Без родины 2 - Глава 6
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Я вхожу в фойе дома культуры и вижу рекламные стойки с брошюрами, а также молодых людей в одинаковых черных костюмах. Они беседуют с народом, который ожидает открытия актового зала. Я подхожу ближе, чтобы выяснить, на какое мероприятие я попал, и узнаю, что сейчас пройдет съезд независимых предпринимателей.
– Независимых от кого?– спрашиваю я. Но вместо ответа молодой человек вручает мне красивую цветную открытку с олимпийскими кольцами и словом «Вей».
– А что это, Вей? – интересуюсь я.
– Вам все расскажут на нашей конференции! – загадочно отвечает «черный костюм».
К счастью, от неведения страдать приходится недолго: пускают в актовый зал. Я вхожу и вижу на сцене человека в белоснежном костюме, чем-то похожего на артиста разговорного жанра. Он стоит возле передвижной школьной доски с микрофоном в руках.
– Похлопаем себе, друзья! Ведь мы этого достойны! – говорит он, когда присутствующие рассаживаются.
– Громче! – настаивает ведущий, – и дружнее! Генерируйте любовь, любовь друг к другу и ко мне! И улыбайтесь, как я вам.
Вторично аплодисменты получаются гораздо лучше. Удовлетворенный ведущий пишет мелом на доске имя и фамилию, после чего говорит:
– А теперь похлопаем человеку, который больше всех продал товара Вей! Пусть он почувствует нашу любовь и благодарность за то, что спасает человечество от аллергии и болезней, продавая качественный продукт! Хлопайте! Хлопайте! Хлопайте!
Страсти начинают накаляться, собрание блаженных на глазах превращается в толпу спортивных болельщиков. Кое – кто радостно свистит и топает ногами, когда на сцену поднимается сильно волнующийся мужчина моих лет. «Белый костюм» широко разводит руки и забирает его в свои объятия. Следуют трёхкратные «брежневские» поцелуи, после которых аплодисменты переходят в овации. Мужчина получает великолепную открытку с нарисованным кубком и букет пластиковых цветов. В соседнем со мной ряду люди утирают слезы радости. Выпросив у ведущего автограф, счастливчик возвращается на свое место.
Объявляется перерыв, после которого, как обещают, будут еще награждения.
Я вылетаю в фойе с намерением найти Вадика и сказать ему все, что я думаю о цирке, в который он меня затащил. Но Вадик находится сам и ведет меня за собой, не слушая возражений.
– Идем, идем! – говорит он, – «Золотой» хочет тебя видеть!
– Это тот, со сцены? – спрашиваю я, на ходу извинительно улыбаясь людям, которые шипят на настойчиво продвигающегося Вадика.
– Да! – отвечает он мне.
– А почему «золотой»? – спрашиваю я.
– Уровень посвящения, – объясняет Вадик, – всего семь. Бронзовый, серебряный, золотой – это третий.
Я хочу узнать еще подробностей, но мы уже приходим за кулисы. Вадик, улыбаясь, выталкивает меня вперед со словами:
– Вот он, Григорий Алексеевич, мой ПК – перспективный клиент!
Излучающий радость мужчина в белом костюме набрасывается на меня. Я получаю редкую возможность испытать железные объятия и три феноменальных поцелуя. Пока я вытираю лицо и думаю: «какой ужас!», Вадик с заискивающей интонацией спрашивает у мужчины:
– Теперь можно получить первый уровень и приступить к продажам?
– Да – а! – растягивая гласные, говорит мужчина, – если твой ПК зарегистрируется в мою группу и что-нибудь купит у меня!
– Извините! – говорю я, и без каких–либо объяснений ухожу от них.
Наверно, я бы и совсем ушел, но на выходе из дома культуры меня отлавливает добрая старушка–вахтер. Она со слезами на глазах попросила глянуть, почему не работает сигнализация.
– Если не включится, мне придется ночевать здесь. Ты ее устанавливал, помоги, будь ласка! – просит она.
Я вынуждено направляюсь в небольшую подсобку рядом с гардеробной, где на стене висят шкафы с оборудованием. Неисправный предохранитель отнимает у меня с минуту. Закончив, я неожиданно вижу, что обратный путь мне преграждает сегодняшний призер по продажам, который все еще держит открытку и букет. Пристальный взгляд мужчины вызывает у меня недоумение, и я считаю нужным спросить:
– Простите, вы случайно здесь стоите, или у вас какой-нибудь вопрос?
– Да, вопрос! – Он важно кивает головой,– правда, что ты собираешься в Настино храм восстанавливать?
– Пока идет речь только о молебне. – Отвечаю я.
– Ну, молиться можешь, а восстанавливать не думай! – говорит мужчина назидательным тоном. Нарочитый вид призера и манера произносить слова вызывают у меня раздражение. Я говорю с вызовом:
– Вам какое дело? Занимайтесь своими продажами!
– Дело-то как раз мое!– говорит мужчина, покрываясь капельками пота на выбеленном гримом лице, – я живу в Настино. Содержу базу отдыха, выращиваю в теплицах овощи. Уплачиваю в местный бюджет налоги. А вот ты откуда взялся, и в тот момент, когда я жду от администрации района документы на участок земли под храмом?
– Зачем вам кладбище? На могилах ни пахать, ни строить ничего нельзя! – хмуро говорю я.
– Я хочу заново воссоздать древнюю религию, когда-то существовавшую в этой местности. Холм, на котором стоит храм, был центром поклонения. На его вершине приносили жертвы арийские жрецы! – восклицает мужчина с неестественным блеском в глазах.
– Да вы больной на всю голову! Вы же умудряетесь одновременно в двух сектах состоять! – я настолько удивляюсь сделанному открытию, что у меня даже злость на мужчину проходит.
– А вот за секту тебе придется ответить! – говорит он, и, желая освободить руки, ищет глазами, куда можно отложить призы.
– Так вот ты где! – за спиной мужчины появляется Вадик, – а я к тебе в общежитие бегал! Куда ты пропал, идем, скоро начнется самое интересное!
– Он пойдет, когда я разрешу! – говорит мужчина, – а я с ним не договорил!
– Да пошел ты!– я решительно толкаю мужчину из дверного проема. Он сопротивляется, несколько секунд длится бестолковая возня, которая заканчивается тем, что мой противник падает, разорвав свою открытку. Я перепрыгиваю через него, хватаю Вадика, и быстрым шагом покидаю место стычки.
Уже стоя на свежем воздухе, мы слушаем в ночной темноте несущиеся с крыльца дома культуры вопли:
– Я тебя еще встречу, Россланов! Ты у меня за все поплатишься!
– Зря ты с ним, грубо! – говорит Вадик, – это ж бывший мент! У него везде связи и полная тараканов башка. Будет мстить.
– Узнал я его! Он из меня, в начале девяностых, показания выбивал. А база отдыха у него откуда? – интересуюсь я.
– Да тогда же, в девяностые, стал владельцем. – Говорит Вадик, – Хозяйство завел, босявок набрал, бьёт их, заставляет работать за еду.
– Босявки? Кто такие? – я никогда не слышал такого слова.
– Молодые опустившиеся наркоманки. – Объясняет Вадик, – находит их на улицах Москвы, и увозит в Настино.
– Так это же уголовщина! И его до сих пор не привлекли?
– А нет заявлений, родственники не возражают: ведь он им наркоту не дает. Хоть как-то жить лучше, чем умереть от передозировки, или замерзнуть зимой в грязном подвале.
– Понятно... – говорю я, и мы молчим некоторое время. Затем Вадик, убедившись, что на крыльце дома культуры никого нет, говорит мне, что хочет вернуться обратно, на собрание.
Я прощаюсь с ним, и мы расходимся.
© Copyright:
Виталий Поршнев, 2017
Свидетельство о публикации №217091900011