Во временна молодости моих родителей каждый интеллигентный человек должен был иметь хобби. Одни коллекционировали марки, другие ходили в турпоход, третьи нарабатывали цирроз, а мой отец учил языки: цыганский и грузинский, украинский и английский, немецкий… Хотя, немецкий ему учить не было нужды, он знал его с детства. Он вырос среди кайзеровских немцев, в Сибири.
Пришлось как-то отцу заняться и болгарским, по случаю, но ради дела. Послали его в командировку, сопровождать трактора «Кировец» на выставку достижений Стран Экономической Взаимопомощи в Болгарию. Ну и прихватил он с собой в дорогу учебничек. Читать в поезде все равно что-нибудь надо, а тут одним выстрелом – двух зайцев.
На выставке было скучно, народ глазеть на бамперы да радиаторы не ломился. Одно утешение – гэдээровцы, с ними и душу можно отвести, по-немецки пошпрехать, да и шнапс у них водился – не переводился.
Вот этот-то шнапс моего отца чуть было и не подвел. Перебрал он его слегка, да и уснул у себя в кабине трактора. Просыпается – снаружи шум. Он дверь приоткрыл… да и вывалился вниз, прямо на голову Тодора Живкова. На самого генсека БКП! Тот с толпой начальства осматривал выставку.
Как отца прохлопала охрана? Кабина у «Кировца» высоко, снизу не всегда разберешь лежит ли в ней что.
Все растерялись. А отец, как выпалит:
– Кировец е най-хубав тракторът!
По нашему: ««Кировец» – самый лучший трактор!».
О чем в тот момент подумал Живков? – Наверно, о высоком уровне развития советского тяжелого машиностроения.