— Ты зачем написал на своей визитке «Представитель малых народов Севера. Консультант Иванки и Меланьи Трамп по вопросам Арктики и Антарктики», сионист чертов? Во мне этот текст вызывает сильный ропот. Совершенно очевидно, что на этом твоя карьера чукче-еврея подойдет к ужасному концу. Причем, если ты мечтаешь о тихом угасании в теплой постели — это у тебя не получится, так и знай.
Тебя убьют или посадят, но это ладно. А со мной что будет? Ты об этом подумал, жидо-масонский заговорщик? Ведь у меня на руках сын-школьник и больная мама…
— Кукла Лена, прекрати плакать. Вид огромной слезы, катящихся по румяной щеке, с младых ногтей больно ранит мне душу. Максимум, если будут проверять, то я скажу, что фраза на визитке вырвана из контекста. А так же обусловлена ошибкой перевода с ханты-мансийского языка. Это бывает. Приведу пример.
Трагическую ошибку, повлиявшую на весь дальнейший ход христианской теологической мысли, совершил 1700 лет назад духовный отец всех переводчиков — блаженный Иероним. Он переводил ТАНАХ (Ветхий Завет) на вульгату (разговорную латынь). Причем переводил хорошо, но несколько формально.
В частности, слово "керен" он перевел как «рог». Хотя, в данном контексте, его нужно перевести как «луч». Именно такое значение оно здесь имеет. Эти слова являются омо;нимами — то есть одинаковые по написанию и звучанию, но разные по значению.
Ио и в этом случае такой перевод был бы по своей сути неправилен, Дело в том, что здесь имеет место литературная метафора. Поэтому литературный, то есть правильный по сути, перевод говорил о том, что лицо Моисея «лучилось». А вовсе не о том, что Моисей спустился с горы Синай украшенный ветвистыми рогами. На счет рогов у Моисея Иероним фатально заблуждался
Евреи христианам на эту забавную неточность неоднократно указывали, но христиане уперлись рогом, и переубедить их совершенно невозможно и по сию пору. Поэтому, в частности, создавая для базилики Сан-Пьетро-ин-Винколи (Св. Пётр в веригах) в Риме статую Моисея, Микеланджело изваял Моисея с рожками над высоким мудрым еврейским лбом.
Могу привести другой, не менее трагический случай, вызванный ошибочным переводом, который произошел лично со мной. Как ты знаешь, кукла Лена, я служил в двух армиях — советской и израильской. Во время службы в советской армии я в переводе не ошибался, так как это было очень давно (см. картинку над текстом)
Да и никакого другого языка, кроме русского, я тогда не знал, а потому переводами не занимался. Во время же службы в израильской армии я уже знал и иврит, но недостаточно хорошо…
…На занятиях по токсикологии нам был задан вопрос: «Кто знает признаки отравления угарным газом?»
Я был преисполнен желания сообщить, что при отравлении этим коварным газом без цвета и запаха губы пострадавшего приобретают характерный «цвет спелой вишни». На иврите «вишня» — дувдуван . А «клитор» — дугдеган…
Да при том еще и спелый. Как я мог перепутать!?
— Убрал руки, обормот! И потом, ты почему сказал моей маме, что старую коммунистку пора отправить на кетчуп, христопродавец?
— А что, ты мне предложишь выпускаться монеты с ее изображением? Опять старая коммунистка на нас прет как бык на тореадора. Зачем она опять превратно отозвалась о наших с тобой отношениях в беседе на лавочке перед подъездом? Употребляя само понятие «еврей» в отрицательной коннотации, ****ь такая.
— Это как?
— Обозвала тебя шлюхой и жидовской подстилкой. А еще сказала, что «Евреи часто прекрасно знают язык и культуру народов, среди которых они живут. Плохо только, что при этом они считают ее своей собственной. А это уже плохо, опасно и радоваться тут нечему. Так что такие евреи нам не нужны».
Да тут отправить ее на кетчуп даже недостаточно. Меня просто трясет от гнева…
— Тоже мне, еврей интеллигентный. Знаю я, от чего тебе под вечер трясет, обормот. Хорошо знаю.
— Фраза «интеллигентный еврей», кукла Лена — это тавтология. Масло масляное…
— Да иду уже, иду. На кухне просто должно быть все ясно. Без этих ваших выкрутасов заумных, жидо-масонских. Не «кориандр», а кинза. Не «чабрец», а тимьян. И не «чиа», а «семена шалфея». Кус-кус ваш израильский— это, всего лишь, манка. А манка — это наша русская пшенка, только мелко помолотая. Понял, Пастернак ты чертов, он же сельдерей?
Нет, чтобы грозно скомандовать, как и положено солдату двух непобедимых армий, «Стоять! Бояться!».
И я все пойму, не маленькая. Оробею сразу, плиту выключить и бегом в спальню.