17. Воинственное племя мышей

Людмила Чебыкина
        С домовой мышью – шустрым  хвостатым комочком – мы встречаемся везде. Она с равным успехом приводит в негодность деловые бумаги в офисе, урожай овощей, собранный на дачном участке, или запасы крупы в квартире многоэтажного дома; этот же зверек выскакивает из приречных зарослей, когда мы собираемся расположиться  на пляже во время воскресного отдыха.
         В раннем детстве я испытала чувство жгучей тайны, услышав ночью звуки прогрызаемого мышью пола в деревянном доме. Наутро я нашла в углу аккуратную круглую дырочку и насыпала рядом хлебные крошки, в надежде выманить обитателя подпола наружу. Через какое-то время мое терпение было вознаграждено: мне удалось увидеть мордочку с трепещущими усами и глазами-бусинками! Прошли годы, а ощущение тайны при виде домовой мыши – осталось.
          Как этим зверькам удалось расселиться по всему свету, приспособиться к любым условиям (от тропиков до арктической зоны) и плодиться в собственное удовольствие, несмотря на войну, которую ведет с ними человек? Крыс, как я уже говорила, во многом спасает их сообразительность. А мышей? Оказывается, генетическая изменчивость. Как бы не менялись условия, всегда найдется зверек, который способен в них выжить и оставить потомство. Все поведение мышей,  устройство поселений и образ жизни – как раз и направлены на сохранение этой самой изменчивости. 
       Домовая мышь – целый надвидовой комплекс, сводящий с ума систематиков, которые не всегда могут отличить одну форму
 от другой, хотя морфологические отличия, как будто, имеются.
         Ну, а пластичность повадок этих зверьков просто изумляет. Хотя 70% корма нормальных мышей составляет зерно, известны целые популяции, которые развивались в холодильниках мясокомбинатов исключительно на мясных тушах. Мышь потому называется "домовой", что живет преимущественно в постройках человека, но ее можно встретить и в поле, и в огороде, и вообще на лоне природы – в лесополосах или степных бурьянниках. Обитатели человеческого жилья кормовых запасов не делают (зачем, если еды и так хватает?), а вот выселившиеся на природу – делают, да еще какие!
         Домовые мыши никогда не живут поодиночке. Их "цивилизация", как и у других животных, знает два типа социальной организации – построение сложной иерархической системы с доминантом во главе или хитросплетения личных участков. Мышиное поселение чердака или подвала имеет сложную структуру. Единицей такой структуры является дем, состоящий из самца, двух-трех самок и молодняка. При этом склонность к социальному образу жизни, территориальность и доминирование оказываются заложены в генах, передаются по наследству, но проявляются по-разному, в зависимости от различий окружающей среды.
            ...Как-то я задержалась в виварии допоздна, когда остальные сотрудники уже разошлись по домам. Дневные звуки – хлопанье дверей, шорох рассыпаемого по кормушкам комбикорма, оглушительные призывы с первого этажа на второй: "Мааша! К телефону!" – сменились вечерними звуками: шуршанием, попискиванием и грызением, которые производили наши хвостатые подопечные. В этих звуках было нечто умиротворяющее: ну, наконец-то, никто не помешает мне как следует поработать! И вдруг относительная тишина буквально взорвалась: из угла выскочили сразу три дерущихся самца диких мышей, маленьким ураганом пронеслись по помещению, взобрались на стол и раскидали бумаги, потом с отчаянным писком и грохотом свались в помойное ведро, так и не перестав драться! Ведро ходило ходуном, и только когда я подскочила к нему и попыталась схватить одного из драчунов пинцетом, мыши разбежались в разные стороны.    
         Несколько позднее мы специально устраивали "мышиные бои", чтобы выявить доминантов. Два самца ссаживались в одну клетку, незнакомую для обоих, перегораживались перегородкой – чтобы зверьки через решетку заранее получили некоторое представление друг о друге и в равной степени стали считать территорию своей, потом перегородка убиралась на строго определенное время, за которое учитывались все позы мышей и число агрессивных столкновений. После чего "бойцы" отправлялись по домам (каждый в свою отдельную клетку). Чем агрессивнее вел себя самец, тем короче был период, предшествующий драке: зверек не разменивался на тщательное обнюхивание (хотя к драке его побуждал именно запах, а не вид противника) – он стучал кончиком хвоста о пол, точно гремучая змея, щурил глазки и кидался в атаку. "Мышиная возня" имела четкую структуру: противники обменивались укусами, чередовали активную оборону (боковые и вертикальные стойки или бегство) с обороной пассивной (замиранием на месте и позой подчинения на спине; кроме проигравших самцов, такую позу умели при испуге принимать мышата – они опрокидывались кверху брюхом и отчаянно пищали). Побежденный, как правило, оказывался с искусанным хвостом.
           Как уже говорилось и раньше, доминанты бывают нормальными и сверхагрессивными. Нормальные – яростно кусали противника, но прекращали нападение, если он спасался бегством или принимал позу подчинения. В промежутках между "раундами" они умывались и чистились. Сверхагрессивные – преследовали побежденного до тех пор, пока мы не убирали его из клетки. Попав в клетку с самками, такие самцы никак не могли успокоиться и гоняли самок; если у них появлялось потомство, оно оказывалось малочисленным.
           Малоагрессивные мыши во время драки предпочитали не кусать противника, а принимать оборонительные позы и боксировать лапками или спасаться бегством. В присутствии нормальных доминантов они становились подчиненными.
            Мы, собственно говоря, занимались поисками различий в поведении мышей разных линий, передающихся по наследству;  другие авторы изучали мышиные сообщества в целом.
            По их данным, сверхагрессивные самцы образовывали сообщества с деспотическим "правлением". Малоагрессивные, в свою очередь, подразделялись на "устойчивых" к стрессу и "неустойчивых". Первые – могли стать доминантами, встретив противника слабея себя. Правда, они быстро теряли к нему интерес; основное время они уделяли изучению и мечению территории. Нормальные доминанты образовывали сообщества с ранговой структурой  и хорошо размножались. "Неустойчивые" – вечные подчиненные – во время драки лишь пищали и опрокидывались на спину, а в остальное время - сидели, затаившись, в каком-нибудь укрытии. Самостоятельно образовать сообщество они оказывались неспособными, равно как и обеспечить нормальное размножение. Но - удивительное дело! – "неустойчивые" и сверхагрессивные, оказавшись вместе, создавали крепкую мышиную колонию и плодили большое количество мышат. "Неустойчивые"- обретали свое место и  смысл жизни, прячась от самцов-деспотов, а последние, зная об их присутствии, тратили на их преследование избытки своей агрессии, и вступали в нормальные взаимоотношения с самками.
          В постройках человека мышиная напасть обычно начинается с маленького дема. Каким будет через несколько поколений сообщество – во многом зависит от самца-основателя. Подросший молодняк занимает положение подчиненных. Нормальный доминант защищает свой участок от чужаков и субдоминантов, метящих на его место, патрулирует границы, ставит мочевые метки и совершает разведывательные вылазки на сопредельные территории, сам играя роль чужака. При высокой плотности формируется общество "закрытого" типа: территория надежно защищается не только доминирующим самцом, но и другими членами, проявляющими агрессию к пришельцам. Если соседние участки охраняются хуже или один из резидентов погибает, то наш доминант может внедриться в чужую группировку, присоединив соседний участок к своим владениям. При низкой плотности образуется общество "открытого типа", в которое просачиваются мигранты извне. "Устойчивые" подчиненные не могут противостоять более агрессивным пришельцам. Они уступают им место, отправляясь в "дальние страны" на поиски "новых земель" – незанятых другими доминантами участков. Тут им весьма помогает повышенная исследовательская активность, стремление изучать новые предметы, все обнюхивать, метить и запоминать.
         В теплое время года "домашние" мыши выселяются в природные биотопы. Сначала численность подобных колоний бывает невелика, мыши терпимо относятся друг к другу и новым переселенцам. Если позволяют климатические условия, то колония существует круглый год. Таковы поселения домовых мышей в неубранных скирдах или поросших кустарником поймах рек. Но очень часто они носят временный характер – бедных "колонистов" заливает водой или они замерзают от холода. Однако вновь и вновь хвостатые странники отправляются в путешествия, чтобы основать новое поселение. Круглогодичные колонии служат постоянным рассадником мышей: весной, во время бурной вегетации зеленых частей растений, и осенью, когда созревают семена, выплескивается две волны мигрантов – сначала молодняк, потом – взрослые зверьки. Часть из них основывает свои поселения еще дальше от человеческого жилья, а часть – возвращается в дома, откуда некогда ушли их предки.
            Кстати говоря, "домашних" мышей осенью и весной также охватывает беспокойство: они перестают размножаться и начинают хаотично перераспределяться по всему объему постройки, разбегаясь не только по горизонтали, но и по вертикали (так зверьки попадают из подвала на верхние этажи или чердаки). Старые места обитания они оставляют для пришельцев извне. В умеренном климате это чаще всего случается осенью. Такая ротация способствует сохранению и обновлению генетического материала. В теплых странах мыши также чередуют поселения в домах человека с колониями на лоне природы.   
           Самые агрессивные и нетерпимые друг к другу зверьки живут в мегаполисах, например, в Москве, а самые миролюбивые – на Крайнем Севере и Чукотке. На "краю света" их поселения редки и напоминают мозаику, соединенную между собой сетью постоянных путей перемещения. Такими путями, например, могут служить проложенные человеком теплотрассы. Северные мыши меньше привязаны к своему сообществу и хуже запоминают своих родичей по запаху, но зато больше привязаны к некой общей территории. В мегаполисах мыши ожесточенно дерутся за индивидуальные участки, где больше всего корма. А на "краю земли" мышиные армии рассредотачиваются и живут по принципу "мышь мыше – брат": границы отдельных группировок размываются, жесткая иерархия и деспотическое доминирование отсутствуют, что помогает зверькам скрещиваться в любых комбинациях и полнее обмениваться генетическим материалом. То есть сохранение генетического разнообразия происходит с помощью двух совершенно разных механизмов: при хороших условиях и высокой плотности мышиных популяций – за счет изоляции группировок друг от друга, а в новых местах с худшими условиями – благодаря возможности скрещиваться всех со всеми. И обеспечиваются эти два механизма различиями в поведении!
          Вот поэтому-то наша мышка-норушка – вездесуща. Нам остается только восхищаться ее способности ко всему приспосабливаться!
           Мы долго и упорно воевали с дикими мышами в виварии – заделывали норы, ставили хитроумные ловушки – но мыши появлялись вновь и вновь. Честно говоря, я сдалась,  после того, как обнаружила мышиный помет в стальном сейфе, где мы хранили спирт, и отличный, хорошо кормленный и жизнерадостный выводок мышат – в мешке с дезинфицирующем средством, хлорамином. Мышка-мама выкопала норку в ядовитом порошке и утеплила гнездышко изгрызенной шерстяной варежкой (а я –то думала, что ее потеряла!) и важнейшей бумагой, на которой были записаны результаты опытов...