Хотя правильнее было бы наименовать " Бегущий из России народ как выбор "
- Сука, - шипел страшно Бумбараш, будто возмущенный газовым венчиком под жопой чайник, надвигаясь шинелью на перепоясанного портупеями, лошадьми и парочкой еврейских поэтесс Феномена, ухватившего непокорной рукой желтое туловище сосны Переделкинской пущи, - мы тут кровь проливаем, - он показал, весомо и твердо на круживших комаров, тонко звенящих прозрачными крылышками, свесив длинные вялые ноги, они носились над фуражками трех вылезших из бункера мужчин, неприкрыто что - то злоумышляя, - а ты кому ?
- Туда, - показал Феномен подбородком на настороженно следившего сузившимися от едкого дыма еловых шишек, курившихся ладаном и миррой в кармане третьего, блондинистого робота Рутгера Хауэра в смешных штанах и с рожей такой, что я лучше тебе, милая Настя, предательница заветов отцов и стариц, переметнувшаяся из патриотического стана всяческого русского в Евросоюз, его фотку покажу сверху сказки. - Туда, - повторил Феномен, расстегивая густую мотню своих форменных галифе. Переступая ногами ловко освободился от обмоток, портянок, подметок, фоток голых женщин, выпавших из - под кальсон развратно растопырившейся пачкой пожелтевших от древней святости дагерротипов, скинул сапоги, забренчавшие шпорами в замерзшей тишине чащи, и вдруг неожиданно вскрикнул, тыча пальцем. - Зырь, Бумбараш !
Бумбараш задрал один глаз к небу и узрел. Прямо на них пикировал краснозобый дятел, злобно ощеренный хвостовым оперением, вальдшнеписто гудя фюзеляжной опалубкой из добротных фланелевых дранок. Над фонарем дятла проступал замазанный гуталином герб, серп и молот, наковальня, штангенциркуль, рубанок, долото и фреза, самый новый герб самого нового Союза всех пострадавших от моей любвеобильности граждан и гражданок. Они все же объединились, суки рваные, скооперировались, устав терпеть и выносить насмешливый нрав автора, положившего здоровенный конский прибор и на футбол, и на теннис, и на права человека со всей коррупцией, собрали крауншифтингом мзду и лепту малую и наняли самого жестокого, кошмарного и натренированного наемника из всех, обучавшегося в лагерях Штайнера, атаковавшего здравый смысл о прошлом годе, когда утоп сазан, затаенного пособника и приспешника литературных критиков с канала " Культура " - этого самого дятла, что входил в штопор и бочку над бедовой головой солдата - дезертира.
- Аааааа, - заорал робот, расстреливая зловещую и вещую не по вороньи Линды птицу из плазменного пулемета. Сничтожил на х...й и поддернул штаны, закуривая " Казбек " и снисходительно поглядывая на товарищей бойцов. - Чо, гады, хизнули ?
Бумбараш и Феномен не ответили. Они внимательно рассматривали какие - то перья, упавшие по замысловатой траектории к их ногам, хмурясь и помня твердо о дневной сказочке. Переглянулись и прочли в зрачках друг друга жуткую правду - матицу. Точно. Так и есть. Раз Сара Коннор, то, по - любому, должен нарисоваться какой жидок или Роберт Патрик, но, может, и оба - два сразу, тут не угадаешь. Сара - имя таковское, по всякому может вылезти дальнейшее.
- Слушайте, - неожиданно сказал робот, нервно двигая шеей, - а почему вы Бумбараш и Феномен, а я Рутгер Хауэр ?
- Потому, - отмахнулся Феномен, сдвигая сапогом ( он их снял, сапог в руке держал, когда двигал. Понимаешь ? ) перья в сторону муравьиного дома, конусом возносящего славу мурашей до неба. - Этот, - от мотнул головой, как лошадь, насмешив Бумбараша, - который всю эту хрень придумал, просто не помнит, как тебя звали в " Андроидах и электроовцах ", но кино запомнил. Понимаешь ? ! - затрясся от ярости солдат, придвигая ( это как сдвигая, но наоборот ) винтовку вместе с державшим ее Бумбарашем. - А сейчас он нас всех моими руками расстреляет.
Феномен выстрелил. Робот схватился за простреленное легкое и упал на одно колено. Феномен доколол его штыком. Повернулся к Бумбарашу и приказал :
- Ложись.
Боец лег. А куда ты денешься ? Это как с Крымом. Тут разговор короткий. Феномен, будучи голым снизу от пояса ( см. выше, курсив мой ), приладился и приступил, цинично всхрапывая и жиля лысину.
- Ну вы и пидарасы.
Бумбараш поднял затуманившееся глаза и увидел робота с дятлом на плече.
- Не, - двигаясь ритмично отказался от чести не по отцу Феномен, - не пидарасы. Абстракционисты.
- Ну их на х...й, - сказал дятел, чистя клювом недособранную до конца левую ногу или лапу, хер знает, что там у птиц, так как несколько ртутных шариков укатились в муравьиные чертоги и стали муравьями, по обычаю приняв вид и образ окружающей ботвы. - Автор - на всю башку. Прикинь, он сейчас оргию с муравьями придумает ?
Робот представил. Выходило не очень. Не так сексуально, как волосатый зад Феномена. Можно сказать, погано выходило с муравьями. Они махонькие, как китайцы или япошки, херов не видать ни х...я, какая тут оргия, смешно и говорить.
- Ты, мил человек, - говорил дятел, опоясываясь на всякий случай пулеметными лентами, - лучше разбегись со всей дури да башкой своей стальной вкатись в дерево.
Робот так и сделал. А что еще делать - то ?
- Ой, а я тебя знаю, - засмеялась брюнетка, блестящими глазами рассматривая робота, влетевшего через дерево и с маху к ее ногам. - Настя, - представилась она.
- Рутгер, - кивнул Рутгер. - Тоже из Евросоюза. Мы теперь с тобой, как братья.
- Я, вообще - то, женщина, - зарделась Настя, приподнимая коротенькую юбочку.
- Вижу, - не стал спорить с очевидным робот. - Тогда будем просто роботом и теннисисткой, будто, - он замялся, подбирая простые слова, - птица и портфель.
Спортсменка долго раздумывала над такими странными словами, а робот пролезал через дерево, неумолимо приближаясь к победительнице самой лучшей и любимой, своей волей просравшей любимого сказочника и все за ради шершавого пидорюги с наци - тиви долбанной страны на Востоке, метастазами злобы, тупости и замшелой ахинеи отравившей всякого Якова и Шумурдякова.