Горе - футболист

Миша Сапожников
Вряд ли найдётся на Земле мальчишка, который не любил бы играть в футбол. На всех континентах, в любой стране мальчишки всех рас и национальностей азартно играют в футбол.
Вот и я, белорусский, довоенный хлопчик, восьми лет, очень любил играть в футбол. Правда, я почти не играл, а так - участвовал. Играли ребята постарше, а такие как я бегали в основном за мячом, далеко улетевшим от места игры, и возвращали его ногой на поле. Иногда нам разрешали постоять на воротах вдвоём, втроём одновременно. Воротами служили портфели, правда, не у всех они были. Вначале мячом нам служил чулок, туго набитый тряпьём. Позже появились резиновые камеры для футбольного мяча, которые мы выменивали у старьёвщика за старые вещи, макулатуру, кости, металлолом (особенно ценилась медь, затем алюминий, железо). Мы научились шить покрышки к камерам из кусочков кожи. Вставляли камеру в покрышку, один, самый сильный, надувал её, другой зажимал руками его уши, чтобы не лопнули барабанные перепонки в ушах,  как мы считали. Очень тяжело было зашнуровать покрышку. Получался вполне приличный мяч.
Футбольного поля у нас не было, и мы играли на тихой узкой улочке с грунтовым  пыльным проездом, по обе стороны улочки стояли одноэтажные  деревянные домишки. Окна их были вечно грязные от пыли, поднимаемой  игрой в футбол, даже цветы на подоконниках казались запылённые. Но это было не самая страшная беда. Каждая игра заканчивалась разбитым стеклом  в окне, какого - нибудь домика.  Тогда мы  от наказания разбегались и прятались, куда попало до самого вечера, в основном на реке Днепр. Хозяева разбитых стекол ходили по родителям «футболистов», ругались с ними, просили оплатить ущерб.

Разбивал стёкла и я несколько раз. Мама наказывала меня: не давала денег на кино, мороженое, пока не сэкономлю за разбитые стёкла, а стекло тогда стоило дорого и считалось дефицитом. По улицам ходил стекольщик, на спине у него был ящик со стеклом и он периодически кричал: «Вставляю стёкла».

Однажды, когда я в очередной раз разбил стекло и мама, заплатив за него, сказала: «Если это повториться - будешь ночевать на улице». И это повторилось. Я разбил стекло в форточке одного злого дядьки, его дом стоял ближе всех к месту игры, и он больше всего страдал от нашего футбола.

Все мигом разбежались, один я стоял, как вкопанный, ужас охватил меня, я не знал, что делать. Хозяин выскочил из дома, схватил меня за ухо и начал больно крутить его, приговаривая: «Чей ты байструк»? Стоявшая рядом женщина сказала: «Это Маруськин сын, безотцовщина». Я ударил дядьку ногой в коленку, он взвыл от боли и отпустил моё ухо, и я  убежал  домой. Дома отломил большой кусок хлеба и залез в просторную будку нашей собаки Жучки. Она обрадовалась мне и начала лизать своим шершавым языком моё лицо.

И тут я понял трагичность своего положения, ведь мама обещала не пустить меня домой ночевать, после ещё одного разбитого стекла. Слёзы потекли у меня из глаз, Жучка пыталась успокоить меня своим языком. Потом мы с ней потихоньку съели хлеб. Так просидели пару часов. Вдруг я услышал мамины шаги, за ней шел дядька и ворчал:
- Люди видели, что стекло разбил твой хулиган, так что, поскорей найди стекольщика.
- Отвяжись от меня, зануда, у меня сейчас нет денег.
Мама начала звать меня:
- Выходи ,проказник, я всё знаю. Что опять ты натворил, хулиган?
Слёзы снова потекли из глаз, но выйти из будки я не решился. Мама бегала по дому и двору с криками:
- Выходи, мерзавец, где ты спрятался? У меня нет денег на еду, а тут ещё за стекло платить , этот зануда не отвяжется от меня, пока не вставлю. Я целый день на работе за копейки, а ты предоставлен сам себе. Был бы жив отец, но его война сцапала.
И она зарыдала, потом вышла на улицу и спрашивала у знакомых:
- Вы не видели моего Мишку? Как бы чего-нибудь не натворил.
К ней  присоединились соседи, начали ходить по домам, где жили «футболисты», но они все испуганные сидели дома. Не было дома только Мишки.  Вызвали милицию, кто-то сбегал на речку, но и там его не оказалось. Уже стало смеркаться.

Мама бегала по улицам с плачем и причитаниями:
- Мишенька-сыночек, вернись, я всё прощу, играй в свой футбол-будь он не ладен, бей стёкла, я заплачу, только вернись.

Стало темно, мама зашла в дом, и я услышал её плач с причитаниями:
- Видно я была строга с ним, ничего не  могла покупать ему, теперь осталась совсем одна.
И ещё сильней зарыдала. Тут я не выдержал, вылез из будки и с плачем зашёл в дом.

           Мама увидела меня, опустилась на колени передо мной, взяла мою голову в руки и начала обцеловывать лицо, приговаривая:
- Прости меня, сынок мой - единственная отрада в моей жизни! Я куплю тебе настоящий футбольный мяч, будешь играть, где захочешь, а повзрослеешь, станешь чемпионом.
- Мамочка, прости и ты меня, я сделал тебе больно, клянусь не доводить тебя больше до слёз.

Мама накрыла стол праздничной скатертью, сделала  очень вкусный ужин из старых запасов. Поев и наговорившись, мы долго ещё седели за столом, обнявшись.
- А теперь, сынок, пойдём спать, мне завтра рано на работу. Мы ещё долго ворочались в своих постелях, пока я не заснул первый.

С тех пор мы играли в футбол на берегу реки Днепр. Через несколько дней после этого случая я проходил мимо дома дядьки, форточка его окна была забита куском фанеры. На мой день рождения мама купила мне настоящий футбольный мяч.
- Вот тебе, горе-футболист, обещанный подарок. Пусть из тебя получится настоящий футболист. Я так был рад подарку, что спал с ним.

- Шли годы, я уже играл в настоящий футбол, вскоре меня взяли в городскую футбольную команду, как перспективного футболиста. Потом призвали в армию, там определили в футбольную команду. Мне крупно повезло, я почти не занимался военным делом: в основном тренировки, игры, разъезды. А вот под конец службы мне не повезло: во время игры мне неудачно подставили подножку, и я сломал ногу. Меня комиссовали из армии.

 Я уехал учиться, пришлось сменить  профессию футболиста на строителя, но футбольным болельщиком был настоящим.

Как-то приехал с семьёй к маме. Решил пройтись по улице моего детства. Её было не узнать: широкая, заасфальтированная, с многоэтажными домами по обе стороны. Детство нахлынуло на меня горячей волной, но я не подал и вида.