Аукцион Пустоты часть 2

 

   Туалет был продуман до мелочей. Финский кафель фундаментально раздвигал стены,
помещение было идеально светлым и чистым, как хирургическая операционная, оно блестело кабинками, зеркалами, шоколадными плитами мрамора, включенными огоньками с удивительными запахами заморских плодов и морского бриза. Все рычаги, кнопки и фотоэлементы работали четко, как и сказано в бумажных инструкциях к ним. Сушилки и полотна бумажных полотенец улыбались посетителям, приглашая намылить, смыть, высушить и протереть. Ни одной грязно-эротической надписи на стенах больного носителя шизофрении не было. Вентиляция работала тихо, не раздражая слух, плесневелых следов заветривания по углам не было, везде царила забота и немецкий орднунг. А там, где орднунг, туда не залетают мухи, осы и не заползают членистоногие стеатоды.
 Одна дверь из пяти кабин была закрыта, отбрасывая тень внутри себя. Там кто-то был, что является вполне естественным для туалетов всего мира. В дверь зашли двое. Первый был высоким и гармонично большим, подставив большие руки под мыльный выброс, он включил никелированный кран, освобождая поток воды под давлением. Большой мэн не был культуристом или туристом по культуре, он был гармоничным со своим ростом под метр девяносто шесть, широкими от природы плечами и сильной шеей, тоже от природы. На его красивом лице, под нижней губой был пучок небритых волос, красивой подстриженной полоской-газоном, покрывающий подбородок. Лицо напоминало что-то французско-испанское или голландско-английское, старинное, развеселое, мушкетерское, дерзкое, всегда с улыбкой. Такие лица рисовал Диего Родригес де Сильва Веласкес, который сам носил такой пучок волос на подбородке с острой клиновидной бородкой и разлетными усами, напоминающими жала двух ос. Второй посетитель был худ, длинноволос и имел голубые глаза с романтической поволокой и высоким уровнем восприятия. Они общались, исполняя физический ритуал организма и не обращая на этот процесс никакого внимания, потому что этот процесс был для них привычным и второстепенным с самых пеленок.

- Киреев! Мы рубим в английском отеле в Эмиратах в три лопаты. Какой это кайф, Портос! Ты можешь себе представить, какой это кайф, нырнуть в те годы и делать музыку, все вернуть на уровне чувств! - задорно и весело сказал длинноволосый парень без возраста на лице.
- Чувак! Это круто! Я врубаюсь, Валера, я врубаюсь! Сколько времени прошло, а те времена остались внутри нас, их не выжечь даже напалмом! Память наша так и останется с нами навсегда.
- Славка! Все меняется, ты же знаешь, нет ни одного одинакового вздоха и выдоха, есть мир и движ нашей вселенной! Ты знаешь, недавно звонит мне Сашка из Штатов. Ну, ты должен помнить, он у нас на саксофоне рубил в кабаке, потом на клавишах, он же универсал, как Кузя. Звонит и спрашивает- Чувак! А сколько надо бабла, чтобы вернуть те наши времена, когда мы были счастливы? Ну, он меня удивил… он же до Штатов был умный, а сейчас, уже нет!
- Ха! А ты ему, что? – громко произнес Слава Портос, застегивая большую ширинку на больших джинсах, большими руками с большими швейцарскими часами.
- Понимаешь, Слава! Он страдает там в Штатах и звонил мне от тоски тосковской. У него внутренняя желтуха товарища Боткина. Чувак, я ему ответил - Александр, какое к черту, на хрен, бабло, ты о чем? Ты что хочешь купить за деньги кайф, который живет в наших душах и проявляется в особом воздухе, особой формулы, под звуки неба? Который невозможно купить и потрогать, шмыгнуть ноздрями, уколоть, выпить или курнуть? Ты потерялся на просторах Алабамы, среди старых индейских могил Ирокезов и Могикан, ты бродишь вокруг чужих могильных плит? Ты, Саня, даже среди тамошних музыкантов чужой, потому что носитель нашей души, а не ихней. Там нужно быть постоянно гибким, как вмазанная гуттаперчевая балерина и производить впечатление, здесь же гибкость не нужна, здесь душа дышит по-домашнему, ей впечатление ни к чему, она без примесей, она чистая, как четыре девятки Аурум! Мы же играем для наших душ в первую очередь, а не для зала в улюлюкающем пространстве, музыка уже вторична, она в оправе фабрики наших сердец! Ты предлагаешь бабло за то, чтобы вернуть прошлое в чувствах и повторить звуки счастья? Не продается нигде, Старик, не продается, даже за кислый лимон, за тяжелый мильярд, это небесные тайны, это небесный клавесин, невидимый..., белоснежный дождь. Слава! Чувак! Алекс мне ответил страшно. Он сказал: Валерка, ты не представляешь, как я тебе завидую, и как я хочу домой в мое прошлое и в твое настоящее, сегодня я труп среди ползающих за деньги по асфальту. Слава, он звонил мне в поисках состояния души, он там одинок, как русская береза на Гавайских островах! Ему даже водяра не помогает. Это крутой материал для песни с сакральным смыслом, я написал стихи после его звонка и дописываю музыку. Я извлек великую пользу из его телефонного звонка, великую! Ты меня понимаешь, Портос, я написал вещь «Мне позвонил мой друг издалека…».
- Бля! Я тебя понимаю, Чувак! Я тебя совсем понимаю, до ноты «Си» десятой октавы! – сказал большой мушкетер и, бросив использованные бумажные полотенца в маленькую пластиковую урну, открыв дверь, они покинули помещение. Человек, отбрасывающий тень в закрытой кабинке, все слышал и злорадно улыбался, он тоже многое понял из сказанного. Зеркала смотрели на стены, стены смотрели на зеркала, и кто знает, может быть, те, кто стоит внутри зеркал справа и слева и всегда подслушивает наш мир, тоже улыбались от мимолетного диалога двух музыкальных друзей-соратников. Эффект Казимира между зеркалами и кафелем полностью отсутствовал, потому что в ресторанных туалетах не существует квантовых полей, там существуют совсем другие поля, поля человеческих одиночеств и выброса телесных отбросов…
                28

 А через стену в таком же туалете, только с силуэтом юбочки на двери, у зеркала крутились две молодые особы. Они то приближали свои лица к зеркалам, то отодвигались, шалея от собственных красот и невыносимо завлекающего вида. Они красили губы и ресницы, поправляли прически, укладывали бретельки лифчиков с прозрачными поясками через плечо, что-то слюнявили на мизинцы и проводили под глазами, не переставая разговаривать на близкую им тему.

- Я сама не могу въехать в эти новые расклады... Такое впечатление, что паруса у них в брюках вообще чужой ветер надувает! – звонким голосом сказала брюнетка с фарфоровыми зубами. - Ты понимаешь, мы сидим с Кариной в комнате и ждем звонков от клиентов, телефон зараза молчит, а рядышком за стеной просто разрывается, как колокольный набат. Ну..., клиент просто идет у них на нерест, как на Енисее. Мы то две куклы ухоженные, привлекательные, как на нас не посмотреть? Я вообще разместила фотографии на сайте, как для журнала «Вог», не клюют суки заморские, не клюют.
- Да ты что? – с внутренним удовольствием заметила блондинка, слюнявя краюшек очерченной брови. – Во уроды!
- И что обидно... Там за стеной две старушечьи телки, лет по сорок пять, одна вообще выглядит, как моя мама, и карэшичка такая же на голове и взгляд загадочно-тусклый, сидят, клиента принимают на обслуживание и скирдуют бабло! А мы две куколки, сидим, как куклы шелкопряда и паутиной покрываемся. Напротив в окне очередь: смотрю, кошельковые японцы стали и стоят в затылок, как в концлагере в газовую печь, телку дожидаются. Дай, думаю, гляну, что за Клава Шифер там работает? Смотрю, а там сидит черный бегемот с вареником, руки, как у металлургического ковша, рожа, заезженная пятью африканскими поколениями ужаса, жопа, как нефтяной танкер «Дербент» на Каспийском море, и еще губы красные, как у родной сестры Дракулы. Ну просто черножопый крокодил без лифчика с красными пятками далекой родины. Б…ть! Ну что же это за несправедливый мир такой? Ты не поверишь, очередь стоит к ней и ждет. Ну просто пчелы узкоглазые возле улья Фудзиямы, самураи хреновы! Ну что за безобразие? Где же логика, уроды? Я и думаю, так кто же счастливей, она или я, сидящая у молчаливого телефона в центре столицы секса? Ну не понимаю я этих раскладов в Голландии. Я работаю с мужиком уже пятнадцать лет, такой стены непонимания красоты не встречала еще. Самец нынче не тот, гребанные извращены какие-то пошли, им маму подавай, чтобы голову можно было на плечо положить, громко высморкаться в платок и пожаловаться на жену на иностранном языке. Да я же и не против платок на голову одеть и чмокать губами, но не идут на нерест, гребаные евнухи! Уроды безмозглые, сразу скажу, что это неверное воспитание, куда смотрит семья и школа? У-у-х! Злости не хватает!
- Керри, я тебе скажу, я всегда выслушиваю их откровения перед прыжком на тахту. Они как дети, им исповедоваться надо за шалости свои взрослые и пожаловаться на вторую половинку- бензопильную, которая пилит и грызет их, как яблочный червь. Любая жена это же в первую очередь- палач-пограничник! Выслушаю, посочувствую, слово вставлю женское, заветное, ласковое, глядишь, мужик уже ручной, как хомяк, бизнесменские свои замашки сбрасывает, слазит с черного коня, пузо распускает, как павлиний хвост, чай из рук пьет, конфетку от фантика распечатывает и мне на соски кладет, как на уважаемый памятник. Самец же дурак по происхождению, ему дай почувствовать, что он дракон в этом мире. И даже, если он таракан, все равно, дай ему побыть драконом, если он жаба, дай ему почувствовать в себе силу подводной лодки и лучше атомной! Им же подизелить хочется, почувствовать себя Царем Страны, лесов, полей и рек, он же тоже человек и проходит, как хозяин необъятной Родины своей... Извини за древний фольклор, увлеклась... Любой скот –скупердяйский станет дрессированной таксой и вернется к тебе под одеяло с новым кошельком и еще большими своими проблемами и откровениями, не каждый же в церковь ходит, чтобы сытому пузатому попу с денежными свиными глазками о своих делах откровенные разговоры разговаривать. Ой, не каждый! Все к нам идут, пожаловаться и пар выпустить из штанов. Путешественники, одинокие казладоевы…
- Да, Котенок, ты права! Вот вернусь в Амстердам, поменяю на сайте свои фото. Новые закажу, лет на пятнадцать постарше, поменяю мормышку на блесну, так сказать, чтобы извращенцы на нерест шли.
- Я в прошлом месяце чуть не влюбилась, представляешь?
- Как? Да ты что? Нам же нельзя, это путь на пенсию, это же непрофессионально!
- Да знаю я! – ответила брюнетка и чиркнула по реснице черной щеточкой, как спичкой. – Отдыхала я с одним жирным скунсом у самого синего моря. Тут на мотоциклах банда подъехала молодых уродов в понтах и в коже. Ну просто зондер команда СС без автоматов. Наглые такие, пупы ампутированные! Заглушили они свои велосипеды и пошли пиво жрать, а тут самый последний, рослый и ужасно красивый, остановился и внимательно посмотрел на меня, как на новый мотоцикл в магазине, как на мечту сокровенную. Лицо у него было, как у Архангела Мефистокла, волосы платком с черепами перетянуты и улыбка умопомрачительно-сахарная. Ну просто молодой Саша Македонский, не мальчик, а откровенный хамский подлец, гаденыш искуситель, сука, кентавр наглючий! Арфу мою Милинольную он затронул, гад, я аж задрожала вся внизу. Смотрит эта сволочь на меня и улыбку улыбает, еще и подмигивает. Ну, думаю, порву я тебя, как секретный документ в кабинетах КГБ перед параноидной революцией.
- Стоп, подруга! Откуда ты знаешь, как выглядит какой-то там Архангел Мефистокл? – ядовито вставила брюнетка.
- Здрасьте...! Египетский бронепоезд! Ты, что, из Якутии? Я же истфак закончила, конечно же знаю, по книгам и по фрескам церковным, ты че, Университет, это тебе не Институтская конторка, я помимо минетов, еще грызла и гранит различных наук…
- А-а!
- Так вот! Мой скунс вонючий, где-то был на переговорах и пожирал чужое мнение, а этот молодой князь сам в сети полез. Сердце мое девичье сигналы подает, как в четырнадцать лет, в пионерском лагере на танцах с медленным, молочным мальчиком, обнявшись. И нырнула я с ним в номер.
- И что?
- А то! Я снова не могу понять, что это такое твориться в этом мире? Красавец -рыцарь, по глазам- просто Монстр пещерный, рослый, бандана на башке с клыками устрашающая, кожа хрустит нотой «Рэ», улыбка, взгляд сексуального генерала и велосипед блестящий, снял штаны, а там благословения нет и никогда не было, там травинка-былинка, зубровка- зубочистка, василек, мочистик, тычинка муравьиная, отпечаток пыльцы амброзии, билет в страну разочарований. – И сказала я ему, одевайся милок, часто поливай свой подснежник лимонадным ситром и может быть, лет через тридцать…, тридцать пять, он подрастёт на пять миллиметров.
- Злая ты! – улыбаясь сказала брюнетка и щелкнула сумочкой. –Подорвала мальчику веру в себя, подарила миру нового импотента!
- Веру в его ущербный член пусть воспитывает в нем семья и школа, роль которых в последнее время не очень учитывают в воспитании молодежи. Он мне травму нанес тяжелую, необоснованную. Зря время потратила, зря сердце девичье трепыхнулось в моей груди, напрасно надежды, забытые проснулись, приятные на вкус! Мой черный Обезьян вернулся, так я, даже обрадовалась. Волосатый, вонючий, наглючий, не красивый, с бегемотьим носом, совсем не романтичный и богатый с автоматом Калашникова в штанах, настоящий козлоногий олень с рожей хорька хорьковского, еще в ушах и волосы растут, как у гиены огненной, урод, словом, качественный! Ну ладно, погнали за стол, я там двух кабанов заприметила, туфли у них не дешевые, от «Балденнини», все хари на нас пялили свои и курили часто, видать насос приключений уже заработал, водяра бурлит в Атлантиде, выпендриться хотят, сначала похвастаться, потом исповедаться и трясучки хотят кроличьей, малахольной... Пора на охоту, подруга, пора на пионерскую линейку, это тебе не Амстердам, это Россия, наша, родненькая, единственная мамочка! Помнишь, как в пионерских лагерях нас учили? В борьбе за дело Коммунистической Партии, Будь готов! Всегда готов! Вот и научили на свою голову, партработники херовы, все по баням, да по девочкам, скитальцы социалистические, уходим подруга, пионерская Зорька уже в эфире!
 
 Они вышли из туалета, места особых откровений, места дружб и надежд, под звуки струй и жужжания кондиционеров, они ушли в свой продолжающийся путь под постоянным присмотром самого хозяина Неба, у которого хватит видеокамер на всех, и мега и гига и терабайтов памяти тоже. Хозяин всегда знал, с того самого первого дня, что женская болтовня, это одна из разновидностей их оргазма. Щедрый подарок…, нежное отношение…, экзамен навсегда…, маленький Аминь!



Уважаемый читатель! Продолжение на авторском сайте.