Записки девяностых.
На улице стоял затрапезный серый ноябрьский денёк, не суливший ничего хорошего, закончилось благодатное лето, когда Владимир фотографировал на разрезах, любимом месте отдыха эльмашевцев. Да и в ателье народу не много, больше на документы, а от них какой план, так слёзы. Поэтому он занимался доделкой всяких поганок и пересъёмок, ждал обеда, чтобы сходить в любимый ресторан «Отдых» где было гораздо лучше, чем на работе и бар работал с 12.
Но крик, раздавшийся в прихожей, где была касса, отвлёк меня от мрачных мыслей и, сунув молоток в задний карман брюк, я пошёл разбираться. А на кассе творился беспредел: перед кассиршей стоял здоровый бугай немец, в руках у него был ящик с фото на документ в положении кверху дном, паспорта, пропуска и прочие дела валялись кучей на столе рядом с кассиром. Эта скотина видя, что кассир медленно ищет и не может найти его фото на паспорт, молча вывалил все документы на стол и занялся поиском своих фотографий в этой куче. Кассир Клавдия Степановна с тоской смотрела на этот бардак, на глазах навернулись слёзы, но остановить этого урода она не могла, да и боялась. Немец был здоровым рослым парнем, тупым как большинство немкарей, я схватился за трубку и начал названивать знакомым ментам Павлова, как назло никто не брал трубку, наверно на деле решил я. В это время мне в голову ударила мысль спасительная как остановить этого урода, зная немного их повадки я выхватив ручку из рук остолбеневшей кассирши на писал быстро на листке бумаги –«Будешь вечером разговаривать с вашим старшим по району паханом Мамашиным» - и сунул ему в нос эту бумагу.
О! видели бы вы, как он сразу присмирел и залебезил перед нами, поставил ящик на стол, стал беспорядочно совать туда конверты и фото. Я, приободрившись, начал выставлять хулигана на улицу заверяя, что с ним поговорят, при этом используя приёмы немых, то есть тыкал его пальцем в грудь и показывал пальцем на пол. Скоро немой исчез, а я начал дозваниваться до жены авторитета, знал, что не надо откладывать дело в долгий ящик. Жена авторитета была вполне разговорчивая, в отличие от своего муженька, который всё слышал, но ничего не говорил от природы. (Идеальный вариант для любой разведки)
Надо сказать, что их авторитет Мамашин довольно суровый и крепкий кадр с кулаками в детскую голову, держал свою гвардию очень крепко и дозвонившись к нему через жену, я получил заверение, что этот хулиган скоро придёт с извинениями к нам. Попутно хочется сказать, что немые прочно держали в те годы первое место среди организованных группировок и были потеснённые уже только к девяностым годам, и то немного, их главарь продолжал рулить ими, не смотря на смену режима. В советское время они занимались сбытом порно фотографий, ни какая милиция им не мешала, да и трудно их допрашивать, так как они не говорят, хотя многие и слышат неплохо, но все косят на комиссиях, чтоб получить инвалидность и пенсию что-то 60-90 рублей. То есть при любом раскладе они, немые остаются закрытым обществом со своими законами и понятиями, плохо контролируемые властями. Многие спросят, как я познакомился с их авторитетом, ну это получилось случайно: один немой видно их печатник нелегальных фотографий пришёл ко мне просить фотореактивов, я не стал с ним говорить и попросил прийти, кого посерьёзней, через день появился Мамашин, мы быстро нашли общий язык, время-то было сумасшедшее, средина девяностых. И он не раз потом выручал меня от наездов местных группировок.
Я сходил на обед, потом прогулялся по магазинам, через час был на работе, не успел снять куртку, как объявился утренний герой, но уже вполне тихий и покладистый, левый глаз у него открывался плохо,под ним висел здоровый красный фонарь.