Часть 1.
Первые дни он не ощущал этого так остро. Потом, проходя про улицам, где они жили, машинально подымал голову, ища свет в окнах и знакомые силуэты. Потом... потом, вообще, стал старательно обходить те места, где они бывали вместе. Затем пришло чувство обиды: странная трансформация тоски по утраченным друзьям. И, наконец, - забвение. Он погрузился в рутину службы и не думал уже о прошлом. Чем дальше, тем реже вспоминал он о друзьях: их дороги разошлись окончательно и, как думалось, бесповоротно.
Сегодня ноги занесли его к «Толстухе Марго». Там давно уже заправлял ее сын, а сама Марго восседала у конторки. Она страшно растолстела и постарела, но не утратила здравого ума и памяти. Д'Артаньяна она узнала сразу, хотя он последние годы не появлялся в ее заведении.
– Господин д'Артаньян! Бог мой, как же я рада, что вы к нам заглянули! Я ни вас, ни ваших друзей не видела уже столько лет! – Марго, наверное, расцеловала бы гасконца, если бы посмела.
– Марго! А ты не меняешься! – д'Артаньян обрадовался старой знакомой больше, чем сам ожидал. – Подсаживайся и поговорим, – лейтенанту даже заказ не пришлось делать: Марго все еще помнила, что он любит, и лучшие блюда ее трактира, как по мановению волшебной палочки, возникли перед д'Артаньяном.
– Ешьте, господин мушкетер, ешьте на здоровье, и расскажите старой Марго, что интересного с вами приключилось. Мы с вами не виделись, почитай, лет десять?
Д'Артаньян задумался, мысленно прикидывая, сколько же лет он не заходил к « Толстухе Марго». Пожалуй, последний раз он был здесь еще с Атосом. А Атос вышел в отставку в тридцать первом. Да, десять лет прошло. Он посмотрел поверх стакана в тот угол, где больше всего любил сиживать его друг. Атос был на месте.
Д'Артаньян замер: мушкетер следил за ним из своего, затопленного тенью угла. Д'Артаньяну стало не по себе: пристальный взгляд Атоса словно о чем-то его вопрошал. Этот взгляд не отпускал мушкетера, словно его друг что-то хотел ему сказать, внушить. Д'Артаньян провел рукой по лицу: тень в углу исчезла.
Гасконец тихо выругался.
– А что господин Атос? – теплый голос Марго вернул его в реальность.
– Марго, ты его помнишь до сих пор? – удивился лейтенант.
– Ну, такого не забудешь, господин офицер! Он жив?
– Жив, насколько я знаю. Но вестей у меня от него нет. Все мои друзья исчезли на просторах Франции. У нас с тобой, Марго, видно только воспоминания и остались!
– Ну, это уже не мало, господин д'Артаньян. – улыбнулась Марго, протягивая ему очередную тарелку с угощением. – Раз вы ничего не знаете про своих друзей, расскажите лучше, как вам живется в Париже.
– Как мне живется? – дАртаньян задумался так глубоко, что Марго посматривала на него уже с беспокойством. – Да живу от утра до вечера, Марго. Служба!
– И не женились?
– Упаси меня Бог от такой глупости, хозяюшка! – рассмеялся гасконец, но смех его прозвучал неискренне. О чем говорить, когда от Констанции осталось только смутное воспоминание, подобное прикосновению крыльев бабочки к щеке: легкое дуновение ветерка.
– А что это ты про Атоса вспомнила, Марго? – спросил лейтенант, немного помолчав. – У меня ведь еще Портос и Арамис друзьями были.
– Я всех помню, всех – покачала головой старуха. – И гиганта Портоса, который в одиночку мог у меня весь недельный запас съесть, и господина Арамиса: такого нежного и ласкового с виду, а на деле так прямо силача: как он гвардейцев кардинала на свою шпагу нанизывал, и господина Ле Брэ и... всех-всех я помню. А вот господин Атос от всех отличался.
– Еще бы не отличался! Эх, Марго, знала бы ты, кто у тебя тогда в трактире сиживал! – мечтательно протянул дАртаньян.
– А я догадывалась, что он не простой дворянин был.
– Не простой – не то слово, Марго! – гасконец встал. – Ну, спасибо тебе за обед, Марго! Сколько с меня причитается?
– Я не возьму с вас ни денье, господин офицер. В память о вас и ваших друзьях. Если только вот придется вам с ними встретиться, заходите ко мне. Я буду счастлива видеть всех вас.
– Тогда – прощай! – д'Артаньян вышел из кабачка в некоторой растерянности. «Если бы Атос слышал слова Марго, он бы мог сказать: вот где нашло приют постоянство!» – пробормотал лейтенант.
Сколько же времени утекло с той поры, как д'Артаньян стал лейтенантом? Да немало: тринадцатый год пошел. За однообразными буднями счет годам не ведут: вот лейтенант и убедился лишний раз, что, столь блистательно начатая карьера его, уже который год буксует на месте. Король и кардинал сейчас не в том состоянии, чтобы напоминать о себе. О чем это они с Атосом и Арамисом говорили когда-то, почти сразу после отставки Портоса?
Они сидели не то у Марго, не то в своей излюбленной «Сосновой шишке», Арамис строчил очередную поэму, которые перестали пользоваться спросом, Атос, по обыкновению, пил. Д'Артаньян, уставший и злой (он уже вполне ощутил тяготы лейтенантского поста), задумчиво ковырял ножом остатки ветчины.
Атос с интересом наблюдал его манипуляции, потом не выдержал и положил всю порцию ему на тарелку.
- А вам?- попытался остановить его лейтенант.
- А мы с Арамисом уже сыты.
- Да-да, - поддакнул будущий аббат, не поднимая головы. - Мне кусок в горло не лезет.
Атос при этих словах пожал плечами:
- Мы с вами, друзья, яркий пример неудачников на любовном поприще. Но, такова жизнь, - он с философским видом поднес к губам свой стакан. - Лучше выпьем за то, чтобы мы подольше оставались вместе, - и он бросил короткий взгляд поверх головы Арамиса на лист бумаги. Молодой человек вздрогнул и это не ускользнуло от мушкетера.
- Друзья, я испросил отпуск у Тревиля. Мне придется уехать.
- Надолго? - спросил д'Артаньян, перекинувшись взглядом с Атосом.
- Надеюсь, что нет.
- Это опасно, Арамис? Может, нам лучше с вами поехать?
Арамис покраснел. - Нет, что вы, друг мой. Ничего особенного: я только должен передать на словах кое-что для … известной вам особы. И я сразу же вернусь, - он вынул часы и тут же стал собираться. Последнее рукопожатие, показавшееся лейтенанту странно крепким, и Арамис пошел к двери. У порога он обернулся и улыбнулся друзьям. У д'Артаньяна кошки заскребли в душе от этого взгляда, но Арамис уже ушел.
- Я догоню его, Атос! - воскликнул молодой человек, но Атос сжал его локоть, и заставил сесть за стол.
- Не надо этого делать, мой друг! У каждого из нас своя дорога. Арамис сам выбрал свой путь. - Он залпом допил прямо из бутылки остатки вина, и на минуту закрыл лицо руками.
Когда д'Артаньян увидел его лицо вновь, Атос был спокоен и даже меланхолично улыбался.