Они сидели перед штабом нашего маленького батальона, который в Киевском
округе считался помойкой для всяческих отбросов из других частей и боялись
шелохнуться. Лица у парней были зеленовато-серого оттенка, глаза выпучены,
рты раскрыты на, как говорят в армейских учебках, "всю ширину ружейного
приклада". На корточках сидели. Ну совсем, как наши современные гопники.
Временами озвучивались жалкие попытки прокашливания. Я возвышался над этой
парой, ну совсем как телеграфный столб и тоже немного давился, только от
смеха. Было от чего, вообще-то.
Как известно, когда люди что-то советуют на полном серьёзе, к этому надо
по-крайней мере, прислушаться. Проявить, так сказать, интерес. Но для этой
пары мои предостережения просвистели мимо ушей и сейчас, в данный момент,
они полностью и целиком испытывали на себе вторую часть поговорки, в
которой говорится о том,кто на чьих ошибках учится. Я же их предупредил, а
они...
Всё получилось банально просто. Съездил я в отпуск на недельку в Москву.
Естественно, привёз всяческих столичных вкусностей. В том числе и несколько
блоков сигарет. В то время ещё продавались кубинская табачка и, видимо,
послеолимпийские остатки в виде финских "Мальборо", "Кент", "Ньюпорт" и ещё
нескольких марок. Не буду все перечислять. А из кубинских, я прикупил-
"Партагас" и "Лигерос". Если кто помнит такие. Эта "курятина" обладала,
поистине дьявольской крепостью, потому-как на её изготовление (как говорили
знающие люди) шли обрезки от сигарных листов. Сигары же курят почти не
затягиваясь. Поэтому и не "долбит" табак по башке.
Когда я миновал КПП, предварительно одарив дежурного и дневального, то ко
мне быстрым шагом приблизился Хрон и первым делом спросил:
-Ты гужбанево привёз? А то у меня трубы горят, спасу нет.
Гужбаневом, на Хроновом языке, назывался любой спиртной напиток, кроме
пива. Я кивнул и сказал, что мол уже перекинул через забор в автопарке. Из
снега горлышки торчат. Тут Хрон и спроси на свою "беду":
-А покурить чего-нибудь свеженькое есть?
Достал я пачку "Партагаса" и говорю:
-Игорёк. Это-штука забористая, по башке может шарахнуть не хило. Ты сильно
не затягивайся. Попробуй по чуть-чуть. А то глаза из орбит вылезут!
Хрон был человеком бесстрашным. Спец по минированию, поэтому он только
криво усмехнулся и со словами:
-Меня, Ялтинского пацана, ничем не испугаешь,-взял твёрдую, как карандаш
(что что, а набивали кубинцы табачок на совесть) сигаретину, вставил её в
уголок рта, вытащил коробок и чиркнув спичкой-прикурил... Затяжку он сделал,
как полагается. То есть-в полный вдох...
Передо мной стоял сталагмит, который менял окрас с розового от мороза на
серо-зелёный. Глаза у "статуи", медленно наполняясь слезами, постепенно
выкатывались вперёд и явно стремились увенчать собой кончик носа. Рот был
открыт во всю ширину и высоту. Ни звука! Да, полусогнутая рука замерла в
районе правого виска и только дымящаяся сигаретина подавала признаки хоть
какой-то жизни.
Потом, тело Хрона начало медленно опускаться на корточки, ну а присев
окончательно, замерло в той позе, которую я описал в самом начале. На этом
"спелеология" не закончилась. Подошедший Костромской паренёк, Юрик Кравцов,
спросил у меня:
-А чего это Хрон, как на насесте пристроился? Чего это с ним?
Я ему молча показал пачку "Партагаса". Юрик вынул из Хроновых пальцев
дымящийся "бычок" и только было попытался затянуться, как я встрял со своим
предостережением:
-Юрик. Они очень крепкие. Ты не затягивайся сразу и много, а то, не ровён
час...
Не успел я договорить о том, какие последствия могут быть. Не успел.
Последовала глубочайшая затяжка и... процесс пошёл такой же, как и у Хрона.
Сидели они минут пять. Потом стали очень медленно выпрямляться. Когда к
ним обоим вернулась способность произносить членораздельные звуки, Хрон
спросил ещё раз:
-Гужбанево-то где?
Я ему повторил:
-Игорёк, если слышишь нормально, то-в автопарке. Горлышки из снега точат.
Найдёшь.
И они оба, со скоростью, близкой к скорости света, исчезли с площадки.