Встреча с песней
Так называется до сих пор и передача, которую очень любила моя старенькая добрая бабушка Лина, когда-то я, её внучка Алина, составляла ей компанию, слушая задушевный голос автора передачи Виктора Татарского, и, конечно же, песню, которую по просьбам радиослушателей, ему удавалось найти.
Как много интересного мы узнавали и о песне, звучавшей в эфире, и об её авторах и исполнителях. Сколько таких передач осталось на нашей памяти? А сколько сокровенных встреч прошло в эти тихие вечера наполненные дружбой и любовью к моей бабусе.
Я заметно взрослела, а бабушка незаметно старилась, однако тяга к песне и этой передаче у неё осталась. По пятницам, раз в неделю, звучал голос автора и найденной им песни из репродуктора.
Со временем, а оно неумолимо, менялся и внешний вид этих связующих с внешним миром приборов, именуемых в моём далёком детстве от круглого чёрной шляпой, висевшего на стене в нашем музее, репродуктора, до радио, а теперь и радиоприёмника. Последний уже трёх программный и подключается к электрической розетке, а не к той, что соединяло своими проводами буквально каждый дом в городах и сёлах.
Я взрослая. Студентка. В гостях у бабушки. У неё отдельная квартира, которую она уже отписала мне. "Я не вечная,- приговаривала она с улыбкой.- Город у нас, слава Богу, крепкий, все реформы и перестройки выдержал. С работой особых проблем нет и тебе не будет, когда вуз закончишь.
Район, в котором я живу,- продолжала она,- престижный, почти в центре. Стены крепкие. Две комнаты и кухня на первых порах впору будут. И меня добрым словом помянешь. Живи.
А я там, с Небес за тобой присматривать да советом помогать буду. Родителей только не забывай, чаще нагостёвывай к ним, деревенским трудоголикам". Так наставляла меня на путь праведный каждый раз она.
Мы чаёвничаем. Пятница. Вечер. За окнами пуржит, а у неё тепло и уютно. Я в кресле с ногами. Всё как в детстве. Бабушка прильнула к радиоприёмнику. Слушаем вместе, в который уж раз такую передачу.
Сегодня речь шла о знакомой нам песне "Огней так много золотых на улицах Саратова"- родного, между прочим, когда-то города бабушки Лины. Уже давно она связала свою судьбу с Алтаем. А с этой песней у неё какая-то особенная связь. Песня всегда вызывает слёзы. Такие светлые слёзы. Их ещё называют слезами памяти. Почему и отчего они до сих пор не говорила. Всё оставляла на потом.
И вот это потом наступило. "Парней так много холостых, а я люблю женатого"… Драма! Жизненная драма. Неудачная судьба. Непутёвая любовь?
"Ты, девонька, у меня взрослая, правильно поймёшь, и себе на косу русую намотаешь, и бабушку не осудишь,- так начала она задумчиво. Росла я без родителей, рано умерли. У бабушки с дедушкой, по материнской линии. Твоих пра-предков короче.
Жили в большом старинном селе. На Волге. Девушкой влюбилась я в одного, старше меня много, представительного мужчину. Встретились в церкви, на службе. Он один был. Взглядами встретились. Ласковостью своих васильковых глаз он мне сразу запомнился.
На каждой службе глазами встречались издали, словно здоровались. Я одна, и он один. Отчего бы? Оказалось, что женат. И детей у него четверо. А жена больна ногами. Всегда дома.
Узнала, да поздно было. Влюбились мы. Он с каждой службой в церкви ко мне всё ближе и ближе оказывался. Я - Лина, он – Василий, глаза васильки. Так и познакомились. Встречались иногда случайно на улице. Я вспыхивала, как маков цвет от смущения, а он ласково улыбался и картуз на голове приподнимал, в знак особого почтения.
Дальше - больше. Встречаться стали. Да, Алиночка, дело молодое. До поцелуев дошло. Жарких, когда земля из-под ног уходила у меня. Признаний. И ничего лишнего. Не подумай. Иные времена – строгие нравы.
Бабушка Лина вздохнула, отхлебнула глоточек остывшего чаю и продолжила.
"Как-то после службы, а мы уже, как пара голубков, вместе стояли, священник отозвал его в сторону и что-то сердито выговаривал Василию. Не слышно мне было, но я догадалась, о нас.
А дома мне дед Антип строгое внушение сделал, мол, не в ту сторону ты, девонька, глядишь, не пара он тебе. А любовь уже захлестнула нас, чистая, непорочная, как оказалась – единственная первая моя любовь"...и последняя.
Бабушка надолго замолчала, я с кресла к ней на диванчик, обняла, мне не хотелось нарушать её молчание. Мы сидели и слушали песню, созвучную сегодняшнему нашему настроению. По щекам её текли слёзы. Мне страсть как хотелось узнать до конца эту печальную историю.
- А дальше!?- попросила я, что дальше–то было?
- А дальше вот что приключилось. Набралась я решимости и в церковь, нет, не для причастия в раскаянии грехов своих. Грехом нашу светлую любовь назвать - язык не поворачивался, да и сейчас не считаю. А с тем, чтобы батюшка свой совет дал.
Он и дал. Оторопь взяла, даже ноги подкосились. В гневе своём страшным грехопадением стращал, наказанием Господним.
Не понял он меня. Видно, так и не узнал, что такое Любовь. Не опахивала она его своим крылом, не обнимала лебединой шеей, не заставляла сердце сильнее биться. Не понял и не посочувствовал даже.
Тем же вечером мы встретились в последний раз. Я на груди у Васи разрыдалась, и он слёзы смахивал. Судьба. Вскоре у священника умерла жена, и он сватался ко мне, хотя и старик.
Дедушка с бабушкой были счастливы, но я не согласилась. Сердечко от той проповеди у меня ещё долго кровоточило.
Сейчас-то я понимаю умом, что, как пастырь, прав он был, и паству свою охранял от напастей мирских. К Богу призывал.
Через год я оказалась в этом городе, где и доживаю жизнь свою. Вышла замуж за твоего деда Петра. От него и мать твоя, и ты - как веточка древа нашего
Вот что я хотела всегда тебе рассказать. Ты одна теперь знаешь, почему я плачу, когда слышу эту песню. Самое светлое чувство оставила о себе моя первая любовь. Сентиментальная я стала, хотя...
Передача заканчивалась. Зазвучала музыка из песни Михаила Исаковского "Одинокая гармонь", а мы так и сидели на стареньком диванчике, обнявшись. Два родных человечка. Две кровиночки.
Тот вечер до сих пор у меня на памяти.
© Copyright:
Николай Толстов, 2017
Свидетельство о публикации №217100200187