Сперва ты не считаешь дни,
Ты выпал из реальности, и время бесконечно.
Все возможно, каждый день превращается в насыщенную, бурную, маленькую жизнь,
Которую завтра можно прожить по-другому, заново.
А вечером, вспоминая утро, удивляешься, что прошло всего 10—12 часов, а кажется, что несколько лет.
А потом внезапно оказывается, что осталась неделя, три дня, день, ночь.
Время вышло…
Осталось только утро, чтобы попрощаться.
4 утра, светает, небо темное, и видны звезды.
Пустые улицы, прошуршала машина, рынок еще спит,
Дорожка через сквер Писателей,
Непривычно пустая и тихая набережная,
Слышно, как шипит море, тихо-тихо.
В районе Десантников кто-то еще колбасится.
Небольшие стайки молодых ребят с девушками разбредаются досыпать.
Хотя сколько там сна нужно в 20—25 лет? Упал на подушку, через два часа встал, умылся и снова живой, было ж время когда-то…
Волошин, кафешка, которая была и «Диканькой», и «Алыми парусами», и еще чем-то…
Причал, татарка, мостик, пришли.
Каждый раз поневоле торопишься, боишься пропустить чудо рассвета.
Море ровное, как стекло, и такое же чистое.
Ставлю печку, щепки, зажигалка, все привычно до автоматизма.
Долить в котелок воды, свернуть голову маленькой 5.
Маленькая, чтобы создать настроение и согреть, не пропустить симфонию рассвета.
Большая — это не сейчас, не тот случай.
Вот не нравится мне, в принципе, коктебельский коньяк, особенно в последние годы,
Хоть убейте, но не нравится!
А сейчас, на рассвете, куда пропали его жесткость и деревянность?
Скатывается тугим шариком, чуть обжигая пищевод и взрываясь внутри клубком огня,
Поневоле улыбаешься, ловя ощущения.
Может, в маленькие перед отъездом специально коньяк правильный разливают?
Причем каждый год.
Пока закипает вода, набиваю трубочку,
Собственно, дома не курю, невкусно, не вижу ни кайфа, ни смысла,
А в Коктебеле, особенно под портвейн,
Ну настолько замечательное сочетание…
Дымок табака (хорошего трубочного, без ароматизаторов) замечательно оттеняет терпкость портвейна, служит фоном для его сладких нот, раскрывает его послевкусие.
И собственно, коньяк, портвейн, в разумных количествах, само собой, под трубку,
Закусывать считаю сексуальной перверсией и решительно осуждаю.
В кипящую воду досыпать кофе, поймать пенку, снять,
Разлить по походным кружкам, дать немного настояться.
Глоток кофе, глоток коньяка, глоток табака — мир становится уютнее и добрее.
А небо уже светлеет, Кара-Даг из черного дракона становится золотым, нестрашным.
Солнце показывается из-за холмов, и весь мир на мгновение становится желтым, ярким, теплым.
Пошли купаться…
Доплыть до последнего буйка, постучать по нему, чтобы в следующем году обязательно вернуться.
Допить коньяк, кофе, искупаться еще раз,
Жадно, захлебываясь, чтобы впитать в себя и запомнить это утро, море, небо…
Ныряю…
Море, я вернусь…
Когда уходишь с пляжа, все, что остается за спиной, сворачивается, как декорация замечательного спектакля, и укладывается в закрома памяти, оставаясь там навсегда.
Начинают болезненно рваться нити, которыми ты пророс в окружающее,
Причем не сами нити рвутся, а отрываются кусочки тебя и остаются здесь.
Порой удивляюсь, как я могу жить там, когда меня все больше остается здесь?
Когда-нибудь останусь…
Мостик через речку-вонючку, главное — не оборачиваться…
Степной орел отбыл в свою латифундию, будет позже, прощаемся с его женой.
— Вы уже уезжаете?
— Да, пора…
— Жаль…
— Вы не представляете, как нам жаль…
Набережная, хотя время поджимает, торопиться нет сил,
Поворот в сквер Писателей, последний взгляд на море.
Чемоданы упакованы, пора…
— Ребята, телефон дать не могу, явно поменяется номер, приезжайте в следующем году!
— А зачем телефон? И так приедем!
Чемодан своими колесиками выводит трах-тах-тах по плитке тротуара.
Автостанция, таксисты, разводящие,
Гам и тлум.
Из маршрутки вываливается толпа только приехавших туристов,
У них все впереди, а нам домой.
Чемодан в багажное отделение, маршрутка трогается,
За окном проплывают Долинный, Приморье, «Ас-Эль».
Успеть глянуть направо, увидеть море еще раз.
В наушниках:
«Капли капают в песок,
От тебя на волосок я.
Мне понятно почему,
Влажно впитывать песку их».
Откупориваю бутылку массандровского портвейна, в один глоток заливаю в себя одну треть.
Сейчас не до церемоний и вкуса, нужно быстренько контузить себя, чтобы отпустило.
Заправка, поворот на Симферополь.
Все…