Морской роман

          Как там обычно пишут в книжках, когда авторы хотят преподнести читателям какие-нибудь дневники, мемуары, личные записки и прочую литературу в подобном жанре? Пишут обычно как-нибудь так: "Рукопись, найденная в бутылке", "Дневники, найденные в квартире мистера Икс", "История, рассказанная попутчиком в автобусе и записанная мною дома" и так далее. Не будем отступать от сложившейся традиции и мы, и напишем следующее: рукопись этой замечательной истории, принадлежащая одной молодой девушке, была передана ею мне в полное распоряжение. Эта девушка разрешила мне прочитать ее рассказ и сказала, что при желании я могу даже его опубликовать, но только без указания имени настоящего автора этого дневника. Я с большим удовольствием прочла эту то ли грустную, то ли веселую, то ли правдивую, то ли вымышленную историю, и решила, что раз уж мне подарено абсолютное право распоряжаться ее судьбой, то мир непременно должен узнать о ее существовании. Иначе он многое потеряет. Итак, пока настоящий автор сей книги где-то скрывается и запасается новыми впечатлениями для новых книг, я, скромный выкладыватель чужих записок, преподношу миру такой вот бесценный подарок - "Морской роман". Привожу все тексты без изменений - именно в том виде, в каком они были записаны автором. Сохранена даже авторская пунктуация со всеми мыслимыми и немыслимыми ошибками. Начинаем.   
               
I
               
                Говорят, что другие люди для нас как зеркала,
в  которых отражаемся мы сами. Свет мой, Зеркальце, скажи?..
               
 
          "Восточные сказки. Зачем ты мне строишь глазки, манишь, дурманишь, зовешь пойти с тобой. " Думаю, все помнят эту песню. 
          Кроме обычных занятий туриста, приехавшего в Турцию отдыхать в стиле "all inclusive", - то есть кроме лежания на пляже, плавания и обжорства (будем называть вещи своими именами), я развлекалась еще и тем, что наблюдала за работой пляжных (точнее было бы выразиться "бляжных") мачо.
          Пляжные мачо начинают свою охоту следующим образом. К даме подходит некий субъект, обычно достаточно смазливой наружности (соотношение возраста субъекта и возраста дамы не имеет никакого значения), говорит "привет", спрашивает "как дела". Дальнейшее развитие событий полностью зависит от желаний женщины, если она не настроена на продолжение общения, она может молча пройти мимо, просто проигнорировав приглашение к знакомству. В случае, если субъект не сразу понимает, что ему дают "отбой", можно вежливо объяснить ему, что он всего лишь зря теряет свое время. Обычно этого бывает достаточно и наш товарищ тихонечко удаляется в поисках новой жертвы. Чаще всего он находит новую жертву где-нибудь неподалеку. Орлиным взором охватив все ближайшее пространство и его окрестности, голодный мачо на всех парах устремляется к какой-нибудь другой одиноко сидящей или прогуливающейся даме и игра начинается сначала. 
          По моим наблюдениям, абсолютное большинство таких охотников являются примитивными людьми в интеллектуальном отношении, а их мастерство завоевания женских тел и сердец "шито белыми нитками". Однако, встречаются среди восточных соблазнителей и гораздо более интересные экземпляры. Их способы обольщения несравнимо более разнообразны, а к выбору жертв своей любви они относятся очень избирательно. Такие люди, как правило, не бегают по пляжу с предложением своих услуг первым встречным. Они занимаются каким-нибудь делом, например, торговлей или работой в отеле, и понравившихся дамочек "клеют" прямо на рабочем месте, не отходя от кассы. Как бы между прочим. Среди таких людей изредка встречаются личности даже не просто интересные, но и по-настоящему неординарные и талантливые. Обольстители такого уровня обладают природным умом, обаянием, хорошими внешними данными, зачастую имеют неплохое образование, а кроме того, за время многолетнего общения с туристами они так хорошо узнают жизнь и человеческую психологию, что могут при желании найти подход к любой особе женского пола. На удочку таких обаятельных красавцев попасться очень легко. Они забирают женские сердца так умело, так быстро и играючи (а иногда даже просто случайно, сами того не желая), что ты и сама не замечаешь как и когда это происходит. На руку им играет и общая расслабленная курортная обстановка, морской воздух, теплые ночи, запахи кальяна и южных трав, шум прибоя, лунный свет, вид обнимающихся в кустах парочек, -- в общем, все то, что так остро пробуждает самое главное желание женской природы -- желание любви... Хотя умная женщина понимает, что обещанная красивая сказка так и останется всего лишь сказкой, красивым вымыслом, тем не менее, отказаться от искушения поверить в нее бывает очень и очень трудно. Короче говоря, здесь на сцену выходят профессиональные обольстители высокого класса. 
          Именно об одном таком человеке, ярком и харизматичном, я и хочу рассказать в этом повествовании. Человек этот оказался настолько увлекательным, так потряс воображение героини сего рассказа, что она не смогла противиться искушению узнать его поближе. И вот, вся такая правильная девушка, которая никогда не ходила на личные встречи в непринужденной обстановке с рассудительно – спокойными торговцами, работниками отелей, владельцами кафе и директорами шубных магазинов, вдруг эта трусливая особа сказала "да" в ответ на предложение погулять вечером с кем бы вы думали? С тихим безобидным ботаником? Нет! С главарем пиратской банды! 
          Я хочу записать эту историю подробно и во всех красках просто для того, чтобы сохранить на память частичку уходящего лета. Со временем краски и подробности воспоминаний стираются, остается лишь общее эмоциональное ощущение от какого-либо события, но оживить в памяти интересные детали, слова, сиюминутные ощущения и мысли бывает уже невозможно. Все это уходит куда-то в небытие, оставляя в памяти только неясный след. Время невозможно остановить, встречи нельзя повторить, не получится дважды войти в одну реку, также как не получится сохранить вечное цветение лета. Так сделаем же вино из одуванчиков, чтобы холодными зимними вечерами любоваться яркими красками лета и ощущать его вкус...       
          Итак, прелюдия окончена, открывается занавес. "Та-дан! " -- звучат фанфары. 
 
II
          Побережье Турции. Жаркий июльский день. В 10 часов утра Солнце уже палит так, что большая часть курортников предпочитает находиться в воде, а не жариться на пляже. Конечно же, находятся среди курортников энергичные пловцы, которые целеустремленно наматывают плавательный километраж, но большая часть отдыхающих ленива для настоящего плавания. И они правы: активные движения после обильной еды (а обильная еда там не прекращается) не способствуют хорошему пищеварению. Люди медленно-медленно перебирают в воде конечностями, собираются группками по 2-3 человека и не спеша ведут беседы на всякие интересные темы. Одна из самых излюбленных тем для разговоров в море - это тема еды. То тут, то там раздаются жалобы на скудный выбор продуктов в отельных ресторанах, или же наоборот, рассказы о почти что неограниченных возможностях человеческого желудка, способного поглотить за один присест 5 персиков, 3 апельсина, целую дыню, шаурму, шашлык, курочку на гриле, жареную рыбку, фаршированный блин, пиццу, какую-то птицу, мороженое, бисквит со сгущенкой, песочное печенье, халву, пиво... Ой... даже перечислить все это трудно, а съесть-то каково? Мученики пятизвездочных отелей... Жалко их. Но, конечно же, не все разговоры курортников сводятся к еде и напиткам. Есть ведь куда более возвышенные темы, лучше соответствующие романтической морской атмосфере. Можно делиться с друзьями впечатлениями от отдыха, обмениваться мнениями относительно экскурсий или просто поговорить про красивую шляпку проплывающей мимо дамы. Плаваю я очень медленно, а потому мне волей-неволей приходится иногда подслушивать чужие разговоры. Так, например, одна дама очень четко объяснила другой чем может быть интересен турецкий отдых: 
        - В Турции делать нечего, совершенно нечего. Единственное впечатление останется у меня от черепахи. Представляешь! Когда мы плыли на кораблике, она вдруг вынырнула из воды как большой таз! Как большой таз, ты представляешь? А потом также нырнула. Вот это впечатление на всю жизнь, конечно!   
          Или вот еще. Разговор двух девушек:   
        - Ой, смотри какие рыбки маленькие плавают! Как ты думаешь, это они так больно кусаются? 
        –Нет, как они могут укусить? Они же такие маленькие и хорошенькие!   
          Железная логика, конечно. Комары вообще-то тоже маленькие и хорошенькие, а кусаются нехило. 
          Из следующего разговорного отрывка становится ясно, что все-таки даже на отдыхе наши туристы не забывают о духовных и познавательных потребностях:   
        - Сколько стоит Николай?  (Это они про Николая Угодника) 
        - Мы купили его за 20 долларов, а потом узнали, что на соседней улице его дешевле продают.   
          Да о чем только не разговаривают люди в море. Можно при желании об этом целую книгу написать. Но мы плывем дальше. Расскажу теперь о другом занятии, не менее увлекательном, чем разговоры. 
          В 10 часов утра у людей в море есть еще одно развлечение - наблюдать как выходят на прогулку кораблики. Признаться, это развлечение я и сама люблю. Маленькие кораблики тихонечко и быстро отплывают от пристани, зато всеобщее внимание привлекают к себе большущие трехпалубные корабли. У каждого большого корабля есть своя величавая музыка, под которую он начинает движение каждое утро. Эта музыка является как бы его визитной карточкой. Благодаря музыке даже с закрытыми глазами можно определить -- вот вышел сначала "Черный парус", потом "Морской волк", а вот идет "Осьминог" и так далее. Выходя в рейс, корабли сначала проплывают вдоль пляжа, создавая себе таким образом рекламу и стараясь показать кто во что горазд. Иногда они устраивают "танцы": это когда какой-нибудь корабль крутится на месте, причем видно, как под ним крутится воронкой вода. В 5 часов вечера корабли возвращаются в гавань, и это тоже происходит оригинально. Некоторые из них возвращаются строго, четко следуя обычному прогулочному курсу. Другие же, прежде чем повернуть в гавань, устраивают какие-нибудь выкрутасы. Завидев какой-нибудь корабль еще издалека, я, как и многие любители морских зрелищ, подплывала к буйкам, садилась на них и ждала очередного выступления. Один раз я видела, как какой-то ловкий матрос очень-очень быстро взобрался по канатам на высоченную мачту, затем в одно касание каната перелетел на соседнюю, а потом на третью, немного спустился по канату и спрыгнул на палубу с большой высоты под аплодисменты и восторженный визг публики. "Вот это акробат! Вот это да... " -- подумала я тогда. В другой раз я видела, как двое матросов поднялись на возвышение на носу корабля, встали спиной друг ко другу и одновременно прыгнули в море вниз головой. Да в любом случае, даже и без всяких шоу, вид плывущих по морю кораблей воздействует как-то гипнотически. Интересное бывает ощущение, когда огромный трехмачтовый корабль движется как монстр прямо на тебя: его корпус такой большой, мачты высоченные и на них висят рваные черные флаги, а к носу приделана какая-нибудь устрашающая фигура... 
          В общем, с самого начала отпуска проводы и встречи пиратских яхт были моим излюбленным занятием. Мне нравилось смотреть на корабли с берега, но плавание на яхте изначально не входило в мои планы из соображений экономии, да и желания такого уж большого не было. 
          Однако, случай распорядился по-своему. 

III
          Однажды вечером мы с подругой возвращались в отель с прогулки. Я шла немного впереди нее, потому что мы условились сделать так, будто идем порознь. Я обогнала компанию девушек-турчанок, еще кого-то, в общем, оторвалась от подруги и, так уж получилось, отгородилась людьми. Я уже почти прошла мимо какого-то человека с гаджетом в руке, стоявшего на обочине дороги, как вдруг он окликнул меня обычным приветствием турецкого мужчины, желающего познакомиться с русской девушкой. "Ну вот, опять начинается... " – подумала я и решила пройти мимо. Он окликнул еще раз, и что-то вдруг заставило меня остановиться, вопреки обычному моему равнодушному поведению в таких случаях. Это был человек с лицом воскового цвета, крашеный турецкий блондин, очень худой и довольно высокий. Глядя на него, я уже начала быстренько соображать как бы теперь от него вежливо и скоренько уйти, как вдруг, после обычных приветственных фраз и комплиментов он спросил: "А хочешь покататься на яхте?" Я почему-то решила, что он приглашает меня покататься на яхте с ним на пару в романтической обстановке и, не выясняя дальнейших подробностей, уже хотела ответить что-нибудь вроде: "Нет, спасибо, на завтра у меня другие планы", как в этот момент к нам подошла подруга. Для крашеного блондина это была полная неожиданность, и ему ничего не оставалось делать, кроме как пригласить на яхту нас обеих. 
          Оказалось, что Мехмет является одним из трех владельцев пиратской яхты "Морской волк", а потому в его власти выписать нам пригласительные билеты на прогулочный тур. Он предложил нам пройти с ним в офис, и по дороге рассказывал что-то из истории Турции, что-то про крепости и древние города. Он рассказывал об этом очень старательно, желая увлечь нас историческими разговорами, но, к стыду сказать, мы обе в них ничего не понимали и нам было скучно. Мы знали, что скучать придется еще часа полтора-два, но решили, что два халявных билета на корабль того стоят. В офисе компании "Морской волк" сидел за компьютером молчаливый полный человек, которого Мехмет представил нам как своего двоюродного брата, и объяснил, что хозяевами "Морского волка" являются трое -- сам Мехмет, Ахмет, который сидит за компьютером, и Дэниз. Все трое - двоюродные братья. Мехмет и Ахмет занимаются офисной и организаторской работой, Дэниз -- капитан. Наш новый приятель любезно предложил нам чаю, попросил рассказать что-нибудь о себе и оставить контактные данные. Он весь вечер сладко пел о том, что до сих пор еще не женат, страдает от вечного одиночества и ищет свою вторую половинку. Одну-едиственную и на всю жизнь. Мы ему, разумеется, поверили сразу же. Зато не поверила я в силу его способностей к ясновидению. А ведь зря не поверила-то, как потом оказалось! Он взял мою руку, с серьезным видом знатока (с таким видом, как будто бы несмотря на свое глобальное одиночество каждый вечер практиковался в гадании по женским рукам) рассмотрел линии на ладони и уверенно заявил: "скоро тебе придет хорошая любовная посылочка". Да-да-да, юморист тот еще этот Мехмет. Очень смешную шутку сейчас отмочил на счет "любовной посылочки". Да ведь он же просто понятия не имеет о том, какая у меня броня против его пляжных обаятельных собратьев! Такую броню никакие уловки не прошибут. Всех я вас вижу насквозь, господа! Сама могу гадать по вашим рукам и читать ваши мысли. И твои тоже, уважаемый Мехмет. А за билеты тебе спасибо, конечно!
          Как я и предполагала, мы довольно мило, но слегка утомительно  проболтали часа два. Мехмет с большой любовью рассказывал о "Морском волке" и о капитане Дэнизе, который в совершенстве знает то ли 4, то ли 5 иностранных языков и имеет огромный опыт судовождения. "О, вы еще не знаете нашего капитана Дэниза! Скоро вы его узнаете." Он расхваливал Дэниза на все лады, говорил, что Дэниз -- самый крутой капитан чуть ли не на всем побережье. Пока я слушала Мехмета, Дэниз почему-то представлялся мне как бы средним арифметическим между двумя сидящими здесь братьями -- в меру упитанным, в меру интеллигентным и в меру занудным господином,  который наверняка тоже любит разговоры про историю. Мехмет также с гордостью заявил, что "Морской волк" -- это самая большая яхта в гавани. Признаться, и в этом факте я сильно усомнилась, потому что чисто зрительно две яхты казались больше "Волка", но, естественно, не стала возражать хозяину, ведь он знает свой корабль куда лучше. 
          Наконец, Мехмет отдал нам наши пригласительные билеты, взяв с нас заведомо неисполнимое обещание зайти к ним в офис снова, и было решено, что завтра к 9:30 утра мы подойдем с билетами к воротам гавани. 

IV.
          Утром на море были волны. Я очень боюсь морских путешествий в неспокойную погоду, поэтому всю дорогу от отеля до пристани меня колбасило от волнения. Один раз я даже нечаянно озвучила вслух мысль вернуться назад, на что получила в ответ от подруги волны вполне определенных эмоций. Сравнив опасность волн в море с волнами на берегу, я решила, что все-таки морские волны оставляют мне больше шансов на выживание и, более уже не возражая, пошла прямо в пасть к "Морскому волку". 
          На пропускном пункте нас встретил какой-то пират в большой шляпе и картинно рваной майке. Он был лет 30 на вид, черноглазый, слегка бородатый и усатый, из-под шляпы торчали короткие рыжие волосы. Встретил он нас дружелюбно и весело, мы показали ему пропуск. Несколько секунд он с сомнением вертел карточку в руках, рассматривая надписи, после чего вернул ее нам и попросил немного подождать.   
        - А Дэниз симпатичный. - сказала подруга, и я полностью разделила ее мнение.   
          Вскоре к нам подошли уже двое - тот первый пират и еще один, пониже ростом. Тот, который был пониже, выглядел в точности как какой-нибудь гламурный персонаж из фильма про морских разбойников - большая шляпа, длинный черный парик, белоснежная рубашка без рукавов и с распахнутым воротом, для полного сходства с киношным пиратом ему недоставало только разве что черных теней вокруг глаз. Впрочем, и без всяких там черных теней, его глаза - немного прищуренные, проницательные и выдающие в нем человека не простого и с умом, сразу привлекли мое внимание. Несмотря на пиратский имидж, выглядел подошедший мужчина очень опрятно и с первого взгляда производил впечатление человека уверенного в себе и дружелюбно настроенного к окружающим.   
        - Здравствуйте, я капитан Дэниз - представился он нам. 
          А, так вот какой он, этот Дэниз. Ну да, он больше похож на капитана, чем тот, в драной майке. Вдруг, ни с того ни с сего, ко мне пришло внезапное осознание, что я вижу настоящего капитана настоящего корабля. Конечно, развлекательная яхта -- это не то что большой пассажирский паром и не военный крейсер, однако, тоже дело ответственное. Этому вот человеку, так же как пилоту самолета, ежедневно по 300 пассажиров доверяют свои жизни. От этой мысли мне захотелось повнимательнее разглядеть его лицо, лицо взаправдашнего капитана. Однако, именно к моменту принятия решения об осмотре его лица, Дэниз как раз закончил осмотр наших документов. Я интуитивно почувствовала, что он удивлен и недоволен тем, что нам в офисе выписали пригласительный на двоих, однако явно виду удивления не подал, а просто улыбнулся, с любопытством на нас глянул (я перевела значение его взгляда примерно так: "интересно, из-за кого это Мехмет лишает нас сегодня 20 долларов прибыли"), жестом пригласил нас пройти на досмотр сумок и ушел. Все это произошло так быстро, что я не успела запомнить его лицо, осталось только в целом приятное впечатление от встречи. 
          Оказалось, что мы зашли на корабль одними из первых, задолго до отплытия, и нам можно было выбрать любое место на любой из трех палуб. Я долго сомневалась куда бы сесть - с одной стороны, хотелось, чтобы панорама моря была пошире, а для этого надо занимать место у борта и на высокой палубе, с другой же стороны, я так боюсь качки, что во избежание истерики надежнее было бы выбрать место пониже и по центру. В конце концов, мы решили занять столик на второй палубе между центром и правым бортом, такое решение показалось наиболее компромиссным. С противоположной стороны нашего столика стоял еще один диван, а дальше была открытая площадка для анимации и пенной дискотеки. За площадкой находилась капитанская рубка, но вход в нее загораживала барная стойка с напитками. Посидев немного на своем месте и присмотревшись к обстановке, я решила прогуляться по палубе и заглянуть в капитанский пульт управления. 
          Когда я вернулась с этой небольшой экскурсии, за соседним столиком уже обосновались двое молодых турков. Подруга сказала, что они уже пять минут одаривают ее своими темпераментными взглядами, от которых она не знает куда деться. Теперь, когда нас было уже двое, каждый из приятелей выбрал себе по одному объекту. Я чисто машинально улыбнулась "своему" парню и отвернулась смотреть на море. 
          Тем временем, палуба начала заполняться людьми, вокруг нас постепенно заняли все места, люди ходили вверх и вниз по лестницам. Атмосфера все больше и больше наполнялась предвкушением скорого отплытия: некоторые уже распаковали свои пакеты со съестными припасами, другие уткнулись носом в гаджеты, третьи бегали по всему кораблю в поисках удачного места для селфи - вот я на фоне гор, вот я на фоне моря, вот я на фоне бара, а это я на фоне туалета и мусорных мешков. Через динамики тихонечко звучали песни Gipsy Kings, очень хорошо соответствуя ожиданию путешествия и приключений. Эти песни как будто бы звали в морскую даль, в залитые солнцем синие просторы, на необитаемые острова. Под звуки этих песен так хорошо было представлять искрящиеся волны, которые вот-вот скоро появятся за бортом. Хорошо помню, как в тот момент меня полностью захватило ощущение счастья от ожидания чего-то необычного, опасного, непредсказуемого, романтического, хотя, в то же время, собственные мысли тут же осаживали на землю - дескать, ну что может быть очень уж романтического и непредсказуемого в прогулке на псевдопиратской яхте, рассчитанной на среднестатистического туриста, которому интересны выпивка, еда, дискотека, селфи, купание... Нет, я ни в коем случае не осуждаю эти интересы, тем более что и сама почти все это люблю, но, все-таки, в тот момент главным было другое - желание чего-то дерзкого, разрушающего все барьеры и препятствия. Чтобы понять, какого рода приключения я имею в виду, сделаю небольшое лирическое отступление. 
          В этом городке олицетворением заоблачной мечты был для меня маяк. Этот маяк находился в море, километрах в двух от берега. В общем-то, это не так уж далеко, и чисто теоретически, до него можно было даже доплыть, но, несмотря на относительную близость, он был в зоне недосягаемости: между пляжными буйками и маяком проходила морская трасса, пересекать которую простому пловцу нельзя. Находились, конечно, некоторые отчаянные смельчаки, которые плыли в том направлении, но в какой точке их плавание заканчивалось, где они поворачивали назад, неизвестно, потому что вскоре они терялись из виду. 
          Маяк этот мигал белым далеким огоньком. Днем, в солнечную погоду, огонька видно не было, маяк вырисовывался лишь небольшим черным контуром над морем и казался относительно близко расположенным. Зато ночами, а особенно в ветреную погоду, когда море волновалось, тусклый мигающий свет маяка был очень тревожным и недосягаемо далеким. И без того-то короткие вспышки сигнала, в такую погоду преграждались высокими волнами, прерывисто мерцали. Эти вспышки, казалось, не только предупреждают о чем-то, но и зовут туда, в темную опасную даль. 
          Ночью на пляже я любила фантазировать, как выглядит маяк вблизи. Что же там находится? Сидя на мягком сухом лежаке, я представляла, как может быть жутко человеку там, посреди ночной стихии, в полной темноте, лишь изредка освещаемой холодными вспышками. Странные все это наводило мечты, смутные. Когда желание сопряжено с чувством опасности, оно усиливается в несколько раз. Я хотела бы побывать там ночью, в бушующую погоду, но никому не рискнула бы открыться в этой мечте, ведь абсолютное большинство людей, которых я знаю, принадлежит к числу "нормальных". Впрочем, может быть, я не права. Может быть, не все здесь на пляже ночью занимаются амурными делами. Может быть, многие из тех, кто сидит здесь ночами, мечтают о том же, о чем и я. А может быть даже, вот сейчас, в этот самый момент, какой-нибудь отчаянный романтик, искатель приключений (а скорее всего, просто дурак) наматывает там круги, радуясь жизни или ища смерти... Отпустить вожжи разума, выйти в открытое ночное море, выключить огни, качаться на волнах, смотреть на звезды.... 
          Все эти ночные фантазийные похождения всплыли сейчас, пока корабль готовился к отплытию. Понятное дело, что все это далеко от реальности и не имеет к предстоящей поездке вообще никакого отношения, разве только то, что и поездка, и мечта связаны с морем. 

V.
          Все было готово к отплытию. Я чувствовала, что ведутся последние технические приготовления, контролеры дожидаются опоздавших посетителей, и вот-вот, еще несколько минут или даже секунд, и где-то глубоко в брюхе корабля включится двигатель и вибрации от него разойдутся по всем закоулкам этой огромной машины. Наконец, что-то загудело, закачалось, в динамиках на полную мощность заиграла величавая музыка, визитная карточка отплытия "Морского волка", и мы, вслед за другим каким-то большим кораблем, снялись с места. Эта воинственная музыка под плавный ход корабля еще больше меня воодушевила. Я схватила фотоаппарат и буквально сорвалась с места, совершенно забыв про качку, которой так боялась еще минуту назад. Мне уже было все равно -- упаду я на палубу или свалюсь за борт - я просто физически не могла усидеть на месте. За бортом проплыла сначала вся гавань и стоящие на приколе суда, потом мы завернули за портовый маяк. С правой стороны показался зеленый утес и песчаный пляж, а слева было бескрайнее море. 
          Пока еще корабль только готовился к отплытию я, от нечего делать и от общего эмоционального возбуждения, успела нечаянно построить глазки соседу слева, тому самому, который так залихватски смотрел на меня со своим приятелем. Естественно, мой внезапный подскок и отрыв от подругиной юбки он тотчас же трактовал как прямой призыв к действию. Смазливый парень встал со мной рядом и продолжил зазывную игру глаз. Выражение его лица явно свидетельствовало о том, что он в принципе не способен заговорить ни на одном иностранном языке, однако, в случае чего, я все-таки заранее решила "прикинуться шлангом", который ни бельмеса не понимает ни по-английски, ни по-русски. Пока он продолжал свою глазную гимнастику, я вежливо улыбнулась, постояла еще немного лицом к морю и прошла на свое место. 
          Тем временем Дэниз начал делать объявления справочного содержания -- мимо каких пляжей и отелей мы проплываем, какая высота вон у той горы, какова в этом месте глубина моря, как называется этот утес и тому подобные вещи. Так же он озвучил пассажирам правила поведения на борту. Естественно, первое объявление было сделано на турецком, затем он заговорил по-английски - бегло и четко. Тембр его голоса был мягкий и приятный, и впечатление от голоса подтвердило первое зрительное впечатление о Дэнизе - уверенный в себе и доброжелательный человек. 
          Сразу же после объявления на английском языке Дэниз заговорил по-русски. Он говорил достаточно чисто, лишь с легким акцентом в произношении, но все падежи и переходы слов были соблюдены совершенно правильно. Ясно было, что он говорит не просто заученные ежедневные капитанские фразы, но что он владеет языком в совершенстве. То же самое потом повторилось на немецком и на французском. Прослушав одно и то же объявление на двух понятных языках, я могла легко уловить канву смысла и на немецком, тем более что в его речи было много названий и интернациональных слов. Дэниз говорил бегло и уверенно.  Перед каждым объявлением на новом языке он просил пассажиров, понимающих этот язык, поднять руки. Были ли на корабле настоящие англичане и французы я не знаю, но нашлись люди, желающие послушать объявления на всех четырех языках. После французского объявления Дэниз спросил: кто здесь понимает по-японски? Мне понравилось его чувство юмора.  Полиглоты всегда вызывали у меня чувство повышенного уважения. Я всегда восхищаюсь людьми, которые в каких-то способностях и умениях превосходят меня саму. В данном случае превосходство было налицо. 
          Пока Дэниз делал объявления, наш корабль плыл вдоль скалистого берега. Скалы были совсем близко и я подумала о том, что на месте капитана я бы увела корабль подальше от них. Но это было еще не все: между скалами и кораблем из воды торчали мелкие камни и видна была пунктирная полоска мели. Да как же он преспокойно ведет корабль на расстоянии метра от крушения, и при этом еще и делает будничные объявления! Я представила, как Дэниз едва касается штурвала одной левой, как бы между прочим, а правой рукой держит аппарат связи. Мне в тот момент не пришло в голову, что у капитана могут быть помощники, которым он периодически доверяет штурвал. Глядя на эти камни и обрывы, я немного дрожала от страха, но успокоила себя тем, что команда "Морского волка" водит по этой трассе свой корабль каждый день все лето, причем энное количество лет подряд. 
          В общем, из меня перло наивное восхищение всем, что я вижу и слышу, всем, что я знаю наверняка и всем, что домысливаю и представляю. Когда я обо всем этом пишу сейчас, в воображении как-то сам собой возникает образ блондинки Энджи из сериала "Одна за всех". От читателя полностью принимаются возможные упреки в пошлом романтизме, но, что поделаешь, романтика тоже является частью жизни, так же как и пошлость, причем иногда одно бывает неотделимо от другого. Полнота жизни как раз и состоит в соседстве всевозможных противоположных начал. Да и вообще, я не претендую на зрелость мышления, и дальнейшее повествование это покажет. 
          Одаривая меня страстными взглядами и одновременно откупоривая бутылку пива, сосед-соблазнитель откатился от бара. На секунду я потерялась в противоречиях: его ноги шли точно по прямой траектории к своему столику, в то время как глаза внушали, что бутылка пива предназначается для нашего стола. Но все обошлось. То ли непросвещенность парня относительно возможных способов знакомства, то ли его беспокойство о размере кошелька, стали причиной того, что я смогла спокойно продолжать созерцание. 
          А созерцала я теперь следующую картину: на лестнице между второй и третьей палубами, с микрофоном в руках нарисовался капитан Дэниз собственной персоной. Теперь он выглядел как-то разочарующе: совершенно обыкновенный, невысокий мужчина с короткой стрижкой, в темных очках и в забавных черно-желтых штанах до колен. Ничего и в помине не осталось от образа гламурного пирата. Особенно резко в глаза бросилось то, что Дэниз оказался похож на европейца гораздо больше, чем на турка: немного рыжеватые волосы, европейская безукоризненно-белозубая улыбка, овал лица тоже совершенно нетурецкий. Помню, как подумала тогда, глядя на него: "Надо же, какая интересная страна у них! Каких только турецких типажей не бывает. Вот, например, турок как не турок." Однако, усомниться в турецком происхождении Дэниза мне не пришло в голову, ведь его двоюродный брат Мехмет во время общения в офисе довольно кичливо подчеркивал чисто турецкое происхождение своей собственной семьи. В общем, по сравнению с первым эффектным появлением, сейчас Дэниз производил гораздо менее яркое впечатление, и если бы не тот же уверенный и мягкий голос, обещающий приятное путешествие и рассказывающий о предстоящем маршруте, я бы его, честное слово, не узнала. 

VI.
          Первая остановка для купания должна была состояться минут через двадцать. Все это время мы так и плыли вдоль скал, и я уже даже привыкла к их опасному соседству. Однако, новый прилив адреналина вызвала швартовка. Виртуозно обогнув острый скалистый выступ, наш корабль повернул в живописную бухту, чуть-чуть отплыл от берега и со всего маху дал задний ход прямо на острые, торчащие из воды камни. Я стояла возле борта и видела эту картину очень хорошо. Сомнений не было: корабль сейчас на полной скорости наскочит на камни, разломится на части, начнет тонуть, и от тонущего корабля образуется воронка, которая засосет не успевших вовремя прыгнуть в воду пассажиров. Ну почему, почему мы оказались именно на этом злополучном рейсе! Катаются все лето - и ничего не случается (слава богу, конечно), а вот именно сегодня капитан решил выпендриться больше чем обычно. Да он же явно не рассчитал свои силы! Я уже начала искать глазами спасательный круг  и место, откуда было бы не так страшно кинуться в воду, как вдруг почти мгновенно и совершенно без толчков корабль остановился так, что край задней смотровой площадки оказался на расстоянии вытянутой руки от большого камня. 
          Для моего бытового ума, не обремененного лишними техническими познаниями, стал непостижимой реальностью факт мгновенной остановки большого судна. Скудные клочки физических знаний только провоцировали недоумение. А как же инерция движения тела? Если даже поезд невозможно быстро остановить, то как же можно за три секунды остановить корабль на море?!! 
          Это мелкое происшествие вызвало во мне психологический эффект, который назову "эффектом грозового разряда". Не замечали ли вы когда-нибудь, что испуг от грозы усиливает восхищение ею? Впрочем, может быть, так бывает только у меня да еще у каких-нибудь людей со странностями сходного типа. Так или иначе, Дэниз меня сначала перепугал, а потом заставил собой восхищаться. 
          На этой остановке я решила не купаться и осталась любоваться красотами природы с борта корабля. К моему созерцательному одиночеству решил на время паузы в работе присоединиться один из членов пиратской компании - тот самый парень в рваной майке, которого на билетном контроле мы поначалу приняли за капитана. Левент, так звали парня, добровольно изъявил желание пофотографировать мою особу в разных экстремальных частях корабля - сидящей на бортовых перилах, стоящей на высоком подвесном мостике в носовой части, лежащей в гамаке и так далее. Я, как очень проницательный человек, конечно же догадалась о коварном замысле Левента. Затея с фотографированием явно была связана с дальним прицелом на вечер, который у здешних моряков начинается очень рано, в 5 часов. Я не сомневалась, что здешние морячки скучают вечерами после рейсов, томно вздыхают на морскую даль и мечтают о чистой, верной и вечной любви... Как знать, может быть, Левент узрел во мне ту единственную и неповторимую, о которой грезил много вечеров много лет подряд? Так получилось, что он фотографировал меня на свой телефон, и мы условились обменяться номерами по возвращению в гавань, чтобы он смог переслать мне мои фото. А пока что стоянка подошла к концу, и Левент убежал помогать капитану Дэнизу. 
          Вторая стоянка корабля была сделана в другом живописном заливе. Она должна была длиться целый час, а желающим за отдельную плату было предложено посетить какой-то там древний город, название коего я не помню. Будучи тем еще "любителем" истории, я, естественно, никуда не поехала, а на сей раз решила купаться. Сразу же после объявления стоянки я вместе со всей толпой спустилась в воду, зато вернулась на корабль самая последняя, когда все купальщики уже почти высушили свои одежды и вовсю уплетали обед. 
          Мне очень хотелось отплыть подальше от нашего корабля, но мысль о снующих туда-сюда моторных лодках останавливала капитально. Кроме того, уже вскоре после начала стоянки толпа в воде постепенно рассеялась, увлекаемая обедом, и минут сорок я плавала почти в полном одиночестве, со стабильным ощущением скорого отплытия и дезориентации во времени, хотя при этом точно знала, что корабль никуда отсюда не уйдет, пока Дэниз не привезет с берега туристов-историков. А пока его резиновая моторная лодка все еще преспокойно бултыхается на волнах, привязанная канатом к борту яхты, мне волноваться не о чем.  В общем, я плавала вокруг корабля как большая белая черепаха. (Как знать, может быть, созерцание ныряющей и выныривающей меня тоже составило для кого-нибудь главное впечатление от отдыха в Турции.) 
          Плавая в воде, я уже рассмотрела капитанский белый катер вместе с его мотором, рассмотрела подводную и надводную части самого корабля, лестницы, лопасти, какие-то сточные трубы, в общем, еще немного, и мои познания в области кораблестроения вполне могли бы соответствовать должности штатного механика, как вдруг, на самом увлекательном месте, мой познавательный процесс был прерван. Откуда-то свысока, сгруппировавшись как настоящий профессиональный спортсмен, комком энергии в моторную лодку прыгнул капитан Дэниз. На нем был тот же пиратский прикид, в котором я видела его первый раз - длинные черные волосы и большая шляпа. В пол мгновения после прыжка, так быстро, что я даже не успела сообразить, что происходит, он отвязал лодку, широким свободным движением дернул ручку зажигания и, стоя в лодке, с развевающимися на ветру волосами, со скоростью летящей пули отправился на берег. Видя такой экстремальный темп движений (который, похоже, является нормальным для капитана), я решила, что пора и мне начинать подгребать к подъемным лестницам, а то, чего доброго, пока я буду плыть свои два метра, капитан уже вернется назад. Впрочем, успокаивала я себя, пассажиры, которые сейчас будут усаживаться в лодку, люди обыкновенные и их скорость мало отличается от моей, поэтому у меня все же есть шанс приплыть раньше белого катера. 
          Когда я вскарабкалась на борт, обед уже подходил к концу. Подруга все время моего плавания была на борту, и она рассказала, что поднять наши две порции с первой на вторую палубу ей помог Дэниз. Оказывается, пока я плавала, он сновал по кораблю туда-сюда, занимался кухонным хозяйством, выступал как официант, был на раздаче еды, он находился в нескольких местах одновременно и контролировал абсолютно все, вплоть до мелочей. Я поняла, что он вездесущ и всевидящ, как всемогущий бог своей маленькой вселенной. 

VII.

          Наконец, "Морской волк" снялся с якоря и мы поплыли навстречу новым приключениям. 
          После обеда по плану было заявлено активное всеобщее веселье - дискотека, анимация и пенная вечеринка. (Кстати, почему пенная вечеринка называется "вечеринкой", будучи в два часа дня, до сих пор загадка.) Как я уже писала раньше, наши места находились прямо перед площадкой для анимации, то есть я была зрительницей в первом ряду и видела в непосредственной близости все, что происходило на площадке. 
          С началом дискотеки русскую попсу заменили на турецкую. Теперь мои уши отдыхали. Возможно, художественная ценность турецкой попсы и не была на три головы выше русской, но, по крайней мере, в турецком случае мое мастерство литературного критика было бессильно. Хоть слова были не понятны - это уже хорошо.
          Зажигательная турецкая музыка и несколько опустошенных бутылок с алкогольными напитками средней крепости сделали свое дело - мой темпераментный сосед слева забыл о моем существовании. Отдавшись порыву первобытной страсти, повинуясь зову предков и властному ритму музыки, в духовном экстазе закрыв глаза, мой друг и его приятель выплыли на сцену. Они медленно, все так же с закрытыми глазами, крутились каждый вокруг своей оси, притопывали, описывали руками странные фигуры, брали друг друга за плечи, обнимались, потом расходились, потом снова обнимались и так далее. Они танцевали этот странный танец находясь в трансе и позабыв обо всем на свете, и, как знать, если бы их танец увидели настоящие дервиши, то они наверняка захотели бы перенять оттуда некоторые движения. Этот самозабвенный балет продолжался минут двадцать, пока играла музыка. Затем голос капитана Дэниза объявил: 
        - А сейчас будет исполнен восточный танец живота. И танцевать его будет не девочка (пауза). И не мальчик (пауза). И не мужчина, и не женщина. Специально для исполнения танца мы пригласили... настоящего трансвестита. Встречайте!   
          Ну вот, начинается обыкновенная пошлятина, которая точно пойдет на "ура" у разморенных солнцем, подвыпивших туристов. Щас начнутся закидоны в духе Верки Сердючки, переодевание мужчины в женщину и прочая какая-нибудь такая хрень. Все это уже совсем не оригинально и давным-давно надоело. Зря турецких парней разогнали, на них было приятнее смотреть. Может, уйти отсюда на первую палубу и полюбоваться волнами? Синими волнами с белыми пенными брызгами, маленькими солнечными искорками... Ну ладно уж, так и быть, посмотрю я ваше шоу. Нельзя же быть такой занудой, надо хоть немного, хоть иногда идти в ногу со временем. 
          Зрители выстроились по периметру площадки. Заиграло загадочное, медленное музыкальное вступление. Из капитанской рубки сначала вышел мужчина (точно мужчина, не трансвестит) с колокольчиком. Он обошел всю площадку с тихим, мелодичным звоном, как бы призывая собравшихся зевак ко вниманию. Наконец, в проеме капитанской комнаты появился некий загадочный субъект в длинном золотистом плаще. Его лицо и волосы, руки и ноги - все было спрятано под одеждой. В тот момент, когда медленное вступление закончилось и перешло в очень энергичную восточную песню, таинственный субъект вылетел на середину поля, закрутился на месте с бешеной скоростью, потом запрыгал и скинул плащ. Несложно догадаться, что под плащом прятался обещанный публике трансвестит. 
          Я была совершенно права -- ничего особенного в этом зрелище нет, и быть не может. Просто капитан Дэниз занимается на досуге пошлыми танцами в женской одежде. Белый кучерявый парик до пояса, темные очки, блестящий лифчик, в который вставлены два воздушных шара вместо грудей, тонкая короткая юбка с кисточками - все банально. Мускулистое мужское тело, в идеальных рельефах которого были видны годы занятий спортом, изгибалось в чисто женских движениях. Я смотрела на пляски капитана скептически и не ожидала от них ничего хорошего, однако, справедливости ради мне сразу же пришлось отметить то, что  такому техническому мастерству и такой пластике могла бы позавидовать не одна профессиональная танцовщица. Его узкие бедра извивались в эротическом танце соблазнения, он был абсолютно раскрепощен и морально, и физически. Конечно же, это была пародия, но зато какая талантливая, на редкость талантливая пародия! Было странно осознавать, что зрелище начинает затягивать: во-первых, насколько я себя помнила, я никогда раньше не интересовалась ни женщинами, ни, тем более мужчинами в женской одежде; во-вторых, было просто удивительно, каким образом Дэнизу удалось превратить примитивное по сути действо в очень красивый спектакль. Несмотря на внутреннее сопротивление и скепсис, через некоторое время в моем сознании произошел окончательный перелом, и против воли я уже смотрела на эти танцы как завороженная и ощущала, что начинает происходить нечто совершенно непредвиденное.
          Дэниз владел своим телом просто потрясающе. Его гибкость, ловкость, скорость, точность всех движений, полнейшая раскрепощенность и свобода от каких бы то ни было комплексов вызывали огромное удивление и восхищение. У него был какой-то прямо-таки адский темперамент. Иногда он вспыхивал так, что, казалось, это танцует сам дьявол во плоти, за которым с улыбкой можно последовать хоть в преисподнюю. От его внутреннего огня рассыпались искры во все стороны, так что и пространство вокруг тоже скоро заполыхало ярким пламенем. Частичка его огня передалась и мне, она попала на вечно тлеющий костер, тоже готовый разжечься в любую минуту и заплясать яркими всполохами. Происходило нечто странное и на тот момент вообще казавшееся необъяснимым. Это лишь гораздо позже, намного-намного позже после того, как все эти бешеные танцы закончились, я поняла в чем же было дело: а дело было в том, что несмотря на чисто женские движения и чисто женскую пластику, от Дэниза фейерверком исходила потрясающая мужская энергетика, энергетика редкостной силы, очень яркая, мощная и напористая. Все это действовало просто завораживающе. Я видела какими восхищенными глазами смотрят на него и другие люди. Он приковал к себе внимание всех, буквально наэлектризовал атмосферу вокруг, от него нельзя было отвести глаз. Этот все сметающий на своем пути танец под стремительный ход корабля, море синих брызг, солнце, заливающее счастливые улыбки людей - это было мгновением откровения, мгновением преклонения перед безграничными возможностями человеческого тела и духа! 
          Может быть, этот танец и не был на самом деле таким уж совершенным. Может быть, это были только игры моего собственного разума, который в тот момент готов был принять сущую ерунду за знак свыше. Да это не так уж и важно было ли представление на самом деле таким уж сильным или же это мое воображение придало ему такое значение. Важно другое - произведенный эффект. Как бы ни было странно связывать танец переодетого мужчины с высокопарными разговорами о духовном, я отчетливо помню, как в минуты танца мне будто бы приоткрылась дверь в какое-то иное пространство, в светлый и абсолютно радостный мир. Каждый человек создает свою собственную реальность САМ, каждый имеет право выбирать -- быть ли ему свободным или быть рабом, каждый может стать светом во плоти или погибнуть, если пожелает того тоже САМ... 
          Дэниз закончил свой танец следующими словами: 
        - Я не настоящий трансвестит. И я не ваш капитан, а просто очень похож. Настоящий – вон там. – Дэниз показал в сторону капитанской рубки.   
          Зрительный зал взорвался хохотом и аплодисментами. 
          После этого было жонглирование бутылкой, где Дэниз все также безукоризненно демонстрировал чудеса ловкости и профессионализма. Скорость его движений была какой-то нереальной, все происходило как на ускоренной видеозаписи. За две секунды бутылка успевала побывать везде: провернуться под коленом, пролететь над головой, отлететь от пятки, прокатиться по рукам и совершить еще несколько выкрутасов, рассмотреть которые я даже не успевала. Со стороны все выглядело так, будто бы совершенно без усилий, легко и играючи Дэниз создает эффект безостановочного вращения в разных плоскостях одновременно. Он с силой отбрасывал бутылку в сторону и тут же ловил ее, прежде чем она успевала улететь за борт или угодить кому-нибудь в лоб. Все трюки были выполнены идеально: не пострадали ни головы, ни окружающая среда. Этот номер он закончил тем, что поставил бутылку себе на лоб, потанцевал так немного, покрутил бедрами, потом улегся на спину, естественно, не касаясь бутылки руками, и так же встал.
          В следующем номере Дэниз и Левент устроили пиратские пляски на столе. По сюжету сценки, Дэниз время от времени сталкивал Левента на пол, это выглядело очень смешно и натуралистично. Они находились в совершенно разных весовых категориях: капитан был ниже ростом и мельче, но выглядел гораздо крепче своего крупного соперника. 
          Зрелищно, ярко, по-настоящему артистично и профессионально -- так выступал Дэниз. Площадка собственного корабля была мала для него, этому невысокому человеку могли бы рукоплескать огромные залы. 
          Когда началась пенная дискотека, мне захотелось уйти в самый конец палубы и переварить полученные впечатления. 
          Интересное все-таки применение своим способностям нашел Дэниз. С его хваткой, умом, обаянием и жизненной энергией он мог бы выбрать любой путь, который бы только захотел. Как закинула его судьба на корабль? Чем он занимался раньше? Интересно, развлекать полупьяных людей - это предел его мечтаний или результат нереализованных амбиций? Глупый вопрос. Конечно же, это сознательный выбор. Достаточно просто посмотреть на него, чтобы стало ясно - человек счастливо занимается своим делом, и при том получает за это приличные деньги, достойные своего труда. Никак не могу представить его сидящим целый день в конторе за письменным столом, и даже профессиональным танцором, занимающимся с утра до вечера в зале с зеркальными стенами, тоже представить не могу. Этот человек в закрытом пространстве вообще не может существовать. Он умрет без воздуха и неба. Как это ни странно, несмотря на такую внешнюю разницу, мы с Дэнизом похожи, только мне не хватает мужества жить так, как живет он - свободно, настежь открыто всем веяниям мира. Все то, о чем я только мечтаю в своем душном подвале - море, горы, снег и ветер, штормы и грозы, палящее солнце и пустыня, воля, буря, страсть - все это составляет его реальность. Нет, он не артист больших залов. Он вообще не артист. Он - просто живой человек, вот и все. Он достиг огромных высот в самой главной и самой сложной профессии - профессии "быть самим собой". Думать и гадать можно все что угодно, но одно несомненно - Дэниз очень интересная личность.

VIII.

          Это была последняя, третья остановка в нашем путешествии. На сей раз мы пришвартовались прямо к берегу. Меня уже не удивляла ни скорость заднего хода, ни резкая остановка за два метра до суши. Левент очень ловко привязал судно и перекинул мостик с палубы на землю.
          Береговая линия в этом месте была изрезана мелкими заливчиками, в которых стояла вода, с трех сторон отгороженная от моря камнями. Хотя берег был довольно высокий и обрывистый, волны в ветреную погоду все же долетали до плоской земли и оставляли там маленькие лужицы. Почва была каменистая и выглядела как пористая губка. Место для стоянки было действительно очень-очень красивым. Сразу под береговыми обрывами была глубокая вода, чуть зеленоватая, такая прозрачная, такая кристально чистая, что виден на дне каждый камушек. Вода так и манила к себе, так и соблазняла хрусталем и прохладой. Солнечные лучи играли на поверхности, отражались от нее ярким белым светом, а по дну пробегали причудливые зыбкие тени, неуловимые как само время. Две разные синевы - синева моря и синева неба - расстилались вдаль. Солнечная дорожка струилась по морской ряби, колыхалась ослепительной белой лентой, и тоже убегала неведомо куда. Беспредельное светлое пространство, безграничное, всеобъемлющее, накрывающее светом весь мир, всю вселенную, все, что было, есть и будет... Какая тишина вокруг, слышно только как волны касаются скал, шелестят, шепчут о чем-то, зовут куда-то. Куда зовут волны? Куда зовет небо? Куда зовет горизонт? Куда это все... Бесконечность и вечность. Ти-ши-нааааа... 
          "Тэак-с, -- деловито вдруг вмешалось сознание из грубого материального мира, - этот самогипноз долго продолжаться не может. Время стоянки у нас вовсе не бесконечно. Высокие материи - это, конечно, хорошо, но пока еще я воспринимаю пространство трехмерно, а время как линейную шкалу, к тому же, я ушла гулять без часов и сейчас нахожусь далековато от корабля. Надежнее будет подойти поближе." 
          Чем ближе я подходила к стоянке, тем больше постепенно замедляла шаги, видя, что спешить некуда. Люди преспокойно плавали, стояли на берегу, курили, разговаривали - никто никуда еще не собирался. Медленным прогулочным шагом, глазея на ныряльщиков, я подкатила почти к самому мостику, соединяющему корабль с сушей, и остановилась. Не знаю почему я остановилась именно на том месте, просто так получилось. 
          Рядом с тем местом, к которому меня совершенно случайно привели ноги, стоял в одиночестве какой-то человек. В очертаниях его обнаженного торса и в контуре лица бессознательно ощущалось что-то знакомое. Когда я остановилась рядом, он обернулся, улыбнулся и спросил как меня зовут. Нотки его голоса уже отчетливо донесли до моего сознания догадку о том, кто стоит передо мной. Догадка эта хотя и оставляла некоторую долю сомнений, но не настолько, чтобы я решила задать ему аналогичный вопрос: "А как зовут Вас? " 
          То, что он стоит здесь в одиночестве, было для меня удивительно, ведь после всех этих шоу я не могла представить его иначе, как окруженным толпой поклонников, желающих разобрать его на сувениры. И вот теперь Дэниз стоит здесь один, без всяких театральных прибамбасов, простой, доступный, естественный, самый обыкновенный человек. 
          Итак, случайно мы оказались лицом к лицу. К минуте встречи tet-a-tet он уже был для меня человеком, достойным восхищения во многих отношениях. То, что я не сразу узнала его, было не так уж удивительно. До этого я видела его то в темных очках, то в париках и шляпах, то на большом расстоянии или мельком. Он всегда был в движении, куда-то летел, торопился, кружился, был неуловим, будто чисто физически не мог находиться в состоянии покоя. Движение было его сутью. Каждый раз он выглядел как-то по-новому, создавал разные образы, да создавал их так, что, казалось, меняется и лицо, и фигура, и даже рост. Я толком не могла понять, как он выглядит. Зато сейчас калейдоскоп неуловимых образов был остановлен, и я видела перед собой спокойного, уравновешенного человека, даже как будто немного созерцателя. 
          Пока я разрешала свои сомнения о том, он это или не он, а потом приходила в себя после внезапного открытия, возникла неловкая пауза.   
        - Тебе нравится экскурсия?   
        - Да, конечно, все просто замечательно. А капитану - отдельное спасибо, с Вами очень интересно. А что, бывает, что кому-то не нравится?   
        - Конечно, бывает. Вот, например, совсем недавно одна турецкая семья была недовольна тем, что все напитки на борту платные. Им в турагентстве сказали, что обед входит в стоимость экскурсии, а про то, что напитки за отдельную плату, не предупредили. Да вообще часто бывает, что люди чем-то недовольны. 
        - Нет, мне все очень нравится. Спасибо, Дэниз, и команда у тебя хорошая. Ты так виртуозно водишь корабль!
        - Да нет, что ты. Я только первый день капитан, и плавать не умею.   
        - Да, да, я тебе верю.   
          Внезапно наш едва начавшийся разговор был прерван. К нам подошла моя подруга. Она выглядела так, будто бы оббегала в поисках меня весь берег. Она наспех поблагодарила Дэниза за прекрасную экскурсию и увела меня фотографироваться на фоне всей этой окружающей красоты.   
          Мы успели сфотографировать все, что хотели, а стоянка все еще продолжалась. Остаток времени мы решили провести на своей второй палубе. Мы с подругой почти все время поездки были порознь. Ей больше нравилось сидеть за столиком, мне же интереснее было находиться возле перил - оттуда открывалась несравнимо более широкая панорама. Вот и сейчас она сидела за столом, делала очередные фотографии на телефон и, кажется, с кем-то активно переписывалась. Я тоже заняла свою обычную позицию.
          Сейчас читатели начнут ворчать на меня за то, что я тяну время описаниями природы, рыб, моря, ныряльщиков и других декораций, вместо того, чтобы целеустремленно рассказывать о главной сюжетной линии. Подождите, дорогие читатели. Я специально делаю созерцательную паузу в повествовании. Просто потом события начнут развиваться настолько стремительно, что сейчас не грех немного отдохнуть и потянуть время.
          Облокотившись на перила, я несколько минут наблюдала за игрой серебристых рыбок. Они сбивались в воде стайками, плавали как-то интересно - рывками, то дергались в судорожном движении, то резко останавливались, причем, вся стайка в этих действиях была согласована как единый организм. Каждую стайку составляли рыбки примерно одного размера - совсем мелкие мальки плавали отдельно от мальков покрупнее, рыбки средней величины не смешивались с крупными. В этом смысле у них все как у людей: ясли, младшая группа детского сада, старшая группа, школота, студенты, взрослые, пенсионеры - представители каждой возрастной группы предпочитают сбиваться в стайки по своим интересам и потребностям. У рыб всех размеров был один всеобщий интерес - это хлеб. С палуб в воду летели остатки обеденного пиршества, кто-то крошил хлеб на мелкие кусочки, а кто-то кидал в воду целые круглые булочки. Рыбам было все равно что заглатывать, они ни от чего не отказывались. 
          За спиной время от времени раздавались всплески воды и подбадривающие крики "давай, давай"! Это на другой стороне палубы смельчаки развлекались прыжками в море. Вдоволь насмотревшись на кормежку рыб, я решила сменить объект наблюдения на ныряльщиков. 
          Мне всегда было удивительно, как люди не боятся прыгать с большой высоты. Научиться прыгать также я даже не мечтаю. При всем при том, что я очень люблю воду и неплохо плаваю, каждый раз испытываю крайне неприятное ощущение, когда вода, а особенно соленая или хлорированная, попадает в глаза. Кроме того, уже через пять секунд пребывания под водой начинается удушье, вода затекает в нос, легкие как будто сжимаются и наступает паника. Так, желая преодолеть свой страх и научиться нырять, я много-много раз подходила к краю бассейна, стояла там подолгу, использовала разные тактики мысленных уговоров сделать шаг вперед, -- все всегда было бесполезно. Неизменным результатом таких вот самоуговоров становилось следующее: мое эго, очередной раз жестоко разочарованное в себе, шло к лестнице, и, держась обеими руками за поручни, не пропуская ни одной ступеньки, медленно и осторожно, боясь уронить себя, опускалось в воду. 
          Однажды я решила поступить жестко. Окончательно убедившись в том, что никак не могу естественным путем преодолеть страх перед прыжком, я захотела, чтобы меня сбросили в воду насильно. Но как это сделать? Если просить кого-то, то в момент присутствия этого человека рядом я просто не подойду к воде. Нужно было обхитрить свое тело -- сделать так, чтобы ситуация падения в воду была неизбежна. Для этого я решила … прокатиться на "банане". О да, настоящий экстрим! Хотя это было уже давно, но я до сих пор хорошо помню ощущение, когда кажется, что ты уже целую вечность находишься глубоко под водой, карабкаешься к поверхности, но никак не можешь выбраться, в то время как уже закончилось всякое дыхание. А ведь это было падение всего лишь с высоты ноль метров над уровнем моря! Короче, мне больше не хотелось повторять подобные эксперименты. Именно потому, что самой это не дано, я всегда восхищаюсь бесстрашием ныряльщиков. Как герои воспринимаются даже те, кто прыгает с высоты 1,5 метра, не говоря уже о тех, кто может выше. Итак, насмотревшись на рыб, я решила смотреть на пловцов. 
          Теперь я стояла спиной к перилам и лицом в сторону палубы. На противоположной стороне палубы вообще никого не было - это был как раз "обеденный перерыв" прыгунов. Я ждала когда кто-нибудь придет и просто смотрела по сторонам. 
          Наконец, на противоположной стороне появился первый человек. Это был Дэниз. Он прошел между столиками и креслами и облокотился на перила. Я решила не упускать момент и продолжить прерванный разговор. Взяв первый пришедший на ум вопрос, я прошла на противоположную сторону палубы. 
        - Дэниз, ты такой профессионал. Скажи, где ты учился мореходству?   
        - Я учился в Голландии, в военно-морской академии, а потом был военным моряком. Я вообще наполовину голландец, наполовину турок. 
          А, так вот оно что! Наполовину голландец. Теперь понятно, почему он так похож на европейца.
          Сказав о том, что он голландец, Дэниз вдруг поднялся на третью палубу, залез на перила и некоторое время удерживал на них равновесие, показывая жестами людям в воде просьбу отплыть подальше, потом повернулся спиной к морю, слегка присел, оттолкнулся от перил и сделал сальто. 
          Мое восхищение достигло точки кипения. И это было связано не только с виртуозным прыжком. Была еще одна причина, пусть менее очевидная, но зато даже более веская. Как это ни парадоксально, но мне понравилось, что Дэниз не пожелал дальнейшего общения. Да, да, именно так. Вдоволь насмотревшись на работу "бляжных" мачо, которые смотрят масляными глазами на всех подряд без разбора, было очень приятно видеть, что Дэниз не из их числа. Мне не важна была причина, почему он поступил именно так. Возможно, я ему просто не понравилась, или у него все вечера уже расписаны на целый месяц вперед, или он хранит верность своей жене (даже такая глупая мысль промелькнула) -- лучшее, что он мог сделать, -- это уйти прыгать в море. Да и вообще, теперь у меня отлегло от сердца, ведь в глубине души я боялась возможного продолжения. Отсутствие приглашения не ставило необходимости принятия какого-либо решения. Очень хорошо. Теперь можно спокойно продолжать наслаждаться морем. Общение с морем вполне безопасно, пока ты наблюдаешь его со второй палубы уютного кораблика, пока нет необходимости прыгать туда вниз головой с десятиметровой высоты... Так-с, теперь надо только не забыть про Левента с его фотографиями. Впрочем, если даже забуду -- сам напомнит. 

XIX.

          Наше плавание подходило к концу. Возвращаясь в гавань, мы снова проплывали мимо красивых пляжей начала путешествия. Оказалось, что в гостиницах, расположенных на этих пляжах, отдыхают многие из тех, кто сейчас находится на борту. Людям, желающим высадиться раньше, предложили спуститься на первую палубу: капитан сделает несколько рейсов на моторной лодке и отвезет людей к берегу. 
          Я, как обычно, стояла возле перил, и видела, как первый рейс отправился к берегу. Лодка была наполнена людьми, и шла туда медленно и тяжело, зато обратно она плыла налегке, и за одну минуту догнала плывущий к гавани корабль. Через несколько минут к берегу отправился второй рейс. Тяжелая лодка с трудом боролась с волнами, ушла в воду по самые борта, и вскоре осталась далеко позади нашего весело летящего "Морского волка". 
          Мне стало интересно посмотреть, кто это так весело разгоняет корабль в отсутствие капитана. Я прошла мимо капитанской рубки и мельком заглянула в окошко - за штурвалом стоял какой-то незнакомый мужчина в бандане. Удовлетворив любопытство, я еще некоторое время постояла на носу корабля в духе "Титаника", удивляясь, что такое козырное место, где вечно кто-нибудь да стоит с раскрытыми крыльями, оказалось случайно вакантным. На обратном пути к перилам я увидела, что в рубку прошел Дэниз. Через несколько секунд он вышел оттуда и направился в сторону лестницы, ведущей вниз, на первую палубу. Казалось, он никого вокруг не замечает, он просто идет отвозить к берегу очередную партию пассажиров, вот и все. Он шел очень целеустремленно и не глядя по сторонам, а я была совершенно спокойна и просто наслаждалась прогулкой по кораблю. Я вообще не сомневалась в том, что внимание Дэниза было сосредоточено в тот момент на своих каких-то капитанских делах, подумать о том, что ему есть хоть какое-то дело до меня было бы просто смешно. Пока Дэниз шел к лестнице, ведущей вниз, я шла к своим перилам. Когда он скрылся из виду, я повернулась лицом к морю. Вдруг, внезапно у меня появилось желание спуститься вниз и посмотреть, как садятся в лодку пассажиры. Это было довольно любопытно, ведь корабль во время посадки пассажиров ничуть не замедлял хода. Именно в тот момент, когда я уже почти оторвала руки от перил и выпрямилась, внизу промелькнуло лицо Дэниза. Мы разминулись на какую-то долю секунды, но успели увидеть друг друга. Ясно было, что он высунулся всем корпусом из окна первой палубы специально, чтобы посмотреть наверх. У меня мгновенно сердце упало в пятки: это был явный знак внимания. В ту секунду, несмотря на чувство, близкое к испугу, я еще раз мимоходом успела восхититься Дэнизом - вот это круг внимания, вот это глаза и уши - человек, который делает несколько дел сразу, и притом еще и умудряется видеть и слышать все, что происходит вокруг.
          То ли несмотря на все произошедшее, то ли именно из-за всего только что произошедшего - трудно сказать точно почему именно, - но так или иначе я решила не менять запланированного маршрута, и все-таки спустилась вниз. Как раз в это время пассажиры усаживались в лодку. Левент подогнал резиновый катер вплотную к площадке корабля и крепкой рукой держал его так, чтобы между ним и площадкой не образовалось никакого зазора. Он тотчас же меня заметил. Там же, на площадке, вытирая пот со лба, стоял Дэниз. Мы все трое выстроились по прямой линии: Левент и я были как бы вершинами отрезка и могли хорошо видеть лица друг друга, а Дэниз стоял между нами, лицом ко мне. 
        - Я немного устал. - сказал Дэниз. - Сегодня очень жарко. 
          Небольшая пауза.   
        - Что ты делаешь сегодня вечером? 
          О боже... Это случилось... А что же я делаю сегодня вечером? Все мысли перемешались в кучу, и сердце готово было выскочить уже даже из пяток.   
        - Я... Я … ничего не делаю сегодня вечером. - это был какой-то машинальный ответ. 
        - Запиши свой номер телефона. Я тебе вечером позвоню. - С этими словами он протянул мне свой телефон, куда я как зомби забила цифры номера.   
          Когда я подняла глаза от телефона, то увидела лицо Левента. Он вдруг как-то осунулся и скис, и тут же отвернулся. Мне его даже стало немного жалко. По всему этому немому действию стало понятно, что теперь фотографии не будут поданы мне на блюдечке с голубой каемочкой, а чтобы заполучить их нужно будет еще потрудиться. 
          Не знаю сколько еще рейсов к берегу сделал капитан Дэниз. Красоты природы тоже как-то вдруг отошли на второй план. Не помню точно, что происходило на палубе с момента собрания нашего трио до прибытия в порт. Все, что занимало меня тогда - это собственные мысли и чувства, внутренний раздрай. С момента последней встречи с Дэнизом и его вопроса "Что ты делаешь сегодня вечером?", во мне началась внутренняя борьба противоположностей, по накалу страстей (но не по философской сути, конечно) достойная пера Достоевского. Трусливая часть меня до смерти боялась попасть в неловкую ситуацию и желала бы ретироваться, в то время как разбойничья часть натуры тянула навстречу приключениям. Две враждующие стороны хотели убить друг друга, и временно примириться между собой они могли бы только в случае, если бы Дэниз не позвонил. Я так надеялась на это... 

X.

          Швартовка в гавани прошла, как всегда, ловко. Корабль быстро и идеально четко вписался в промежуток между уже пришвартованными судами, и плавно остановился около берега. Пока команда подготавливала высадку пассажиров и опускала подвесной мостик, Дэниз воспользовался "канатной дорогой", и в мгновение ока очутился на берегу - ему не нужны были ни лестницы, ни мосты. Он перелез по канатам с ловкостью обезьяны, и, не оглядываясь, пошел в сторону выхода из морского порта. 
          Я все же решила не оставлять Левента в покое и выпросить у него фотографии, если, конечно, он их еще не удалил. Он стоял около мостика, держал в руках коробку для чаевых и мило улыбался выходящим с корабля пассажирам. Отвлекать человека во время исполнения таких важных должностных обязанностей, по меньшей мере, бестактно, и я решила немного подождать. Зато, когда нога последнего пассажира коснулась твердой земли, на юношу двинулась в атаку тяжелая артиллерия:   
        - Левент, как можно взять у тебя фотографии?   
        - Потом, птом. 
        - Скажи свой номер телефона, я тебе напишу. 
        - Мне сичас итти, птом.   
          Сказав "птом", он обогнул место дислокации тяжелой артиллерии и удрал. Он скрылся где-то по направлению выхода из гавани, и затерялся в толпе людей. 
          Н-да... Кажется, парень идет на принцип. Что ж, его можно понять. Однако, тяжелая артиллерия все никак не унималась и захотела использовать последний шанс. Я быстренько нырнула в толпу людей, оглядывая при этом каждый клочок земли между морем и бетонной стеной, чтобы знакомый образ в широкополой шляпе наверняка никуда не улизнул. Так и не обнаружив искомый объект, я очутилась за воротами гавани и остановилась в философских раздумьях. 
          "Тэак-с, отсюда расходятся три дороги. Ни на одной из них его не видно, хотя, по идее, он не должен еще уйти слишком далеко. Не могла же я его напугать до такой степени, чтобы парень бежал сломя голову аж до самого дома. Значит, он где-то рядом. Пойду посмотрю за ближайшим углом. " 
          Вот! Точно, так и есть! Левент прятался за углом и что-то строчил в телефонном аппарате (видимо, передавал сигнал "SOS" инопланетянам). Увидев меня, он, то ли с перепугу, то ли от большого уважения снял шляпу и нервно зажал ее в руке. Удирать второй раз было бы совсем уж неприлично, да и, в общем, некуда.   
        - Левент, спасибо тебе большое, что ты сделал сегодня такие хорошие фотографии. Как можно их у тебя взять? Очень надо, ну пожалуйста! 
        - Хорошо, запши мой номер, давай по ватсапп. Только, пажалста, нэ скажи каптан Дэниз, что я разговарывать с тобой.   
        - Ну хорошо, не скажу, не волнуйся. А почему?   
        - Ты скажешь каптан Дэниз -- у мэня проблэм будить, понымаешь? Нэ скажи ему про фотографии, а то у мэня проблэм.   
          Ха-ха-ха! Я не могла удержаться от смеха. Так вот оно в чем дело, оказывается! Вовсе не ущемленная гордость молодого человека была причиной его побега. Он просто боялся засветиться на пути у капитана Дэниза. "А то у мэня проблэм будить. " Ай да мужчина этот капитан, ай да мужчина! Ведь не спроста же парень так боится, -- видимо, бывали случаи, когда наступал "проблэм" у кого-то из членов команды. Да-а... Капитан -- огонь не только на сцене, но и в жизни может зажарить так, что мало не покажется. То, что он скидывает Левента со стола во время пляски -- это цветочки, он и за борт скинет, -- глазом не моргнет. Если капитан себе кого-то заприметил, -- другие даже близко не подходи. "Нэ подходы -- зарэжу!" (Тут я представила Дэниза уже не плавно виляющего бедрами, а прыгающего с саблей в зубах. Кстати, такие танцы были бы ему очень даже к лицу.) С таким вожаком, максимум, на что может рассчитывать младший обслуживающий персонал -- это девушки б\у, объедки с барского стола, так сказать. Интересно, как скоро я тоже стану яблочным огрызком?
          Заверив Левента в том, что он может сегодня спать спокойно (если не найдет мне замену до вечера, -- вслух я этого не сказала), я поспешила теперь на поиски своей потерявшейся в толпе подруги. Все то время, пока я просвещалась на счет пиратской субординации в амурных делах, она терпеливо прождала меня на выходе из порта. Мы вместе не спеша пошли по той из дорог, где вдоль тротуара стояло штук десять автобусов и автобусиков всех размеров. Я только-только начала рассказывать ей историю про Левента и его шефа, только-только начался у нее первый приступ хохота, как вдруг, будто бы из-под земли и как по заказу, перед нами вырос САМ -- великий и ужасный главарь пиратских головорезов. 
        - Куда идете, девушки? 
        - Мы идем к себе в отель.   
        - А почему пешком? Зачем вам ходить по такой жаре. Садитесь на автобус. Видите, вон тот, белый, большой, с тонированными стеклами - он как раз пойдет мимо вашего отеля. 
          Немного понизив голос, он добавил:   
        - Я тебе вечером позвоню, жди.   
          Н-да, судя по всему, капитан и в правду намеревается выполнить свое обещание. Такой грозный мужчина словами разбрасываться не будет. Пришел крах моим надеждам, что все рассосется как-нибудь само собой... 

XI.

          Оказалось, что в вопросах личных встреч капитан действует так же скоро, как лазит по канатам. Только мы зашли в нашу комнату, как тут же пришло голосовое сообщение:   
        - Привет, … Это Дэниз. Я подъеду к твоему отелю к восьми тридцати. Белый "Мерседес". Тебе удобно это время?   
          Мне нравится его скорость и стиль решения задач: все конкретно, все по делу. Без лишних вопросов -- назначает место, назначает время, вот только не говорит, куда мы поедем на этом его белом "Мерседесе".   
        - Как ты думаешь, куда он меня повезет, если я пойду?   
        - Куда ты сама захочешь, туда и поедете. Все от тебя зависит.   
        - Правда? А может, не надо, а... Пойдем лучше поплаваем после ужина, а? Так спокойнее будет.   
        - Нет, не пойдем и не поплаваем. Ты и так все время в воде плюхаешься, уже скоро рыбой станешь. Иди попробуй что-нибудь новенькое, развейся, пообщайся. Ну, в крайнем случае, развернешься да уйдешь. Не заблудишься.   
        - Да, ты права. Надо идти... 
          Дрожащей рукой я написала ответ: "Хорошо, давай в 20. 30". 
          Ровно к 20:30 к парадному входу был подан обещанный белый "Мерс". Походкой женщины-вамп я прошла мимо обалдевших от изумления отверженных отельных мачо, каждый из которых уже давным-давно записал меня в список абсолютно безнадежных кадров, под названием "Оставь надежду, всяк смотрящий на нее". Эффект моего появления был, правда, немного подпорчен тем, что возле открытой дверцы машины не стоял галантный кавалер с цветами. Просто кавалер сидел в машине, дверца была закрыта, а цветов не было и в помине. Но, я от таких мелочей не расстроилась нисколько, и приготовилась получать удовольствие от сегодняшнего вечера не смотря ни на что. Как знать, может быть там, куда мы сейчас поедем, будет не один букет, а целый миллион алых роз.   
        - Привет. Куда мы едем?   
        - Хочешь на ночную дискотеку в море? Сегодня "Черный парус" уходит в десять часов. 
        - Отлично. Поехали!   
          Интересно, успела ли моя подруга запомнить номер машины... Может, догадалась записать? 
          Вечер начался как нельзя лучше. Мы действительно поехали в сторону гавани, а не в сторону горных аулов. Белый "Мерс" пересек границу морского порта с той же скоростью, с какой ехал по дороге - все шлагбаумы на его пути поднимались раньше, чем он успевал показаться из-за угла. Похоже, Дэниз хорошо выдрессировал не только свою корабельную команду, но и всех служащих в порту научил еще издалека узнавать звук мотора своей машины. Если бы я не видела, как он на полном ходу швартуется на скалах, то сейчас, сидя на переднем сидении машины, завопила бы от ужаса при виде железных кольев, на которые мы летели, и которые были прямо по курсу. Но теперь я только улыбалась, глядя на это.

XII.
 
          За железными кольями, перед которыми пришлось остановиться даже хозяину огромного "Морского волка", начиналась пешеходная зона и собственно пристань. В этот поздний час на пристани было несколько человек, по всей видимости, служащие порта или, может быть, самые ранние пташки, прилетевшие на предстоящую ночную дискотеку. 
          Каждую ночь, около десяти часов, из гавани выходил какой-нибудь один большой корабль. Я знала это очень хорошо, потому что вот уже на протяжении недели любимым ночным занятием было созерцание моря. По какой очередности дежурили корабли -- понятия не имею, но каждую ночь какой-нибудь гигант светится разноцветными огнями на фоне кромешной темноты. Он не уходил слишком далеко в море, а обычно бросал якорь где-нибудь поблизости и три-четыре часа стоял на одном месте, постепенно лишь чуть-чуть меняя угол поворота. В общем, каждую ночь одна из пиратских яхт превращалась в плавучий ночной клуб, и сегодня была очередь "Черного паруса".   
        - Скажи, Дэниз, какой корабль здесь самый большой?   
        - "Черный парус", потом "Марс", потом "Морской волк". "Морской волк" третий.   
          Так я и знала. Глазомер меня не обманул, в отличие от Мехмета, который назвал "Морского волка" самым большим. Что за глупое хвастовство. Зато он ни сколько не преувеличил, когда расхваливал Дэниза...   
        - Пойдем, посидим пока там. Еще рано.   
          Мы поднялись на палубу "Морского волка". Там было темно и не было ни души. На второй палубе было немного светлее из-за открытого звездного неба и близких огней города. Дэниз зажег свет в капитанской рубке.   
        - Можно зайти посмотреть?   
        - Конечно.
          Комната была достаточно просторная. Там был диван, еще какая-то мебель, а вдоль стен висели маскарадные костюмы на все лады. Сейчас, вечером, в тишине, при электрическом освещении все это выглядело как-то по-домашнему уютно. Первым делом, конечно, я подошла к штурвалу и с умным видом расспросила про всякие рычаги и кнопочки. Пока я все это рассматривала, Дэниз открыл папку с фотографиями на ноутбуке. На фотографиях был он всех возрастов и крашеный во все цвета радуги, общее было лишь то, что везде рядом с Дэнизом присутствовало какое-нибудь спортивное снаряжение.   
        - Ты такой разный везде. Сейчас совсем по-другому выглядишь. У тебя есть семья?   
        - Мы с женой развелись, но у нас трое детей. Хочешь чего-нибудь выпить?   
        - Спасибо, если только простой воды.   
        - Хорошо. Иди, присядь, сейчас принесу.   
          Я выбрала стул на открытом месте палубы, возле капитанской каюты. Оттуда открывался вид на спящие маленькие катера и на огни ночного города, такие близкие, но отделенные полоской воды. Легкий бриз приятно освежал прохладой. Было тихо.   
        - Мне тоже нравится здесь сидеть. А самое любимое место - вон там, в гамаке. Там так хорошо, так расслабляет после работы. Лежишь и смотришь на всю эту красоту.   
          К носу корабля были прикреплены гамаки, то есть сетки над морем. Днем там жарились на палящем солнце туристы. Я сама во время экскурсии пряталась под широкополой шляпой и одеждой с длинными рукавами, и все удивлялась, как люди в гамаках не превращаются в шашлыки.
          Он придвинул соседний стул и сел рядом, совсем рядом, да так, чтобы можно было видеть лица друг друга. Как и во время нашего первого разговора, когда я совершенно случайно подошла к нему на берегу, сейчас снова удивляли его покой и созерцательность. Я почувствовала, что этому человеку вовсе не чужда вдумчивость, и даже глубина. Как ни пыталась представить его бегающим с саблей за Левентом -- никак не могла. Очень интересная многоуровневая картинка получилась в воображении, когда я попробовала сопоставить тепершнее его настроение с его дневными образами. Да, удивительная личность. Есть глубина, но при этом нет и тени сентиментальности. Он всегда точно знает, чего хочет, и знает как этого достичь. Вот и сейчас, в случае со мной, он точно знает, чего хочет. А вот я-то здесь зачем? Что я здесь делаю?   
          – Дэниз, слушай, я однажды с берега видела, как кто-то лазил по мачтам и перепрыгивал с одной на другую. По-любому, это ведь был ты!   
          Он улыбнулся: "Да, я. "   
          – А у вас тут много таких шустрых капитанов или ты вообще один акробат на всю округу?   
          – Все. Все здесь такие же, как я. 
          Говоря это, он понизил голос и придвинулся еще ближе, взял мои руки в свои и поцеловал.   
          – Какие у тебя гладкие руки, так приятно.   
          Он стал гладить и рассматривать их.   
          – А у тебя такие шершавые, грубые руки матроса.  Тоже очень приятно.
          Ну вот, началось. Он, как всегда, действует быстро. Ну зачем эта "умная Маша" сюда пришла? Ясно же, что это жук тот еще.   
          – Сколько тебе лет?   
          – А тебе сколько? 
          – Мне тридцать шесть. 
          – А мне сколько дашь?   
          Он скостил мне семь лет, и я подумала: "Да, проницательный ты, зришь в корень. Не знаю, как на счет внешности, но вот если бы я мозгами соответствовала своему паспортному возрасту, то точно не сидела бы здесь сейчас с тобой. Может, скостить себе еще пару лет? Нет, не буду, а то тогда подумает, что я плохо сохранилась. "   
          – Да, да, именно так. Ты точно угадал мой возраст. Дэниз, а скажи, где ты так классно научился танцевать?   
          – Я, пока был студентом в Голландии, подрабатывал на "улице красных фонарей". Слышала про такие? Мне нужны были деньги, и один приятель предложил мне работу. Ты, говорит, хорошо двигаешься и тело у тебя спортивное, иди танцуй. Так я и танцевал два года каждую пятницу, субботу и воскресенье. Клуб посещали только женщины.   
          Офигеть! Фактически, он два года работал… ну, если и не мальчиком по вызову, то в какой-то смежной профессии.  Что за человек! Так запросто рассказывать о такой экзотической работе. Нет в нем ни пафоса, ни стеснения, только естественность, голимая естественность. Умница. Респект. Однако, мне даже невозможно вообразить степень его образованности (назовем это так) в делах соблазнения: опыт общения с девушками на далеко не пуританском турецком побережье сочетается в нем с опытом работы в знаменитом на весь мир квартале барделей. Да он, оказывается, не просто какой-то там любитель, а самый настоящий профессионал. Да… Куда я попала… Интересно, что же дальше будет?
          – Дэниз, ты выходишь в море каждый день, без выходных?   
          – Полгода без выходных. Как сезон начинается весной -- мы выходим, а осенью заканчиваем.   
          – Без выходных-то сложно.   
          – Да нормально. С одной стороны, сложно, а с другой стороны хорошо. Зато зимой времени полно.   
          – А что ты делаешь зимой?   
          – В Германию уезжаю. Там тренирую горнолыжников, сноубордистов, спортом занимаюсь и просто живу. Вообще, у меня был выбор какое гражданство взять -- турецкое или немецкое, двойное гражданство нельзя. Я выбрал турецкое.   
          – Почему?   
          – В Турции есть все, что мне нужно. Здесь море, солнце, красота такая, тепло. Рай на земле. Обстановка расслабленная и люди улыбчивые. А в Германии совсем не так. Там все регламентировано. 
          – Слишком чопорно для тебя?   
          – Да, можно и так сказать. Я больше люблю свободную жизнь. Вот, например, здесь на корабле таких историй насмотришься! Каждый день новое кино. В Германии такого не увидишь.   
          – А что здесь бывает такого, например? 
          – Ой, да чего только не бывает. То какой-нибудь горе-ныряльщик со второй-третьей палубы падает плашмя, – вот недавно такой случай был. То, однажды, пьяный хохол, – здоровенный такой детина, накачанный, в два раза больше меня, -- плавать захотел посреди рейса. И вот невтерпёж ему, и все. Капитан, останови корабль. Я говорю ему: "Не буду останавливать. Хочешь – иди прицепись за лестницу сзади и так плыви. " Так можно делать, у нас там видеокамеры стоят, поэтому безопасно. Ну, думаю, минут пять поплавает, да вылезет, долго держаться не сможет, хоть он и качок, – нагрузка на руки очень большая. 15 минут проходит, 20 минут проходит – он все там висит. Странно как-то. Посылаю парня посмотреть. Оказывается, он трусы потерял! Почти на каждом рейсе какие-нибудь происшествия бывают.   
          – Дэниз, а расскажи про то, как ты языки учил. Немецкий, английский, турецкий – понятно откуда.   
          – И голландский тоже, мой родной. 
          – Да. А как ты так хорошо выучил русский и французский? 
          – Сначала по книжкам, а потом практика. Здесь с туристами много общаюсь.   
          – Ты говоришь, был военным моряком.   
          – Да, но в серьезные рейсы не ходил. Так, немного. Зато здесь уже 15 лет плаваю.   
          – А ты когда-нибудь в шторм попадал?   
          – Конечно.   
          – Расскажи какую-нибудь историю, так интересно!   
          – Однажды по осени нужно было перегнать корабль на ремонт. Я прогноз погоды посмотрел -- обещали волны, но не слишком большие. Этот корабль рассчитан для плавания в небольшой шторм, поэтому мы не предполагали, что могут быть проблемы. В итоге, вместо обычных 6 часов, плыли аж 13. Там такие волны были! Когда корабль оказывается между гребнями, кажется, что в бездну падаешь. Смотришь наверх -- другая волна надвигается. Вода тогда заливала все палубы.   
          Он вдруг замолчал. Было совсем тихо, лишь с берега доносились приглушенные голоса и далекая музыка. Мои руки были в его руках. Он смотрел мне прямо в лицо, и готов был приблизиться еще больше, чтобы поцеловать.   
          – Мы с тобой как-то сразу взглядами зацепились. Такое редко бывает.   
          Да, мы и вправду зацепились взглядами еще при самой первой встрече на берегу, когда он проверял входные билеты. И вот теперь сидят под покровом звездного неба два человека, держатся за руки, смотрят друг другу в глаза и о чем-то разговаривают. В то мгновение я совершенно точно знала, что все-все встречи на Земле, даже самые мимолетные, происходят неслучайно. Во всем есть какой-то тайный смысл, разгадать который порой бывает очень и очень сложно, но то, что он все-таки есть – несомненно. Дэниз ждал от меня чисто физической податливости, меня же влекло к нему душой, влекло к его личности. Вроде бы, он ничего особенного не говорил, его истории были просты. Но для меня он был проводником в какой-то новый мир. Я и раньше встречала людей, которые считали себя приверженцами "свободного образа мыслей" и "свободного образа жизни", но, на самом деле, границы их мышления не выходили за пределы банальной пошлости. Здесь же налицо была широта кругозора, огромный жизненный опыт и, при всем при том, подкупала удивительная простота в общении. Если даже правда то, что Дэниз занимается развратом, слово "пошлость" с ним все равно никак не вяжется. Рядом с ним я ощущала себя "провинциалкой ума": пока я изучала жизнь взаперти и только по книгам, он все пробовал на собственной шкуре.  В моем странном ансамбле чувств по отношению к нему солировали восхищение и зависть. Да, да, именно так. Я интуитивно ощущала, что мы с Дэнизом очень похожи в чем-то важном, и это «что-то важное» было реализовано в нем, но погибало во мне, напрочь задушенное условностями. Я тянулась к нему, потому что видела в нем того редчайшего человека, о котором можно сказать словами Генри Миллера: «Главное — оставаться собой. Это великое искусство. Это самое трудное, потому что не требует от тебя никаких усилий. Не нужно никому и ничему подражать, не нужно строить из себя мудреца или корчить недоумка… Надо просто говорить своим голосом и заниматься любимым делом».
          – Что ты завтра делаешь? Давай покатаемся вечером на катере, часов в 5 – 6, после рейса. Я знаю такие красивые места, можем поплавать там вдвоем.   
          И добавил:   
          – Голышом.   
          Видимо, я сделала такое лицо, что он засмеялся.   
          – Да я пошутил! Просто поплаваем. А вообще-то, что здесь особенного? Природа нас такими создала, стесняться абсолютно нечего.   
          Вот она, философия голландца. Снова представилась улица "красных фонарей". То ли это я так отстала от мира, то ли это мир идет куда-то не туда. Хотя, почему сразу "мир не туда"? Вспомни-ка откровенные изображения пышных тел на полотнах Рубенса (ой, опять Голландия! надо же какое совпадение) или скульптуры Микеланджело... Так это еще когда было! Ну ведь нравится же тебе такое искусство, признайся честно: от созерцания красивого обнаженного тела можно получить эстетическое удовольствие.  Подождите… Это что ж такое получается, голландец прав? Не может такого быть. Сейчас мы приведем контраргументы его словам: так, старушка Европа уже давно ничего не стесняется, и в итоге постепенно так, незаметно докатилась до официального принятия однополых браков.  А существует ли норма вообще? Блин... Я залезла в философские дебри на таком простом вопросе, как так! И все-таки, несмотря на кучу веских аргументов как «за», так и «против», купаться голышом в присутствии едва знакомого мужчины я не собиралась. Наверное, большим прогрессом в моем воспитании можно считать уже и то, что я не сочла странное предложение Дэниза за непристойность. Но тут, опять же, вырисовывалась другая странность: я была почти уверена в том, что сделай мне такое предложение на полном серьезе кто-нибудь другой, а не Дэниз, то этот "другой" мгновенно оказался бы отосланным на известное количество букв, дающих в сумме неприличное (а может быть художественное) значение. В случае же с Дэнизом, купание голышом воспринималось не как вульгарщина в мой адрес, а просто как продолжение его собственной естественности, которая мне так нравилась, и которая меня и привлекла к нему. Просто передо мной был человек без комплексов и со своим специфическим мировоззрением. Я не смогла бы на него обидеться никак, даже если бы этого сильно захотела. А тем более, я этого совсем не хотела… А чего я хотела? Короче, я совсем запуталась, не знала что ответить ему и решила уйти от этой темы. 
          – Давай завтра спишемся. – сказала я.   
          – Давай. Ты до какого числа здесь будешь?   
          – До восьмого.   
          – Отлично. У нас еще много времени.   
          – Дэниз, сколько человек у вас в команде?   
          – Пять. Это самая маленькая команда здесь. Например, вот этот соседний корабль меньше нашего, а его обслуживают 10 человек.   
          – Это неудивительно, что у вас самая маленькая команда. Ты здесь за всех. А говоришь, что все капитаны такие же шустрые!   
          – Да, я, в общем-то, один справляюсь со многими обязанностями. Это не так уж сложно. Только вставать приходится очень рано, каждый день в 6 утра. Нужно всю технику проверить, двигатели посмотреть. Все сам.   
          – Ну повар-то точно не ты.   
          – Нет, повар не я. У нас есть свой хороший повар.   
          И вот, снова повисла тишина. Мне было немного неловко под его внимательным взглядом. Срочно нужно было найти какую-нибудь тему для продолжения оборвавшегося разговора, но, как нарочно, в голову не приходила ни одна мысль. До сих пор мне приходилось тащить беседу на себе, Дэниз же просто отвечал на вопросы и, казалось, только и ждал пауз. От затяжного молчания я начала медленно и верно предаваться панике, но тут заговорил он. Он задал мне первый и единственный вопрос за весь вечер. Единственный, но очень важный:   
          – Скажи, что ты обо мне думаешь? Ты можешь сказать все, что хочешь. Мы с тобой взрослые люди, давай разговаривать откровенно.   
          На этом-то вопросе я и споткнулась. Все впечатления сегодняшнего дня как-то разом ударили в голову и на минуту потерялось чувство реальности происходящего. С досадой вспоминаю этот момент. Дэниз не просто давал мне шанс быть самой собой -- он подталкивал к этому. Здесь можно было развернуть разговор как угодно, перевести его на любые рельсы, но для этого я еще слишком плохо усвоила урок естественности, который Дэниз мне преподал. Слишком сильна еще была старая привычка прятаться за глупой маской, особенно в самый ответственный момент. Вместо того, чтобы действительно сказать, что я о нем думаю, рассказать о сомнениях и задать интересующие вопросы, я промямлила какую-то чепуху.   
          Мы посидели еще немного, поговорили о разных пустяках. Дэниз несколько раз пожаловался, что он очень устал за день. И я ему верила. Тут за день так накувыркаешься! Сама все видела. Наконец, он спросил у меня:   
          – Слушай, ты все еще хочешь идти на дискотеку? Там так много пьяных собирается.   
          – Да мне и самой не очень хочется. Я тоже устала.   
          Это был вполне искренний ответ. За день я тоже очень устала и перегрелась в прямом и в переносном смысле.   
          – Пойдем тогда, постоим там немного, а потом я тебя в отель отвезу.   
          Я смотрела, как он поднимается со стула, и ничего не могла понять. Что это с ним... Он вставал медленно, как старик, еле разгибая ноги и держась за спину. Может, это розыгрыш?   
          – Что с тобой?   
          – Нога затекла. Засиделся.   
          – Неужели у тебя такое бывает? 
          – Несколько месяцев назад попал в аварию, в машине отказали тормоза и я врезался в дерево. Хорошо, что вообще живой остался. 
          Он показал огромный шрам во все бедро.   
          – Ужас... Так как же ты все эти трюки делаешь?   
          – Да как, как. На обезболивающих.   
          – А зачем ты так? Может быть, нужно быть немного поосторожней? 
          – Я просто не могу без этого.   
          Он шокировал меня очередной раз за сегодняшний день. Какой же, все-таки, удивительный человек. Понятное дело, с такими проблемами и с такой усталостью у него изначально и не могло быть никаких планов относительно дискотеки. Это был просто ход. Так, сегодня – дискотека, завтра – катание на катере.
 
XIII.   
 
          Мы вышли на пристань. На входе в "Черный парус" был организован пропускной пункт. Парень-контролер смотрел билеты и проверял сумки всех желающих попасть на борт. Рядом стоял столик, заставленный бутылками с газированной водой и пивом.   
          – Туда нельзя проносить жидкости, все нужно оставлять здесь.   
          Через пропускной пункт шли пестро разодетые, шумные, веселые люди. Тут и там были взрывы хохота, из общего шума доносились отдельные слова, какие-то выкрики. На палубах и на мачтах горели разноцветные огни и играла музыка. 
          – Если хочешь, сходи, посмотри. "Черный парус" очень хороший корабль.   
          Я прошла на палубу "Черного паруса". Конечно же, палубы этого корабля заметно шире, здесь больше посадочных мест и вообще, просторнее и красивее. На этом корабле все было сделано со вкусом, интерьер выглядел очень дорого и был выдержан в бордовых тонах.   
          Дэниз познакомил меня с Джеком, капитаном "Черного паруса". Он был одет по-пиратски, тоже небольшого роста, тоже подтянутый. На его лице светились лезвиями маленькие проницательные серые глазки. Быть может, Дэниз не так уж и далек от истины, когда говорит, что у них тут все капитаны одинаковые...   
          – Пойдем, еще поднимемся наверх, мне нужно кое-что взять.   
          Мы вернулись на палубу. Пока он что-то искал в своей каюте, я ушла выше, посмотреть третий этаж. Минут через пять он поднялся ко мне.   
          – Здесь так близко звезды, и так тихо. Романтика.   
          – Да.   
          Он привлек меня к себе и поцеловал.   
          – Ты не поверишь, я стесняюсь.   
          – Я тебе действительно не верю. Уж ты-то очень стеснительный, конечно! Тогда представь, как я стесняюсь?   
          Я как-то ненавязчиво вывернулась из его объятий, сделав вид, что якобы интересуюсь фигуркой пластмассового пирата больше, чем фигуркой живого.   
          – Кто все эти украшения делал?   
          – У моего друга есть мастерская.   
          – А кто название кораблю придумал, ты?   
          – Да. Этому кораблю только три года, раньше я плавал на другом, поменьше. Ну что, пойдем?   
          – Пойдем.   
          Дэниз довез меня до отеля, и сказал, что напишет завтра. 
 
 
XIV. 
          Проснувшись поутру, я не ощутила границу между сновидениями и явью. Всю ночь мне снились корабли, море, берега, дискотеки, и, конечно же, капитан Дэниз со своими разговорами при лунном свете. Порой сюжеты сновидений принимали какой-то фантастический оборот, -- то Дэниз и Левент вдруг сливались в один персонаж, то корабль плыл по узенькому ручейку, который выплескивался из русла из-за штормовых волн, причем, этот ручеек находился возле здания главпочтамта в моем городе. Все это были лишь какие-то обрывки видеоленты, по пробуждению я могла более или менее внятно вспомнить только один сюжет ночного "кина". Мне приснилось, будто бы прямо на корабль с туристами во время путешествия стали надвигаться черные тучи с молниями, причем, тучи выбрали целью почему-то именно наш корабль. У нас поднялась паника, а на соседних кораблях все выстроились вдоль перил, смеялись, делали на фоне нас селфи и показывали пальцем, им всем явно было очень весело. Для того, чтобы спасти корабль, Дэнизу срочно нужно было нырнуть в море вниз головой с самой высокой мачты. Он так и сделал: вмиг залез на самую высокую мачту, оттолкнулся от нее ногами и, вместо того, чтобы упасть вниз, улетел прямо в ночное звездное небо. Откуда взялось ночное небо посреди дня -- тоже загадка. В итоге, корабль оказался неуправляемым и без капитана, -- ни одна душа больше не имела даже приблизительного представления о том, как работают все эти рычаги и переключатели. И тут на сцену вышла я, собственной персоной. Не теряя времени даром, так как на счет шла каждая секунда, я мгновенно оценила ситуацию, махом вспомнила все, что Дэниз накануне рассказывал про пульт управления, переключила нужные рычаги, повернула штурвал и вывела наш корабль из чрезвычайного положения, не забыв при этом показать тучам смачную фигу. 
          "Н-да, -- решила я по пробуждению, восстанавливая всю эту белиберду в уме, -- из этого сна явно следует, что есть все-таки хоть какая-то польза от общения с капитаном. " Но, даже еще раньше, чем я успела осознать себя проснувшейся, пришла вполне конкретная мысль из вполне конкретной реальности -- капитан сказал вчера, что позвонит мне сегодня. Что же он еще говорил? Ах, да... Предлагал купаться голышом. Да, это очень мило. Так что же я буду делать с этим предложением? 
          Мои мысли разлетались в разные стороны, между ними шла борьба, достойная уже не пера Достоевского, а, скорее, пера дежурного психиатра. С одной стороны, я совершенно четко отдавала себе отчет в том, что, по всей логике вещей, наше общение с капитаном Дэнизом исчерпано вчерашним днем. Вчера он уже рассказал о себе все то, что мог рассказать случайно подвернувшейся девушке, да и вообще, я заметила, что паузы в нашем общении интересовали его куда больше, чем разговоры. Я понимала, что капитан Дэниз испытывает ко мне совершенно конкретный и недолгий интерес, да что уж там деликатничать, скажем прямо и цинично: я для него – просто очередная русская «наташа» - ни больше, ни меньше. С другой стороны, мне дико хотелось посмотреть что будет дальше. Дэниз мне нравился, и я не могла отказать себе в удовольствии встретиться с ним снова. Наверное, в этой ситуации было всего два нормальных пути: или все-таки больше не встречаться с ним вообще, или (и это было бы лучше) поговорить с ним с той же откровенностью, с какой он сам рассказывал про танцы на улице "красных фонарей". Такой открытый, взрослый разговор помог бы избежать недоразумений, ведь Дэниз, будучи очень умным и открытым общению человеком, наверняка понял бы меня. К тому же, весь день у меня из головы не выходил его вопрос: «скажи, что ты обо мне думаешь?» Но я же, вместо того чтобы пойти нормальным прямым путем, разыграла весьма глупое продолжение истории, напрочь запутавшись в своих противоречивых желаниях и не менее противоречивых философских измышлениях. Мало просто иметь мозги, нужно еще и уметь ими пользоваться, правильно соблюдая инструкцию по их эксплуатации.
          Предложение Дэниза на счет лодки выглядело очень уж откровенно. Согласиться на такое романтическое путешествие означало бы полностью отдать себя на волю случая. Двое в лодке посреди моря -- это совсем не игрушки, и соглашаться на такое, не имея конкретных намерений, просто нельзя. Чтобы встретиться с ним, но оставить при этом ходы к отступлению, я решила воспользоваться его же способом. Ах, какая же я умная! Как все рассчитала!   
          Когда в 5 часов вечера, как и было условлено накануне, он мне написал, я ответила следующее:   
          – Привет, Дэниз. У меня есть предложение: давай заменим поездку на лодке на ночную дискотеку. Ты как? 
          Он отнесся к этому предложению без энтузиазма, но согласился, и было решено, что он заедет за мной в отель в 20 часов, то есть, на полчаса раньше, чем вчера.   
 
XV.   
 
          В 20 часов к парадному входу отеля была подана карета, в которой я отправилась на ночной бал к Воланду. Ой, простите, к Дэнизу. Честно говоря, в тот вечер я и вправду хотела танцевать, и надеялась, что Дэниз все-таки не откажет составить мне компанию. 
          Мы приехали в порт. Дэниз предложил пройти на палубу своего корабля, попить чаю. Я очень удивилась и ощутила неловкость, когда увидела, что на палубах в тот вечер было несколько мужчин. Некоторые ходили взад и вперед, что-то носили, суетились по-рабочему, другие сидели компанией за столиком и распивали пиво. Те, которые сидели за столом, оценивающе оглянулись мне вслед, и, как показалось, даже тихонечко прицокнули. "Ну а чего ты хотела? Они же видят все это со стороны и имеют право думать что-то свое. Впрочем, они не так уж и неправы. Видимо, это сидят те, из которых выстраивается очередь на б\у." От этой сценки мой оптимизм немного поубавился, а настроение слегка скисло, как скисло лицо Левента, когда я записывала свой номер в телефон Али. 
          Мы прошли на те же самые места на второй палубе, где сидели накануне. Дэниз ушел заваривать чай, а я устроилась на своем стуле и облокотилась на перила. Господи ты боже мой! Какая красота была вокруг! Я мгновенно забыла про всех этих мужиков внизу. Здесь было тихо, здесь было чудно... Вся природа дышала таким покоем и умиротворением, казалось, она прислушивается к чему-то, коричневатые сумерки готовятся принять таинство ночи. Еще видны были тени от кораблей, их черные контуры дрожали на зыбкой поверхности воды. Огни города были совсем близко, рукой подать, -- такие уютные, дружелюбные, слегка блеклые на фоне сумеречного неба. В этих южных широтах сумерки очень недолгие, ночь приходит быстро. Пройдет совсем немного времени, и темная вода станет совсем черной, в ней растворятся корабельные тени, и только луна да огни будут выхватывать из тьмы лица людей, их истории, их мимолетные чувства... 
          Дэниз вынес две кружки чая и сел рядом. Мне было почему-то немного тревожно – видимо, красота природы и необычность ситуации действовали как-то возбуждающе. Дэниз же выглядел очень спокойно и расслабленно, он прилег на спинку стула и запрокинул голову назад, отдыхая после напряженного дня. 
          – Как прошел рейс?   
          – Все нормально. Как всегда, правда, не обошлось без происшествий. Сегодня один мальчик упал с лестницы и разбил подбородок. Мы промыли рану, перевязали, и я предложил родителям отвезти их до берега, где есть медицинский пункт. Так нет же! Они сказали, что дождутся конца путешествия. Странные люди такие. А еще, сегодня иранцы снимали кино. Такое часто бывает, почти на каждом рейсе. В Иране женщины закрытые, а здесь они видят много девушек в купальниках, вот и начинают их фотографировать. Объяснить им что-то сложно, они разговаривают только на своем фарси, приходится жестами общаться. Короче, обыкновенный рейс. У тебя как дела?   
          – Все хорошо. Я сегодня весь день была на море, как всегда.   
          – Хорошо.   
          Он выпрямился на стуле, улыбнулся и коротким, дружеским жестом коснулся моих запястий, а потом сразу же достал из кармана телефон.   
          – Я не знаю, будет ли сегодня дискотека. Сейчас позвоню ребятам на "Черный парус", спрошу. Если очень мало народа соберется, то выход отменят.   
          Он долго разговаривал по телефону на турецком языке. На том конце провода тенору Дэниза вторил басовитый голос. Не знаю почему, но пока я слушала диалог этих двух голосов, моя тревога не унималась, а наоборот, возрастала. Наконец, переговоры были окончены. 
          – Ну что это за человек! Ему задаешь конкретный вопрос, а он отвечает совсем про другое, начинает говорить обо всем подряд. Рассказал про свою зарплату, пожаловался на задержки -- да мне какое дело! Разбирайтесь там сами. А дискотеки сегодня не будет, решили отменить, потому что людей не собрали. Что будем делать? Мы сегодня днем собирались на катере покататься. Может, сейчас?   
          Как вы думаете, что ответила эта умная женщина? Вы думаете, она сказала так: "Я сегодня себя неважно чувствую, давай посидим здесь"? Нет, она сказала совсем не это. Вдруг, неожиданно для нее самой, из годами закупоренной бутылки ее подсознания, вылетел самый настоящий Джинн. Этот злой волшебник умудрился привести к единому знаменателю ее чувства и мысли, которые спелись в экстазе безумия. Бедный здравый смысл, который пытался что-то возразить им, мгновенно оказался заперт в бутылке и закупорен плотной пробкой. Теперь уже ничто не могло ее остановить. Она решилась. Она хотела. Она думала о том, что имеет право хотя бы раз в жизни совершить бездумный спонтанный поступок, она заслужила это за годы послушания своему скучному здравому смыслу. Все темное и экстремальное, что было глубинной сутью ее натуры, и что, однако, она всегда пыталась вытравить из себя, теперь взяло верх. В этом было даже что-то извращенское. Она хотела гнать навстречу ветру и темноте, она хотела оказаться во власти случая, она хотела зависеть от воли другого человека, который гораздо сильнее и умнее ее самой. Ее возбуждала мысль, что через какие-то считанные минуты она окажется там, где ей не сможет помочь никто, вообще никто. Отпустить вожжи разума, выйти в открытое ночное море, выключить огни, качаться на волнах, смотреть на звезды... 
          Мы спустились вниз, вновь прошли мимо пьющих мужиков за столиком. Когда мы вышли на заднюю площадку корабля, с которой был перекинут мост на сушу, Дэниз увидел на берегу каких-то своих знакомых, и на пару минут ушел к ним. Я осталась одна. Ко мне подошел какой-то мужчина из рабочих, он начал задавать обычные вопросы, ничего пошлого, но, почему-то от общения с ним появилось неприятное ощущение. Здравый смысл что-то еще раз буркнул из своей закупоренной бутылки, но, прежде чем я успела расслышать его слова, вернулся Дэниз.   
          – Сейчас я пригоню лодку.   
          Маленький белый катер, на котором Дэниз возит туристов к берегу, сейчас был привязан к бетонной плите. Пока он отвязывал его и тянул два метра до корабля, в моем мозгу, как у человека при смерти, пролетели все события двух последних дней. Я вспоминала, как безобидно и весело выглядел этот катер днем, когда делал короткие рейсы по высадке пассажиров, зато сейчас эта белая машина представлялась чуть ли не орудием пыток. Было страшно. На руках выступил липкий пот, сердце колотилось, пробегал нервный озноб, но я хотела этого. Я хотела ощутить вкус жизни, ну, хотя бы суррогат ее вкуса, хотя бы что-нибудь... Последняя осознанная мысль, перед тем, как нога коснулась белой резины, была такая: "Я ведь умная девочка, правда? Я же не поехала кататься с ним днем, потому что это было опасно, а вот ночью – самое то! " 
          Он усадил меня в носовую часть катера, а сам сел сзади, возле руля. Я вцепилась в резину так, будто бы надеялась, что она сможет спасти, спасти если уж не от предстоящей неизвестности, то хотя бы от того, чтобы не вывалиться из лодки. (Хотя, может быть, вывалиться из лодки, да как можно скорее, было бы лучше?) Я уже имела представление о водительском стиле Дэниза на примере корабля и автомобиля -- ездить с нормальной скоростью он, похоже, вообще не умеет. Можно представить, как он поведет сейчас мощную моторку, для которой вообще нет никаких внешних ограничений вроде правил, светофоров и встречного движения. 
          Он завел мотор. Носовая часть чуть приподнялась, и маленькая лодочка проскользнула в узком коридоре между двумя большими кораблями. Не успела я опомниться, как мы мчались уже по основному портовому каналу мимо череды пиратских яхт, мирно спящих на приколе, и небольших катеров. Наконец, с правой стороны прощально мигнул портовый маяк – последняя близкая часть суши, а потом исчез и он. Впереди была только темнота. 
          Как только мы выскочили за пределы гавани, Дэниз газонул так, что лодка стала напоминать горку -- так высоко поднялся ее нос, и я чуть не съехала вниз, прямо к ногам водителя. Мы летели навстречу неизвестности. Впереди -- черно, сверху -- черно, внизу -- черно, справа -- тоже, только с левой стороны красовалась блестящая гирлянда огней: там был берег, -- именно тот берег, откуда я много ночей подряд смотрела в черную таинственную даль, мечтая заполучить приключения на свою задницу. Ребята, мечты сбываются! (Далее, в скобках идет то, что на экране телевизора обычно заглушается сигналом "пи-пи-пи"). 
          Мы стали понемногу отворачивать от береговых огней в сторону моря. Мотор ревел так, будто бы изображал самолет на взлете. Я перестала судорожно цепляться за спасительную резину бортов, и просто отпустила руки навстречу ветру. Теплый ночной воздух лился струями в лицо, проникал вовнутрь, он освежал все закоулки души. Это было такое потрясающее, ни с чем не сравнимое чувство полета вне времени и пространства, опасного полета над бездной, в какой-то сияющей черноте, в которой слилось все – и земля, и вода, и небо, и звезды, и луна, и будущее, и прошлое! Да как же можно жить, и не знать всего этого! Как? Я сегодня счастливый гость во вселенной Дэниза, летящей на полном ходу так, что даже у его машин отказывают тормоза!..  О нет! Ошибка! Я здесь не гость. Я здесь дома. Это и моя вселенная тоже, она такая же – без тормозов, без ограничений, без стоп-крана, манящая, ласковая и жуткая в одно и то же время.  Она не знает никаких условностей и запретов, это другое измерение, где все земные нормы, мерки и стандарты – просто ничто. Здесь другие ценности - спонтанность, желания, естество, бури, фантазия, необъятная радость и море счастья. Цунами счастья!!! Наконец-то я вырвалась на волю! Ааа, как же страшно и как хорошо! Сейчас дыхание оборвется! Мы летим!       
          Наконец, ясно стало куда мы направляемся. Прямо по курсу был маяк -- тот самый маяк, который мигал по ночам так тревожно и заманчиво, порождая в сознании разные причудливые образы. Вот его лампочка мигает уже совсем близко, черный контур возвышается уже совсем рядом. Мотор вдруг перестает реветь, и резко наступает полная тишина, которая в первую секунду режет ухо своей непривычностью.   
          – Знаешь что это такое?   
          – Маяк.   
          – Это не просто маяк, здесь находится подводный остров.   
          – Как это?   
          – Большая мель размером 200 на 300 метров. Почти никто из туристов не знает об этом, а то бы плавали сюда.   
          Он вытащил из кармана фонарик и опустил его в воду: там действительно было видно дно.   
          – Глубина всего метра полтора.   
          – Значит, корабли здесь не ходят? – задала я вопрос анекдотической блондинки. 
          – Конечно, нет. Зато здесь плавать хорошо. Давай поплаваем голышом?   
          – Нет, н-нет... Я не хочу сейчас плавать. Ты плавай, если хочешь.   
          Он выключил фонарик и спрятал его в карман. Снова наступила кромешная тьма, изредка прерываемая короткими яркими вспышками. Берег был очень далеко -- так далеко, что оттуда не долетало ни звука. Все, что было слышно -- это только как вода зловеще-тихонько плещется о нашу резиновую лодку. Если закричу -- все равно никто не услышит, а если даже и услышит -- все равно никто не придет на помощь. Да и кого спасать и от чего спасать? Я сама так хотела. Сама хотела! Не вздумайте меня спасать! Никто, слышите? Впрочем, только Никто - это и есть тот единственный, кто может услышать твои вопли.
          Я ждала, что будет дальше.   
          – Если ты не будешь купаться, то и я не буду купаться.   
          От этих безобидных слов меня обдало ледяным ужасом, и в то же время где-то глубоко внутри было очень смешно. Мой внутренний Джинн, годами закупоренный в заплесневелой бутылке без воздуха, Джинн, который наконец-то вырвался на волю, беззвучно хохотал во все горло. Ну и комедию я заломала. Комедию под названием "Хочу то, не знаю что, и будь что будет!" В тот момент до меня полностью дошла вся непредсказуемость ситуации: двое в одной лодке, посреди моря, ночью, и вокруг на несколько километров ни души больше. Ё-мае, как выкручиваться буду?
          Снова пронеслись в голове все мысли двух последних дней. Что делать, если человек тебе очень симпатичен, но максимум, на что ты можешь рассчитывать в общении с ним – это мимолетная связь? Ты ему не интересна. Ты же помнишь, что он не задал тебе накануне ни одного вопроса, касающегося тебя лично. Единственное, что он спросил, было: "Что ты обо мне думаешь? " Через месяц он вообще не вспомнит как тебя зовут. Ты – просто одна из бесчисленных составляющих его "здорового образа жизни". Ты согласна быть безыменным винтиком в этом механизме? В такой связи ты ничего хорошего не получишь сама, так же как и ничего хорошего не сможешь дать ему. Ты не приспособлена к таким приключениям – у тебя для этого слишком тяжеловесный мозг и слишком жадная душа. Ты же все это знала, когда садилась в лодку, тогда зачем все-таки?.. Это ещё не известно, кого ты сейчас боишься больше – его или себя... Нет, его-то ты как раз и не боишься – он нормальный человек, к тому же ему не нужны неприятности. Ты боишься себя. Доигралась... Хиханьки-хаханьки, танцы с шариками вместо титек, парики белые, парики черные, шляпы выпендрежные – вроде с какой-то ерунды все начиналось... Сколько их, таких как я, попавшихся на удочку редкостного обаяния этого пляжного турецкого красавчика? Сколько их таких, покоренных его огненным темпераментом? Сколько нас таких, в ком он зажег искру желания, интереса, а может быть, и чего-то большего? Налицо парадокс: тебя привлекает в человеке его раскрепощенность и свобода от условностей, а сама-то ты и шагу ступить в этом направлении не можешь... Ты так не можешь, хотя, может быть, и хочешь. Впрочем, не надо все усложнять, не надо. Все это изначально было игрой, так пусть это будет игрой до конца. Ты опять слишком много думаешь. Женщина с мозгами (а особенно с мозгами набекрень) – это гораздо хуже, чем обезьяна с гранатой, и моему другу сейчас предстоит в этом убедиться. Впрочем, нет, он не догадается о наличии у меня мозгов, пусть даже и на изнанку вывернутых, он просто решит, что у меня вместо них черная дыра. Ясное дело, он понимает сложившуюся сейчас ситуацию именно так, как и должен ее понять. Нет, надо с ним объясниться прямо сейчас, сейчас... 
          Все произошло даже скорее, чем я успела опомниться. Я почувствовала себя в его крепких объятиях. Дальше пошло что-то бессвязное: 
          – Дэниз, Дэниз, не надо. Я не могу сегодня, только не сейчас...   
          – Почему?   
          Я что-то говорила, но лучше не вспоминать что. Я озвучивала все глупости, которые только лезли в голову, страх мешал мозгу фильтровать речь. В конце концов, он отпустил меня:   
          – Хорошо. Действительно, можно быть просто друзьями. Почему нет, это тоже вариант. Давай так. – он-то, в отличие от меня, отфильтровал свою речь хорошо, и не озвучил всего того, что обо мне подумал на самом деле.   
          Вдруг, в этот самый момент, тьму пронзил яркий луч света. Мы посмотрели в ту сторону, где был его источник. Возле самого маяка, освещая дно фонарем, плавал какой-то человек. Откуда он здесь взялся? Все было тихо, и рядом не было видно ни одной лодки, на которой он мог приплыть сюда. Дэниз обратился к нему по-турецки, тот ему что-то ответил.   
          – Этот человек ловит здесь гарпуном, это запрещено. Поедем отсюда, я не хочу ему мешать.   
          Он усадил меня за руль и сказал:   
          – Веди.   
          – Но я не умею.   
          – Здесь уметь нечего, учись. Вот так газ, а вот так повороты. Давай!   
          С этими словами он завел мотор, стартанул и передал управление мне. Я пыталась держать курс прямо, но лодку несло в разные стороны. 
          – Да газуй же ты! Не бойся! – перекрикивал он рев мотора. – Давай!   
          Я прибавила газу, лодка подпрыгнула и ее понесло куда-то влево.   
          – Подожди, там катер стоит, вон он. Дай-ка сюда. 
          Я посмотрела в ту сторону, куда он показал, и увидела там один маленький красный огонек. Я передала управление, а сама перелезла в носовую часть. Лодка слушалась своего хозяина гораздо лучше, чем меня. Мы снова летели по черной невидимой глади, все так же теплый ветер хлестал в лицо, все так же ревел мотор, однако, теперь больше не было неизвестности впереди -- портовые огни стремительно приближались. Дэниз разогнал катер чуть ли не до взлетной скорости, и внезапно сделал два резких крутых поворота вправо и влево, отчего я чуть не вылетела в море.   
          – А-а-а-а!   
          – Ха-ха-ха, держись!   
          – А-а, давай, Дэниз, разгоняй еще быстрее, жми на всю катушку! Давай!!!   
          Так вот ты, оказывается, какая, жизнь! Я люблю-ю-ю тебя-я! 
          Однако, дальше лететь было не куда. Нас поприветствовал портовый маяк, и скорость резко упала. Скорость, которая казалась быстрой при выезде отсюда, на самом деле была просто черепашьей. Все закончилось. Мы причалили. Дэниз помог мне выйти из лодки, отогнал ее и привязал к бетонной плите. 
          Расстались мы не сразу. Я еще некоторое время побродила по кораблю: посмотрела, как Дэниз смазывает двигатели, потом мы заглянули на кухню, где шли приготовления к завтрашнему рейсу, и еще разок прогулялись по палубам. Затем, к моей полнейшей неожиданности, Дэниз предложил мне прокатиться в горы – посмотреть на город со смотровой площадки.   
          – А, поехали!   
          Че уж там, если море по колено, то и горы по плечу. Мы ж теперь "давай будем просто друзьями". Просто. Друзьями. (Жаль, не существует знака препинания, который мог бы передать ехидство авторской интонации.)   
          – Едем.   
          Мы выехали за пределы города и отправились в путь по серпантинной проселочной дороге. Фары нашей машины освещали кусты, заросли, лес, камни и обрывы. Навстречу не было ни людей, ни машин, за нами -- тоже никого. Назвать эту дорогу "дорогой" можно было только с большой натяжкой. "Мерс" то и дело спотыкался, буксовал, поднимался вверх медленно-медленно.
          – Вон там, на вершине горы видишь свет?   
          На самой вершине высокой и абсолютно темной горы, по которой мы ползли, светилась одна тусклая лампочка.   
          – Это смотровая площадка. Оттуда такой вид открывается, особенно ночью. 
          Я отметила про себя интересную деталь: смотровая площадка есть, а дороги к ней нет. Но самым интересным было другое – то, что теперь я не чувствовала никакой тревоги. Мне не было страшно ехать с ним черти куда. Не страшно. Никуда. Почему???   
          – Да, здесь вездеход нужен, на этой дальше ехать нельзя. Давай тут остановимся.   
           Он остановил машину возле крутого обрыва, поросшего диким лесом. От травы исходил запах сырости, стрекотали цикады, над лесом светила луна. Дэниз вышел из машины и встал над краем пропасти. Я подошла к нему, обняла, а сердце пело и переполнялось благодарностью этому человеку. Я до слез любила его в тот момент, но он моей своеобразной любви, конечно же, не понял, а я толком не могла ее выразить.    
          – Дэниз, спасибо тебе! Спасибо за этот вечер.      
          Мы постояли так немного, обнявшись, потом он сказал:   
          – Мне пора. Есть еще кое-какая работа в порту, ты меня извини. Давай я тебя сейчас довезу до отеля. Позвоню завтра.   
          Я не верила, что он позвонит завтра. После всех наших сегодняшних нелепых приключений поверить в то, что Дэниз позвонит завтра, было невероятно. Я знала, что больше его не увижу. 
          Сказать ему что-нибудь еще? А что сказать. Разве можно в двух словах выразить то, что я сейчас чувствую…  Грустно ли мне? Да, очень. Но грустить не надо, ведь даже если бы я смогла подобрать самые искренние, самые правильные слова и сказать их Дэнизу в самый подходящий момент, сюжет этой истории вряд ли изменился бы слишком сильно, - исход ее был предрешен изначально. Не надо грустить, ведь если действительно верить в то, что все события и все встречи в жизни имеют какой-то тайный смысл, то вполне логично предположить, что они имеют также и предначертанный свыше финал. По крайней мере, не исключено, что это может быть так. Что мы сами решаем, а что уже давно решено за нас? Я не знаю, ничего не знаю… Да, грустно расставаться, но подумай о том, что этого удивительного вечера могло бы и вовсе не быть: не было бы сейчас Дэниза рядом, не было бы ни полета в ночном пространстве, ни пахнущей сыростью травы, ни таинственного леса, ни луны, ни этих объятий. Что я могу сделать? Красиво попрощаться. Конечно же, я буду помнить Дэниза долго. Да что там «долго» - разве можно его вообще когда-нибудь забыть?
          Мы сели в машину. Нужно было развернуться в узком каменистом промежутке между нависшей скалой и обрывом. Дэниз проехал сначала вперед, к скале, а потом дал задний ход на обрыв. Я и не подумала выйти из машины, а только пристегнула ремень безопасности (вещь, которая может спасти в случае падения, конечно) и вцепилась в него (в ремень) холодными от страха руками. Пусть уж этот вечер так и закончится, как начался: двое в одной лодке, и двое в одной машине, висящей над пропастью. 
          Так мы и расстались. Дэниз больше не писал и не звонил. Позже я узнала, что он соврал на счет своей личной жизни: он был женат.