19. Недоброе утро

Наталья Листикова
Когда Витя открыл глаза, уже  светало, и было ужасно холодно. Всё тело ныло, и малейшее движение причиняло боль. Вите хотелось вскочить и осмотреться, но боль и страх перед тем, что его ждет, сковывали его. Но всё же Витя пересилил себя и приподнялся на локтях.
Вокруг царил полнейший разгром. Ветки обезьяньих деревьев были поломаны и перекручены бурей. Над землей горбились несколько треснутых и согнутых стволов.
Страшась неизвестно чего, Витя медленно повел глазами по сторонам.  Он лежал, завернутый в огромный серый плащ. Неподалеку на куче рваного и грязного тряпья как-то неестественно скрючился СЭМ, без всяких признаков жизни.
– СЭМ... – простонал Витя и закрыл глаза. Слезы безудержно покатились у него по щекам, и отчаяние охватило сердце.
 – Зачем, зачем все это, – шептал он, – зачем... –  Картины ночного кошмара вновь пронеслись перед глазами. Где же лесник, где Дружок. Что с ними?
Что-то мягкое и теплое навалилось на мальчика, и горячий влажный язык коснулся его лица, прошелся по щекам, слизывая соленые Витины слезы.
– Дружок...Дружок... – Витя приоткрыл глаза. – Пёс радостно заскулил и начал топтаться вокруг Вити, тереться об него мордой. Всячески старался  подбодрить и утешить.
– Дружок, милый, – Витя уткнулся лицом в теплую шерсть, обняв пса за шею и тесно прижавшись к нему. Вдвоем с Дружком он  не казался себе таким одиноким, но положение от этого лучше не становилось. Лесничий пропал, СЭМ, по-видимому, сломан. Что делать дальше, он не знал, но что-то делать было надо. Во-первых, надо было встать и оглядеться.
Обхватив покрепче Дружка, Витя попробовал подняться. Но ноги не держали его, и со стоном он вновь повалился на землю.
«Конечно, с  лесничим все в порядке,  – пытался убедить себя Витя, – он не мог бросить его здесь одного,   просто пошел за подмогой. Надо потерпеть».
Невдалеке послышались звуки. Вроде бы кто-то кричал. Витя поднял голову в направлении криков и увидел, что куча тряпья зашевелилась. Она стала медленно подниматься,  и вдруг из нее показалась всклокоченная   голова. Эта была голова ужасной старухи, летавшей ночью в бочке.  Старуха обхватила голову костлявыми руками и что-то забормотала. Потом склонилась над неподвижно лежащим роботом и попыталась  поднять его.
Витя опомнился! Гнев, охвативший его, был сильнее страха.
– Не смей! – закричал он, что было сил. А Дружок в два прыжка очутился возле робота  и грозно зарычал. Старуха сразу же отвалилась от СЭМа,   стала размахивать в воздухе скрюченными грязными пальцами, хватать себя за серые опутанные космы, и выть.
Витя в ужасе смотрел на старуху, как на исчадие ада. Дружок же сначала застыл на месте, потом поджал хвост и стал пятиться назад.
«Нет, не может быть...я болен...у меня бред...» – подумал Витя. Всё  закружилось у него перед глазами. Последнее, что он видел, был выбегающий  из-за деревьев лесничий. За ним мерещились лейтенант Федоткин с пистолетом и две вихрастые головы.
«Васёк и Ванятка!» – пронеслось в голове, и с этой мыслью Витя свалился на землю. Бегущую позади всех растрепанную и заплаканную маму он уже не увидел.