Глава первая.
Как ни спешил Иван на свою первую в жизни лекцию в университете, но в аудиторию вошел с переливом звонка. Тридцать два студента дружно встали, приветствуя его. Иван остановился у стола, не понимая, за кого они его принимают. Наступила неопределенная пауза.
Окинув взглядом присутствующих, понял: перед ним стояли в большей части вчерашние школьники, которые были моложе его на семь лет. И лишь некоторые из группы ребята отслужили, как и он, армию и имели трудовой стаж.
- Ребята, я тоже студент, но за приветствие спасибо.
- А мы подумали, что вошёл преподаватель, - бросил реплику из-за последнего стола долговязый парень.
Многие заулыбались, а кое-кто засмеялся. Обстановка разрядилась, и Иван направился к тому столу, где сидел тот парень, который принял его за преподавателя, и сел с ним рядом. Среди девчат пошёл шепоток.
Через минуту дверь снова открылась, и в аудиторию вошёл небольшого росточка седовласый старичок. Осмотрев опытным взглядом бывалого журналиста присутствующих, сказал:
- Поздравляю всех с новым званием – студента. Садитесь. Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Григорий Иванович. Буду вести у вас курс «Производство и оформление газеты». А теперь кто из вас кто. Агеева, Батов, Ловагин … Ивиркин…
Иван, услышав свою фамилию, встал. Почти вся группа оглянулась в его сторону. Он сел и достал из нового темно-жёлтого портфеля чистую общую тетрадь и записал на первом листе название курса и скромные данные о преподавателе.
А не знаком был Иван со своей группой вот по какой причине. Он трудился за Полярным кругом, там же окончил вечернюю школу. Выезда для сдачи экзаменов организация не предоставляла. Поэтому сдавал их в ближайшем учебном заведении, на что было специальное постановление правительства. Вместе с нужными документами выслал в адрес факультета объёмистую папку с более ста материалами, опубликованных в районной, областной и военной газетах. Как потом ему стало известно, экзаменаторы потрясали ей перед абитуриентами, у которых при собеседовании насчитывалось по две-три заметки.
Не смог Иван прибыть в университет и к первому сентября, хотя в его адрес руководство деканата направило уведомление, в котором говорилось, что он зачислен на первый курс дневного отделения журналистики. Это известие застало его на Черноморском побережье Кавказа, где он и его небольшое семейство проходили реабилитационный курс после трудной работы за Полярным кругом.
Иван не стал играть с судьбой в кошки-мышки. Подумав и взвесив всё, он направился с письмом из деканата к главному врачу санатория. Тот, прочитав приятное для Ивана известие, по-отцовски рассудил:
- Очень хорошо, что ты поступил в университет, да ещё выбрал такую профессию. Далеко не каждому выпадает такое счастье. Видимо, долго ты шёл к своей цели-мечте коли уже семьей обзавелся и поработать как следует успел.
- Вы правы, Ашот Григорьевич. И трудиться, и жениться я успел. Как же мне быть в моем нелёгком положении? Отдых-то и лечение только начались?
- Не беспокойся, уважаемый. Все вопросы решаются. Я напишу короткую телеграмму твоему декану в Воронеж за моей подписью, а ты сходишь на почту и её отошлешь. У тебя, уважаемый, будет оправдательный документ.
- А как же учёба? Столько пропущу!
- Береги здоровье смолоду и до самой старости, уважаемый. Не зря же вас, полярников, направляют сюда после двух лет трудной зимовки. Это ты сейчас, уважаемый, бойцом выглядишь. А психологическая и физическая усталость имеют свойство накапливаться. Отсюда и нервные стрессы случаются, и болезни разные проявляются. А это, уважаемый, уже удар ниже пояса.
- Да, нервные клетки не восстанавливаются, - задумчиво произнес Иван.
- По опыту своему, уважаемый, я знаю, что почти всех первокурсников для пользы государства и для установления студенческого братства посылают на сельхозработы. Ничто, уважаемый, не сближает так людей, как совместная работа для общего блага.
- Раз вы так советуете, Ашот Григорьевич, так я и поступлю. Мудрость старших нам, молодым, ориентир.
- О! Уважаемый. Ты правильные делаешь умозаключения. Сейчас твоя главная работа – отдых и лечение. А силы тебе, уважаемый, ещё пригодятся в жизни.
- Спасибо, Ашот Григорьевич, за добрый совет и напутствие. Побегу на почту.
- Будь всегда здоровым и счастливым, уважаемый!
Между тем первая лекция началась. Григорий Иванович начал её с истории возникновения печати. Любопытно было узнать, что современное звучание слова «газета» получило от итальянской самой мелкой тогда монеты «газеты», что составляло цену одного номера.
Иван внимательно слушал преподавателя и пытался, как все, записывать основные тезисы лекции. Но через пять минут он понял, что Юлий Цезарь из него не получится, который одновременно ел, думал, разговаривал, писал и, говорят, мечтал. Поэтому он стал старательно запоминать то, о чём говорил Григорий Иванович, изредка делая пометки в своей тетради, когда звучали очень интересные мысли и выражения. Отдельно в правой стороне листа Иван записывал столбиком непонятные и незнакомые ему слова, чтобы потом в читалке взять нужный словарь и напротив каждого из них, через тире, вписать, что они означают.
Укладывая по порядку в голове мысли лектора, Иван заметил, что девчата его группы кто прямо, кто косвенно, перешёптываясь с соседкой, оценивающе поглядывают на него. А посмотреть было на что. Природа – мать не поскупилась, ваяя его облик. Он не был очередным из вереницы симпатюлек. Иван выглядел индивидуумом мужской красоты. Ивану об этом однажды прямо сказала соседка, когда он вернулся из армии. А другая, уже пожилая женщина, как-то посоветовала ему при его внешности, которая с годами будет только совершенствоваться, не заблудиться в лесу комплиментов, которые смогут привести к топкому болоту.
Теперь Иван уже как студент твёрдо понимал: чтобы стать сбалансированным человеком, он должен заполнить свой внутренний мир многоликой палитрой красоты знаний.
Прозвенел звонок. Все дружно зашумели и пошли в небольшое фойе поделиться впечатлениями от лекции. Иван подошёл к ребятам и от чистого сердца сказал:
- Ребята, давайте знакомиться: Иван.
- Саша, Володя, Гена, Валерий…
Глава вторая.
Первое время Иван Ивиркин снимал со своей семьёй небольшую комнату в доме у пожилой хозяйки на улице Чапаева. Странная жизнь была у этой старушки. Но правильней сказать, что она прожила две разные жизни. В первой она слыла подающей большие надежды актрисой драмтеатра. Но надежды так и остались надеждами. Она несколько раз запивала, а перед пенсией ушла из театра и пошла работать уборщицей в гостиницу Воронеж. Там в конце каждого дня она приходила в буфет и брала обрезки хлеба, колбасы, шкурки от сосисок якобы для кошки, но дома ела все пополам с ней. Пускала в просторный дом квартирантов, копила деньги, не зная на что. В гостинице, где сначала жил Иван, ему и посоветовали обратиться к этой женщине на счёт жилья. Вот так и нашлась съёмная квартира.
Почти полчаса уходило у Ивана на то, чтобы добраться на автобусе до университета. Вскоре и его жена Рита нашла себе работу в центре города. В один из детских садов она устроилась по своей специальности медсестрой-воспитателем.
С одной стороны неблизкий путь помогал Ивану лучше узнать город Воронеж. Окраины мегаполиса резко контрастировали с центром, где оживлённо продолжалось обновление послевоенного облика улиц. Большой город в начале семидесятых годов прошлого столетия менялся на глазах.
Учебный процесс набирал обороты. Новые для Ивана спецпредметы по курсу журналистики он слушал с особым вниманием. Это первокурсник понимал и головой, и сердцем. Теорию газетных жанров, а это основа для всех форм средств массовой информации, будущей своей профессии, он должен знать, как «Отче наш». Много предметов включались в программу для общеобразовательного развития. Чего стоило на первых порах изучение литературы античного мира. Это был удивительный период в жизни человечества. Углубленно изучалась русская и иностранная литература.
Но было одно «но». На первом занятии по иностранному языку группа разделилась примерно поровну – на немцев и англичан. Иван расположился среди немцев. Увядающая, но очень приятная по всем меркам преподаватель Галина Александровна Каинельсон попросила каждого из присутствующих рассказать, естественно, на немецком языке немного о себе.
Понимая, что его ждёт, Иван закрутился на стуле, как уж под вилами. Он внимательно оглядел аудиторию. Отвечать ему придётся почти последним. Надо на ходу придумать, как у разведчиков, себе легенду-новеллу. Читать и писать по-немецки Иван мог неплохо. А вот с грамматикой, а главное - со склонением глаголов дела обстояли неважно. Словарный запас тоже был невелик. Иван в душе понимал, что это последствия вечёрки и большого разрыва по времени со дня окончания восьмилетки. Но это в данный момент никого не волновало, кроме него самого.
«Что придумать? Что придумать в такой патовой ситуации?» - И, задавая себе вопрос, Иван подумал, что надо постараться выйти из воды хотя бы не сухим, но и не мокрым котёнком. Надо заставить мозг сконцентрироваться и выдать нужное оригинальное решение. «Ну, ну!» - напрягал он мозг.
«А вы, молодой человек, что нам расскажите?» - как гром среди ясного неба, обратилась немка к Ивиркину.
Иван вздрогнул от этих слов. Неприятный зуд страха, как при первом прыжке с парашютом, пронзил всё его тело. Не помня себя, он раскрыл рот. Однако Иван чётко понял и даже осознал, что говорить начал не он сам, а его внутренний голос.
«Моя прожитая жизнь, мягко говоря, немного отличается от моих коллег-студентов. В моей биографии встречаются понятия и термины, которые я не изучал по школьной программе на уроках немецкого языка. Чтобы не быть белой вороной и не спотыкаться в монологе, я для начала расскажу о себе на родном русском языке.
Родился в шахтёрском посёлке недалеко от Куликова поля. После восьми классов поступил в профессионально-техническое училище, где вступил в комсомол. За прилежность в учёбе и работе мне присвоили повышенный разряд. Потом два года трудился в строительной организации. В армии служил в Воздушно-десантных войсках. Участвовал в чешских событиях. После службы поступил на военный завод, откуда был командирован на остров Шпицберген. Там из-за нехватки рабочих рук приходилось трудиться строителем, слесарем, шахтёром, докером.
По окончании двухлетней командировки поступил в ваш университет. Женат. За плечами десять лет трудового стажа. С восемнадцати лет начал сотрудничество с различными газетами местного масштаба".
Когда Иван закончил говорить, то обнаружил, что его очень внимательно слушает не только Галина Александровна, но и все студенты. Они, повернувшись к нему лицом, с полуоткрытыми ртами и широко открытыми глазами ловили каждое его слово. Многие из них только мечтали побывать там, где он был. А тут рядом с ними - живая легенда.
-Ну что, Иван, биография у вас, прямо скажем, неординарная. Примем ваш рассказ, хотя и на русском языке, к сведению. Но над немецким языком надо поработать.
Иван хорошо понимал, что нужно чисто по-человечески поговорить с Галиной Александровной. Не откладывая этот вопрос в долгий ящик, он пришёл после занятий в свою комнатушку, взял с самодельной полки четырёхтомник Маяковского и положил аккуратно в портфель. Прежде чем закрыть его, Иван обратился к великому поэту: «Помоги, старший друг, если сможешь». По пути, а он ехал в гости к немке, купил букет цветов на рынке и пачку дорогих конфет. На кафедре иностранных языков он заранее узнал адрес преподавателя.
После второго звонка дверь открылась, и на пороге квартиры на него уставились четыре глаза: два человеческих и два собачьих.
-Это вы, Иван, да ещё с цветами. Проходите, проходите.
-Вот решил поближе познакомиться с преподавателем. Вы меня не прогоните?
-Что вы, что вы. Проходите в зал.
-Это вам конфеты и небольшой подарок. Вы, я слышал, любите и собираете книги.
-Что есть, то есть. Проходите и садитесь за стол. Я сейчас поставлю чайник.
Иван прошёл в просторный по старинке обставленный мебелью зал и присел за стол. Он огляделся. Целую стену занимали стеллажи с книгами. Некоторые из них пустовали. «К месту будет мой Маяковский», - подумал он.
-А вот и чайник со свежей заваркой, - объявила хозяйка.
-Чай я люблю. Меня с детства к нему приучили дедуня и бабуня.
-Вы что потомственный казак? - спросила Галина Александровна.
-А как вы узнали? – вопросом на вопрос ответил Иван.
-У казаков, я знаю твёрдо, родителей отца и матери внуки так называют.
-Да. По материнской линии оно так и есть. Если не возражаете, то я из своих запасов с Севера предложу вам баночку растворимого кофе.
-О! Вы так любезны, Иван. Это сейчас такой дефицит. Мне очень приятно. Будет чем удивить моих подруг и гостей. Иван, вы так потратились, а для студента это накладно.
-Галина Александровна, я знал, что на студенческую стипендию не проживешь, поэтому и поехал на далёкий Север вместе с женой зарабатывать денег для учёбы.
-Какой вы, Иван, молодец, такой рассудительный.
За чаем разговорились. Галина Александровна рассказала о себе. Когда-то чуть не вышла замуж за космонавта. Теперь вот одна. Беседа текла неторопливо, как ручей на равнине.Ушёл Иван с приятным чувством понятого человека.
На очередной немецкой паре, войдя в аудиторию, Галина Александровна поздоровалась и тихо, как всегда, сказала:
-Сейчас Иван сходит в ларёк и купит нам несколько немецких газет, и мы будем по ним изучать язык.
Глава третья.
Впервые о существовании факультетского строительного отряда (ССО) Иван узнал на общем собрании студентов-журналистов всех курсов. Сначала старшим представили первокурсников. Иван сидел в стороне и внимательно вглядывался в лица своих коллег. Примерно треть из них, как говорится, выглядели на фоне остальных великовозрастными. Это и понятно. Они выбрали свою профессию не окутанные розовым туманом школы, а осознанно, успев, как он, отслужить армию и поработать засучив рукава, узнать цену горечи нелегкого солёного пота. Журналистский хлебушек для Ивана тоже окажется далеко не пряником, но об этом он узнает позже, окунувшись и узнав систему и соцреальность.
А тем временем седовласый и часто улыбающийся завкафедрой журналистики Борис Владимирович Кивенко предложил аудитории послушать отчёт командира стройотряда «Каравелла» третьекурсника Сергея Попова. По заранее заготовленному тексту тот пытался убедить присутствующих, что стройотряд распался на середине своей дистанции, и помогли этому комиссар отряда и его окружение.
Из дальнейших перепалок руководителей ССО не удалось выяснить правых и неправых. Итог оказался плачевным. Студенты, доверившие свои судьбы двум вожакам на два месяца, ничего не заработали, а главное, не вкусили аромат романтики очень сильного в те годы стройотрядовского движения.
Выслушивать дальше взаимные упрёки и обвинения руководитель кафедры не стал. С улыбкой, в которой чувствовались сила и мудрость, он сказал:
-Не будем махать кулаками после драки. Не получился отряд, и это вина многих. На ошибках учатся. Будем создавать новый отряд. И резервы для этого есть.
Профессор вынес резюме и посмотрел, как показалось Ивану, в его сторону, остановив совсем незначительный, короткий взгляд на нём. Что это? Чисто преподавательский приём, оглядывать аудиторию или это рок судьбы – сказать трудно. Но можно с уверенностью констатировать, что векторы судеб людей порой так неожиданно соприкасаются между собой, переплетаются, отталкиваются, что невольно приходится думать о существовании всемогущего магнитного поля, которым кто-то управляет, и где мы, люди, только слабо заряженные частицы со знаком «плюс» и «минус».
Стройотрядовское движение зародилось в недрах студенческой среды. После революции семнадцатого года среднее и высшее образование стало доступно всем слоям населения. Студентами становились ребята и девчата из бедных семей. Стипендии на житье-бытье, конечно, не хватало. Во время учёбы и каникул многие из них, чтобы как-то выжить, подрабатывали, кто где мог.
Если некоторые думают, что осваивать учебный процесс, а это, поверьте, нелегкая ноша, можно и на голодный желудок, то это далеко и далеко не так. Чтобы хорошо «кумекать», кровь должна приносить мозгу полноценное питание. Иначе просто нельзя. Клетки главного думающего органа просто физически не в состоянии передавать друг другу информацию. У них не будет для этого энергии. Да и в целом ослабленный организм просто не поднимет тяжёлый камень учебного процесса – сил не хватит. И шукшинское сравнение, мол, что ты, как студентка, жуёшь шоколад, имеет под собой твёрдую почву.
Студенты – надежда человечества. Они, сменяя друг друга в поколениях, двигают прогресс. Им, как лучшей части населения, небезразличны земные радости. Прилично выглядеть, подарить цветы девушке, пригласить в кино или театр и предложить ей конфет или мороженое – на всё нужны денежные знаки. А их большинству общества всегда не хватало и не будет хватать в достатке в обозримом будущем. Люди организовали сами себе такую жизнь: у единиц – горы добра, у большинства – крохи.
Главным критерием демократии должна стать социальная справедливость. Если государству трудно в силу различных причин, то трудно должно быть всем его членам. Пояса обязаны подтянуть и министр, и банкир, и рабочий. Но разве власть предержащие позволят себе такую мещанскую выходку.
В большинстве стран студенты выполняют роль санитаров социальной справедливости. Это - лакмусовая бумажка, на которую очень серьёзно реагирует власть. Сейчас в России этого движения нет даже в зародыше. Россия сейчас не беременна этим прогрессивным симптомом.
Учёба и работа, работа и учёба. Сонные глаза на лекциях, смешные зевки и поклёвывания на занятиях – признак двойной усталости: физической и моральной. Так было и в сороковые, и в пятидесятые, и в шестидесятые годы. Случается это и сейчас.
Совмещая учебу и приработок, студенты трудились на складах, разгружали вагоны, работали дворниками и сторожами. Девчата няньчили чужих детей, убирали в подъездах, обшивали состоятельных подруг и знакомых. Автору этих строк тоже пришлось все пять лет подрабатывать сторожем-дворником в детском саду.
Гонимые нуждой, отдельные студенты, особенно старших курсов, группировались в летние каникулы в строительные отряды и ехали зарабатывать деньги кто куда: сплавлять лес, на сельхозработы, на стройплощадки и рыбную путину. Таких молодцов не надо было подгонять, у них всегда спорилось дело. Вставали ребята с рассветом и заканчивали рабочий день с заходом солнца. После ужина, хотя и усталые, но собирались у костра-дружбы и пели звонкие, душевные песни под аккомпанемент гитары и звезд.
В студенческих бригадах тех лет производительность труда намного превышала строительные подразделения. Руководители разных рангов охотно заключали с ними договора, зная, что и трудовая, и бытовая дисциплины будут на высоте. Заработанные деньги студенты делили поровну.
В России из покон веков существовали стройподрядчики. Мужики-специалисты, объединившись в артель, шли на заработки. Позже их в народе прозвали «шибаями». Но в этой среде, скажем, менее сознательной, частенько случались конфликты: то драки между собой, то запои, то хандра.
Студенческие же стройбригады сразу договаривались: все праздники и дни рождения – оптом и потом. К тому же студенты частенько помогали на месте отремонтировать школу, соорудить спортивную площадку, прочитать людям лекцию, поиграть с местными пацанами в футбол. Такие студенческие стройбригады стали симпатичны местным властям.
На такое стихийное движение студентов прошлых лет стали обращать внимание сначала районные, а затем и областные, и центральные органы управления страной. По сути дела это был бездонный резерв рабочих рук, особенно в летнее время года. А как раз с весны и разворачивалось строительство особенно интенсивно. А строителей, как и других специалистов, у нас, как всегда, не хватало.
Вот на этой благодатной почве и зародилась в вузовских комитетах комсомола здоровая мысль: организовать студенческие строительные отряды на летний период. Первые робкие шаги в этом направлении в своё время стали делать и в Воронежском госуниверситете.
На первых порах попасть в стройотряд считалось высокой честью. Отбирали самых лучших, чтобы не посрамили лицо вуза. С годами потребность в студенческих руках росла. Число формирований увеличивалось от лета к лету.
Наибольшего расцвета, пика своего существования ССО достигли в восьмидесятые годы. Но за плодовитостью и парадностью этого движения в его недрах уже зарождалась гниль. И виной всему этому – план и социалистическое соревнование. Именно это породило обман, приписки, очковтирательство. Одним словом, ложь. Требовалась модернизация, перестройка внутреннего устава студенческих отрядов. И как это, в конце концов, сделали? Читайте дальше.
Глава четвёртая.
В конце сентября в комитете комсомола ВГУ царило оживление. На двадцать шестое число наметили внеочередное заседание. Повод – многозначительный. Провожали бывшего секретаря на «верх», подобрали и его приемника. Перед этим событием комитетские девчата провели в двух комнатах-кабинетах генеральную уборку и подготовили материальную часть для небольшого банкета – по-свойски.
Журов возглавлял университетский комсомол почти три года. Все уважительно называли его Иваном Васильевичем. У него - неординарная, трудная судьба. Чужие дед с бабкой взяли мальчонка из детского дома, воспитали и вывели в люди. Окончив исторический факультет с красным дипломом, недолго поработал в школе, где преподавал историю и немецкий язык. Поэтому «своего» быстренько пригласили в кресло секретаря, видя в нём многообещающие задатки вожака.
Известная в то время в Воронеже женщина-прозаик написала о нём, о его нелёгкой жизни книгу. Иван Васильевич женился. У них родился ребёнок. Всё, вроде бы, складывалось, как нельзя лучше.
Члены комитета комсомола сидели с иголочки одетые на старых стульях. Ожидали главного своего куратора – заместителя секретаря парткома университета Мирона Афанасьевича Щеколду. Говорили между собой, чтобы скрыть волнение, кто о чём, поэтому гул стоял, как в улье во время взятка.
Как всегда в таких случаях, дверь открылась неожиданно, и гул мгновенно стих. Все встали по-студенчески, приветствуя высокого черноволосого партийного босса.
-Спасибо за приветствие. Здравствуйте, кого сегодня не видел, - сказал сухо Мирон Афанасьевич. – Ну что, начнём.
-Начнём, начнём, - снова загудели комсомольцы со стажем.
Члены комитета присели, и вновь воцарилась тишина. За окном пошёл дождь – спокойный, осенний, грибной.
-Дождь - хорошая примета. У нас два вопроса: проводы секретаря и выборы секретаря. От лица парткома хочу искренне поблагодарить Ивана Васильевича Журова за хорошую работу на своём посту. Скажу прямо: при нём наш комсомол зашевелился. Много новых идей удалось воплотить в жизнь. Думаю, на новом месте – первого секретаря Центрального райкома ВЛКСМ города Воронежа - он продолжит творческий поиск. И ещё. Надеюсь, что он не забудет альма-матер и возьмёт под своё крыло молодёжь нашего университета. Спасибо тебе, Иван Васильевич. Жму твою руку. Кто ещё хочет высказаться?
Неожиданно для всех встал небольшого роста Журов и, обводя всех улыбчивым взглядом, тихо сказал:
-Други мои и учителя. Я всегда краснею лицом и душой, когда меня ругают или хвалят. Прошу вас ограничится тем, что сказал наш шеф – Мирон Афанасьевич. Сделан только первый шаг, но очень серьезный. Поэтому и заслуги, и просчёты – общие.
-Что ж, скромность украшает тебя, как мужчину и коммуниста, - подытожил прения замсекретаря. – Пойдем дальше по протоколу. Предлагаю кандидатуру секретаря комитета комсомола университета. Он вам всем хорошо знаком - Анастас Сергеевич Сотников. Заместителей и помощников он себе сам выберет. Прошу задавать вопросы…
На неофициальную часть Мирон Афанасьевич не остался, сославшись на вечернюю встречу с ректором университета. Проводив начальство, комитетчики, как по команде, извлекли мигом каждый из своего загашника закуску и спиртное. Такие торжества в период брежневского правления стали обыденностью. Различные юбилеи, проводы и встречи высоких гостей, награждение, съезды и симпозиумы, повышение по службе и другие поводы во всех организациях отмечали с размахом.
Комитетчики университета не были исключением, и импровизированный стол стал тому подтверждением. Старшие товарищи не запрещали производственные попойки. Семидесятые и последующие годы - период государственного застолья. Но с того, кто от этого «чаепития» становился алкоголиком, спрашивали строго.
-Спасибо, други мои, за всё и вся, всем вместе и каждому по отдельности. Выпьем по первой за нас, что мы есть и будем, - вставая, обратился ко всем Иван Васильевич.
-Правильно, хорошо, метко и коротко, за комитет… - подхватили остальные, выпивая стоя и садясь.
С рюмкой в руке остался стоять Казбек Байромуков – второе и постоянное лицо в комитете комсомола.
-Хочу сказать, - с небольшим акцентом начал он, - что этот период научил нас многому. Если коротко, этого, я вижу, ждут все, думая, что я закачу длинный кавказский тост, то мы очень правильно сделали, что уделили первостепенное значение подбору кадров. Создать действенный часовой механизм, мозг молодёжи – дело нелегкое. Хочу выпить сам и призываю всех вас за нашего часового мастера – Ивана Васильевича.
-За мастера, красиво сказал, точно и почти мудро, - весело подхватила молодёжь.
-Чтобы стаканы не пылились, нальём и выпьем за стабильность в стране, - неожиданно предложила Настя Виноградова, давнишний член комитета.
-Стабильность стабильности рознь, - ставя посуду на место, произнес молодой ученый, ярый поклонник кубинского революционера Че Гевара, Анатолий Башмин, отвечающий за научный сектор.- Простой пример. У нас как придумали лопату сотни лет назад, так и пользуются ею в неизменном виде до сих пор. А в других странах придумали к черенку удобную ручку. Главное удобно и мозолей не набивает.
-Это ты к чему, - перебил его Казбек.
-А к тому, что наша стабильность - это топтание на месте. Производительность труда растет только на бумаге. Хлеб за золото покупаем за границей, механизмы из-за плохого качества ломаются на каждом шагу.
-Главное, ребята, - вмешался в разговор идеолог комитета Байромуков, – это политическая стабильность. Вы забыли, что было несколько десятков лет назад. Давайте поживём спокойно.
-Спокойствие – первый признак застоя, - не успокаивался Анатолий Башмин. - Мы, я имею в виду страну, ходим по кругу. А надо, как учит диалектика, идти по спирали вверх. То есть, брать с собой всё лучшее с одного круга и двигаться наверх, внедряя новое. Политическая стабильность хороша лишь тогда, когда происходят реформы.
-Ребята, - взволнованно обратилась Настя, будущий биолог. – Надо учиться у природы. Ведь живут уже миллионы лет социальными группами муравьи, пчёлы, осы… -Достигнув вершины своего развития, они остановились, - ответил Анатолий. - А человеку нельзя останавливаться в своём развитии.
-Прогресс погубит человечество, - парировала Настя.
-Ты зачем пошла учиться в университет, Настя? - спросил Анатолий. – Дергала бы, как твоя мать, за дойки коров в колхозе. Ан, нет, ты захотела большего. Ты бы привела ещё для примера стабильности туфельку и амёбу.
Все засмеялись. Иван Васильевич очень хорошо понимая к чему катится разговор, посмотрел на нового секретаря Анастаса. Тот кивнул головой, мол, понял намёк и встал с рюмкой в руке.
-Ребята, ума у вас – палата. Вы – надежда государства. Многие скоро уйдут в народ. Хорошие мысли вы здесь говорили. Прогресс с человеческим лицом, естественно, необходим. Вот мы и посылаем своего коллегу Ивана Васильевича наверх, во власть, чтобы он скорее достиг тех высот, с которых можно управлять страной без застоя, с новыми и свежими экономическими идеями. За Ивана Васильевича.
-За прогресс! За комсомол, с которого всё начинается! За муравьёв и амёб! – подбрасывали тосты политиканы-комитетчики.
Глава пятая.
В Воронеж тайком и незаметно, не спросившись никого, прокрался вечер. И из окон большой комнаты комитета комсомола, казалось, что наступила ночь. Но веселье, да ещё вскормленное алкоголем, продолжалось. Когда молодость гуляет – рассудок отдыхает. Наконец, кому-то пришла здравая мысль – проветрить кабинет. Этим человеком оказался ни в меру рассудительный и с подчёркнутой национальной чертой – медлительностью - председатель студенческого профсоюза и член комитета товарищ Мяндло. Как этот эстонец попал в университет, да ещё на руководящую комсомольскую должность, одному Богу известно. Все со временем к нему привыкли, и в КГБ области вздохнули с облегчением. В лицо и глаза его называли товарищем Мяндло, отдавая дань заслугам эстонцев в Октябрьской революции.
В момент взятия 7-8 ноября 1917 года власти большевиками погибло немногим более десятка человек, а вот для удержания власти жертвами стали миллионы людей. На первых порах власть Советов брала для собственной охраны и формирования спецотрядов исключительно иностранцев. На службе у большевиков состояли эстонцы, латыши, китайцы и даже черносотенцы и бывшие бандиты. Да и армия первое время формировалась из них и им подобных.
Это в кино показывают часовых то солдатами из деревни, то бравого матроса. А вы посмотрите документальную хронику, там - в большинстве китайцы.
Малые народы всегда с завистью смотрели на великий русский народ и его государство. В их душах постоянно теплилось желание отомстить, насолить великому брату. И революция представила им этот шанс. Не моргнув глазом, они расстреливали меньшевиков, эсеров, кадетов, просто интеллигентов. Это они делали по приказу, а часто просто по указке сверху, где находились у власти до девяносто процентов людей не русской принадлежности. Если вглядеться внимательно в их лица, то можно понять, что революцию совершили евреи и им подобные граждане России.
-Товарищ Мяндло решил подышать свежим воздухом? - спросил Виктор Гордов, секретарь бюро комсомола физико-математического факультета, член комитета ВЛКСМ университета.
-Да-а-а, надо чтобы организм получил поддержку. Свежий воздух – это всегда и полезно, и хорошо, - с присущей напевностью разговора ответил эстонец.
-Как ты думаешь, товарищ Мяндло, где человек дольше живет - в тёплой среде или в холодной? – продолжил Гордов.
-О-о-о! Это очень трудный вопрос. Люди живут и среди снега, и среди песка, среди воды и среди льда. И продолжительность жизни в среднем одинакова.
-А вот продолжительность жизни самая большая у горных народов.
-Пожалуй, ты прав, Виктор.
К открытому окну, из которого тянуло свежестью, подошли остальные. Но диалог эстонца с русским продолжился.
-Как ты думаешь, товарищ Мяндло, когда в России вошло обращение на «Вы»?
-А вот историки - Иван Васильевич и Казбек-, наверное, прольют свет на твой вопрос, - ответил Мяндло надоевшему ему Виктору.
Историки переглянулись. Первым нашёлся Казбек:
-Откуда у нас пошли все реформы? Реформы в России – с Петра Первого. И обращение на «Вы» к старшим по званию исходит с тех пор.
-Странно, как-то получается, - вступил в разговор Иван Васильевич, - верующие к Богу обращаются на «ты», а к непосредственному своему начальнику на «Вы».
-И в этом ещё одна загадка русской души, - нашёлся товарищ Мяндло. – У многих народов вообще отсутствует это обращение.
-А как ты думаешь, товарищ Мяндло, мы построим коммунизм? – снова наседал всё тот же Гордов. Мяндло хотел ответить, что вы, русские, собрались строить то, чего нельзя построить, но вовремя осёкся и ответил в своей национальной манере:
-Ты хочешь, Виктор, сказать, что сколько волка не корми, он всё равно в лес убежит.
-Конечно. Вся Прибалтика тяготится русским покровительством.- Этот разговор уже явно был провокационным со стороны Гордова, и историки переглянулись, но ждали ответа от эстонца.
-Любите вы, русские, ходить по краю пропасти, пощекотать нервы себе и людям. Скоро же вы забыли тридцать седьмой год. Подобные разговоры до добра не доводят. Надо работать и думать, как улучшить жизнь делами. А подобные мысли сейчас мешают. И хватит об этом. Пойдёмте лучше по русскому обычаю выпьем чаю и тихонько споём, - уходя от явного конфликта, предложил Мяндло. Историки снова переглянулись, и Иван Васильевич шёпотом сказал своему коллеге:
-Строить коммунизм – равносильно лететь к Солнцу. Идея светлая, а конец печальный.
-Утопия, – подтвердил его собеседник.
Перед чаем выпили, и руки потянулись к закускам. И лишь Настя Виноградова, не закусив, запела. Все ожидали, как обычно, что она начнёт комсомольскую песню, но услышали совсем другую мелодию:
-Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно, милый мой идёт.
Девчата, переглянувшись, дружно, но тихо подхватили:
-На нём защитна гимнастёрка,
Она с ума меня сведёт.
Неспокойно было на душе у Насти, поэтому и вырвалась из неё эта тоскливая песня. Во многом в том, что она красивая и умная, с открытым лицом доброжелательности, заканчивая учебу в университете, оставалась одна, винила себя. Её отменная фигура стала слишком соблазнительной для противоположного пола, и она часто поддавалась соблазну, каждый раз говоря себе: «Это в последний раз». Её жалели, как могли, но это ещё больше пугало Настю. Она ждала не жалости, а настоящей любви. Но ей после каждого романа доставались лишь маленькие островки от огромного материка счастья.
Вдруг, что явилось полной неожиданностью, запел товарищ Мяндло.
-Каховка, Каховка – родная винтовка...
Чтоб заглушить Настину тоскливость, все дружно, но тихо, как заговорщики, подхватили. Настя едва заметно покачала головой в знак признания, и,вдруг повеселев, включилась в хор. Песню допели до конца, и наступила пауза.
-Мне кажется несправедливым, - заговорил Женя Бердников, весёлый грузный парень, - что жизнь так коротка.
-Ты что умирать собираешься? – спросил Виктор.
-Пока не планирую, - ответил Евгений.
-Смотря с какого угла разбирать этот вопрос, - зацепился за тему Анатолий Башмин. – Вокруг оси Земля поворачивается за двадцать четыре часа, вокруг Солнца – за год. Наша Солнечная система проходит галактический круг за двести двадцать миллионов лет, а вся галактика - Млечный путь вместе с мирозданием - совершает круг вокруг своей оси за десятки миллиардов лет. По сравнению с этими цифрами наша жизнь, конечно, - мгновение.
-Но если посмотреть, - подхватила Настя, - на наших братьев меньших, то остаётся только пожалеть их. Кошки, собаки живут в среднем тринадцать лет. Многие птицы – три-четыре года. А ведь есть ещё и бабочки-мотыльки однодневки. Мир млекопитающих и травоядных подчинён одному закону – воспроизводству себе подобных, так как каждый вид – кормовая цепочка для вышестоящих.
-А на вершине, конечно, человек. Он всё это пожирает, - вставил Евгений Бердников.
-Ну почему только пожирает. Пища – это способ существования. Человек создан, чтобы созидать и даже любить, - добавил Иван Васильевич.
-А почему люди бывают счастливыми и несчастными? – спросила Настя.
-Счастливый – это удачливый человек, - вставил Женя Бердников. – Это когда его поступки звучат в унисон с общепринятой моралью. Удача и успех сопутствуют тому, у кого дела решаются умом и реже сердцем. Понимаю, что иногда приходится силой своей воли ломать себя, перешагивать через своё внутренне «я». Думаю, что нет чётких критериев счастья. Каждый человек счастлив по-своему. Иногда человек такое творит и счастлив этим.
-Счастье – это имя существительное, товарищи комсомольцы, - сказал Анастас, новоизбранный секретарь. И, как говорится, «счастье не ищут в одиночку». Время уже позднее, меня хорошо обмыли, и, как говаривал мой дед, давайте по стремянной и каждый в свой дом – свою крепость.
В этот поздний вечер Настя снова одиноко, с опущенной головой шла к остановке своего автобуса. Мыслей в голове вертелось много, а рядом не было никого.
Глава шестая.
Учебный процесс у первокурсников подходил к пику. Все ближе становилась первая в их жизни сессия – экзамены и зачёты. Волей и неволей ребята сближались с ребятами, девчата с девчатами и наоборот. Вместе они проводили диспуты, вечера знакомств, посещали балы первокурсников.
Буквально в трёх шагах через дорогу от здания, где проходили лекции, находился небольшой парк Кольцова. После занятий группами и поодиночке молодые студенты посещали это поэтическое место. Большинство таких лирических отклонений заканчивались посещением кафе, тоже находившемся под рукой. Там пили в основном не кофе, а пиво с чебуреками. Сюда заглядывали и наши студенты.
На одной из скамеек просто ради своего удовольствия играл на аккордеоне мужчина преклонных лет. Иван, Ловагин, Батов и Быков перешли дорогу и услышали, как поёт и плачет аккордеон. Иван до самозабвения любил этот инструмент и всегда с большущей охотой слушал игру на нём. Ребята удобно устроились неподалеку и закурили, каждый по-своему вслушиваясь и воспринимая мелодию. Батов повертел вокруг головой и тихо произнес:
-Господа студенты. У меня сегодня день рождения. В портфеле бутылка вина, а на закуску – баранки.
-О-о-о! Поздравляем. С днём ангела, с днём рождения! Дай мы тебя расцелуем, - послышались возгласы студентов.
-Я потихоньку буду наливать, а ваша задача – выпивать? – предложил свой план Батов. Небольшой стаканчик трижды пригубил каждый из присутствующих. Всем стало хорошо и вольготно. Первокурсники всегда очень гордятся, что они избранные, так как стали студентами.
Однажды преподаватель теории и практики журналистики на одной из лекций провёл блиц-анкету. В ней - всего два вопроса: «Какой фильм считается лучшим фильмом всех времен и народов?" И «Кому снятся цветные сны (ответьте), у того – голубая кровь».
На первый вопрос из группы правильно ответил только Иван Ивиркин, написав, что это фильм Сергея Михайловича Эйзенштейна «Броненосец Потёмкин». Кстати, он снял также популярные в те годы фильмы «Октябрь», «Александр Невский», «Иван Грозный».
На второй вопрос: «Кто во сне видит цветные сны, у того голубая кровь» клюнули те, кто происходил из семей интеллигентов. Взял наживку и Саша Ловагин. Потом ребята нет-нет и просили его, шутя, рассказать про цветные сны и показать голубую кровь.
Не больше часа прокайфовали однокурсники под аккомпанемент аккордеона и засобирались каждый по своим делам. Никуда не спешивший именинник, подсел ближе к Ивану и предложил:
-Пойдём свежего пивка попробуем. Всё равно нам по пути.
-Пиво - тоже напиток студенческий. В этот день грешно не составить тебе компанию, Валера, но уговор: угощаю я.
-Идёт. Всё равно у меня денег нет.
Метр восемьдесят один Иван и метр шестьдесят пять Батов открыли дверь почти полного людей кафе. Высокий и старший занял очередь, а низкий и младший – место у столика. Бойкая буфетчица да ещё с помощницей, которая мыла посуду, быстро разредили вереницу людей. Две кружки свежего, пенящегося пива и два чебурека Иван поставил на стол. Пригубили. Облизнулись. Выпили треть, похвалили напиток, который, смешавшись с вином, заиграл свою мелодию в голове каждого.
Иван взял с тарелки чебурек и мельком посмотрел на Валерия. Лицо того покрылось яркой краской.
-Что это с тобой? Смотри, как кровь ударила тебе в лицо.
-Это аллергия на красное вино, - спокойно ответил тот.
-Зачем тогда пьешь его?
-На водку денег нет. Потом, потом… я уже привык. Вернее меня к нему приучили с детства.
-Как с детства? Что мать с отцом заставляли что ли?
-Нет не они. Отец мой после тюрьмы по политической статье работал редактором областного телевидения. На съёмках трагически утонул, лед под ним рухнул. Мать с горя запила, вышла замуж. Я перебрался жить к тёте с дедом. Он тогда работал в обкоме партии. В двенадцать лет одинокая тётка затащила меня на себя в первый раз. Как только дед, уходя на службу, закрывал дверь, она тут как тут. Постепенно приучила меня к вину. Я пристрастился, и вот что из этого вышло
-Не может быть? – с возмущением сказал Иван и помотал головой.
-Ещё как может.
-А что ты к матери не вернулся?
-Там своя любовь и тоже с вином. В общем, куда ни кинь - всюду клин. Судьба такая, наверное,
-Может, в общежитие?
-Смешно. Две квартиры и – общежитие. А ты знаешь, кто предал отца и его друзей?
-Откуда?
-В нашей группе учится Лутова. Вот её отец и заложил всех. Я читал дневник отца. Он хотел написать книгу, да, видимо, не суждено было. Может, кто-то другой напишет об этом. А, может, и я со временем соберусь.
-Ну, дела, братец! А дочь-то Лутова знает об этом?
-Конечно. По Воронежу всё время гуляет этот разговор. Да она, мне по секрету сказали, подала заявление на заочное отделение.
-Вот тебе и Воронеж-город, - многозначительно протянул Иван.
-Да оно и у Сашки Ловагина жизнь не лучше. Родители развелись. Мать – в Белоруссии с военным живёт, а отец на левом берегу магазином заведует. Сашка проживает сейчас с бабулей и тоже одинокой, как многие училки, тёткой. Она уже в годах, но постоянно бегает за мужиками. Я частенько её вижу около кинотеатров и кафе.
-Ну и жизнь у вас в городе. Это примерно то, что написал в своём рассказе «Наталья Давыдовна» Куприн.
-Не знаю, не читал.
-Там, если коротко, говорится о классной даме, которая долгое время преподавала в гимназии девочкам манеры правильного поведения в обществе. Днём учила, а вечером тоже выходила на охоту на мужиков.
-Занятно. Надо как-нибудь почитать.
-Я тебе очень советую прочитать всего Куприна. Пишет очень душевно. Жизнь описывает не понаслышке.
-Ну что разбегаемся, - предложил Валерий, немного опустошив и облегчив свою душу исповедью перед Иваном.
-Да, пора.
Они вышли из кафе друг за другом. Попрощались. Батуев повернул и, как колобок, покатился по широкому тротуару. Ивана сильно потрясло рассказанное Батуевым житье-бытье. Он посмотрел ему вслед, и вдруг впервые в жизни в его сердце зародилась мысль: «Как бы он, если бы был писателем, рассказал эту сцену?». «Он ещё не был цветком и вряд ли когда-нибудь зацветет. У него никогда не будет лепестков, разбросанных в стороны и тянувшихся к Солнцу. Да откуда им взяться, если ещё ребёнком его поливали отравленной водой. А о семенах цветка и думать не приходится. Нездоровые корни семян не дают».
«Зачем, почему он рассказал всё это мне?» - задал себе вопрос Иван. А потом, немного подумав, ответил сам себе: «Наверное, будущему журналисту надо знать жизнь не только с парадного крыльца, но и с чёрного». И зашагал домой.
Глава седьмая.
Сессия, о которой так долго говорили и которую побаивались первокурсники, началась за два-три дня до Нового года с зачётов. К своему приятному удивлению, Иван прошёл первый барьер. Впереди после праздника – экзамены. К ним он готовился тщательно. Благо, что на руки дали вопросы, на которые надо было дать исчерпывающие ответы. В конце января он с группой своих новых друзей отметил легонько сдачу последнего экзамена. Сессию Иван сдал так, что мог рассчитывать на получение стипендии. Это для него – большая победа, прежде всего для себя. Были, конечно, сомнения, что учёба не пойдёт, что не потянет он этот трудный воз. Но всё, славу Богу, закончилось благополучно.
На первые каникулы Иван поехал к родителям, привёз показать им студенческий билет и зачётную книжку. В кругу семьи и близких отметили этот успех, похвалили Ивана за одержимость, за стремление выйти в люди, за первого журналиста в посёлке.
На следующий день мать подошла к Ивану и протянула ему пятьдесят рублей (большие по тем временам деньги) и сказала:
-Это от нас с отцом. Может, тебе какие книги надо купить. У нас хороший книжный магазин. Сходи.
-Спасибо. Но у меня есть деньги.
-Это хорошо, что ты заработал себе на учёбу. А это просто от нас, родителей.
-Ладно. Схожу, проветрюсь.
Продавщица магазина «Книги» встретила его приветливо. Из разговора с ней он понял, что она знает, где и на кого Иван учится, поэтому сама предложила ему полтора десятка дефицитных книг из серии «Библиотека всемирной литературы». С двумя связанными стопками книг Иван шагал по знакомым с детства улицам с одного края посёлка на другой. Настроение у него было отличное. Лёгкий морозец проводил его до самого порога родительского дома.
Второй семестр начался оживленно. Разговорам о первых каникулах не было конца. Многие студенты-однокурсники приехали в обновках, в дарах от счастливых родителей. Учёба потекла своим чередом.
Вскоре само собой заговорили о стройотряде. Многие первокурсники слышали об этом явлении по телевизорову, читали в газетах, но не знали, как к этому подступиться. В первую очередь этим интересовались те ребята и девчата, кто особо не рассчитывал на родительскую поддержку. Они знали, что в стройотряде можно заработать средства не только на кино и мороженое.
Иван в деньгах особо не нуждался. Северных денег, по расчётам, должно было хватить на всю учебу. Но романтика стройотряда манила его. По жизни Иван знал, что в любой организации или группе, для какой бы цели она не создавалась, он непременно становился лидером. Ему очень хотелось проявить себя и в студенческой среде.
Вскоре появилось объявление о приёме бойцов в стройотряд. Иван и многие ребята из его группы подали заявление. Настал день собеседования. Трое старшекурсников сидели за столом и вызывали толпившихся первокурсников. Дошла очередь и до Ивана.
-Здравствуйте, - войдя в аудиторию, сказал Иван.
-Здравствуй, Иван. Садись, расскажи о себе. Что умеешь, что знаешь, какими строительными профессиями владеешь?
Иван рассказал о себе столько, что приемщики почти хором сказали:
-Ну, тут хоть очерк пиши, хоть книгу. Нам такие бойцы нужны. Будем рекомендовать факультетскому бюро комсомола назначить тебя комиссаром нашего строительного отряда «Каравелла».
-Я мало знаю об этой загадочной должности, - мягко возразил Иван.
-Для знакомства будет подготовительный период. Его проводят университетский и областной штабы. Практические занятия, семинары, общение с бывшими стройотрядовцами помогут тебе войти в курс дела твоих обязанностей.
-Попробуем, - согласился Иван.
Командиром стройотряда «Каравелла» утвердили студента второго курса далеко не вчерашнего школьника Николая Воробьёва. Когда командир и комиссар посмотрели на окончательный список кандидатов, то оказалось, что семьдесят процентов из них – новички.
Через месяц, пока утрясали бумажные дела, в перерыве занятий к Ивану подошёл Николай Воробьёв и без предисловия объявил ему:
-Знаешь что. Я в этом году не смогу поехать в стройотряд. Мне летом везти в санаторий больную сестру. Какое-то время я должен быть рядом с ней. Так что будешь командиром. А комиссаром с тобой поедет Анатолий Морозов из моей группы. Я вас познакомлю.
Откровенно говоря, вся эта начальственная чехарда не понравилась Ивану. Не успев освоиться в роли комиссара, его уже на полпути назначили командиром. Как-то это, на первый взгляд, выглядело не солидно.
«Но в жизни случаются всякие ситуации и к ним надо быть готовым», - подумал Иван. И тогда он решил создать студенческий стройотряд таким, каким он его себе представлял.
Первым делом в подготовительный период он начал с дисциплины. Каждую неделю проводил небольшие совещания. Тех, кто три раза не приходил на них, Иван безжалостно отсеивал. Большинство таких были девчата. Да и бойцов прежнее руководство отряда набрало больше чем надо.
Сколотив костяк, Иван подал окончательный список бойцов ССО «Каравелла»» в комитет комсомола университета.
Не успев толком войти в высокое здание, Иван столкнулся в дверях с девушкой. У неё из рук от столкновения выпал студенческий билет. Извиняясь, он нагнулся и поднял раскрытую книжку. Не удержавшись, Иван прочитал имя и фамилию.
-Простите, Настя…, по-моему, Виноградова, что так неловко получилось.
-Бывает. Здесь на проходной, как в муравейнике. Так что мы не первые, кто здесь сталкивается.
-А Вы на каком курсе? - спросил Иван привлекательную девушку.
-Я учусь на четвёртом.
-А я - первокурсник, что не скажешь о моём возрасте.
-Это даже лучше, что ты осознанно поступил учиться. А что ты выбрал?
-Журналистику, - уже не волнуясь, ответил Иван.
-Тем более. Этой профессии, как никакой, нужен жизненный опыт.
-Я тоже так думаю. А ваша профессия?
-Давай…
-Иван.
-Давай, Иван, сразу на «ты». Так легче разговаривать.
-Договорились.
-Я будущий биолог.
-Настя, скажи, как попасть в комитет комсомола.
-О! Эта организация мне очень и очень знакома. На втором этаже, направо, девятая дверь. Там есть табличка.
-Спасибо.
-Пожалуйста, - протянула Настя и распрощалась.
"Красивая," - подумал Иван и зашагал по ступенькам вверх.
Сдав список бойцов начальнику штаба университетского стройотряда, Иван ознакомился с информацией на доске объявлений. Здесь он нашёл адреса, куда можно направлять бойцов для овладения профессиями штукатура, маляра, каменщика, плотника, бетонщика.
Не мешкая, на следующем сборе Иван распределил ребят и девчат по группам, назначил старших и отправил их в свободное от учебы время осваивать строительные профессии.
Глав восьмая.
Наконец, в большом актовом зале собрали всех командиров и комиссаров ССО. Здесь Иван впервые узнал о том, что существуют и другие направления отрядов. Есть несколько сельхозотрядов, а также отряды по сплаву леса. Одному – лучшему отряду вуза «Союз»- доверили проявить себя на Байкало-Амурской магистрали. Остальные, как и его, «Каравелла» будут трудиться на территории Воронежской области. Для этого в недельный срок командиры должны были взять в областном штабе направления для заключения договоров с организациями, которые нуждаются в помощи ССО,
Иван вместе с комиссаром Анатолием Морозовым ехал на автобусе в город Россошь. Этот город ему ещё не был знаком, но он частенько упоминался в печати и по телевизору в связи со Сталинградской битвой. Со слов главного инженера областного отряда, там намечалось большое строительство комбината для производства различных удобрений не только для нужд области, но и всей страны.
Однако у командира и комиссара был другой адрес. Почти в середине города они отыскали базу строительно-дорожного управления. Директор с утра оказался на месте. Илья Тимофеевич Говоров - начальник бывалый. Он окинул строгим взглядом молодых людей и сухо спросил:
-С чем пожаловали?
-Вы подавали заявку, чтобы в летний период к вам направили стройотряд. Я - командир, а вот комиссар.
-Да, нужда в этом есть. Мы строим и ремонтируем в районе дороги. Перед нами поставлена задача - передислоцировать свою техническую базу за город, на новое место. Своих строителей, возводить её, у нас нет. Действительно, мы направляли письмо в областной штаб с просьбой о помощи. На пустыре мы уже начали строительство, но его надо ускорить.
-Какие объекты вам необходимы в первую очередь?
Илья Тимофеевич исподлобья взглянул на бойкого командира, потом взял мундштук, вставил туда сигарету из пачки «Прима» и сказал:
-На новой базе у нас уже построено административное двухэтажное здание. Его надо изнутри оштукатурить. Объём работы немалый. Причём штукатурка улучшенного качества.
-Её смогут выполнить наши девчата. А для ребят, что вы предложите?
Илья Тимофеевич вновь зыркнул на Ивана и, покуривая, сказал:
-А вашим студентам-молодцам мы предложим благоустроить площадь базы. Там надо забетонировать более десяти тысяч квадратных метров.
-Это больше гектара, - по-своему подсчитал Иван.
Илья Тимофеевич кинул взгляд на командира и сказал:
-Да, можно и так сказать.
-Есть ли для этого строительства необходимые материалы: песок, щебень, а главное - цемент?
Уже гладя прямо на ребят и закончив курить, директор произнёс уклончиво:
-Постараемся обеспечить вас фронтом работы.
-Теперь о жилье. Где будет дислоцироваться отряд?
-Прямо на базе. У нас есть там несколько вагончиков, где могут разместиться студенты. Для столовой можно приспособить построенную недавно мехмастерскую.
-Есть ли у вас кухонная утварь, койки, постельное?
-Этого добра у нас в достатке, - спокойно ответил Илья Тимофеевич.
Подписав двухсторонний трудовой договор, Илья Тимофеевич пригласил студенческое начальство в свой «Газик», который доставил две заинтересованные стороны на новую базу ДРСУ.
По приезде на место все трое вышли и огляделись. Потом, показав рукой, Илья Тимофеевич в сопровождении командира и комиссара направился к двухэтажному зданию. Оно стояло ещё без окон и дверей. Голые стены будущего административного здания выглядели сиротливо.
-Вот в эту постройку надо вдохнуть жизнь.
-А штукатурка, говорите, должна быть улучшенной?
-Конечно, как-никак здесь будет располагаться руководящий персонал.
-Да-а-а, - протянул Иван. - А вот кладка кирпичная, прямо скажу, некультурная. Смотрите, швы не обработаны, везде висят «сопли» из раствора. Неужели нельзя было сразу по мере кладки смахнуть всё это мастерком?
Илья Тимофеевич снова блеснул взглядом на командира и ответил:
-В прошлом году ваши братья-студенты строили. Вот с них и спрос.
Дальше три начальника предстоящего строительства прошлись по большому двору, где в некоторых местах в туфлях пройти было трудно.
-Вот у нас растворобетонный узел.
-Для этого, как минимум, нужны два оператора, чтобы умело обслуживать этот механизм, - заметил Иван.
Илья Тимофеевич не стал стрелять глазами в сторону командира. Он понял, что приехал толковый парень и пригласил гостей в столярный цех. Они прошлись по уже уложенному бетону вокруг длинной одноэтажки, и, войдя в неё, директор сказал:
-Там плотники уже начали укладывать твёрдое покрытие, а вы – продолжите.
-Инструментов надо много, - подумав, сказал Иван.
-А отряд из скольких бойцов будет состоять? – поинтересовался Илья Тимофеевич.
-Бойцов тридцать пять намерены приехать вам в помощь.
-Нравится мне это слово «помощь». В нём какая-то и сила, и радость вместе. Спасибо, - заметил директор. – А если целый взвод, да ещё разнополый. Хлопот, думаю, будет много и вам, командирам, и мне.
-Если будем кидать землю в одну сторону, то бруствер для боя подготовим быстрее, - выражаясь тоже военной терминологией, сказал Иван.
-А где ты служил, командир? – спросил Илья Тимофеевич.
-Служил в десантных войсках. Немного пришлось повоевать в Чехословакии.
-Да, служба у тебя была серьёзная. Думаю, сработаемся.
-Да, что я. Вон у вас сколько на груди наградных колодок. Одних орденов пять да две медали «За отвагу».
-Об этом разговор отдельный, Иван, - ответил Илья Тимофеевич, впервые назвав Ивиркина по имени. Вам сейчас куда?
-Если можно, то подвезите нас к райкому комсомола, там мы должны ещё один договор заключить, - ответил всё время молчавший комиссар отряда «Каравелла» Анатолий Морозов.
-Хорошо. Мне как раз в райком партии требуется заглянуть. Там и расстанемся с добрыми намерениями.
-Договорились, - со спокойной душой ответили Иван и Анатолий.
Возвращаясь домой снова на рейсовом автобусе, Иван задумался, глядя в окно, где первые проталины уже оголили зеленя.
-О чём мысли, командир? – спросил комиссар.
-Я мыслю, что бетонные работы наши ребята потянут. А вот улучшенную штукатурку? Меня это беспокоит. Здесь нужны профессионалы. А то наляпаем на стены, потом стыдно будет.
-В том году я видел, как девчата из нашего отряда неплохо штукатурили бытовки коровника, - успокоил Ивана Анатолий.
-Коровник и административное здание, я думаю, ты без меня хорошо отличишь. Нет, здесь нужны бойкие в работе девчата. А что если взять в отряд трёх - четырёх студенток из индустриально-строительного техникума. Там, наверняка, девчата после второго курса осилят эту самую улучшенную штукатурку. Я это возьму на себя. Схожу к ним в гости и побеседую. А что у нас со стройотрядовской формой, атрибутикой, знамя есть? – спросил Иван.
-Форму заказали, знамя с прошлого года осталось, нашивки изготовили. Работаем, - ответил Анатолий спокойно.
-Ладно. Как всё будет готово, устроим отряду смотр.
-Без вопросов.
Глава девятая.
В студенческих и домашних делах незаметно для Ивана подошла и летняя сессия. И экзаменов, и зачётов стало больше, чем в зимнюю. Чтобы делом подтвердить свой новый статус, Иван отложил на время в сторону все комсомольские дела и начал серьёзно готовиться к этому важному этапу в жизни студента.
Студенческое братство – самое глубокое и сильное из всех объединений. Неспроста у первого президента России Бориса Николаевича Ельцина в друзьях ходили бывшие его собратья по вузу. Находясь почти в одинаковых условиях, студенты стараются помочь, подставить плечо своему однокашнику по учебе. Собираясь небольшими группами, будущие специалисты читали вместе лучшие конспекты, устно пересказывали ту или иную тему. А иногда буквально на пальцах объясняли, что, как и почём. Недаром студенческая, и это отмечено не одним поколением, дружба часто продолжается всю жизнь.
Месяц летней сессии пролетел в заботах каждого дня. Последний экзамен и – свобода! Есть первый курс! Есть первая ступень! Теория первого года обучения кончилась.
Группа, где учился Иван, потеряла по разным причинам трёх студентов. Впереди - одномесячная практика. При её демократичном распределении Иван выбрал районную газету города Россошь. Он направлялся туда с двойным прицелом. Первый - под руководством опытных журналистов подготовить и опубликовать несколько материалов из раздела «Информационные жанры».
Второго зайца Иван решил убить простым и нехитрым способом. Находясь в городе, он решил проследить за подготовкой стройматериалов и обустройством быта своего будущего отряда со стороны ДРСУ.
Устроившись жить в общежитии техникума, он первым делом пришёл в редакцию газеты. Редактор после короткого знакомства-разговора сплавил студента-практиканта в сельхозотдел.
На следующий день Иван на правах командира, имея на руках договор, подписанный директором ДРСУ и им, а также утверждённый подписями и печатью начальства из областного штаба, явился на планёрку в дорожно-ремонтную организацию. Там встретили его ни шатко, ни валко – своих забот и дел в летний период невпроворот. Его на первых порах познакомили с мастером, который будет вести этот объект. После короткого разговора они решили вновь встретиться в конце недели.
К концу первой семидневки Иван написал и сдал ответственному секретарю редакции газеты «За изобилие» две заметки и отчёт. Причём заметки, как трактует теория, были двух типов. Прямая пирамида – это когда факт, а это - душа заметки, становился в материале в самом начале повествования. Перевёрнутая, когда факт - основа заметки, размещается в конце материала.
Прожорливая районка, не ленясь опубликовала опусы студента. Ни хвальбы, ни поучений не последовало – у них всегда запарка в газете, впрочем как и везде. Плотно со студентом никто не занимался, хотя в душе Иван ожидал с обеих сторон отеческой заботы. Не получив её, он, сирота, начал самостоятельную жизнь на профессиональной стезе и на комсомольской ниве.
В пятницу утром, как договорились заранее, Иван отловил в улье людей дорожного управления мастера-наставника.
-Сергей Петрович, - окликнул Иван знакомое лицо, - здравствуйте.
-А-а-а… Студент.
-Студент-то я студент, но я ещё и командир отряда «Каравелла». Мы с вами договаривались съездить на производственный объект, - твёрдым голосом доложил Иван.
-Поедем, поедем обязательно. Давай через часок. Ты тут походи по двору, осмотрись. Это тебе понадобится: рано или поздно познакомиться с нашим котлом, где мы варим производственную кашу.
-Какую ещё кашу? – спросил Иван.
-Это образ, студент. Учись мыслить образно, может, из тебя и писатель получиться.
-О-о-о! Понял. Так через час на этом месте стою, не двигаясь, как в тесте.
-В каком ещё тесте?
-Образ, мастер, ты что забыл?
-Aх, ты мать твою. Ладно, договорились.
Иван повертел головой и потихоньку направился по производственной базе. Дорожная техника стояла, где как придётся. И сразу Ивану вспомнились слова мастера мыслить образно. Посмотрев на всё это хозяйство, он подвёл итог: идеальная площадка для съёмки фильма «После боя».
Собираясь повернуть назад, Иван вдруг прочитал на одном из сараев табличку: «Хозяйственный склад». В голове сразу мелькнула мысль: «С этим складом надо познакомиться поближе».
-Можно, - произнес Иван, входя в открытую дверь.
-Входи, если есть нужда и бумага, - ответил мужчина в очках.
-Есть только пока интерес, а нужды и бумаги нет. Зачем они мне, я же не в туалет пришёл, - пошутил Иван.
-Ха-ха-ха, - засмеялся добродушный кладовщик. - Это ты метко подметил. Конечно, под бумагой я имел в виду документ, накладную.
-Пока у меня этого нет. А вопросы есть.
-Да вы что из милиции? – спросил осторожно очкарик.
-Нет, нет, - успокоил Иван кладовщика. - Я командир студенческого отряда. Скоро мы приедем к вам строить новую производственную базу. Вот и решил заглянуть и спросить у вас: «Что для нашего приезда уже подготовлено?»
-А что надо? – вопросом на вопрос ответил мужчина.
-Вас как зовут? Меня Иваном. Я в городе прохожу сейчас практику в районной газете, заодно беспокоюсь за наш тыл: наличие стройматериалов, вагончиков для проживания бойцов, кухонной посуды, постельных принадлежностей.
-О-о-о! - многозначительно протянул собеседник. - Меня зовут Иваном Ивановичем, значит, мы тезки. Тебе повезло. Всё, что касается нормального проживания людей в лагерях, у меня этого добра в достатке. Пойдем, посмотришь. Вот, видишь, там наверху на стеллажах лежат накрытые пологом все постельные принадлежности. Чуть ниже – кухонная утварь. У нас даже походная полевая кухня есть. Насчёт этого у нас полный порядок. Нам это ещё необходимо по предписанию о военной мобилизации. Готово, готово всё, командир, на сто человек хватит, ты уж будь спокоен.
-Спасибо, Иван Иванович, за приятное известие. Когда придет время все это получать, я приду к вам.
-Приходи, приходи, милок.
Глава десятая.
Обследовав за час всю территорию управления, Иван подошёл к месту встречи с мастером.
-Командир, Иван, - послышался голос с левой стороны. – Я здесь, иди сюда. Стоявшие неподалеку дорожники тоже обернулись и увидели теперь уже в лицо командира студенческого строительного отряда, о котором недавно говорил директор на последней планерке-совещании.
-Бегу, - крикнул Иван и побежал в сторону с синей кабиной «Зила».
-Садись, поедем на объект. Кстати, познакомься с шофером. Он будет в вашем отряде постоянно. Подвозить бетон, песок, щебень и другое.
-Володя, - протянул руку водитель почти ровесник Ивану.
-Поехали! – скомандовал мастер.
Машина завелась с полуоборота, и ещё свежий «Зил» тронулся с места. Проезжая по городу, Сергей Петрович знакомил Ивана с местными достопримечательностями.
-Райком, райисполком, церковь, а скорее храм, парк, мемориал, налево - дорога на Дон. Сейчас, не доезжая моста, свернём вправо.
-Я тут в конце зимы с Ильей Тимофеевичем хаживал.
-Ну, вот и приехали. Пойдем сначала в административный корпус.
-Пойдём, - ответил Иван.
-Вот здесь у парадной двери поставим ящик или бадью для раствора. Отсюда твои ребята будут разносить его по помещению девчатам для штукатурки. Как говорят строители, грязь. Пойдём дальше. Вы как будете работать?
-Думаем трудиться хорошо.
-Не, я имею в виду, сколько часов будет длиться рабочий день?
-Весь световой день, - ответил Иван.
-Володя, - кликнул мастер водителя. – Студенты собираются вкалывать от зари до зари. Как ты в их ритм сможешь войти? Путевку буду подписывать почасовую, за сверхурочные – оплата дополнительная.
-Да, ещё бы неплохо премиальные, - добавил находчивый водитель.
-Ну, это мы потом будем соображать. Как будешь трудиться – такие и премиальные. Пойдём в столярку.
По серой, песчаной земле мастер и командир быстро дошли до цеха, где гудели станки. Сергей Петрович подошёл к бригадиру и отвёл его в сторону.
-Слушай, Макарыч. Скоро приедет на этот объект стройотряд. Надо к этому времени сообразить кое-что.
-О-о-о! Сообразить мы сразу могём.
-Я не про это. Надо сбить для раствора деревянный ящик прямо у центрального входа в административное здание, насадить три десятка совковых и штыковых лопат, понадобятся также носилки, козлы, доски-сороковки. Да, ещё смастери тёрки и полутёрки для штукатурки. На той неделе подвезём несколько вагончиков для жилья. Так ты посмотри, может, что внутри подремонтировать потребуется.
-Посмотрим, подремонтируем, изготовим и насадим, - отрапортовал Макарыч.
-Я надеюсь на тебя, старшой.
Возвращаясь назад, Сергей Петрович сказал:
-Мне надо заехать к сыну в пионерлагерь, а тебе куда?
-В пионерлагерь, говоришь. А давай я съезжу туда с тобой. Посмотрю, что там и как, может, материал для газеты проклюнется.
-Да ты ещё у нас и корреспондент, оказывается!
-Вроде. Прохожу практику в вашей газете.
-Тогда поедем.
После посещения лагеря Володя-шофер подбросил Ивана прямо до редакции. Там ещё трудились сотрудники, так как был газетный день. Иван вошёл в кабинет сельхозотдела и увидел своего наставника.
-Добрый вечер, патрон,- весело произнёс Иван.
-Слушай, Иван, завтра выходной. Собираюсь на Дон порыбачить. Если есть желание рано подняться, могу прихватить с собой.
-На рыбалку, на Дон! – удивлённо произнёс практикант.- Без разговоров, я «за». Только у меня с собой нет никаких принадлежностей.
-Ну что спросить со студента. Понимаю, вхожу в твоё положение Я возьму и удочки, и приманку, и наживку, и перекусить, и… ну, там посмотрим по обстоятельствам, - запнулся завотделом. - Жди меня в пять часов утра у церкви. Проснешься?
-Я вахтёршу попрошу разбудить.
-Правильно. Значит, договорились.
Сидя на берегу Дона, Иван не мог поверить своим глазам. Он впервые видел красоту и широту этой уникальной, поистине казачьей реки, так душевно и достоверно воспетой Михаилом Шолоховым в своих произведениях. Читая их, создаётся ощущение, что река Дон - отдельная сюжетная линия, которая, как в косу, вплетается в повествование романов, повестей и рассказов великого донского писателя. Его размышления прервал Петрович.
-Ты, наверное, ещё начинающий рыбачок, там вон, за теми вербами, есть небольшой пруд. Сходи, порыбачь карасей. А Дон для серьёзных рыбаков, он от тебя никуда не уйдёт.
-Хорошо, учитель. Караси так караси, они азартно тянутся из воды.
Иван, повинуясь совету бывалого рыбака, быстро отыскал пруд и местечко, откуда забросил удочку. Он долго смотрел на воду и в нём потихоньку начал зарождаться писатель. «Поплавок неподвижно и сиротливо ожидал, когда его кто-нибудь дернит. В ожидании счастливого момента я посмотрел на широкие, лопастые, тёмно-зеленые листья белой лилии. Среди них навстречу тёплым и ярким лучам Солнца начали тянуться и раскрываться сначала зелёные защитные лепестки, а затем – ярко-белые.
Та лилия, что была помоложе, очень хотела и спешила показать свой сказочный наряд небу, Солнцу, бабочке или стрекозе. Но её время ещё не подошло, не поспела она к сегодняшнему утру. Ей надо подождать завтрашнего восхода. Завтра – день её презентации.
Наряд ближайшей ко мне лилии во всей своей красоте явился тогда, когда показалась сердцевина цветка - нежно-желтая полусфера, состоящая из множества мелких - мелких лепестков-тычинок. Увидев, что я пристально наблюдаю, как она раздевается, оголяя свою неповторимую красоту, лилия вдруг спохватилась и стеснительно закрылась большим листом. А помог ей в этом лёгкий ветерок, который поднял лопух и качнул мой поплавок, после чего он вдруг дернулся к моему счастью и исчез в прохладе утренней воды. Я дёрнул за удочку и ощутил приятную тяжесть удилища. Усилие – желтый большой карась, согнувшись пополам, приминал траву. «По-моему получилось», - похвалил себя Иван.
Воскресный день тоже не прошёл у Ивана даром. С утра он позавтракал остатками вчерашней вкусной, донской ухи и сел за стол, чтобы написать зачётную корреспонденцию. Теоретическая её сущность заключается в том, что автор только поднимает, оголяет проблему, значимую для конкретного общества людей. Решать же проблемы должны соответствующие организации. В точности сохранив скелет жанра, Иван наполнил его увиденными фактами в пионерском лагере. В понедельник он сдал материал в секретариат.
Глава одиннадцатая.
Ещё с древних времён подмечено, что человеку не каждый день, а тем более не всё время, везёт. Он не бывает постоянно счастлив и доволен жизнью. В народе чередование хорошего и плохого прозвали «полоса белая, полоса черная». Отчего, а главное, почему это происходит, никто толком объяснить не может. Вот и живёт человек, всё время путешествуя, проходя сквозь зебру событий с определенной периодичностью.
Прошло ещё несколько дней, и Иван, выполнив задание практики, со спокойной душой и совестью засобирался домой, в Воронеж, к своей семье, к своему отряду, к своим любимым занятиям.
Три вещи, а скорее хобби обожал Иван на этом свете. Он их не придумал, а просто по жизни они пришлись ему по душе. Он очень любил походить и поторговаться на базаре, попариться в настоящей баньке и посещать время от времени драматический театр. Эту небольшую развлекательную программу он наметил себе на оставшиеся свободные дни.
Перед отъездом Иван уточнил с директором ДРСУ время прибытия отряда на место дислокации. Условились с ним, куда и во сколько часов за отрядом в Воронеж приедет автобус. Осталось попрощаться с сотрудниками редакции и – в путь.
Иван вошёл в помещение редакции и сразу попался на глаза замредактору, который, не скрывая своего раздражения, набросился на бедного практиканта.
-Где ты ходишь? Мы тут тебя с собаками разыскиваем.
-А что случилось? – испуганно спросил студент.
-Что случилось, что случилось? - уже спокойнее сказал тот. - Редактор в Воронеже, а нас с тобой вызывают в райком партии.
-За какие заслуги? – удивленно спросил Иван.
-Ты что там написал про пионерлагерь?
-Что увидел, то и изложил в корреспонденции.
-Наверное, не обо всём, что видишь, следует писать. Пошли быстрее.
Они постучались в кабинет секретаря райкома КПСС по идеологии.
-Здравствуйте, вызывали?
-Вызывал, - гневно отозвался хозяин кабинета, одновременно беря в руки районную газету. – Вы что тут написали?
-Где, в каком материале? – валяя дурачка и стараясь смягчить разговор, спросил замредактора.
-Вот в субботнем номере в материале «Красоте мешают бутылки». Да ещё умудрились поставить это на первую полосу.
-А что там не так? – вновь спросил сотрудник редакции.
-А всё не так. Зачем красоту, на которую мы потратили в пионерском лагере столько средств и сил, смешивать с пустыми бутылками? А это кто с вами? Что это автор? Новый сотрудник? – продолжая гневно брызгать слюнями, спросил секретарь райкома.
-Это практикант из университета Иван Ивиркин.
-Ты что, Иван, не мог написать хорошо о пионерлагере, а пустые бутылки опустить из повествования? Пришёл бы ко мне, рассказал, что не так. Мы бы эти злосчастные бутылки убрали вмиг. Вот это было бы правильно, по-советски. Что молчишь? Отвечай!
-Нас, будущих журналистов, учат не проходить мимо того, что не замечают другие. Пустые бутылки из-под пива, вина и водки позорным ожерельем окружают территорию пионерлагеря. На это смотрят молодые пионервожатые, родители, приезжающие проведать детей, наконец, пионеры, для которых построен лагерь. Все они хорошо понимают, откуда взялась пустая тара. Яснее ясного понятно, что здесь, в святом для подрастающего поколения месте, взрослые пьют водку и много.
-Ишь ты какой молодой да ранний. Он ещё рассуждает, - вновь вскипел секретарь райкома. – А вы что же наставник и не заметили подвоха. На весь район, да чего там район, на всю область опозорил он нас. Он уедет в свой университет, а нам придется все это расхлёбывать. Любите вы, журналисты, из искры раздувать пламя.
-Это любимое выражение Ленина. В одной из своих работ он так и пишет, что из искры разгорится пламя.
-Тебе палец в рот не клади, сразу откусишь.
-Но он изложил только факты, поставил проблему, которую надо решать, - постарался возразить наставник.
-Ставить проблемы вы все мастера, только решать их нам приходится. На носу уборка, понимаешь, а они ожерелье вокруг пионерлагеря. Какой позор, какой стыд. В общем так. Надо написать опровержение. А как? – это уж ваша забота. Напишите, что кто-то по ошибке вывалил у лагеря пустые бутылки. Это теперь и ваша забота. И впредь оглядывайтесь на райком, что здесь подумают после ваших публикаций. Идите и подумайте.
Иван вышел вместе с шефом из райкома тоже сильно взволнованным и даже вспотевшим, как после парной.
-Как в бане побывал, - сказал Иван. – А что, я был прав.
-Да, прав ты сто раз. Устроили они там гадюшник.Это ещё с зимы и весны остались их следы. После себя даже приказать убрать ленятся. Обнаглели. Привыкли, наверное, да и мы тоже. А ты вот свежим глазом посмотрел и не прошёл мимо этого бардака. Учти, Иван, на всю жизнь. Райком партии – это власть и политическая полиция одновременно. В этом доме ломают судьбы людей, не вникая в подробности. Вот и приходится писать одно, когда видишь совсем другое. Я тебе этого не говорил, Иван.
-И что везде так? – задумчиво и удивлённо спросил Иван.
-Повсюду, по всей нашей стране. После жесточайших сталинских репрессий народ очумел. Поголовно все бросились в пьянку. И власть всех уровней потакает этому. В понедельник хоть не приходи в райком на планёрку – прёт похмельем. Друг от друга носы воротят, а носы-то почти у всех в пуху.
-Нужна золотая середина, - заключил Иван.
-Да не было этой середины на Руси никогда и вряд ли будет. Пойдем. Тебе куда?
-Да я домой собираюсь, в Воронеж. Практика закончилась. Поеду в город за стройотрядом. Будем летом трудиться здесь, в ДРСУ.
-Мне говорили об этом. Прощай, Иван, не забывай нас, заходи, пиши, если ещё где увидишь «пустые бутылки».
-А как же райком?
-Райком райкомом, а журналист всегда должен оставаться журналистом.
-Хорошо, - уже радостней ответил Иван.
(Продолжение следует)