Свобода

Курчатов Ричард
Что для одного рай, для другого тюрьма. Что для одного благо, для другого крах. Невозможно быть хорошим для всех. Невозможно решить абсолютно все проблемы и найти идеальное решение, такого попросту не существует. Когда один человек говорит правду, другой говорит свою. Но вот парадокс, они оба могу быть правы и неправы одновременно. Абсолюты хорошо вписываются в математику, но вот в жизни их нет. Нельзя знать что-то наверняка. Нельзя предугадать или оценить ситуацию со всех ракурсов. Так случилось и в этот раз, так случится и в другие.
Заходя на вынужденную посадку на чуждой планете, у него был выбор. Он мог либо сесть, повредив корабль, и, возможно, навсегда остаться пленником на этой планете, без какой-либо возможности на связь со своей планетой, либо изменить градус входа в атмосферу и сгореть в ней. Выбор есть всегда.
Так что же заставляет нас совершать то или иное действие? Что сподвигает считать людей, что они смогли просчитать все факторы, и быть уверенными, что как они решили, так оно и будет? Может быть разум? Вряд ли, ведь когда все идет под откос, обычно все скидывают на слепой случай, на то, что нельзя было предвидеть, но как то не задумываются, почему о нем не было ни одной мысли во время планирования. О каком разуме может идти речь, когда человечество до сих пор верит в случайности? Все, чего человек не сможет коснуться, или косвенно на него воздействовать, будет подвержено математическому абсолютизму, до тех пор его можно будет просчитать до его последнего мгновения в этой вселенной. Но лишь в этом случае.
Сидя на скале и смотря, как обычно, в ночные небеса, пытаясь увидеть знакомые созвездия, он думал, что же пошло не так. Возможно ли, что бортовой компьютер рассчитал путь неверно, или это был какой-то еще неизвестный доселе объект, который и сместил его траекторию движения в сторону этой планеты? Возможно ли, что во время полета, после расчетов, кто-либо послал этот объект навстречу ему? У него было еще много вопросов, на которые он не имел ответов, и вряд ли когда-либо получил бы их. Сейчас он был свободен от всего этого, но эта самая свобода и была его тюрьмой, огромной зеленой тюрьмой, полной ресурсов, чтобы существовать, ни о чем не задумываясь...
Эта планета была очень схожей с той, откуда прилетел пленник. Упав с неба в своем корабле, он прорыл километровую траншею при торможении. Посадка была действительно жесткой. Из-за того, что садиться пришлось в густом лесу, покрывавшем добрую половину суши тюрьмы, начался пожар, но благодаря пожарной системе, которая по счастливому стечению обстоятельств не была повреждена, его удалось потушить на всем пути торможения.
Лагерь был разбит неподалеку от корабля, вблизи живописного озера, край которого стекал в виде шумного водопада со склона горы. Вода была настолько чистой и еще нетронутой химикатами, как на родной планете, что было видно дно на глубине больше, чем высота небоскребов его родного мира. Берега с разных сторон озера были разными. Один покрывал мягкий песок цвета речного жемчуга. А другой был покрыт круглой галькой постоянно мокрой от легкого прибоя. На многие километры вокруг простирался лес. В основном, лес состоял из хвойных деревьев, напоминавших сосны и ели, встречались и лиственные деревья, а были и такие, которые было невозможно отнести к какому-либо известному виду растений его дома.
Но больше всего поражали животные. За многие месяцы, что были проведены в этом месте, им не было встречено ни одного хищного. Здесь были только травоядные и падальщики. Ничто не выдавала в поведении окружающих существ агрессии. Они хорошо знали свои роли. Даже плотоядные птицы, что обгладывали трупы, не кидались на еще живых или больных. Здесь был только один охотник.
Довольно долго он питался одними ягодами и кореньями, съедобность которых определял с помощью химического анализатора корабля, и как ни странно, не обнаружил ни одного ядовитого растения. Казалось, что сам мир создан для того, чтобы существовать в гармонии с самим собой. Не смотря на это, ему захотелось расширить свой рацион. Дичи в этих лесах водилось много, и никто не мог противостоять мощному оружию, припасенному в оружейном отсеке. Охота всегда была быстрой, и добыча даже не успевала увидеть вспышку плазменного бластера. Но вскоре он понял, что мясо не доставляет ему тех же ощущений, что и раньше, к тому же все необходимые минералы и соединения можно было получить из здешних растений.
С каждым днем, прожитым на этой планете, заложник понимал все четче и четче, что эта планета не должна встретиться с его расой. Он принял этот мир, а мир принял его. Каждую ночь он сидел на склоне горы, слушая падение чистейшей воды, пение неведомых птиц, которым некому было дать название, стрекот миллионов и миллионов насекомых, и глядел в небо, гадая, сможет ли кто-нибудь поймать его сигнал о помощи, который ушел еще до того, как он разобрал станцию аварийных сигналов. Каждую ночь он боялся увидеть на орбите знакомые ему огни звездолетов. Человек должен был спасти этот мир от человечества, ведь он уже его спас. Он спас его свободу.