду... И страх, который оказался настолько стойким и сильным, что сумел надолго подавить мою "неумолимую судьбу" и мой плебейский порок. Загнать его в подсознательные глубины, откуда он и вырвался на свободу благодаря мудрому испанцу, мимоходом оповестившему меня о фальсификации собственной жизни.
Знали бы родители. Легко представил их лица после прочтения ими под моим контролем эссе. Перехватил их возмущённые взгляды, услышал осуждающие реплики. И окончательно утвердился в мысли стать настоящим вором. Тем более, что родителей уже давно нет. И некому меня остановить.
Наконец-то я вышел на свою дорогу. Отныне ничто не помешает мне быть самим собой.
За дело принялся решительно и энергично. Прежде всего ознакомился с биографиями известных воров. Просто так, из любопытства. Почему-то более других впечатлил Франсуа Вийон. Видимо, потому что не был заурядным воришкой. И я не буду. Не стану примитивным громилой, хватающим всё, что плохо лежит. Не отдамся бездумно демону. Буду им руководить. Сдерживать и направлять. Грамотно и умело.
Но сначала нужно изучить горы литературы по криминалистике, детективов, преступной хроники... Взобраться на их вершины и посмотреть на мир сверху... По-другому... По-воровски прищурившись. Определить поле деятельности, наметить объекты, разработать план.
Так и сделал. Три месяца осваивал теорию. Где больше всего меня интересовала техника поиска следов. И нужна она мне была уже не для того, чтобы идти по следу, а для того чтобы его профессионально запутывать и скрывать. Я изучил возможности трасологии, инфракрасных и ультрафиолетовых лучей, спектрального люминесцентного анализа; ознакомился с массой преступных замыслов и сюжетов; попытался проникнуть в психологию современных пинкертонов и овладеть логикой их действий.
Долго выбирал первый объект, пока не остановился на небольшом ювелирном магазинчике. Элегантном островке, отсвечивающем стёклами витрины на перекрёстке тихих улочек спального района. Чем он мне приглянулся? Тем, что своим отражённым блеском вызвал приятное воспоминание об однажды найденном мною золотом колечке... Найденном благодаря игривому солнечному зайчику, в нужный момент прыгнувшему из густой зелёной травы прямо в мой правый глаз. А также тем, что в его названии мне померещился смутный намёк... Будто две последние буквы алфавита, почему-то выполненные готическим шрифтом, помещённые над входом и соединённые союзом "и", хотели мне о чём-то поведать... Да и само имя Юлия мне всегда нравилось. При моём весьма почтительном отношении к символам и знакам, я не смог пройти мимо столь вызывающей аналогии и явного приглашения. Однако вошёл в помещение не сразу. Сперва обследовал соседние кварталы и, не найдя ничего подозрительного, переступил порог магазина. Внутри тихо звучала музыка, на прилавках под стеклом сверкало золото, две продавщицы и охранник молча боролись со скукой.
И всё же я склонен думать, что главная сила, забросившая меня ярким июльским днём на тот остров сокровищ, находится где-то снаружи... Где-то очень высоко. Это она, внимательно отслеживая сверху все мои желания, ведёт меня в нужном направлении... Это она не позволяет мне заблудиться в этом незримом лабиринте... Поскольку лучше меня знает, что мне нужно в тот или иной момент. Она ничем не выдаёт своего присутствия. Её будто бы нет. А её якобы отстранённость призвана укреплять иллюзию свободы выбора... И веру в то, что будущее находится в наших руках... Вот и я поверил, хотя совсем недавно, в девятом абзаце утверждал, что его (будущего) нет.
Поверил и переступил порог. Для начала мне нужно было осмотреться. Познакомиться с объектом.
Осмотрелся.
На прилавках под стеклом сверкало золото. Две продавщицы и охранник молча боролись со скукой. Тихо звучала музыка. Под потолком на противоположных концах диагонали два стеклянных глаза равнодушно наблюдали за торговым залом. В целом стандартным, однако и с некоторыми соблазнительными деталями, так называемыми слабыми местами, способными легко допустить злоумышленников к сокровищам... Намеренно умалчиваю о них, дабы не вызвать у слишком впечатлительных читателей коварных настроений и рискованных желаний. Скажу лишь, что пистолет, газовый баллончик и резиновая дубинка при охраннике имелись и вполне соответствовали его спортивному телосложению и петушиному взгляду. Продавщицы тоже соответствовали заведению. Красотой и обаянием. Кроме того в одной из них было нечто, заставившее меня...
Познакомиться...
Я решился не сразу. Как не сразу заметил то, что каждый из нас обречён заметить, услышать, почувствовать хотя бы раз в жизни. То, к чему мы постоянно готовы... Вооружённые основным инстинктом, романтичными мифами, литературными образами... То, что, как правило, приходит внезапно и порой не вовремя. У каждого оно своё. Потрясающее. Необыкновенное. Неземное.
Оно может быть чем угодно. Например, переходящим в бесшумный, ослепительный и захватывающий взрыв прикосновением, как у набоковского героя... Или вселенной, каким-то непостижимым образом поместившейся в первом взгляде... Или сущим пустяком вроде тембра голоса, золотистого локона, глуповатой чёлочки, мимолётной улыбки, скользящей походки... Это может быть, поразившая куприновского персонажа "твоя прекрасная нога - явленье страсти неземной"...
В моём случае это были глаза. Точнее свет, прямые и отражённые лучи которого пробились в тёмные уголки моей души и растопили там, как сказочную снегурочку, все преступные замыслы и лихие планы.
Я узнал его. Это был тот самый тёплый свет. Он изредка проникал в мои сны и делал меня в них счастливым. Тогда для абсолютного счастья мне не хватало его источника. Помню, как искал его, карабкаясь куда-то ввысь по хрупким и тонким лучам, и всякий раз просыпался перед самым облачком, за которым он прятался.
И вот, наконец-то, я его нашёл. Наяву. В ювелирном магазине "Юлия", названном так хозяйкой в честь дочери, глаза которой и оказались так долго искомым мной источником света.
Мы поженились через два месяца, и уже год живём в безоблачном браке.
За это время в моём мировоззрении произошли перемены.
Во-первых, моя клептомания растаяла и испарилась окончательно.
Во-вторых, я понял, что фальшивых следов не существует. Все они настоящие. Независимо от того, как они оставлены: под принуждением или добровольно, в беспамятстве или осознанно, пьяным или трезвым, легкомысленно или продуманно... Все они наши. И тропинки все наши. Просто среди них множество второстепенных, вспомогательных, побочных и только одна главная.
В-третьи, я уверен, что лишь выйдя на неё можно по-настоящему стать счастливым.
В-четвёртых, надеюсь, что я на неё вышел...