(предыдущее:http://www.proza.ru/2017/09/22/698)
Тем временем Зия продолжала меняться. Скорость, с какой это происходило, поражала её и Эву. Дева вытянулась, став неуклюжей. Она не знала, куда девать свои длинные ноги и руки. За всё цеплялась, спотыкаясь.
При этом Зия расцветала на глазах, чем Эва пыталась её утешить, ибо девушка непритворно горевала, утратив часть своих редких физических навыков. Многим нужно было овладевать снова, примеряясь к иным собственным габаритам. Она упражнялась целыми днями, сгоняя с себя по семь потов, чтобы вернуть прежнюю форму. Даже метание камней пришлось осваивать заново. Но до совершенства ей было опять далеко. Каждый день Зия едва доползала до убежища, чтобы забыться глубоким сном. Однако здесь её ждали новые испытания.
Она ведь сама попросила научить столь же красиво танцевать, как это умела Эва… Вдобавок Эва учила её соблазнительной походке, сражавшей мужчин. Благо новые формы тоже не подкачали, и сражать стало чем. Некогда Эва в шутку имитировала диалог урока по искусству соблазнения парней. Это ещё во времена, когда они шалили с Линой по созданию новых пар в Коронтэне, знакомя Азу с Матю. Выходит, не зря тогда Эва назвала имя Зии…
Желая отвлечь и позабавить полуживую к вечеру подругу, Эва поведала о той любовной интриге, жертвой которой пала сама выдумщица Лина. Измученная нагрузками слушательница поневоле улыбалась, удивлённо тряся головой: «Ну, вы с Линой даёте!»
А Эва, продолжая смешить, прохаживалась перед ней с важным видом и вещала:
- Улыбнись ему и он – твой! Дальше пусть сам тебя добивается!
- Если намеченная жертва не обращает на тебя внимания, уделяя его другой, то в той же компании начинай флиртовать с его приятелями. Приглядись к той, которой он увлёкся, делано не обращая внимания на него. Отметь её слабые стороны, сумей подчеркнуть их в глазах собравшихся. Пусть упадёт в их мнении, а он поймёт, что та – незавидная добыча. Продемонстрируй себя приятной противоположностью его даме…
- Тебе придётся поработать с голосом, Зи. Диапазон должен быть от чарующего многообещающего шёпота до красивого смеха над каждой его идиотской остротой. Мужчины не догадываются: насколько недалёки, но правда не понравится никому и лишь оттолкнёт. Лесть и только лесть! Пусть он поверит, что им восхищаются. Раздели его увлечения и вкусы, став для него своей в доску. При этом время от времени дистанцируйся, как почувствуешь, что он на крючке. Нужно, чтобы он за тобой бегал, считая, что добивается, а не наоборот. Дразни, дурачь, сочиняй про него песенки и води за нос.
Позы, одежда, жесты, походка – над всем этим мы с тобой будем работать. В итоге ты станешь кружить любые понравившиеся тебе головы.
Дальше я сообщу, как понять отношение к тебе мужчины по его взглядам, позам и жестам.
- Серьёзно? – спрашивала Зия, стараясь не уснуть. Ноги были, словно чужие, тело болело.
- Серьёзнее не бывает для девушки! Например, разговаривая с тобой или слушая (а тебе придётся научиться терпеть его болтовню, делая вид, что в восторге от чуши, которую он несёт), этот парень, сам того не замечая, то поправляет воротник, то приглаживает волосы… как бы прихорашиваясь (для тебя!) Это означает, что ты ему нравишься.
Знаков, по которым можно узнать его мысли, множество. Я тебя с ними познакомлю, как и с необходимыми изящными движениями, от которых не оторвать глаз. Запахи! Ты узнаешь и о силе ароматов. Одни бодрят, другие привлекают, третьи отгоняют плохие мысли, улучшая настроение.
Слушая, Зия лишь качала головой. Вот чем Эве надо было заниматься! Тогда мужская половина Коронтэна была бы взята в плен, даже не догадавшись о том.
- Эва, - спросила она, - получается, что любовь – это игра и война только на ином поле?
Эвона ответила не сразу.
- Любовь – это такая война, в которой мечтаешь попасть в плен… а приходится побеждать.
Больше в тот вечер Зия не решалась задавать вопросы.
Яр не знал, что делать. Он по нескольку раз в день показывался на краю площадки, тем предупреждая: «Пост не оставлен, опасайтесь!», а остальное время ходил, делая гимнастику, или лежал. Днём, когда негде было укрыться от палящих лучей, он мечтал дотянуть до ночи, которая приносила покой и прохладу, изредка балуя дождём. Ночь, столь страшная для него, как и для остальных коронтэнцев, теперь стала подругой, не дававшей погибнуть, позволявшей восстановиться, славшей удивительные сны.
С ним что-то происходило. Он общался с ушедшими, видя их, обращался к ночи, благодаря ту и беседуя с ней. Днём он иногда садился, свесив ноги вниз, испытывая соблазн упасть. Он свернёт шею, и мучения закончатся. Но тут Яр чувствовал руку на своём плече и слышал голос Дана или Дука, стыдивший его. Особенно нравились ему увещевания сочинителя, произносившего их слегка распевно, словно декламируя:
-Ты – последний воин, способный остановить врага.
Ты не имеешь права посрамить павших, как уже сделал, побывав в плену.
Они погибли из-за тебя.
Да, в городе боятся поднять голову,
но слыша о тебе – не пустившем к ним завоевателей,
глядишь, робкие займут у тебя мужества,
как это сделал я,
нерешительные вдохновятся,
воспрянут дрогнувшие и оступившиеся…
Ты – их знамя, и не смеешь бежать.
Каждый из нас – поле битвы, где воины Надежды бьются с превосходящими силами Отчаяния.
Не предай нас!
Слыша это, Яр исполнялся сил и отступал от края.
И всё же медленно, но верно природа брала своё, и он чувствовал, как слабеет. Кружилась голова, дрожали ноги, когда он поднимался. Ясно было, что не за горой тот день, когда он не встанет. Это не угнетало, а радовало, обещая избавление. Огорчало другое: кто заступит на пост после него? Никто? Для чего же тогда он совершал плохое, убивая других, истязая себя…
В один из подобных моментов предательская мысль посетила Яра: «О чём говорит то, что Небесный свет убивает меня, а дарует продление тьма? Чему я тогда служу?»
В растерянности он обратился к Дуку, с которым сроднился за это время:
- Как это?
Сочинитель улыбнулся, подбадривая, и разъяснил:
- Сомнения – наши предатели. Их посылает слабость. Оглянись! Ночь-то теперь белая! У тебя слишком много пустого времени для лишних мыслей. Начни копать в середине.
- Чем? – удивился Яр.
- Сам придумай, - последовал ответ.
Не слишком соображая, что делает, Яр повиновался, работая руками и найденными обломками дерева. Совет Дука не подвёл. В тот же день Яр мог уже прятаться в прохладном углублении от Небесных лучей, прикрыв одеждой вход. Помимо песка он извлёк наружу немало камней. Не все подходили для метания, но раньше и этого не было. Яр решил, что следует дойти до основания, выкопав ход из высоты, но вскоре убедился, что это невозможно. Земля валилась вниз, заполняя пустоты. Он поднял голову и увидел, как Дан и Лар сыплют её. «Все против моего ухода, и Небо, и наши, - понял он и успокоил их, - Не переживайте, ребята, я не собираюсь удирать. Хотел лишь сходить за камнями».
Вафа, как в воду глядел. Шедшие по бокам Эркин и Магда держали около него руки, чтоб оградить от возможного падения, а со стороны это смотрелось, словно они боялись, что судья сбежит. И надо же, чтоб им повстречался Акам. Он остановился, иронично заломил рот и спросил, высокомерно подняв брови:
- Вафа, вас взяли в плен?
Следует сперва рассказать об этом желчном коронтэнце, подобно Янае и Уне или Гёде, вошедшем в местные поговорки. Если по смыслу выражение «как Яна с Уной» здесь означало наше: «как кошка с собакой», а недовольное: «не скрипи, как Гёде» - не нуждалось в переводе, то сравнение с Акамом никому не льстило. Этот тип не признавал авторитетов, кроме себя, говоря в глаза любому неприятные вещи. Долго общаться с ним, не поругавшись, не удавалось никому. Кроме Тихого. Дело в том, что Акам лучше всех играл в «шишки», уступая иногда лишь создателю игры. Поэтому «шишкистам» сей противный тип был неприятен вдвойне. Шансов против него не было. Они дружно болели за Тихого в противостоянии двух мастеров, шумно радуясь редким поражениям его противника. Чаще бывали ничьи и успехи Акама.
Акам не имел друзей, а единственным, над кем он не посмеивался, как вы догадываетесь, являлся Тихий. При этом встречались они лишь за доской, не продолжая отношений вне игры. При встрече раскланивались в знак уважения.
Злые языки утверждали: Акам не трогает Тихого, боясь потерять партнёра. Мол, чистый расчёт. Известно ж, Акам никого не любит. Теперь понимаете, почему я раньше о нём не рассказывал?
Когда парни собрались идти отбивать пленных, Акам оказался единственным, кто выступил против этого. Он взошёл на возвышение на площади, кричал и ругался, предупреждая:
- Не идите! Они только этого и ждут! Пожалеете! Пошлите выборных переговорщиков.
- Девы уже приходили на переговоры, - парировал Дан, - Чем кончилось? Хочешь, чтобы новых пленили?
- Хочу сберечь ваши дурьи башки.
- Займись лучше своей, - ответил Тан, - раз сдрейфил и не пойдёшь вызволять наших. Почини её на досуге!
- Посольство! – кричал Акам, когда его стаскивали с возвышения Валей с Гаем.
- Наше посольство нельзя будет проигнорировать, когда городом придём к ним, - усмехнулся Инри, поигрывая колом, - Такие аргументы не удастся не заметить.
Потрёпанный и помятый, Акам плюнул на землю и ушёл. Над ним посмеялись и забыли о том. Никто не знал, что в этот день он впервые навестил Тихого дома.
Партнёр по «шишкам» удивился, увидев его. Пригласил к себе. Акам отказался войти.
- Мастер (до этого он никак не называл Тихого), - обратился к нему Акам, - не ходи со всеми к женскому городу. Многие не вернутся. Их ведут идиоты, которые даже разведку не думают вперёд послать.
Тихий долго не отвечал, словно размышляя. Потом произнёс:
- Не могу… Мастер, туда идут мои ученики…
- Я – не иду.
Они постояли молча. Потом Тихий сказал:
- На случай, если я и они не вернутся, хочу показать тебе несколько новых комбинаций. Пусть останутся и после меня. Я сейчас вынесу доску.
За разбором они не заметили, как пролетело время. К действительности, их вернул звук гонга, поплывшего над городом.
- Жаль, - поднял голову Тихий, - Пора.
- Подожди, - остановил его Акам, - я покажу тебе контригру на одну из твоих новинок.
- Покажешь, если вернусь, - сказал, поднимаясь, Тихий.
Акам вздохнул, тоже поднимаясь.
- Не иди в первых рядах, - то ли предостерёг, то ли попросил он, - там одни сорви-головы.
- Но кто-то же должен их предостеречь, - мягко улыбнулся Тихий.
- Мне не удалось, - сказал Акам, добавив:
- Если после возвращения кто-то станет играть со мной, а тебя… не будет, то я покажу им твои комбинации. Они станут носить твоё имя.
- Спасибо, - улыбнулся Тихий, - не сомневаюсь. Ты и сам создашь ещё не одну.
- Город знает: я – существо бесчувственное и эгоистичное. Поэтому поверь: второго такого партнёра, как ты, мне не найти. Возвращайся!
- Как получится…
Казалось, они готовы были обняться: в первый и последний раз, но Акам вдруг резко повернулся и пошёл прочь, опустив голову. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь видел, как у него дрожит подбородок.
Тихий посмотрел ему вслед, вздохнул и стал собирать «шишки».
Тихий, как и немало его учеников, не вернулся, а с Акамом никто не желал разговаривать. «Конечно, - горько усмехался тот, - ведь я оказался прав». За это время он создал много новых комбинаций, изобретя способ их записи. Тихому бы понравилось. Акам записал этим способом комбинации создателя игры и, по памяти, лучшие его партии, придумав особый значки для Тихого и себя. Акаму пришло в голову, что подобный метод применим для записи позиций и ходов в «битве с ведьмами». Но судья скрывался, не объявляясь, а больше это сообщить было некому. Потому Акам решил, что случайную встречу с Вафой следует использовать. Разумеется, если судья оценит предложение.
- Вафа, вас взяли в плен? – как помним, произнёс Акам.
Судья скользнул взглядом по спросившему и ответил:
- Мы спешим.
Акам встал на его пути.
- Буквально два слова, судья. Это вас не задержит, а вы их оцените.
Вафа нерешительно посмотрел на Магду. Она понимающе отошла в сторону, поманив Эркина.
- Тихий был и вашим другом, и моим… партнёром по игре. Уходя, он попросил сохранить его новые комбинации. Если не вернётся. Мне это удалось. Я придумал способ записи ходов и позиций. Думаю, в «битве с ведьмами» его тоже можно использовать. Когда у вас будет время, могу показать.
- Это интересно… Акам. Тихий был достойным. Идём с нами на площадь, там и поговорим.
Дальше они шли вчетвером. По дороге судья объяснял Акаму: зачем идут.
- Слышал, ты был против похода на женский город?
- Да, как единственный здравомыслящий. Я и Тихого отговаривал.
- Почему ж он пошёл?
- Сказал: «не могу не пойти, туда идут мои ученики»…
Несколько шагов они прошли молча. Потом судья пожаловался:
- Не вернулись и мои лучшие игроки-битвоносцы… Мил и Ру. Они превзошли меня – создателя этой игры. Теперь у меня совсем нет партнёров.
- У меня тоже.
- А ты играешь в «битву с ведьмами»?
- Хуже, чем в «шишки».
- Если обстоятельства не помешают, заходи вечером – сыграем в обе.
- Не премину, судья. Если до вечера не поругаемся. Вы ж меня знаете.
Оба засмеялись. Смех Вафы звучал серебряным колокольчиком. Слыша его, трудно было не рассмеяться самому, даже не зная повода.
- Кто он? – тихо спросила у милого Магда. Они шли, чуть отстав, чтобы не мешать беседе.
- Акам? – удивился Эркин, - Ты не знаешь?
Она помотала головой.
- Его именем обзывают неуживчивых и скандальных, которым далеко до него.
- А они так мило беседуют…
- От него не дождёшься комплиментов, в глаза скажет такое…
- То есть, он – правдив и потому неприятен?
На это Эркин только странно взглянул на неё, хмыкнул и произнёс:
- Подожди, скоро сама поймёшь про этого возмутителя любого спокойствия.
(продолжение:http://www.proza.ru/2017/09/24/852)