Первую главу своей книги «Уроки чтения. Камасутра» изданную в 2013 году, Александр Генис назвал великолепно: Мало что в жизни я люблю больше отечественных суффиксов. Более тридцати лет живущий в США литературовед Генис прекрасно написал о русском языке, который значится в названии этого сайта – Проза.Ру. В полной мере оценить содержание и юмор автора, естественно, можно только прочитав книгу. Я же позволю себе процитировать только самое начало. Не знаю как Вам, а мне очень понравилось. Итак:
// - Во дни сомнений, — не вникая в смысл, зубрил я в восьмом классе, — во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — повторял я, когда подрос, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя, — утешаю я себя сейчас, — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?
Я и не впадаю, хотя все еще не могу понять, что уж такого особо правдивого и свободного у языка, на котором бегло говорил Ленин, с акцентом — Сталин и ужасно — Жириновский. Зато я горячо разделяю тезис про поддержку и опору, ибо, живя, как Тургенев, за границей, привык к тому, что русский язык способен заменить Родину.
* * *
— По-английски, — вздохнула переводчица, — все русские — хамы.
— ?! — вспыхнул я.
— Вы говорите «please», — пояснила она, — в тысячу раз реже, чем следует. Но это — не ваша вина, а наша. Вернее — нашего языка, который одним словом заменяет бесчисленные русские способы вежливо выражаться даже по фене и матом. Чтобы слыть учтивым, вам достаточно назвать селедку «селедочкой», чего на английский не переведешь вовсе. Ведь «маленькая селедка» — это малёк, а не универсальная закуска, славное застолье, задушевный разговор до утра — короче, всё то, за чем слависты ездят в Москву и сидят на ее кухнях.
— А то! — обрадовался я и решил перечислить языковые радости, которых русским не хватает в английском.
В университете жена-сокурсница писала диплом «Уменьшительно-ласкательные суффиксы», а я — «Мениппея у Булгакова». Тогда я над ней смеялся, теперь завидую, и мы о них до сих пор говорим часами, ибо мало что в жизни я люблю больше отечественных суффиксов. В каждом хранится поэма, тайна и сюжет.
Если взять кота и раскормить его, как это случилось с моим Геродотом, в «котяру», то он станет существенно больше — и еще лучше. «Водяра» — крепче водки и ближе к сердцу. «Сучара» топчется на границе между хвалой и бранью. Одно тут не исключает другого, так как в этом суффиксе слышится невольное уважение, позволившее мне приободриться, когда я прочел про себя в Интернете: «Жидяра хуже грузина».
Попробуйте обойтись без суффиксов, и ваша речь уподобится голосу автомобильного навигатора, который не умеет, как, впрочем, и многие другие, склонять числительные и походить на человека. Приделав к слову необязательный кончик, мы дирижируем отношениями с тем же успехом, с каким японцы распределяют поклоны, тайцы — улыбки, французы — поцелуи и американцы — зарплату. Суффиксы утраивают русский словарь, придавая каждому слову синоним и антоним, причем сразу. Хорошо или плохо быть «субчиком», как я понял еще пионером, зависит от того, кто тебя так зовет — учительница или подружка. Дело в том, что в русском языке, как и в русской жизни, нет ничего нейтрального. Каждая грамматическая категория, даже такая природная, как род, — себе на уме.
— «Умником», — тонко заметил Михаил Эпштейн, — мы называем дурака, а «умницей» — умного, в том числе — мужчину.//
Возможно Александр прав: для того, что бы так любить русский язык, нужно пожить в другой языковой среде. Не знаю – не пробовал. Но когда мне стали навязывать украинский, ничего кроме неприятия чиновники не добились. А как прикажете к нему относится, если не можешь прочесть свою же научную статью, без моего согласия перетолмаченную на мову. Когда я не могу прочесть аннотации к лекарству в аптеке и т.д. Учи язык говорили мне коллеги. В моем возрасте и при моей загруженности это было нереально. Им то было проще, они учили мову в школе. А я и школу и институт заканчивал в Ленинграде.
Колоссальная ошибка властей, заставлять учить другой язык. К сожалению Россия не избежала этой ошибки. Где-то я читал, что когда Великое Княжество Польское входило в состав Российской империи (вместе с Варшавой), русский язык насаждался во всех школах и университетах. Результат – поляки возненавидели его. Наверняка в истории есть и масса других примеров. Но, зато, как мы начинаем любить то, чего лишились!