Детская защита

               
               
    За вас когда-нибудь защищались ваши маленькие дети физически, с помощью подручных средств, «превышающих необходимую само-оборону»? Ну, где-то в возрасте до семи-восьми лет? А у меня один раз было, и я испытал от этой искренней защиты такое умиление, когда моя семилетняя дочка за меня защитилась физически, видя не-справедливость по отношению ко мне, словами объяснить это просто невозможно, это надо ощутить именно на себе. Многое за это можно было бы отдать! А было это так.

   Открылся новый продуктовый магазин «Кубань», так называемый в те времена коопторговский, где большая часть населения отовари-валась мясом. Не буду в этот раз делать экскурс в историю, опять вда-ваться в подробности нашего быта того времени, скажу проще и по-нятнее: стояли мы с семилетней дочерью Наташей в длинной очереди в этом магазине за мясом.
 
   Сначала стояли непосредственно в очереди, но стояние в ней затя-гивалось на неопределённое время, очередь двигалась «к месту вы-дачи товара» крайне медленно. Тогда мы отошли в сторону, отметив внимательным взглядом своё место в этой веренице людей и сумок, и присели на подоконник, благо он оказался низким и удобным для ожидания, как будто для этой цели задумывался  при проектировании и предназначался. Да и собеседников оказалось в том месте «лавки ожидания» в достатке.

  Не один я оказался такой «хитрый». Нас таких было много, кто сменил долгое и нудное продвижение в очереди, на более комфортное ожидание на удобном месте, с постоянным фиксированием своего места в очереди. И наблюдению ничто не мешало. Болтая, как обычно «за жизнь», все поглядывали понемногу, однако бдительно за движением очереди, которое было сродни движению засыпающей черепахи. До перерыва «отовариться» мы, конечно, не успели, позд-новато пришли, поэтому перед тем, как покинуть магазин, посмотрели, кто за кем стоит, и кто во что одет для более конкретного запоминания. Зафиксировали «момент» и разошлись кто куда: магазин закрывался на перерыв, поэтому всех попросили освободить помещение. Тогда магазины работали с перерывом на обед, не то, что теперь! Теперь только те «конторы», оставшиеся без изменений «в своём пер-воначальном обличии» с тех времён, имеют право на полноценный обеденный перерыв.

   После перерыва собрались, естественно, уже не все, но мы остались в  числе участников процесса. Сориентировались, но уже прибли-зительно, с учётом отсутствующих, кто за кем стоит, узнали «старых знакомых по одёжке» и опять отправились по своим «рабочим» местам на удобный подоконник смотреть, коротая эту процедуру, за дальнейшим движением «спящей черепахи».

   Хотя движение и было сверхмедленным, но наше место в очереди всё-таки додвигалось до места выдачи. Но вот беда: кто стоял непо-средственно передо мной, и кто стоял непосредственно за мной, из очереди неожиданно пропали! Когда, непонятно? Вот только что были и неожиданно исчезли, растворились! Вот и оказалось, что главных свидетелей нашего места в очереди не оказалось. Я, чтобы не поте-ряться в этом мире очередей, пошёл к тому месту, где примерно должно было находиться наше место в  очереди. Когда я подошёл, всё было тихо и спокойно, никто даже не возмутился, «не подал голоса протеста». Но когда я оказался уже в непосредственной близости от «раздачи», две женщины, как сговорились, одна сзади, а другая спе-реди, видимо недополучившие свою долю адреналина за время ожи-дания своей очереди, набросились на меня с «претензиями» о моём местонахождении.
   То есть, о моём отсутствие в данном месте, в данной очереди. Я пытался объяснить свою правоту, поочерёдно поворачиваясь то к одну, то к другой «оппонентке», спокойно, нормальными словами пытаясь объяснить ситуацию (всё-таки я с ребёнком, должен же держать себя в руках, не позволять себе ничего лишнего, а не превращаться в склочную базарную бабу). Но они упорно продолжали «голосить», привлекая к себе внимание и призывая «все праведные силы вселенной» прийти им на помощь восстановить справедливость, и делали это довольно громко, чтобы привлечь внимание как можно большего количества «общественности» к своим «незаслуженно обиженным» персонам.

    Дочери надоело слушать несправедливые нападки на отца, тем более, что она с ним вместе выстояла эту «очередь в Мавзолей». И тогда она решила восстановить справедливость по своему разумению семилетнего возраста. Она стояла за спиной у одной из «нападавших». В связи с тем, что росточка у неё было маловато (она только пошла в первый класс), она сделала круговой замах сумкой, и опустила сумку сверху (для этого и роста, и «петли Нестерова», исполненной вытянутой рукой с сумкой, хватило)  на голову одной из нападавших на меня бед-няжку («бедняжка», естественно, я). Хорошо, что у ребёнка в руках была тряпочная сумка, в которой находились только пустой целлофа-новый пакет и газета, а то бы женщине, мягко говоря, было бы очень больно. И можно было получить травму.

   Тут для понятия опасности удара «пустой» сумкой по голове сле-дует сделать небольшое пояснение. В сумке могла оказаться стеклотара в виде молочных бутылок, которые брались в магазин на обмен, или банки под сметану, чаще всего изготовленной из стекла! Тогда каково бы пришлось голове потерпевшей? А?

   Вжав голову в плечи, насколько это возможно, и опешив только от неожиданности случившегося – удар-то был, естественно, несильный, - она стала медленно поворачиваться назад, узнать, что же такое про-изошло, откуда на её голову свалилось что-то неизвестное и непонятное или обрушилось что-то? Повернувшись, и не увидев ничего, чтобы заслуживало её внимания, она стала медленно, ещё не придя, как следует, в себя от неожиданности, стала опускать свой взор из испу-ганных очей вниз, пока он не достиг ребёнка.

   - Ах, ты шмакодявка! – Агрессивно настроенная, подогретая «горя-чим разговором» и обиженная женщина из-за нанесённого ей дискомфорта в «беседе», показала своё намерение наброситься на мою дочь и получить «утешительную компенсацию» в виде расправы над ребёнком.

    Тут я уже моментально обрёл уверенность в своих силах, потеряв «нежный тон общения» и увидев опасность, нависшую над моим ребёнком, и немедленно пресёк это «несанкционированное» нападение на мою дочку:

   - Не трогай ребёнка! – «Обратился» я к ней как можно более жёст-ко, даже немного симетировав движение в её сторону, придав при этом как можно больше «металла» в  голосе и  угрожающевого вида, состроив на своём лице гримасу, выражающую как можно большую угрозу.

   На этом, возникший было инцидент, мгновенно был исчерпан. И «волки» сыты, и «овцы» целы. Правда, кто есть кто непонятно? Да и не важно. Вокруг стало тихо, как будто ничего вовсе и не произошло, никто больше не ругался и не скандалил. Видно, сказал я очень «доходчиво», что она моментально замолчала, «потеряла интерес» и к ребёнку, и к моему местоположению в очереди. Впрочем, как и её «напарница», сразу же, почему-то, пропавшая в лабиринтах очереди. Даже в галдящей очереди воцарилась на время какая-то необычная тишина, и темы разговоров в ней как-то неожиданно на то время закончились.