Скрипач боялся, если она сядет,
То узкий край разрушится под ней,
Поэтому уж издали ей крикнул,
Стараясь быть спокойней и смелей:
«Прошу тебя, прекраснейшая Тара,
Над гладью водной тело подержать.
Я знаю, только ты помочь сумеешь
Сияющую чашу в руки взять.
Затем спусти меня с ней где-то рядом.
Дальнейшее увидеть должен Джин.
Он вправе знать, что именно столетья
Так бережно и предано хранил».
Пернатая к тому была готова,
Скажу вам больше – этого ждала.
Она когтями парня подхватила,
И над водою словно прилегла,
Закрыв всё бирюзовое пространство
Буквально за мгновения собой.
Она поджала специально ноги,
Чтоб юноша не скрылся под водой.
Как только музыкант взял в руки чашу,
Она в порыве в небо поднялась,
И, как просил он, на другую гору,
Лежащую поодаль подалась.
Там местность была более пологой.
Здесь не было боязни в пропасть пасть,
И Тара находилась как охрана,
Чтоб Джин поднявшись не сумел напасть.
Хозяин вод в душе её боялся.
И рыбу в клюв ей издали бросал
Поэтому… О ней он много слышал,
Но в первый раз к себе её позвал.
То было платой ей за беспокойство.
Теперь же, поскучнев хозяин вод,
Жалея о потере своей чаши,
Хотел узнать, что с ней произойдёт.
Он из воды неспешно показался,
И стал, как прежде, с быстротой расти.
Скрипач его теперь прекрасно видел,
И Джин до парня взгляд мог донести.