Макс

Дмитрий Мактаз
Ивантеевский цикл

Весна уверенно вступила в свои права в Ивантеевке, изгнав с моего двора снежные сугробы и истончив до крайности ледяные дорожки во дворе. Стоял апрель, согревающий весенним теплом оттаявшую землю и мою беспокойную душу. К этому времени, как заключительный мартовский аккорд, уже отгремело разухабистое день рождение моей хорошей знакомой Лены. Праздник прошел в моей Ивантеевской берлоге, ознаменовав собой новый виток жизни. Я столкнулся с «Развилкой» Судьбы и слепо двигался в направлении выбора, определившего мою дальнейшую жизнь.

Наталья, хозяйка дома, не забывала меня, все так же навещая по выходным, но уже не как депрессивного пациента, а как жильца своего дома. К тому моменту я выпростал себя из объятий черной Тоски и рвался в бой. Каждая наша встреча была наполнена откровенными разговорами «без соплей», бардовскими песнями и обязательным чаепитием на уютной кухне ее дома. В эти апрельские выходные она приехала не одна...

- Здорово! - прозвучал низкий голос из-за спины Натальи. Она возилась в темной прихожей, снимая обувь и я не видел поздоровавшегося со мной человека.

- Здорово! - осторожно ответил я невидимому голосу.

В полутьме я смог разглядеть в только мужской силуэт, возвышающий над Натальей, как  большая глыба черноты. В отличии от меня он стоял против света и прекрасно видел меня, застывшего в дверях. Он терпеливо подождал когда Наталья снимет свои сапоги и впорхнет внутрь дома. Тогда мужчина-тень пошевелился и двинулся мне на встречу. Из прихожей, как из-за завесы тьмы, вышел молодой парень, лет двадцати на вид. Высокий, крепкий шатен  — косая сажень в плечах, с пронзительным черными глазами, квадратным подбородком и широкой улыбкой на лице.

- Макс, - протянул он мне руку.

- Дмитрий. - ответил я не спуская с него глаз. Что-то было в нем притягательное и очень располагающее к себе с первого взгляда. Я никак не мог понять, в чем дело и бесцеремонно разглядывал его, замерев на пороге прихожей.

- Дим, это мой сын — Максим! Ты его видел уже как-то. - огорошила меня Наталья таким заявлением.

- Ага. - машинально согласился я с ней. Хоть убей, я не мог вспомнить, когда мы виделись с этим парнем. Макс был из тех людей, кого достаточно увидеть один раз, чтобы не забыть уже никогда. Конечно, я слышал о нём от Натальи, его матери, но в тот момент я с ним столкнулся впервые.

Лишь годы спустя, я смог сформулировать, что меня больше всего поразило в нем — ощущение Мощи, которое он излучал на всех частотах и диапазонах. Его наполняла невидимая сила, которая притягивала к себе людей как магнит, и я ощутил ее воздействие на себе. Позже я не раз был свидетелем того как люди реагировали на Макса, тянулись к нему, добивались его дружбы, как разговаривали с ним, заискивали перед ним или откровенно боялись его.

Всё это будет потом, а тогда я впервые увидел крепкого парня с насмешливым взглядом и блуждающей улыбкой на лице, который мне сразу пришелся по душе. Пока Наталья возилась на кухне, расставляя на столе, привезенные с собой всякие вкусности, Макс прошелся по дому, по-хозяйски осматривая его и чему-то улыбаясь. Он взобрался на второй этаж дома и надолго застрял там, чем-то громыхая.

- Дима, не удивляйся, он долгое время рос здесь. Этот дом для него родной. - сказала мне Наталья из кухни пока я стоял с раскрытом ртом у лестницы на второй этаж, прислушиваясь к странным звукам наверху. Второй этаж зимой не отапливался и я редка туда заглядывал. Там располагалась одинокая комната-спальня, обшитая вагонкой, с большой кроватью, занимавшей  ее большую часть Я был, чертовски, заинтригован тем, чем там может громыхать Макс. Я бросил взгляд в сторону Натальи, поглощенной сервировкой стола и понял, что она ничего не слышит. Она не обращала внимание и на меня, подпевая кому-то из своих любимых бардов, поющего хриплым голосом в стареньком магнитофоне. Любопытство победило деликатность, и я поднялся наверх к Максу. Он спокойно сидел в комнате на большой кровати, сложив руки на груди, лицом к лестничному проему. Было очевидно, что он меня ждал.

- Уже подумал, что ты придешь, - сказал он мне, доставая из под кровати бутылку водки с зеленной этикеткой, доперестроечных времен и два миниатюрных граненных стакана. Он  неторопливо выставил всё это хозяйство на маленький журнальный столик и пригласил меня жестом присесть. Я уселся в хлипкое креслице напротив него, ожидая продолжения разворачивающегося действа. Не говоря ни слова, Макс одним движением «свернул голову» водочной бутылке и разлил по стаканам часть ее содержимого. Ни проронив ни единого звука, мы чокнулись и опустошили стаканы. Крякнули от крепкого пойла и закусили какими-то окаменевшими конфетами, извлеченные Максом из какого-то тайника. Лишь после ритуала знакомства я смог расслабиться и непринужденно рассмеяться.

- Матери только не говори, что я выпил. Расстроится. Потом еще махнем. Пошли пока она не подняла кипишь — вскочил он с кровати, засовывая початую бутылку куда-то в стену.
Мы спустились с ним на кухню уже другими людьми — повязанные несанкционированным распитием спиртного. Наталья закончила сервировку и уже собиралась звать нас к столу, когда мы появились в дверях, бросая друг на друга заговорщицкие взгляды и глупо улыбаясь. Наталья оценивающе посмотрела на нас, заподозрив неладное и втянула носом воздух.

- Мальчики в чём дело? Макс, я кажется просила тебя при мне не пить. - гневно вскинулась она на сына.

- Наташа, всё нормально это от меня пахнет. Я махнул водки до вашего приезда. С Дня рождения осталась - поторопился я отвести подозрения от Макса, дохнув перегаром в сторону Натальи.

Она неодобрительно посмотрела на меня, но тему продолжать не стала, призывав нас обоих занять свои места за столом. Принужденность в разговоре исчезла, как туман под утренним солнцем, едва успев возникнуть, стоило Максу поделиться с матерью воспоминаниями, связанными с его детскими годами в этом доме. Наталья сразу оживилась и расцвела от удовольствия, окунувшись в прошлое, как в теплое и ласковое море. Она внимала каждому слову своего сына, подхватывая тему, как волейболист легкую подачу, возвращая мяч обратно, не давая ему коснуться земли и прервать красоту игры.

Они вспоминали друзей и соседей, живших в поселке, всех с кем они пересекались десять лет назад. Смеялись над шалостями малолетнего Макса, непоседливого «вождя краснокожих» местного значения. Вспомнили о его первой любви, все еще проживавшей в этом поселке. С теплотой и любовью отозвались о строгой бабушке и добром деде, истинных хозяев этого дома, умерших год назад. Перебивая друг друга, давясь смехом, они говорили взахлеб, иногда невпопад, делясь давними воспоминаниями, связанными с этим домом и людьми.

Я слушал их раскрыв рот и немного завидовал веселому детству Макса, насыщенном приключениями и любовью родных людей. Мне хотелось прикоснуться ко всему этому своими руками и ощутить на себе страсти и переживания, еще совсем не давно, кипевшие в этом доме.  Вспомнил я и ночной визит бабушки — хозяйки этого дома, когда я только заселился сюда. Без труда представил как она гоняла и отчитывала Макса за все его детские проказы. Когда она явилась мне во сне, то обратилась ко мне также, как наверное обращалась когда-то к Максу — строго, но как-то не по-настоящему сурово.

И сейчас слушая рассказы матери и сына о бабушке, я отчетливо вспомнил ее лицо, увиденное во сне и ощутил ее незримое присутствие рядом. В принципе, я и до этого ощущал ее в доме и находил подтверждение своим подозрениям, глядя на поведение собак. Вспомнил как испугался Кекс (сбежавший от меня скотч-терьер), стоило ему только сунуться первый раз в дом. Насколько он не любил расхаживать по дому и большую часть времени проводил на кухне. Обращал внимание, как другой пёс — Урфин Джус, исконный обитатель этого места, крайне неохотно заходил в дом, даже в лютые морозы и всегда чувствовал себя в нём неуютно.

День незаметно перешел в вечер, Наталья пошла в гости к своей однокласснице-соседке, выхватившей ее на улице, во время нашего очередного перекура, а мы с Максом остались одни. Мы вновь приложились к бутылке и уже болтали о чем-то своём словно старые знакомые, не опасаясь материнского возмездия Наталья. В тот вечер мне и в голову не приходило, что я разговариваю с «необстрелянным воробьем» - парнем моложе меня на пять лет, наоборот я видел перед собой равного - собеседника, который понимал мои мысли, давая не по-детски трезвую оценку моим поступкам. Этот парень был настоящий, в доску свой, без фальши, пафоса и желания понравиться. Я навсегда запомнил нашу первую встречу и долгий ночной разговор о жизни, такой какая на есть для каждого из нас.

Через неделю Макс приехал в Ивантеевку уже без матери, но с другом — Серегой. Друг казался неповоротливым и квадратным, как будто его вырастили в специальном ящике саркофоге, дабы придать его телу правильную геометрическую форму. Движения Сереги, казались медлительны и неуклюжи, как у пресловутого слона в посудной лавке. Его лицо выглядело простоватым и обтекаемым, как воздушный шар, на котором нарисовали человеческое лицо, но, как оказалось, первое впечатление было ошибочным, поскольку Серега оказался боксером с молниеносной реакцией и нормальной скоростью принятия решений.

Через пару часов после их приезда, вечеринка была в самом разгаре, когда Макс, вдруг, снова вспомнил о своей первой любви и задумался. Он встал из-за стола и куда-то засобирался, пока мы Серегой обсуждали женщин и спорили о их достоинствах, наплевав на старую истину о бесперспективности таких споров, особенно когда у вас разные весовые категории. Макс хлопнул ладонью по столу:

- Серега, завязывай орать! Я сейчас отойду — не буянь тут.

- Далеко? - спросил я, догнав в дверях Макса.

- Да, нет. Тут рядом. Хочу повидать свою первую любовь.

- Думаешь, ей понравится твой визит? Наталья сказала, что она замужем. - попытался я вразумить его, одеваясь в прихожке. Мне не понравилась его идея, и как подсказывала моя интуиция, ничем хорошим эта затея не закончится.

- Я ничего не думаю. Хочу повидаться. Хочешь меня проводить? - он заметил мои сборы и улыбнулся мне своей фирменной улыбкой.

- Да, хочу. Понимаю, что нарушу твой романтический настрой, но ты собираешься идти туда где тебя точно не ждут.

Макс кивнул мне и вышел за калитку в ночь. Я догнал его уже на улице и зашагал рядом, слегка пошатываясь от выпитого алкоголя. Через пару улиц мы подошли к темному деревянному дому, спрятавшегося за деревьями и глухим дощатым забором. Над воротами горел уличный фонарь, ярко освящая пространство перед входом.

Тяжелые кованные ворота встали неодолимым препятствием на нашем пути. В воротах белело пятно калитки, а с боку от нее крепился звонок. Макс нажал на него несколько раз подряд и замер перед калиткой. Я не очень верил в успешность нашего предприятия и был уверен, что в это время нам никто не откроет, а через забор Макс явно не полезет.

Через пару минут дверной замок на калитке щелкнул и она приоткрылась, приглашая нас войти. Макс, не задумываясь ни на минуту, толкнул дверь и вошел во двор. Я скользнул следом за ним и замер в дверном проеме, рассмотрев встречающего нас хозяина.

Перед крыльцом дома стоял худощавый парень в спортивных штанах и белой майке-алкоголичке. Нас разделяло метров десять и лицо его толком я разглядеть не успел, зато прекрасно рассмотрел двустволку-вертикалку, которую он сжимал в руках, направив ее дуло в нашу сторону. Подобный приём, лично меня, никак не настроил на продолжения нашего визита, скорее наоборот, недвусмысленно намекал - ограничить посещение чужого дома порогом калитки. У Макса, в отличии от меня, был свой взгляд на вещи и он не дрогнув продолжил движение вперед.

Время в один миг, сжалось как пружина, выдавая дальнейшие события в медленной раскадровке. Медленное продвижение Макса к парню с ружьем в руках. Появление на крыльце заспанной девицы, с растрепанными волосами. Какие-то слова, кем-то и кому-то сказанные испуганным голосом. Следующий кадр, Макс стоит напротив парня, вырывает из его рук ружье и швыряет куда-то в сторону. Проходит мимо застывшего в ступоре хозяина дома. Поднимается по крыльцу. Берет за руку рыдающую девицу и ведет за собой, как безропотную кобылицу на поводу. Они оба приближаются ко мне. Макс улыбается, как ни в чем не бывало, и одним движением выталкивает меня на улицу.

В реальном времени вся сцена заняла меньше минуты. Минуты, которая для меня прошла вечностью. На улице я быстро пришел в себя, стряхивая с себя оцепенение, как собака воду с загривка. Макс подмигнул мне и уже в нормальном режиме шёл к нашему дому, таща на буксире всхлипывающую светловолосую девицу в бесформенной длинной футболке и домашних тапочках. Он говорил ей какие-то успокаивающее слова и тянул ее за собой по ночным улицам поселка, в сторону нашего дома, где ничего не подозревающий Серега уснул за стол, ожидая нашего возвращения. Я плелся позади них, обдумывая ситуацию.

Жизнь прожитая мною, к тому времени, была насыщена приключениями, как забавными так и жутковатыми. Стволы и стрельба в мою сторону, не были чем-то неординарными, но сегодня я впервые оказался беспомощным болваном в чужом приключении, а не главным персонажем. Когда ты на острие игры, у тебя нет времени раздумывать, анализировать, ты вынужден принимать решения спонтанно, на уровне рефлексов, и действовать соответствующе. Но сегодня я оказался в чужой игре и оцепенел, не имея возможность принять решение. В игре в которой я обречен быть только статистом, как второсортный актер в мыльной опере. Осознание произошедшего, в тот момент, меня потрясло до глубины души.

Лишь спустя какое-то время я стал замечать, что Макс всегда генерировал ситуации, где он был ведущим игроком, выстраивающий свою собственную сюжетную линию, продавливая и сминая препятствие на своем пути одним намерением. Любое его вмешательство в чужую линию жизни, приводило к тому, что человек становился из ведущего — ведомым, как щепка попавшая в водоворот. Другими словами, он обладал способностью влиять на Судьбу. Он был не просто козырной картой в колоде Судеб, он был джокером. Вся динамика развития «Ивантеевского отрыва», подтверждает моё предположение — Макс играючи «подмял» под себя всю историю и действующих лиц, связанных с нею.

В ту беспокойную ночь, я впервые столкнулся с феноменом Макса - «продавливать» события и влиять на людей. Когда я рассказывал эту историю другим людям, то слышал много разных версий и разумных объяснений, харизмы Макса, но никто из этих «экспертов» не был в ту ночь рядом с ним, и не прожил те мгновения изменения реальности, которые я ощутил на себе. Никто из «знатоков человеческих душ» не был с Максом, два года спустя, когда он не колеблясь пошел на подонка с ножом. Пошёл, чтобы быть убитым Узором Судьбы, за свою Мощь и поразительную способность — менять линию судьбы.

Именно в Ивантеевке, я смог воочию увидеть, что Макс действует на людей, как «стрелка» на железнодорожном пути, давая им возможность сойти с предначертанного пути и сделать свой собственный выбор. Мне понадобилось время, чтобы понять какую опасность представлял этот молодой парень, с блуждающей улыбкой на улице. Спасибо тебе, что ты встретился на моём пути! Мою линию жизни ты тоже изменил, предоставив мне тогда на выбор куда двигаться дальше.

А между тем, события в Ивантеевке покатились уже под влиянием Макса, обрастая, как снежный ком, новыми людьми и приключениями. Надвигался циклон «Ивантеевского отрыва»…

Дмитрий Мактаз
07 сентября 2017
#Непридуманные_истории