из нового романа, эпизод 4

Юрий Марахтанов
Конвергенции

СНЫ

Сны нерасшифрованные. Как-то приснился Кливленд, а он и на континенте этом не был. Видение оказалось напичкано странными симптомами. За несколько месяцев он не разгадал их, хотя и включил сон в один из своих романов.
И зачем он попёрся из Нью-Йорка в неведомый Кливленд? Сам не знал. Оторвался от туристической группы и каким-то паромом уехал. Это потом, открыв атлас, понял, что добраться туда можно только по суше. А во сне – плыл. И Кливленд оказался портовым городом. Только странным. Угрюмым, плохо освещённым, осенним, насквозь продуваемым. И молчаливым. Где-то внутри  обнаружилась русская улица. Стояли дома, как бы сказали у нас, “дореволюционной постройки”. С каменными, из красного кирпича, первыми этажами, и деревянными “вторыми”, украшенными резными наличниками.
У одного из домов сидел  Салтыков Павел Васильевич — прадед Алексея по бабушкиной линии. Курил папиросу. С него можно было писать портрет Максима Горького. Латал сапоги.
Создавалось ощущение, что весь город состоит из таких улиц. Алексея не отпускало чувство страха: если не найдёт автобусную остановку, опоздает на паром, - значит, навсегда останется в США.  Он прибавлял шаг. На лавочках, возле дверей домов стояли мужики в картузах с лакированными козырьками, в подпоясанных сыромятными узкими ремешками – рубахах, и начищенных сапогах. Никто не произносил ни слова. А у него от боязни опоздать, холодный пот струился по спине. И только на остановке одинокий старик подсказал, что нужный ему автобус, идущий в порт - №23. Раздолбанные “ПАЗики” появлялись на шоссе с перерывами, но номера шли по порядку: 12… 13… 14… Он понял – не выберется, не успеет…
Проснулся от ужаса. Странный сон не отпускал два дня. Но самое необычное произошло в субботу. Он купил газету “Завтра”, в автобусе открыл наугад одну из страниц, наткнулся на статью о кинофестивале. Прочитал. А внизу примечание мелким шрифтом, совершенно не по теме: “P.S. Кливленд – игра несообразительного ума”. Неизвестный ему корреспондент сообщал пароль.
 “Итак, напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего” (Откр.1.19).       
Индия. Он не любил сандалового дыма. Не по временам 60-х: приторного, слащавого, чуждого.
У Андрюши Князева, росшего без отца, ещё и мама-переводчица работала на Индостане. Их – девятиклассников, в 1965г., интересовал приёмник с 13-ти метровым диапазоном, приобретённый на “чеки”; брюки Андрюши из диковинной блескучей ткани… А Андрей, пригласив в гости, зажигал сандаловые палочки…Что-то томило в этих запахах, а надо было сосредоточенно жить в непростом времени. Только теперь лет через 40, он вернётся к своим протопотомкам в романе «Поездки на слонах».
-Это лучшее, что ты написал, - скажет жена Лиза. И он ей поверил. Хотя писал и стихи. Но это было то состояние,  где вдохнуть и судорожно выдохнуть.          
                Часовой
         Через меня прошли эпохи,
парадным шагом по хребту.
Мне говорят сейчас: «Вы лохи».
Но нет. Солдаты на посту.

И пока нас власть не сменит,
не исчезнет в сердце боль.
«Кто пришёл в такую темень?
Не таись. Скажи пароль».

Отчеканили: «В. Путин».
«Отзыв: ''Ленин''. Становись.
Сдали пост мы на распутье.
Принимай, да помолись...

         «Ты, малец, покамест в шутку
карауль тут за отца.
Ну, а мы с ним на минутку.
Выпьем красного винца.
Двадцать лет уж  как Победа.
Грех друзей не помянуть.
Чай стоять не до обеда.
А сморит, поспи чуть-чуть».

То ли правда, то ли небыль,
это было так давно.
Врать не стану, я там не был,
в чёрно-белом том кино... 2

Разбудили очередные покупатели, которым не спалось.  До конца смены оставалось, вроде, немного – часа два.