Был пасмурный осенний день, начало пятого. Она сидела в магазине, в запятнаном старом плаще, с приятным лицом, огрузшая, опираясь на палку. Бывшая медсестра с двумя очками на глазах пришла за покупками, и смотрела сколько у нее денег с собой, пересчитывая тысячные.
Я сидела рядом с ней, на скамейке, в этом супермаркете, где можно не только купить хлеб, но и заблудиться. Эти скамейки за час до закрытия предусмотрительно сдвигали к стене, чтобы уставшие посетители или развеселая молодежь не засиживались допоздна. Но было еще рано и скамейками можно было воспользоваться. Пенсионерка достала из тряпичной темно-синей сумки аптечные аскорбинки, одну положила в рот. За компанию предложила мне. Я отказалась. Разговорились.
Бабка оказалась разговорчивой. Уже подозрительно, на нас смотрел продавец в цыплячьей футболке из салона сотовой связи, напротив которого мы оказались. Она расспрашивала меня , а я, как бывает с незнакомцами в вагонном купе, рассказывала о себе. Я слушала, как она, знавшая служебную инструкцию медсестры, карпризничала оказавшись с инсультом в больнице. Бабуля в запале, призналась, что она "та еще сволочь!", на что я посмеялась. Что на это признание еще можно сказать? Очевидно так и есть. Мне пришла в голову идея встретиться с ней еще раз и поговорить, потому что моя шея уже затекла сидеть повернувшись в полоборота. Было неудобно, а она меня заинтересовала, как человек, поживший большую и интересную жизнь. Но она телефон свой не дала. Сказала, что живет как в тюрьме, сын не дает ей ни ключа, ни телефона. Я поверила... Еще немного поговорив, я поднялась, сказала досвидания ставшей уже знакомой, седой женщине и вышла из магазина.
Придя домой, я напилась чаю, переоделась и снова вышла погулять под зонтом. Сентябрьская погода. Я зашла снова в тот же супермаркет, где три часа назад болтали с бабкой. Вижу, от кассы идет моя бабуля с полной тележкой продуктов. Тележку толкает охранник - бабуля уже устала и попросила помощи у магазинных работников. Сама медленно передвигает ноги вслед за тележкой. Очутившись на улице, остались стоять под дождиком, пока не дождались такси. Парень-помощник переложил все 7 бабулиных пакетов, аккуратно упакованые и завязанные на два узла в багажник, пожелал ей всего доброго и позвал заходить еще, как доброй знакомой. Очень медленно и она села в такси. Я услышала как она сказала "на Январский", район, где живут у нас цыгане. Богато живут, общиной, в коттеджах. Таксист дал газ и повез ее в сторону Январского поселка.