Природа не знает той сознательной жестокости, которую, увы, способен проявлять человек. Взаимоотношение хищника и жертвы отшлифовано веками совместного проживания бок о бок. Как ни парадоксально это звучит, они составляют единство, а не антагонизм. Слишком уж хорошо охотник и добыча приспосабливаются друг к другу!
Возьмем, к примеру, летучих мышей и ночных бабочек. Как известно, летучие мыши охотятся по ночам на летающих насекомых, используя эхолокацию: посылая ультразвуковой сигнал, они улавливают его отражение от различных предметов, в том числе – и от добычи. Но густой пушок, покрывающий тельце ночных бабочек, гасит звуковые волны, а зигзагообразный полет насекомых помогает им "увильнуть" от нападения. Эта неровность полета – резкие броски из стороны в сторону – увеличивается, когда бабочка чувствует приближение летучей мыши. И эхолокация, и защитные приспособления развились в ходе многовековой эволюции при совместном существовании охотника и его добычи. Ни одна жертва в дикой природе, как бы горячо мы не сочувствовали ей, не бывает ни по-настоящему беззащитна, ни напрасна.
Стайные рыбы открытого океана (пелагической зоны), потому и держатся стаей, что это помогает им спастись при нападении хищных рыб. Существует несколько гипотез, объясняющих механизм выживания. По одной из них, стая имитирует огромную рыбу, способную отпугнуть хищника. Согласно второй, рыбы просто ищут укрытия, прячась в самой гуще особей своего вида, в результате чего хищнику труднее выделить одну какую-нибудь жертву. По третьей гипотезе, изобилие добычи просто приводит хищника в замешательство.
Постоянное совершенствование охотничьих уловок и способов защиты приводит к совершенно изумительным результатам. И охотники, и добыча пользуются одинаковыми методами маскировки. Если хорошо не спрячешься, то ниrого не поймаешь, да и сам не уцелеешь. Один из методов - покровительственная окраска. Ее непревзойденные мастера – насекомые. Кроме окраски, их маскирует форма тела, напоминающая то лист, то сучок. У меня в стеклянном сосуде живут аннамские палочники . Это насекомые с длинным тонким туловищем и растопыренными ногами-ходулями. Форма их тела удивительно напоминает зеленую веточку. Первую пару ног они складывают вместе и вытягивают вперед, как усы у некоторых побегов растений. Палочники – растительноядны, передвигаются медленно и неохотно, предпочитая сидеть на ветках, пока полностью не объедят их. Любимым развлечением для гостей в моем доме является аттракцион под названием: "Пересчитай палочников, или кто найдет больше". Столь же хорошо маскируются древесные лягушки, зеленые змеи-плетевидки, свисающие вниз, точно куски лиан, а также птицы. Чтобы найти подходящие примеры, не надо ехать в тропики. Однажды в Тверской области, на берегах реки Мелечи, я чуть было не наступила на утку-крякву, сидящую на гнезде. Она взлетела лишь тогда, когда мою ногу и ее распушенные перышки на грудке разделяло всего несколько сантиметров. Из гнезда – кучи наваленной друг на друга побуревшей травы с небольшим углублением наверху – выкатились желтоватые с темным рисунком (то ли пятнышками, то ли полосками) шарики. Утята! Они ныряли в окружающую их осоку, как в воду, и тут же затаивались, теряясь в светотенях. Я поспешила уйти с этого места, чтобы понапрасну не тревожить выводок, не привлечь к нему хищников и дать поскорее соединиться вместе.
Предупреждающая окраска, наоборот, кричит о том, что ее обладатель или ядовит, или невкусен. Молодая птичка, схватившая по неопытности осу, навсегда запомнит это желто-полосатое насекомое, чтобы больше на него не нарываться. А специализированный охотник, относящийся к дневным хищным птицам, осоед, проследит по полету ос или шмелей, где находится их гнездо, раскопает его лапами, и, невзирая на атаки жалящих насекомых, съест личинок.
В начале лета на цветах средней полосы попадаются бабочки-пестрянки (таволговая и другие виды) - с толстым брюшком и яркими крылышками: нижними - красными, и верхними - бархатно-зелеными с красными пятнышками. Летают эти бабочки медленно и неохотно, очутившись в сачке, не бьются, как другие, а замирают. Они настолько невкусны, что птицы предпочитают оставлять их в покое, а если по ошибке поймают – тут же выплевывают и брезгливо вытирают клюв о ветки или землю.
Среди животных встречаются и специалисты по мимикрии – подражающей окраски. Одни и те же цветы, кроме пчел, ос и шмелей, посещает множество цветочных мух, почти не отличимых от них по внешнему виду. Их выдает только различие в количестве крыльев: у перепончатокрылых, к которым относятся жалящие насекомые, их четыре, а у мух – только два. Попадаются подражающие шмелям и осам виды бабочек. Один из дневных видов бражников, шмелевидка жимолостевая, зависает над цветами, как колибри, вытянув хоботок, которым он на лету сосет нектар. Эта бабочка имеет прозрачные крылышки, лишенные привычных чешуек, и брюшко, расписанное полосами, как у шмеля. Бабочки-стеклянницы похожи на ос.
Неядовитая змея медянка, изредка встречающаяся в Европе, в средней полосе России и на Кавказе, при опасности ведет себя так, будто она – гадюка: свивается в кольцо, шипит и расширяет головные щитки; ее головы становится треугольной, как у ядовитых змей (такая форма обусловлена наличием по бокам ядовитых желез) и делает выпады в сторону противника, делая вид, что хочет укусить. Про эту безобидную змею, благодаря ее поведению, ходит много легенд – ее считают очень ядовитой, "нападающей на человека".
Самки одного из видов жуков-светляков охотятся на других светляков. "Роковые дамы"-хищницы, имитируют вспышки призывного света чужих видов самок, а подманив – безжалостно съедают самца.
Отпугивающая окраска и форма тела делает добычу настолько страшной, что охотник предпочитает с ней не связываться. Насекомые, особенно бабочки, неожиданно демонстрируют птицам ярко окрашенные нижние крылышки, иногда с рисунком в виде глаз, скрытые в спокойном состоянии верхними крыльями, сложенными "домиком". Ранее считалось, что такая окраска напоминает мелким птичкам глаза совы, которая сама охотиться на них. Эта теория не раз опровергалась; до сих пор не известно, справедлива она или нет, но отпугивающий эффект, тем не менее, имеет место. Хотя ряд исследователей полагает, что такие «глаза» - маскируют ее обладателя, т.к. напоминают капельки воды.
Совы и мыши - такой же хороший пример взаимосвязанных отношений, как летучие мыши и ночные бабочки. Огромные глаза сов видят ночью, при ничтожнейшем освещении, которое воспринимается нами, как кромешная тьма. А уши этих птиц слышат малейших шорох в траве и писк грызунов даже в ультразвуковом диапазоне. Жизнь мышей зависит от того, насколько хорошо они знают свой участок и все укрытия, расположенные на нем. Именно поэтому большинство видов мышей бегает "вдоль стенки", не решаясь выскочить на открытое место. Но популяции нужны и "смелые мыши", способные к расселению и разведыванию новых мест обитания, поэтому среди них попадаются и такие, которые решаются перебегать открытые пространства. Эти два свойства – бегать вдоль стенки или выскакивать в середину - передаются по наследству. В дикой природе, где много сов, выживает большее число мышей, обладающих первым свойством, но оставшиеся из группы со вторым свойством – захватывают новые земли. "Первопроходцев" сравнительно много среди домовых мышей, населяющих человеческие постройки. Учеными было доказано, что у мышей, услышавших крики сов, вырабатываются биологически активные вещества, сходные по действию с аналгетиками. Природное обезболивание помогает выжить тем жертвам, которые вырвались из хищных когтей, но получили травму, или, по крайней мере, зверьки "отходят в мир иной" без излишних мучений.
У дневных и ночных хищных птиц формируется образ искомого – они запоминают внешний вид и повадки наиболее распространенных в данной местности грызунов и птиц, предпочитая охотиться именно на них. Таким образом, редкие виды потенциальной добычи в меньшей степени подвергаются истреблению. Правда, разные виды хищников реагируют на них по-разному. В опытах, ястребы предпочитали ловить белых, а не серых мышей; совы, наоборот, сохраняли консерватизм и охотились на диких пасюков, избегая белых крыс. В волчьих семьях также имеются "традиции", передающиеся от родителей к потомству методом обучения.
Вообще, вопрос, как хищники относятся к абстрактным понятиям "подобное – различное", очень интересен и до конца не прояснен. С одной стороны, они явно предпочитают привычную добычу. С другой – выделяют животных, чем-то отличающихся от других. Именно это качество помогает им отбраковывать больных и слабых животных.
Охотник Д.Корбетт приводит интереснейший факт в своей книге про леопарда–людоеда из Рудрапраяга, разбойничавшего в местах паломничества индусов. Среди спавших на открытом помосте сотни людей, зверь выбрал одну-единственную жертву – женщину, одетую иначе, чем остальные, причем, родом из этих же мест (остальные – пришли из других областей Индии). Он не схватил первого попавшегося человека, лежавшего с краю, а вытащил ее из середины, осторожно пробравшись между спящими. Почему именно ее постиг столь ужасный рок: потому ли, что она отличалась от других, или, наоборот, благодаря одежде, выглядела так, как привык видеть людей этот леопард? (В других случаях, когда выбора не было, леопард хватал первых попавшихся паломников).
Человек долгое время видел в хищниках вредных животных, потому что сохранял инстинктивный страх перед ними, особенно – перед крупными. (Такие истории, которые описывал Д.Корбетт – не правило, а исключение из правил. Автор сам все время подчеркивал, что каждый случай людоедства имел свою конкретную причину: на человека начинали нападать раненые, больные или старые звери, лишенные возможности охотиться на свою привычную добычу – диких животных. Что же касается леопарда из Рудрапраяга, то он приучился к человеческому мясу, поедая трупы во время эпидемии чумы, унесшей много человеческих жизней и оставившей многих умерших без достойного ритуала сожжения, принятого в индуистской религии).
Древний страх перед хищниками непроизвольно выплывал из-под сознания, мешая человеку оценить важнейшую функцию "санитаров", которую они выполняют, уничтожая, в первую очередь, слабых или больных животных. Волки, получившие названия "пастухов", следуют за стадами сайгаков в азиатских степях или оленей-карибу в тундровой зоне Северной Америки. Копытные не особенно боятся их и спокойно пасутся в присутствии хищников, пока те не начинают охоту. Голодные волки вспугивают животных и, когда потенциальные жертвы кидаются бежать, мгновенно определяют слабейшего, стараясь отбить его от общего стада. Только тогда волки начинают настоящее преследование.
В тех местах, где природные хищники были истреблены, дичи не становилось больше. Человек познал этот факт на собственном опыте. Например, в Скандинавии были уничтожены ястребы-тетеревятники. И куропатки, ради которых это было проделано, сначала резко размножились, а потом, наоборот, сократили свою численность. Пришлось завозить новых ястребов из соседних стран и выпускать их на волю! То же самое произошло с северными оленями на Таймыре: после уничтожения, практически, всех волков с вертолетов, среди оленей вспыхнули эпизоотии (т.е.эпидемии у животных) - копытки, бруцеллеза и различных гельминтозов (поражение внутренними паразитами), в результате чего значительная часть оленей погибла. Правда, новых волков не завозили – они сами пришли на полуостров из соседней тундры, заняв освободившиеся места. Гибель оленей от болезней уменьшилась. Подобный опыт с волками имеют европейцы и американцы. В Татрах, куда случайно забрела пара волков, одно оленье стадо заметно выправилось по сравнению с другими стадами. На острове Айл-Ройял (США) улучшилось состояние лосей и обеспеченность их кормом после появление там волков. В Европе чудом уцелевшие волки были взяты под охрану, а в Англии они были истреблены и... завезены вновь.
Человек, который берется регулировать численность животных, очень часто не справляется со своей задачей. Ведь у него и у природного хищника – совершенно разные критерии. Охотники-спортсмены гонятся за престижными трофеями – самыми крупными, самыми представительными животными, являющимися одновременно и хорошими производителями, обедняя, тем самым, генофонд популяции. Об этом можно было бы догадаться еще в XIX в.: во многих лесах Европы была запрещена охота на самок и молодняк благородного оленя, а разрешалась – на могучих самцов-рогачей. В результате – оленьи стада мельчали и вырождались. Для хищников главное – побыстрее, и, желательно с меньшей затратой сил, поймать свою жертву, чтобы насытиться. Именно поэтому они и охотятся на тех, кто послабее – больных или молодняк, еще не вступивший в пору размножения. Сокращая численность животных, хищники одновременно оздоровляют популяцию.
Что касается такого замечательного зверя как волк, его пластичность как вида определяется социальной организацией. Если, как сказал Аристотель, человек – животное политическое (точнее, он имел в виду – полисное, то есть, обитающее в городах-полисах), то волк, - воистину животное социальное. Вся история человеческая пошла бы по-другому, если бы человек человеку был волк! Дело в том, что все поведение волков ориентировано на пользу группы родичей.
Гон у волков проходит в конце зимы или начале весны, в зависимости от мест обитания и господствующего там климата. Половозрелость у зверей наступает на втором-четвертом году жизни. Пара зачастую складывается на всю жизнь. Уединившись, самец и самка копают логово, где, после двухмесячной беременности, самка приносит от 2-3-х до 12-ти, но чаще –5-6 волчат. Сначала мать кормит детенышей молоком, потом оба родителя отрыгивают им полупереваренную пищу и начинают приносить добычу к гнезду.
Шестимесячные волчата обучаются охоте. Волчья стая формируется из матерых зверей, переярков (прошлого года рождения) и прибылых (появившихся на свет в этом году). Переярки, оставшиеся без пары, очень часто помогают матерым выращивать прибылых в качестве "дядюшек" или "тетушек". Родственные по крови суки принимают в свой помет чужих, осиротевших щенят. Но – могут загрызть конкуренток, явившихся из других мест, и уничтожить их помет. Стая волков занимает определенную территорию, размеры которой зависят от количества зверей, наличия того или иного вида корма (например, огромные белые тундровые волки едят, в основном, не оленей, как принято думать, а... леммингов и полевок!), расположения удобных мест для логова. Иногда волки кочуют за стадами копытных. Существует две основные формы волчьих популяций: 1) дикого ландшафта и 2) антропогенного, т.е. нарушенного человеком. Представители первой популяции – избегают человека и всех проявлений его деятельности, а представители второй – обнаруживают тенденцию ... к синантропизации. Они стараются жить именно за счет человека! И не обязательно – нападая на его скот. Такие волки охотятся на бродячих собак и кошек, посещают свалки, где едят отбросы и ловят крыс. Возможно, что разница между ними определяется генетически – степенью страха перед человеком. Но это не означает, что волки второй популяции проявляют явную агрессию к человеку! Они просто в меньшей степени бояться как самого человека, так и следов его присутствия, осмеливаясь промышлять по окраинам городов и поселков.
В настоящее время, нападают на человека только волки, больные бешенством – точно так же, как собаки и лисы. В человеческой истории вспышки размножения волков следовали за войнами и эпидемиями – звери начинали поедать неубранные трупы. И именно такие волки, привыкшие к человеческому мясу, могли оказаться потенциально опасными.
Сокращая численность волков в мирное время, человек делал ту же ошибку, что и с копытными животными – охотился, в первую очередь, на матерых зверей. В волчьей стае с нормальной структурой, где представлены матерые, переярки и прибылые, царит жесткая иерархия. Она состоит из доминантов, субдоминантов и низкоранговых (к которым до поры, до времени относится молодняк), поэтому любые драки внутри стаи, практически, исключаются. Конфликты разрешаются с помощью демонстративных поз: угрозы и подчинения. Стая сообща охотится на какой-либо привычный вид добычи. При этом коммуникации развиты столь сильно, что каждому зверю бывает ясна его роль во время охоты. Часто одни звери караулят в засаде, а другие – выступают в роли загонщиков. При уничтожении матерых, сохраняются стаи молодых волков, подобные бандам подростков: они все время дерутся, ранжируясь между собой. Причем, охотиться по-настоящему молодняк еще не умеет и звери используют самый легкий способ добывания пищи. Таким способом оказывается охота на домашний скот. Даже набраться мудрой осторожности перед человеком молодой волк не успевает. Пробравшийся в овчарню зверь, режет без меры, находясь в растерянности от мечущихся вокруг него животных, пока его не убивают подоспевшие пастухи.
В местах, где сохранялись лишь отдельные волки, не способные образовать стаю, регистрировалось появление волко-собачьих гибридов, ведущих дикий образ жизни. Такие гибриды, как правило, обладают неустойчивой нервной системой. Правильно охотиться они не умеют, но ведут себя нахальнее: распугивают дичь, убивают ее больше, чем могут съесть. По литературным данным, они приносят значительно больший ущерб природе и домашним животным, чем настоящая волчья стая.
Как и многие другие, проблему с волками человек создает себе сам... В настоящее время рекомендуется не уничтожать всех волков подряд, особенно в местах, где еще сохранилась дикая природа, а сокращать их численность только за счет молодых животных, оставляя матерых. Вблизи человеческого жилья советуют отстреливать те семьи, традицией которых стало нападение на домашний скот. Но такие "пристрастия" хищников также часто провоцируются человеческой бесхозяйственностью - полуголодный скот бродит, где попало, а не пасется на огороженных пастбищах, охраняемый пастухами с собаками; на ночь он загоняется в полуразвалившиеся постройки; скотомогильники не убираются должным образом; всевозможные свалки, растут как грибы.
Давно доказано, что нет вредных или полезных животных, а есть лишь наше незнание всех тончайших связей в природе. И наше наплевательское отношение - к природе и будущим поколениям.