Вера Степановна была женщиной предпенсионного и юбилейного возраста. Замужем, имела взрослого сына, которого никак не могла женить и оторвать от родительского плеча. Ухаживала за матерью . Дамой эксцентричной и совершенно без памяти, если это касалось каких-либо просьб к ее персоне. Муж, почетно ушедший на пенсию, гордо и с достоинтсвом носил пенсионное удостоверение и получал свою пенсию совершенно не жалея, что не имеет доплат за звания и награды, зато он мог честно ничего не делать. Свой заслуженный отдых он уже заработал.
Вера Степановна сидела на кухне за столом, подперев щеку рукой, и рассматривала в открытом настежь окне ветки берез, которые доставали до пятого этажа их хрущевки. Мысли ее были тяжелы и грустны. Но голубое небо и белые облачка, маленькие птички, пархающие в высоте,приносили ее душе радость, а заодно и надежду, что все как-нибудь решится.
Уже улыбаясь, сидела она за столом, и уже другие мысли вертелись в ее голове. Вспоминалась молодость, когда она, юная и красивая бегала под дождем, а ее воздыхатель ловил и целовал ее нежными губами. "Ах!", вскликнула Вера Степановна, по-молодецки встрепенувшись, махнув руками, как большая растрепанная птица, и подошла к окну.
На скамейке сидел ее муж, Петр Валерьяныч, и громко спорил с соседом о государственной власти, о полном ее отсутствии и попустительстве ею полнейшего беззакония. Сосед, совершенно не поддерживал мнение Петра Валерьяныча, воинственно махал своей палкой в воздухе, призывая всех добровольцев встать в его ряды. Но старушки, сидевшие напротив, были заняты обсуждением новых цен, а главное, повышением пенсий, которое произошло буквально недавно. Каждая из них могла похвастаться звенящими в карманах и сумочках круглыми монетками индексаций.
Скорая помощь, приехавшая к дому, быстро утихомирила все разговоры. Интерес, к кому приехала карета реанимации, был огромен. Но когда на носилках вынесли молодого студента со второго этажа, возмущению толпы не было предела. Ну, никто в их годы так не болел, да кто мог подумать, что из-за каждого прыща, карету скорой помощи нужно вызывать. Объединившись единым фронтом, старики и старушки выступили против обслуживания бесплатной медициной молодых оболтусов. Да пусть сами на врачей зарабатывают, нечего на государственной шее сидеть! Обсудив и разобрав на тезисы речи самых ярых ораторов, старички разошлись и шептались каждый о своем, как старые подпольщики.
Вера Степановна тихонечко хихикала, сидя на подоконнике и наблюдая за действием, попутно решала,что ей делать. Нужно было навестить мать, сходить в магазин и аптеку, и так далее по списку ежедневных дел и забот. Она не была трудоголиком, а скорее особой романтичной и увлекающейся, у нее никогда и ни на что не хватало времени. Но все домашние заботы лежали на ее круглых плечах, она была стержнем семьи. Ее домочадцев это устраивало, они чувствовали себя свободными и счастливыми.
Она вышла из квартиры и застучала каблучками по ступенькам. На улице было жарко и душно. Вера Степановна остановилась, вытерла раскрасневшееся лицо. Издали полюбовалась своим мужем, читающим лекцию старушкам, и пошла к остановке. Ее красивая походка еще притягивала взгляды, но совершенно неухоженный вид старил женщину, выдавая ее возраст. Только широко распахнутые и вопросительные зеленые глаза, делали ее лицо романтичным и притягательным.
Надо было навестить маму. Зайдя в аптеку и пересчитав сдачу, она уже не пошла в магазин, а сев в автобус, начала размышлять как же ей дожить на оставшиеся деньги....
Маргарите Сергеевне шел 88 год. К своему стыду, она признавала, что ничем не больна. Что-бы хоть как-то прилично выглядеть, придумывала себе различные заболевания. Смотрела программу "Здоровье" и конспектировала в большую тетрадь лучшие, на ее взгляд, советы. Перед приходом дочери она уже точно знала свой диагноз и была непоколебима в решимости идти с ним до конца. Сделав скорбное лицо, Маргарита Сергеевна садилась в кресло напротив зеркала и, предварительно отрепетировав нужное выражение, занимала выжидательную позицию...
Автобус с Верой Степановной застрял в пробке. Времени для раздумий было много. Но, как всегда, ограждая себя от печалей, глаза зацепились за нежность, сидевшую напротив. Молодые люди были юны и счастливы. Ах, сколько света было в этих лицах, а слова, произносимые юношей, как лепестки роз, осыпали девушку. Она купалась в лучах его любви и сияла счастьем, как летнее солнце на небосклоне. Рука в руке, глаза в глаза, любовь и нежное сияние окружало эту пару....
Вера Степановна улыбалась, любуясь ими. Вдруг подумалось о сыне, вот бы и он встретил такую.... Зависть черной птицей метнулось в сердце. Ее сын, красавец и умница, был ужасно ленив и эгоистичен. Что она пропустила, где ошиблась, почему не научила любить других, а не только себя? Вера Степановна горько вздохнула и пошла к выходу. Автобус остановился, она вышла и с тяжелыми мыслями посеменила к дому матери.
Пыль клубилась на дорогах, воздух был пропитан жаром. Людей спасали лишь маленькие скверики, где была хоть какая-то тень. Самые продвинутые подключали шланги, поливали раскаленный асфальт, попутно брызгая прохожих, зато дети шалели от восторга. Визг, гам, смех, заполняли маленький сквер. Дворик был квадратный, образованный четырьмя старыми двухэтажными домами еще довоенной постройки. Вера Степановна села на скамеечке у подъезда, рядом с милыми улыбчивыми старушками. Выслушала все новости, ответила на вопросы, и, подняв себе настроение, с улыбкой и бодрым взглядом, направилась к маме.
Маргарита Сергеевна спала. Она была маленькая и худенькая, как девочка. Полулежа в углу кресла, перед зеркалом, она тихо посапывала. Седые волосы, старательно уложенные, подчеркивались черным нарядом старушки. Неизменный и любимый цвет скорби и старости. Но в ее случае он был просто великолепен. Кожа старушки бела и прозрачна, сеточка морщин почти незаметна в полумраке. Безукоризненные ручки с холеными пальчиками раскинуты в капризном сне. Старушка следила за собой тщательно, да и выглядела значительно моложе своих лет...
Вера Степановна открыла дверь своим ключом и сразу же в коридоре увидела маму, спящую в кресле. Тихонечко, чтобы ее не разбудить, она прошла на кухню, включила чайник и решила приготовить ужин.
Копошась на кухне, Вера улыбалась... Ведь здесь ничего не изменилось. Какое счастье приходить в дом своего детства, это как возвращение в сказку....
Вера сидела за столом, держа в руках свою любимую красную чашку с синими цветочками, подаренную ей дедом. Фотография бравого военного с широкой и доброй улыбкой, висела на стене. Верочка очень любила своего деда...
Шаркающей тяжелой походкой, цепляясь руками за стены, на кухне появилась Маргарита Сергеевна. Слабым дребезжащим голосом она поздоровалась с дочерью и почти упала на стул у стены. Опустив руки как плети,запрокинув голову и закатив глаза, старушка тихо сипела...
- Мамочка, а твой папа в каком звании ушел на фронт? - спросила Верочка, не замечая позы матери и с интересом рассматривая фото деда на стене.
Маргарита Сергеевна подняла голову и с удивлением уставилась на дочь.
-Верочка, что за вопоосы, я в таком тяжелом состоянии даже думать не могу!- с горечью ответила старушка. Она опять запрокинула голову и закатила глаза.
-Ах, мамочка, а помнишь какой он был красавец. Голос у него был звонкий, как труба. Он как гаркнет, так все вокруг замолкают, как по команде. А какой он был добрый, помнишь мама? - Вера с любовью смотрела на портрет деда.
- Да, Верочка, он нас очень любил. Он так баловал нас всегда... Никто не сравнится с ним. Даже твой отец, Царствие ему Небесное, пусть простит он меня, но мой папа и твой дед, был самым лучшим в моей жизни. Только рядом с ним я чувствовала настоящую защиту и заботу.....
Старушка улыбалась и предавалась воспоминаниям о своем славном папе. Щеки ее розовели, глаза наполнялись живым блеском. Она с удовольствием пила чай и с аппетитом ела кашу, приготовленную Верой на ужин. Они обсудили последние сплетни, выслушанные во дворе. Что совершенно развеселило старушку. Бабушки на скамейках утверждали, что у Маргариты Сергеевны появился новый ухажер.
- Ха,ха,ха!- колокольчиком звенела Маргарита Сергеевна. - Новый ухажер, а старый где? Мне бы показали любого, старого или нового!- старушка звонко смеялась.
- А зачем ты их дразнишь своими нарядами? Самая красивая и самая веселая во дворе. Завидуют бабули, ой, смотри, сглазят они тебя!- ответила ей Вера игривым голосом.
- А я на этот случай всегда с серебрянной булавкой хожу, да и осиновая зубочистка под рукой, - ответила ей Маргарита Сергеевна, с хитрым прищуром ярких и веселых глаз.
- Нет, ну а зубочистка-то зачем, осиновая. Ты что, тыкать в бабушек собираешься?
- А вот и тыкну! Пусть попищат! - весело смеялась старушка, ударяя кулачком по столу...
За окном темнело. На кухне уютно горел торшер. Две женщины сидели за столом и весело смеялись. День близился к концу. Верочка попращалась с мамой и отправилась домой...
Вера Степановна, как шаловливая девчонка, подпрыгивая на ходу, шла к остановке. Увидев на асфальте нарисованные классики, запрыгала на одной ножке,подбрасывая себе камешек. Встретив недоуменный взгляд прохожего, смутилась, закашлялась и, сделав серьезное лицо, деловитой походкой, почти бегом зашагала к автобусу...
Маргарита Сергеевна смотрела в окно и, увидев Верочку, улыбнулась ей, помахала рукой. В ее глазах отражалась маленькая девочка с огромными бантами.. Слезы покатились из глаз, таким ярким было это воспоминание. Смахнув их тонким кружевным платком, с ароматом "Красной Москвы", Маргарита Сергеевна вспомнила о старушках и улыбнулась. Мысль о розовой кофточке не давала ей покоя...