Даже не знаю точно, каким образом в Калмыкии в своё время появились поселения немцев и прибалтов. История у нас изобилует всякими репрессиями и жалованием земель, потому оставим за скобками дела давно минуших дней. Факт в том, что с распадом СССР потянулся народ по историческим родинам счастья пытать. Кто-то оставался, но связь с уехавшими поддерживали. Нашлись и отдалённые родственники, куда же без этого?.
Витя Мельман неожиданно узнал, что существует и у него дальний родственник в Германии. Какой-то двоюродный дядя по линии отца. А это включало запутанную генеалогию поволжских немцев и даже односельчан-колхозников славного хозяйства имени Карла Маркса. Письма читались трудно, несколько раз обращался к учительнице в школу, чтоб перевела. Сам Витя ещё как-то мог говорить на местном варианте немецкого, а с письменным дела обстояли гораздо хуже. В конце концов картина нарисовалась такая: живёт родственник в относительном достатке, уже на пенсии. Только детей не получилось, к сожалению. И потому хочется повидаться и познакомиться с кем-то из родственников.
На уборке получилось заработать, немного зерна урвал по старой колхозной привычке, жену с детьми на море свозил.. Тут и вспомнилось о родственнике, затеялись сборы. Помогло приглашение, оперативно присланное, дабы выправить документы. Сувениры, куча скопированных фотографий из семейных альбомов, непременная водка.. Отправился Витя в невероятное путешествие, как набиравший тогда же популярность Фёдор Конюхов - в кругосветку.
***
Встретили слегка обалдевшего от впечатлений гостя приветливо, но без бурной радости. Вещи в багажник, поехали колесить по городу. Родственник расхваливал достопримечательности, его фрау на заднем сидении помалкивала, проронив лишь пару слов. Витя сидел, впервые в жизни пристёгнутый к сидению, томимый желанием посетить туалет и поваляться с дороги на диванчике. Благо, экскурсия завершилась и его повели по домику. Родственник было взялся объяснять, как пользоваться унитазом, но был с нетерпением выдворен..
Поваляться не довелось, родич настойчиво зазывал в подвал. Если честно, то оно того стоило! Переживший антиалкогольные репрессии горбачёвского периода, Витя ошалел от количества бутылок на специальных стеллажах. Оказалось, троюродный родственник много лет собирает коллекцию напитков. Что-то сам приобретает в поездках, друзья презентуют. Вот вина, здесь настойки, на этих полках покрепче.. Припылённые бутылки манили названиями: виски, граппа, текила.. В шкафчике с дюжиной замысловатых штопоров нашлись и тяжёленькие стаканчики зелёного стекла. Попробовали одно, отведали другое. Ощущения неплохие, но без закуски как-то стрёмно. Витя ненавязчиво предложил подняться с бутылкой на кухню и продолжить акт дегустации в более подходящих условиях. Да не вопрос! Квадратная ёмкость предвещала ещё с литр удовольствия, для чего её и доставили наверх. Явились стаканчики наподобие подвальных, родич притащил кучу привезённых фотографий с намерением детально обсудить. А Витя ожидал сервировки стола под задушевную беседу, возя по столу тару. Хозяин с готовностью булькнул коллекционного напитка и отсалютовал типа "прозит!", но уловил поскучневшую мимику гостя. Как мог, объяснял, что кушать ещё пока не время. Порядок такой, заведено исстари.
Призванная в помощь фрау поджимала губы и с болезненной жалостью выслушивала теорию о том, что без закуси одни алкаши пьют. Мол, если надо, то сбегать в магазин гостю не западло. Но, не глушить же заморскую водяру запросто так?! Короче, удручённая разрушением устоев фрау покинула кухню, а хозяин направился к холодильнику. Дегустированные напитки раскрепостили. Витя, прямо из-за спины родича, уцепил в холодильнике пару тарелочек с колбасками и сыром, прихватил пучок зелёного лука и потащил к столу. Нашёлся батон, из которого Витя сноровисто соорудил пару смачных бутербродов. Выпили. Родственник ради приличия зажевал тоненькой пластинкой колбасы и пристал с распроссами по фотографиям. Видимо, хотел отвлечь от непристойностей с едой в неурочный час. Ха, не бухал он с мужиками в ремонтных мастерских!. Сбиваясь с немецкого на русский матерный, Витя живописал похождения персонажей на фото, периодически кивая на бутылку. Подданый объединённой Германии вскоре сомлел, был уложен на диванчик, а гость отправился в свою опочивальню и блаженно растянулся на кровати..
За ужином фрау осуждающе косилась, дядюшка страдальчески ковырял салатики.. Спиртного не наблюдалось, а здоровье поправить было необходимо. Но, нарываться не хотелось. Попросил пивка, как слабую замену. Дали целую упаковку жестяных баночек, высокий стакан. Помогло, мир стал светлее и приветливее. Склонил и родственника, тот жалостливо оглядывался на супругу, но под маркой гостеприимства тоже подлечился слегка. И салатики оказались вполне съедобные, чего греха таить..
Следующие несколько дней потратили на поездки в гости, к разным знакомым и бывшим коллегам. Слухи распространились, потому Витьку всегда ставили тарелочку с закусью. Дикость, конечно, но если так привык человек в русской глубинке.. Пиво вскоре наскучило. Ладно бы, как на уборке, в жару попить холодненького. Привозили бочками пенное на культстан, заботились.А без рыбки, без анекдотов?! Будь хоть какой Будвайзер, а надоест. В этом тоже простили, списав на отрыв от национальных корней и влияние коммунистического воспитания. Орешки всякие солёные подсовывали. Только заскучал Витя и стал домой собираться.
Пока закупались сувенирчики и разные шмотки, паковался багаж, Витя настоятельно звал в гости дядюшку вместе с супругой. Уже заранее стало ясно, что фрау напрочь лишена авантюризма и никуда не поедет. А вот дальнеродственный дядюшка загорелся и старательно записывал адреса, телефоны. Мол, чуть позже, осенью навестит. На том и расстались.
***
Созрел немецкий гость к ноябрю, оповестил о дате прилёта в Москву. Там его встретили знакомые, препроводили на автобус. Европеец взирал с оторопью на заваленный до половины салон тюками челноков, на полуприличное переодевание в затрапезные спортивные костюмы.. Потом было выпивание группками, с закуской в пластиковых контейнерах. Предлагали и ему несколько раз присоединиться, на что следовали извинения на зачатках знаний русского языка и немецком. Уговаривать никто не собирался, вскоре насытившийся люд завалился спать. Ночью останавливались на плохо освещённых стоянках, где туалет темнел в стороне таинсвенными руинами. Попутчики не заморачивались и выстраивались дружной шеренгой, окропляя обочину с завивающейся позёмкой.. Перед дверью автобуса выбрасывали окурки и шагали досыпать. В салоне неустанно бубнил телевизор, крутилось видео с боевиками и комедиями вперемежку. Короче, сон у немецкого путешественника был мутный и тревожный.
Пробудился от гуляющих по салону сквознячков и относительной тишины. Стоянка. Солнце едва вскарабкалось над горизонтом, а вокруг бурлила деятельная толпа. Часть тюков выгрузили из салона, натужно потащили к ожидавшему транспорту. Бабки с кошёлками сновали вдоль перрона, предлагали еду и выпивку. Предприимчивый дедок подвёз на мотороллере эмалированную кастрюлю с котлетами и буквально насыпал их в пакеты. Видимо, имел репутацию старец.
Название прочитать не удалось, но водитель с трудом разобрался в мешанине языков и ответил - "Сальск". Судя по картам, что просматривал дома, осталось не так и много мучаться с варварским путешествием. Свои, немцы, такого не допустят. Можно отойти и расслабиться..
***
Через пару часов автобус принял к обочине и остановился. Впереди маячили пара русских аналога джипа, кажется УАЗ.. В салон автобуса поднялся мужик в камуфляжной куртке и, оглядевшись, окликнул:
- Ганс? Комм. Дальше на своём транспорте.
На выходе поджидали ещё несколько человек, половина опять в камуфляже. Жали руку, похлопывали по плечу, кто-то тянулся обнять. Багаж подхватили и сноровисто закинули внутрь автомобилей. Оказалось, что перехватили до назначенного пункта другие родичи. Ничего, отзвонятся на место. А погостит, так и отвезут. В лучшем виде. Надежды на цивилизованные посиделки и ностальгические воспоминания таяли. И не без оснований..
То, по чему пришлось ехать, дорогой называлось по недоразумению. Машину раскачивало и подбрасывало на ухабах, а радостные попутчики откинули столик и принялись сервировать. Робкие возражения, что гость уже завтракал, а обеду время не пришло, отмели небрежным взмахом руки. В одной руке оказался металлический стаканчик с водкой,в другой - внушительный бутерброд с ветчиной. Пришлось выпить, роняя часть влаги по подбородку, отгрызть кусок душистого мяса с непривычным хлебом. Водитель тоже вычурным жестом протягивал ладонь за спину, ему ставили стакан и принимал обратно пустым. Всё внимание уделялось лавированию между ухабов. Короче, к концу поездки окружающая обстановка потеряла резкость и на твёрдой земле всё ещё чудились прыжки по разбитой дороге..
Опрокинутая чаша неба, редкие перистые облака, тянущиеся во все стороны просторы.. Домики с аккуратными заборчиками и символическими садиками смотрелись сиротливо и беззащитно. На вопрос "а где же тайга?" махнули рукой куда-то на восток, мол, через тысячу километров. В России, короче. Ёкнуло сердце, ведь нарушать границы чревато. Успокоили, дескать, тут-то тоже Россия. Просто - Калмыкия..
***
Обнимание, колючие подбородки царапали щёки, пышные формы женщин ложились на грудь.. От похлопываний зудела спина и внутри что-то всякий раз ёкало. Очумевшего гостя проводили в дом, усадили напротив телевизора и принесли кружку крепкого чая с целым подносом выпечки. Меж тем на улице раздался короткий взвизг свиньи и в окно было видно, что мужики раскочегаривают паяльные лампы.
Мягкий диван и бормотание телевизора увлекли Ганса в объятия сна. Это дома он ворочался, планировал завтрашний день и сокрушённо вздыхал о финансовых тратах. Здесь сон явился пушистым непроницаемым занавесом и мысли остались за пределами уютного гнёздышка, невесомо качавшегося в пустоте.. Ощущение, забытое с детства. Даже выныривая из сна в российскую реальность, Ганс растягивал губы в блаженной улыбке: сейчас войдёт бабушка Эльза и пригласит завтракать..
Его и в самом деле покрывал огромный пушистый платок, который назывался почти по-немецки "шаль". В комнате добавилось столов и людей. Блестели тарелки и бутылки, вкусно пахло. Окна синели ранними сумерками, значит прошло значительное время после приезда. Новых лиц добавилось, но теперь ограничивались рукопожатиями. Кстати, лопатки стали легче двигаться после утренних приветствий.
Застолье осталось в памяти отдельными эпизодами. К каждому блюду полагалось поднять рюмку, всяк норовил произнести тост.. Ганс попробовал местный "шулюн" с макание хлеба и мяса в острый тузлук, понял, что всегда мечтал именно так закусывать ледяную водку. Снятый с шампуров шашлык дразнил дымком и сытным запахом. Россия мягко брала Ганса в плен..
Утром на правах гостя Ганс поспал чуть дольше обычного, заставили вставать естественные потребности и лютая жажда. Удобства во дворе приходилось посещать не впервые, обычный сельский быт. Стены украшали какие-то государственные бумаги с гербами и печятями. Насколько позволяло знание алфавита, это были "г-р-а-м-о-т-а". На пороге дома встретился хозяин, объяснил "мол, тож советские грамоты, память об СССР". Списав на извечные потёмки русской души, Ганс не стал вдаваться в подробности такого увековечивания пережитков. Тем более, излишества ночного застолья стали проявляться: мутило, голову изнутри начали простукивать неведомые постояльцы.. Тут хозяйка распорядилась мыть руки и садиться за стол. Ганс задумчиво ополоснул лицо и руки, гадая, сможет ли проглотить хоть кусочек еды. Все расклады предрекали, добром не закончится сие издевательство над организмом.
Дымилась тарелка красного томатного супа, как его называли здесь - "борщ". Топорщилась ножками жареная утка. Поблёскивали разные соленья.. А изнутри подкатывала дурнота, тёмной и жуткой тоской полнилась больная голова. Тем паче, непременная рюмка уже стояла наполненной подле правой руки. Неизбывная мудрость земли русской проявилась и на этот раз: Гансу указали на кружку с желтоватой жидкостью. По поверхности плавали несколько семечек укропа и на дне притаился кусочек красного перца. Рассольчику, мол, хлебни перед водкой. Превозмогая себя, исполнил совет и неожиданно легко холодная водка скользнула без препятствий. Борщ поразительно пришёлся вслед, так что вскоре и вторая рюмка последовала.. Организм явственно оживал и исцелялся. Трапеза ограничилась достойным насыщением, к радости гостя. Оказывается, сегодня планировалась рыбалка и, если есть желание, ночная охота. Занялись подбором повсеместного здесь камуфляжа. Подумалось, что дома порой и за полгода не бывает столько событий, как тут за считанные дни.
***
Рыбалка в местном исполнении выглядела странно: Ганса с двумя другими рыбаками затащили тросом по хрупкому льду резиновую лодку на середину пруда, где и пришлось сооружать лунки. На открытом пространстве пробирал ветерок, рыба не беспокоила поклёвками. Явилась фляжка, металлические стаканчики.. Спустя час с берега свистнули и повлекли рыболовов на сушу. Там уже разгорался огонь под висящим на треноге котлом, кто-то споро потрошил на фанерке улов. Было его немного, но всеобщее воодушевление свидетельствовало об относительности оценок. Доставались раскладные столики и стулья, стопки алюминиевых тарелок, ложки и прочая утварь. Куском брезента устроили безветренный уголок за машинами. Тем временем над котлом почти колдовали: вливали стаканчик водки, тыкали в кипяток обугленной веткой.. Оставалось надеяться, что вкус такие упражнения не испортят.
Такого рыбного супа-"уха" доселе Гансу пробовать не приходилось! Даже скрипнувшая на зубах чешуйка пришлось как-то кстати, выпукло дополняя впечатление. Выпивали, не без того, но просто и деловито. По небу наползали тучки, день клонился к завершению. Собирались дружно, посуда ополаскивалась в полынье у камышей, заполнялись утварью багажники. Ведь нужно было приготовиться к обещанной охоте.. Ганс зябко передёрнул плечами, ожидая новых приключений. На данный момент хотелось просто прилечь и наслаждаться сытостью, чтоб постепенно провалиться в сон..
***
К невероятным приключениям в России добавилось ночное карабканье на скирд соломы. Там они с другим охотником примяли себе поудобнее лежанки и стали ждать. По чести, увидеть что-то в неверном полумраке на припорошенной пахоте - маловероятная удача. Лежали тихо, иногда шевеля стынушими пальцами. Наверное, сон сморил и потому от лёгкого толчка в плечо Ганс чуть не вскрикнул. К их засаде неторопливыми скачками приближалась пара зайцев, порой застывая в тревожных позах. Сосед чуть повёл стволами и указал Гансу правее: там, стелясь вдоль чернеющих борозд, перебежками приближалась лисица. Выстрелы грянули почти одновременно, резко пахнуло горелым порохом. Напарник скатился по склону скирды вниз и заторопился к добыче. Ганс рассмотрел неподвижную лису и тоже скользнул без всякого изящества на землю.
Азарт бурлил в крови, будто у древнего человека над сражённым мамонтом. Вдали хлопнуло несколько выстрелов, а вскоре подъехали и другие охотники. Традиционно похлопывали по плечам, поздравляли с удачей. Ганс хотел в свете фар сфотографироваться, водрузив лису вместо воротника, но ему отсоветовали так делать. Мол, блох нахватаешься сверх всякой меры. Лисы этим славятся. А остынет, блохи и выморозятся. Не горюй, шкура почти целая, потом пришлём выделанную.
По приезду зайцев и лису подвесили за ноги в сарае,а потом пошли на кухню умываться и отпраздновать. Вышла хозяйка в наброшенном на плечи платке и споро собрала закусок на стол, попросила не шуметь и скрылась.
***
Дальше дни замелькали пёстрой лентой. От одних хозяев переезжали к другим, шумно знакомились и отмечали. Потом опять дорога. Как-то даже в коляске мотоцикла, укрываясь тулупом, добирались..
К Вите Мельману прибыл Ганс достаточно потрёпанным гостеприимством. Само собой, пискнул поросёнок и загудели паяльные лампы. Гостя развлекали семейными фотоальбомами и отпаивали горячим чаем. Перед самым застольем явился раскрасневшийся Витя и повлёк в сарай. Часть помещения занимал внушительный самогонный аппарат, с массой трубок и ёмкостей, явно берущих происхождение от доильного оборудования. Полки пестрели бутылками и стеклянными банками по три литра, в которых плавали всевозможные ингредиенты: красный перец, некие семена, венички укропа и половинки грецких орехов. Гостю предлагалось самому составить "винную карту" застолья. Витя без разговоров рассовал бутылки по карманам камуфляжа и попутно прихватил банку с колышащимися на дне сухофруктами. Мол, типа кальвадос, для дам.
Толи сказались минувшие дни, но утром пробуждение оказалось совсем не трагическим. Так, отголоски. Урчал примостившийся в ногах кровати кот, побулькивала в батареях отопления вода.. Ганс лежал раскинув руки, периодически проваливаясь в дрёму, а вокруг на многие сотни километров раскинулась невероятная Россия..
За поздним завтраком Витя спохватился: седьмое ноября! Праздник, едрёна кочерыжка! Нет, не то чтобы пропитаны идеями коммунизма, но привыкли отмечать. Выходной всегда был, власть поощряла. Вот и запомнилось.. Короче, за великий октябрь! Ганс даже не стал докапываться до истины, почему октябрь в ноябре. Тут странностей и без октября-ноября немеряно.. По телевизору шагали с красными флагами, на флагштоках трепетали трёхцветные. Всё это перебивалось чёрно-белой военной хроникой. Короче, лучше не вникать.
***
Провожали Ганса душевно. Насобирали гостинцев, образцы настоек заняли своё место, если бы не обещанные в Москве помощники, то груз неподъёмный. Может и показалось, но женщины утирали глаза..
... а ближе к Новому Году пришло письмо из Германии. Писала жена Ганса. Дескать, её благочестивый муж подвергся действию тёмных колдовских сил. Как будто изъяли у него душу, а взамен воткнули дремучего славянина: теперь он может в самое неурочное время достать бутылку из коллекции и соорудить себе закуски на скорую руку. Конечно, пенсионер, на работу не идти. Так ведь почти круглые сутки от него пахнет спиртным! Уговоры на заколдованного Ганса не действуют. Чаще всего отвечает на русском, но этих слов нет в словаре, совершенно непонятен смысл!
Ах да, единственный лучик света - стал чаще вспоминать покойную тёщу, мою мать..