Очень важно направление верхнего стежка в крестике, почти также важно, как оттенок нитки. Это я запомнил с детства, с маминого детства. Конечно, если вышивка состоит из нескольких цветов, направление стежка всего лишь хороший тон. Но если цвета и их оттенки исчисляются десятками, то каждый крестик должен по своему играть на свете, оттенять соседний.
Многое зависит от направления стежка, не меньше, чем от цвета самой нитки. Меня до сих пор завораживает мамин рассказ том, как бабушка красила нитки. И я не понимаю, как ей удавалось добиться нужного цвета: под руками-то был лишь кухонный набор из синьки, хны, йода, зеленки, луковой шелухи и свеклы. Вряд ли она заранее точно знала, когда и какую «краску» использовать. Она не знала, но чувствовала. Бабушка, неутомимо красила шерсть, штопку, гарус, краше; только мулине использовались такими как есть.
В начале бабушка на кухне варила нитки, а потом мама часами просиживала за пяльцами, дни напролет, вместо болтовни с подругами и чтения книжек. Это было похоже на страсть: из-за вышивки прогуливалась школа и подгорал обед. Это была страсть в высшем значении слова, почти шекспировском, страсть самодостаточная, страсть, которая не требовала признания извне. Может быть поэтому, эти картины полвека не могли найти своего места на стене.
С самого раннего детства, со своего детства, я помню, какое-то особое волнение, когда мама, бабушка и тетя Нина доставали из-за большого зеркала, чтоб протереть пыль, вышивки в самодельных рамах: маленькие пейзажики, «Детей в лесу», а также «Ромео и Джульету».
Кто были эти Ромео и Джульетта я, честно сказать, тогда еще не знал, да меня это особо и не интересовало. Печальную их повесть я прочитал лишь десятком лет позднее. Но звук, этих непривычных имен, странные одежда и поза порождали в душе какое-то непонятное ощущение. Было что-то в них таинственное, о чем нельзя узнать, но можно лишь почувствовать.
Однако я слукавил, говоря, что ничего не знал о Ромео. Кое-что я знал, причем такое, что и Шекспиру было неизвестно. На тот балкон Ромео залез небритым, одетый как франт, но со щетиной на лице. Я до сих пор не знаю, почему это произошло: то-ли мода была тогда такая, то-ли он на свиданье торопился, а может бабушке не удалось подобрать правильный оттенок штопки.