Мимо меня по грязи промчался крупный поросенок темного цвета, и я подумал, что он, наверное, сбежал от хозяев, которым будет весьма горестно, если он пропадет, а повсюду тут были дома вида убогого, будто бы там живут пьяницы или старики, во всяком случае, люди далеко не богатые, поэтому и поспешил за ним с целью вернуть его обратно, тем более, что поросенок юркнул в распахнутую настежь дверь стоящей неподалеку церкви, и это давало неплохие шансы поймать его там.
Церковь внутри была вовсе не церковью, а просто помещением, где, судя по всему, проводились строительные работы, и с десяток людей в комбинезонах и оранжевых касках - мужчины и женщины, деловито сновали туда-сюда, а некоторые выделывали какие-то танцевальные движения на недавно затвердевшем бетонном полу, будто пробуя, каково на нем танцевать, хотя понятно, что на пол должно быть уложено что-то еще… Я был немало удивлен увиденным и, может быть, поэтому не сразу заметил поросенка, который у стены, взгромоздившись передними ножками на беленькую свинку, совершал частые фрикции. Никто не обращал на это внимания, и на меня тоже, и только одна женщина, став со мной рядом, без всякой иронии сказала:
- Хороший мальчик.
Это явно относилось не ко мне, а к поросенку, который, закончив со свинкой, стал уже путаться у всех под ногами, и я без труда поймал его и понес к выходу. Он показался мне вовсе не тяжелым – не тяжелее пятилетнего ребенка, и пахло от него ребенком… Навстречу с улицы ввалилась еще толпа людей, и они стали шумно приветствовать всех, кого видели, и даже меня, а особенно поросенка, а он сучил копытцами, улыбался и, как мне показалось, произнес:
- Привет-привет. Пока-пока.
По звучавшим вокруг меня разговорам я понял, что пришедшие и все, кто тут был – это один какой-то танцевальный коллектив, и что они своими силами перестраивают все здесь под свои нужды.
Идя по улице с поросенком в руках, я надеялся у первого встречного выпытать – чей поросенок, но никто навстречу не шел, и за мной тоже, и тогда я стал выговаривать ему.
- Я убегаю, но всегда возвращаюсь, - перебил он меня, и это мне уже не показалось.
- А твои хозяева знают, что ты умеешь говорить? - спросил я.
- Они все равно меня убьют… - грустно ответил он.
- Давай я тебя отнесу обратно, туда, где тебя поймал, - предложил я. - Кстати, чья это свинка?
- Ничья.
- И ты будешь ничей.
Он ничего больше не сказал и молчал так, как будто и не говорил вовсе, а потом стал рваться из рук, и я его отпустил. Поросенок шмыгнул в дырку в заборе и, очутившись, видимо, на родном дворе, стал, восторженно визжа, носиться по нему, и большей радости я еще не видел ни у одного другого живого существа.
2017