Аромат души..
Каждый раз, в это время года, в начале ноября, в тот день, когда впервые шёл настоящий, осенний дождь и в воздухе явно ощущалось дыхание приближающейся зимы, её охватывало странное чувство, вернее, смешение нескольких: тоска, грусть, безумное желание оказаться подальше от всего, что её окружало, подальше от себя, сегодняшней.. Ей снова хотелось оказаться в той, становившейся с каждым годом всё дальше и дальше, осени…Она не помнила точно какой именно день.. Но это было в начале ноября.. За несколько недель до её дня рождения.. Двадцать первого дня рождения… А горьковатый запах пожухшей листвы и влажной, после дождя, земли стал с того времени для неё ароматом души.. Она вдыхала его, с наслаждением, глубоко вбирая холодный воздух в лёгкие, упивалась им, пыталась уловить в многочисленных духах, но не могла найти.. На душе в такие дни становилось так тоскливо… Как же ей хотелось исчезнуть, растворившись в дымке моросящего дождя.. И оказаться далеко.. очень далеко от своей нынешней жизни - такой, казалось бы, состоявшейся, вызывавшей у многих зависть. Ей снова хотелось в тот год... В тот день. .. Когда она бежала, не обходя лужи, обдавая себя и прохожих брызгами, не обращая внимания ни на крики и ругань вслед, ни на мокрые, по щиколотку, ноги.. Она опаздывала на собрание.... И это было ужасно! Потому, что собрание проходило в Райкоме Партии. И было оно посвящено предстоящему, грандиозному празднику в честь 7 Ноября.
Она ворвалась в фойе.. Ткнула под нос парню в форме красную, комсомольскую книжку и, гулко топая мокрыми, ставшими неимоверно тяжёлыми, кедами по мраморным лестницам, побежала на второй этаж. Пол коридора бы покрыт бордовой, с синими полосками по краям, ковровой дорожкой. Кеды оставляли на дорожке тёмные пятна. На ходу, сняв промокшую насквозь куртку, она достала из сумки платок, вытерла лицо, прошлась платком, уже совершенно мокрым, по волосам, с которых тоже стекала вода... С бешено бьющимся – не от бега, а от переживаний - сердцем, она, убавив скорость, вбежала пустую приёмную. Затем, медленно, подошла к огромной, закрытой двери в кабинет второго секретаря райкома партии. Она прильнула к двери.. Кроме биения собственного сердца и шума в ушах, ей ничего не было слышно..
Это он, второй секретарь райкома, вызвал всех секретарей комсомольских организаций своего района, чтобы отдать необходимые распоряжения. Таких собраний будет, минимум, ещё три. И на каждом все должны быть вовремя, докладывать о проделанной работе, о том, что ещё предстоит сделать, слушать замечания и пожелания от своих старших наставников – коммунистов..…А она взяла и опоздала.. На самое же первое собрание… Она боялась подумать о том, чем грозил ей этот, вопиющий, факт. Тем более, что новый, второй секретарь их района, был только недавно назначен. Даже бывший второй не простил бы такого. Но, обошлось бы, наверняка, строгим, но устным выговором, учитывая то, что все прекрасно знали - это она, Уля, делала всю работу и за себя, и за секретаря их комсомольской организации. И, благодаря этому, она была просто незаменимым помощником для Джавида – секретаря комсомольской организации их института.. Впрочем, он и сам был нужен Уле не меньше, чем она - ему.. ..А в свете недавно произошедших событий, её опоздание было вообще некстати..
Джавид был сыном чиновника, занимавшего высокий пост. Правда, он появлялся в институте в случаях крайней необходимости. Высшее образование ему нужно было только для порядка. Его ожидала блестящая карьера: после института - прямиком в партшколу, оттуда – по направлению, естественно, заранее обговоренному - в какой-нибудь район, на пару лет, чтобы вновь перевестись в Баку и занять какое-нибудь тёплое местечко у кормушки..
И такой заместитель как, Уля, для Джавида была просто находкой. Она вовремя и качественно проделывала всю работу, неоднократно была отмечена грамотами и благодарностями, к тому же, совсем недавно её кандидатуру, досрочно, выдвинули в коммунисты - такой чести удостаивался далеко не каждый в столь юном возрасте. Джавид, всерьёз, подумывал о том, чтобы и в дальнейшем тянуть за собой Улю, чтобы благодаря её помощи строить свою карьеру. Он понимал, что сам ни на что не способен и знал, что ему нужна будет своя команда. И такой соратник, как Уля, ему был крайне необходим.
Уля тоже прекрасно понимала, почему Джавид так ею дорожит. И его поддержка ей так же была необходима. В отличии от Джавида, Уля родилась в самой простой семье. Отец работал на радиозаводе, мастером. Мать была домохозяйкой. У Ули был старший брат, Омар. Он пошёл по стопам отца. После восьмого класса пошёл в училище, затем - на завод. В восемнадцать лет пошёл в армию, откуда вернулся, через два года, совершенно другим человеком… Уходил весёлый, озорной, беспечный мальчишка.. Вернулся - молчаливый, угрюмый мужчина.. Он служил в Афганистане.. Вернулся без единой царапины, с орденами и волчьим взглядом…Через месяц после того, как он вернулся из армии, Омар уехал в Ростов. К бывшему боевому товарищу.. Первые два года Омар регулярно звонил домой, несколько раз приезжал.. Выглядел он просто потрясающе.. Чувствовалось, что у него завелись деньги.. После его отъезда, в полке, где мама хранила деньги на домашние расходы, обнаруживалось несколько пачек в крупных купюрах и записку. «Тратьте на здоровье. Ни в чём себе не отказывайте. Кроме вас, у меня никого нет. Люблю. »
А на третий год, после того, как почти полгода от Омара не было ни одного звонка, поздней, декабрьской, ночью, раздался звонок. Трубку поднял отец.. Мама и Уля, проснувшиеся от звонка, зябко кутаясь в халаты, сонно щурясь, стояли рядом.. И только благодаря этому, они успели подхватить отца, когда тот, сначала, смертельно побледнев, а затем, побагровев, выронил трубку и стал медленно сползать по стене.. Омара больше не было.. Отца хватил удар.. Он прожил три месяца.. Если, конечно, то состояние, в котором он находился, можно было назвать жизнью..
К этому времени, Уля училась на первом курсе.. Она уже давно поняла, что не хочет жить так, как жили её родители.. Для того, чтобы вырваться из среды, в которой она родилась и выросла, ей, в первую очередь, нужно было высшее образование. А такая мощная организация, как ВЛКСМ была настоящим трамплином, прыгнув с которого, можно было изменить всю свою жизнь. Но вели к этому трамплину две дорожки. По одной беззаботно и легко шли гладкой дорогой те, кто властвовал, наслаждаясь дарами, сыпавшимися на них, как из рога изобилия. По второй, преодолевая постоянно возникающие преграды, продирались сквозь тернии те, кто пытался добраться и вкусить тех самых даров.. Но на обеих дорожках нужно было быть предельно осторожными. Потому, что при малейшей ошибке те, кто трубил в этот рог, могли отвернуться, и тогда можно было потерять всё. Абсолютно.. И в мгновении ока оказаться в самой клоаке, рухнув с высоты..
Сейчас, стоя за дверью, Уля понимала, что её опоздание на собрание, приуроченное к такому знаменательному событию, как юбилей Октябрьской Революции, может стать той самой, роковой, ошибкой, за которой последуют события, способные разрушить с один миг всё, к чему она так упорно и целенаправленно шла, начиная с седьмого класса.. Как звенья цепочки, последуют: освобождение от должности заместителя секретаря комсомольской организации, исключение из комсомола, отчисление из института.. И всё это - с занесением в личное дело.. И куда ей потом деваться? Как мама в ресторан?! Чтобы сделать «головокружительную» карьеру – от посудомойки в салатницы?! Мама вынуждена была пойти на эту работу, чтобы хоть как-то прокормить их. Уля была безмерно благодарна маме, она понимала, как той приходится тяжело. Но она уже давно поняла, что в едином и равном – всё далеко не так. И существует невидимая, но очень ощутимая, пропасть, разделяющая «равных».. И Уле очень хотелось оказаться по ту сторону этой пропасти.. Стать равной тем, кто смотрит на них, «равных», с той стороны, лживо утверждая, что там - всё точно так же.. Дудки.. Уля знала - как там, на той стороне.. Не понаслышке .. Она - видела всё сама..
Джавид пришёл к ним в класс в середине учебного года. В седьмом классе.. Он перевёлся из азербайджанского сектора в русский. Во всём его облике чувствовалось, что он из другой касты.. Хотя, казалось бы, что и форма точно такая же, синяя, и сорочка белая.. Но.. Форма была московская, из качественной ткани, сидела на его высокой, стройной фигуре пловца, как влитая. Ходил он в школу не с портфелем или рюкзаком, а с красивыми, спортивными сумками, часто меняя их. На ногах - не кеды, в которых ходило большинство мальчишек, а кроссовки.. Зимой носил дублёнку - шоколадного цвета, лёгкую и безумно тёплую - пару раз Уля накидывала его дублёнку на плечи, когда они оставались после уроков на собраниях, репетициях.. Джавида сразу посадили рядом с ней. А классный руководитель – Павел Алексеевич, учитель математики – поручил ей помогать Джавиду с уроками..
- Будет удобно, если будем заниматься у меня дома, сразу после школы. – Предложил Джавид.
Такая помощь отстающим одноклассникам широко практиковалась в те, советские, времена.
Оказавшись, впервые, дома у Джавида, Уля, воочию, убедилась в том, о чём догадывалась и так. В стране, где все были равны, это понятие было очень растяжимо..
Жил Джавид в экспериментальном доме, построенном для семей чиновников, которые, не покладая рук, заботились о процветании советского народа.. Уля обалдела от размеров квартиры.. Да и вообще, от всего увиденного. Мама Джавида – красивая, холёная женщина - казалось, сошла со страниц модного журнала «Burda», который таким, как Уля попадался в руки чисто случайно, да ещё с опозданием в несколько лет.. Самира –ханум - мама Джавида - была ласкова, приветлива, очень общительна. Она никогда не отпускала Улю, не накормив, не напоив чаем, и не вручив пакет с какими - нибудь вкусностями.. И делала она это настолько тактично, что Уле и в голову не приходило отказываться.. А когда к концу третьей четверти, благодаря усилиям Ули, Джавид подтянулся по всем предметам, Самира –ханум подарила Уле белоснежную кофту, из ангорской шерсти, горловина и рукава которой были обшиты серебристым бисером. и коробочку с настоящими, французскими духами «Fidji».
Именно тогда, бывая в доме Джавида, Уля своим ещё детским, но уже достаточно развитым умом, поняла - в этой жизни есть два мира. В одном она родилась и живёт, о существовании другого догадывалась. Но, одно дело - догадки, другое - реальность.. И она поняла, что хочет жить в этой реальности.. Хочет такую квартиру, где всё - красиво, богато, изысканно.. Хочет красиво одеваться.. Вкусно есть.. Отдыхать на курортах.. Летать на самолёте.. Ей нужно было оказаться в этом мире, не быть временным гостем и зрителем, а жить полноценно в нём.. И Джавид был её проходной картой.. Конечно, в свои четырнадцать лет Уля не могла думать таким образом. Её, ещё детское, сознание не было развито настолько. Но каким-то внутренним чутьём она поняла - Джавид ей нужен..
Уля была частым гостем в их доме, с того времени, как стала помогать Джавиду с уроками ещё в школе, с седьмого класса. Самира -ханум относилась к ней с искренней симпатией.
- Октай, тебе нравится Уля? - Как-то спросила она у мужа.
- Да, воспитанная, умная девочка. – Ответил Октай, взглянув на жену поверх газеты.
- Нашему Джавиду, я думаю, нужна как –раз такая .
- Ты с ума сошла? – Октай отложил газету.
- Почему?
- Ты, действительно, не понимаешь?
- Я понимаю, прекрасно, Октай, что ты хочешь женить нашего сына на дочке какого –нибудь министра, замминистра и так далее. – Самира была очень своенравной женщиной, ей было плевать на все регалии мужа, потому что она его помнила ещё простым парнишкой из села, приехавшего в Баку и волею судьбы ставшего любимчиком фортуны. Сама Самира выросла в семье врачей. Для сельского парнишки такая партия была просто немыслимой удачей. - И я прекрасно понимаю, с какой целью ты это сделаешь. А я хочу видеть сына счастливым! Чтобы рядом с ним была та, которая его любит, и будет заботиться о нём! А Уля его любит! И она ему тоже нравится, я это вижу!
- Самира, джанЫм, *(душа моя), ты права, я понимаю тебя. В тебе говорит материнское сердце.. А я смотрю на это с другого ракурса.
Они долго спорили в тот вечер. Самира не собиралась уступать мужу, приводя на его аргументы - кучу своих. Наконец, супруги пришли к решению, что когда наступит пора женить Джавида, то они поинтересуются - любит ли он Улю, хочет ли на ней жениться. Если ответ сына будет положительным, то делать нечего - Октай уступит. Если отрицательным – то Самира. Этот разговор произошёл, когда Уля и Джавид учились ещё на первом курсе..
Джавид, несмотря на свой острый ум, отличную память, Джавид был ленив, до ужаса. Он уже давно понял, что ему без Ули не обойтись. И, когда он узнал, что она поступила в тот же самый институт, то тут же привлёк её к общественно – политической деятельности института.. Ему эта деятельность не нужна была бы сто лет, если бы не его будущая карьера. Понятно, что, благодаря твёрдой папиной руке, он смело шагал бы по ступенькам карьерной лестницы.. Но для того, чтобы спокойно сидеть в роскошном кабинете, загребая деньги и пользуясь благами, рядом с ним должен был быть человек, которому бы он доверял; который должен был взять на себя львиную долю его обязательств; и на которого он мог положиться всегда и во всём.. Этим человеком для него и стала Уля. Она продолжала помогать Джавиду и в институте - писала для него курсовые, выполняла порученные ему общественные дела, готовила доклады.. Джавида сразу, при поступлении, включили в руководящий состав комсомольского комитета института. Прекрасно понимая, что без Ули ему не обойтись, он настоял на том, чтобы и её приняли в этот состав. И теперь он мог спокойно наслаждаться жизнью, переложив все свои общественные дела на Улю. Уля, прекрасно понимала, что Джавид её использует. Но ей это было нужно не меньше, чем ему. Джавид был очень близок с отцом и рассказывал ему обо всём. Когда он рассказал отцу о том, что он предложил на комсомольском собрании назначить Улю помощником секретаря по идеологической части - то есть своим заместителем - тот, похлопав сына по плечу, сказал:
- Ты всё правильно делаешь. Всегда нужна своя команда.. Люди, которым можешь доверять. Не на все сто, конечно. Полностью доверять нельзя никому. Запомни это. И ещё одно. Если тебе будет известно то, что скрывает тот, кого ты к себе приблизил, то ты можешь держать того человека в узде. Что такого ты знаешь про Улю?
Джавид, удивлённо, посмотрел на отца.
- Зачем мне держать Улю в узде? Она - классная! И так с седьмого класса тащит меня на себе..
Октай, недовольно, поморщился..
- Я думал, ты умнее. Ладно, видимо, не дорос ещё для серьёзных дел..
Через какое-то время, Самира сказала Джавиду, чтобы тот пригласил Улю на следующий день к ним.
- Она в прошлый раз приносила торт, сказала, что сама печёт. Шикарный! Я хочу попросить её научить меня. Хочу к празднику сама испечь.
- А Уля только в понедельник вернётся. – Сказал Джавид, уплетая за обе щеки долмУ – уч баджИ. *(долма* национальное азербайджанское блюдо, фаршированное мясо в виноградных листьях. Есть ещё и разновиднсть - кялЯм - долмА - голубцы. И, шутливо названное в быту, блюдо уч- баджИ - три сестры. Долма из баклажанов, помидоров и болгарского перца. )
- А где она? – Спросила Самира.
- Ну, мам, забыла, что ли?
- Ах, да… - Сказала Самира, сокрушённо, вздохнув. – Не дай Бог, ни одной матери пережить такое.
Октай, перевёл взгляд с жены на сына, потом - обратно.
- Кто- нибудь объяснить мне - о чём вообще речь?
- Ой, Октай, ты со своей работой вообще ничего и никого вокруг не замечаешь. – Сказала Самира, ставя в тарелку мужа очередную порцию. – Ну, у Ули же был старший брат.. Служил в Афганистане, потом уехал в Ростов. Потом им позвонили и сказали, что он погиб. Представляешь, тело нашли несколько месяцев спустя.. Его даже похоронили в Ростове, в общей могиле...Ужас какой-то.. Ну, помнишь, Уля сама не своя ходила.. На первом курсе ещё учились они с Джавидом? – Самира, махнула рукой. - Конечно, ничего ты не помнишь. Так вот, они с мамой раз в год, в день рождения бедного мальчика летят в Ростов.. Уля же рассказывала.. Точную дату смерти и то не знают.. Ой, Господи, не дай Бог… Тогда, все расходы по похоронам друзья брата взяли на себя. Несчастного мальчика там похоронили, в Ростове, потому, что там несколько человек было погибших. Короче, какая-то странная, тёмная история.. Ну, и раз в год билеты на самолёт тоже друзья бедного парня оплачивают.. Хороший, видимо, был парень, раз друзья такие..
Октай, выслушав до конца, тем не менее, сделав вид, что рассказанное женой его мало интересует, перевёл разговор на другую тему..
На следующий день Октай позвонил своему бывшему однокурснику Олегу. Тот жил в Ростове и был начальником одного из районных отделений милиции. По удивительному совпадению, оказалось, что именно в его отделении занимались этим делом..
- Слушай, Октай, что-то серьёзное? – Спросил Олег.
- Да, нет, пацан мой влюбился в девчонку, жениться надумал. Ну, ты же понимаешь, что я не могу впустить в свою семью кого попало?
- Ну, само собой. В общем, слушай. Мне тут принесли папочку из архива. Дело закрыто уже. В лесополосе, далеко за пределами города, совершенно случайно, было найдено несколько тел, с многочисленными пулевыми ранениями. Вдобавок, у всех были прострелены головы. С момента смерти прошло несколько месяцев. Тела, почти полностью разложившиеся, лежали в одной, большой могиле.. Удалось выяснить, что тела принадлежали членам одной из бандитских группировок. Ну, мы и не стали возиться.
Октай слушал, не перебивая и делая заметки в блокноте.
В начале восьмидесятых такие группировки появлялись на территории Союза, как грибы после дождя. Приближались смутные времена «лихих 90-ых». Делать дорогостоящие анализы, вести кропотливое расследование не было ни средств, ни времени, а, главное, ни желания. Поэтому, ничего удивительного в том, что сказал Олег, не было. Кому охота тратить нервы, время, здоровье и деньги на то, чтобы в конце- концов оказаться в очередном, следственном, тупике?
- При трёх телах были обнаружены документы. Два трупа так и остались «неизвестными».. Все пять тел, заплатив кому нужно, забрали ребята из группировки и похоронили в одной могиле.. Вот, в принципе, и всё.
- Слушай, Олег, ты мог бы отправить мне копию этого дела? Естественно, только то, что сможешь. Мне, главное, пару фотографий, пострашнее, и результаты судмедэксперта.
- Да, не вопрос. Завтра же заказным письмом отправлю.
- Спасибо, дорогой, буду должен.
- Свои люди – сочтёмся. …
Получив документы, Октай, тем же вечером, сказал Джавиду, что хочет поговорить с Улей, с глазу на глаз.
- О чём, пап? - Спросил Джавид.
- О том, что мне известно по поводу её погибшего брата.
- Папа!! Ты что-то узнал? – Обрадовано спросил Джавид.
- Так, ничего особенного. Просто, когда мама рассказала про то, что случилось с несчастным парнем, и даже то, что дату смерти точно не удалось установить, как-то мне не по себе стало. - Ответил Октай, прекрасно понимая, что рассказывать сыну об истиной цели своего разговора с Улей. – Но, думаю, что я об этом должен поговорить с Улей с глазу на глаз..
- Ой, пап, спасибо!! А я думал, что тебе по фиг, ой, прости, по барабану, тьфу ты, извини, короче, я думал, тебе всё-равно было.. Потому, что ты сразу о чём-то другом стал говорить.. Даже мама на тебя косо посмотрела тогда.
- Ну –ну, смотреть косо - это у твоей мамы получается великолепно.. Ладно, благодарить, в принципе, не за что. Просто, когда Уля придёт к нам в гости в следующий раз, сделай так, чтобы мы с ней несколько минут остались одни. Займи маму чем –нибудь. Кстати, когда она должна придти?
- Завтра. Она написала для меня доклад к празднику, будем готовиться.
На следующий день, вернее, уже вечером, Октай вернулся с работы пораньше. – Где Джавид? – Спросил Октай у Самиры, передавая ей дипломат с документами, предварительно достав из него папку из серой, плотной картонки и положив её на тумбочку в коридоре. Затем, переобулся в домашние, мягкие туфли и прошёл в ванную комнату.
- У себя в комнате. Они с Улей готовят доклад к седьмому числу.
- Ну, понятно.
- Тебя накормить или подождёшь чуток? Мы через час ужинать будем.
- Подожду. Чай пока завари, с чабрецом. – Сказал Октай, выходя из ванной. Взяв папку, он подошёл к комнате сына и остановился. Из-за закрытой двери раздавался приглушённый голос Джавида.
- Блин! Уля, ты не могла короче предложения придумать? И поменьше дат! Я же не запомню!
- Запомнишь. У тебя - великолепная память, просто ты - лентяй!
Октай, чуть улыбнувшись, постучал в дверь.
- Маа, ты чего стучишься? - Распахнув дверь, возмущённо спросил Джавид. Увидев отца, он, немного смутился. Но, тут же, взял себя в руки и продолжил тем же, возмущённым тоном: - И ты туда же? Чего вы стучитесь постоянно?
- Добрый вечер, молодёжь. – Сказал Октай, пряча улыбку в уголках губ. Джавид - раскрасневшийся, взъерошенный - держал в руке листы, исписанные каллиграфическим почерком Ули. Улей. У самого Джавида почерк был ужасным. Уля постоянно шутила, что с таким почерком ему нужно было в медицинский поступать, чтобы рецепты потом выписывать.
- Добрый? Ты уверен? – Спросил Джавид, театрально заломив руки. В его глазах застыло мученическое выражение. Ещё бы! Ведь он уже час зубрил текст, подготовленный ему.
- Здравствуйте, Октай - мяллим. – Поздоровалась Уля, встав со стула. На столе были разложены книги, тетради, газеты. В одной руке Уля держала листы, в другой - ручку, с красной пастой, которой она делала поправки в докладе..
- Иди, шалопай, помоги маме, с чаем, заодно и отдохнёшь немного. – Взъерошив и без того взлохмаченный чуб сына, сказал Октай, многозначительно посмотрев в его глаза. Джавид, кивнул и, радостно отшвырнув листы, который разлетелись по комнате, помчался, издавая губами звук гоночного автомобиля, на кухню. Через минуту Октай услышал, как что-то со звоном упало и крик Самиры. А затем - голос Джавида.
- Мам! Папа сказал, чтобы я тебе помог с чаем! Я устааал.. ыыыы… ууууу… Не гонииии….
- Зараза! А кастрюлю ты зачем уронил? Хорошо, что я только что перелила бульон!
Убедившись, что Джавид, как он ему вчера велел, отвлекает Самиру, Октай, чуть прикрыв дверь комнаты, обратился к Уле, собиравшей с пола листы доклада..
- Уля, у нас очень мало времени. Мне нужно поговорить с тобой о твоём покойном брате... – Сказал Октай. Уля, сидевшая на корточках, медленно встала. Она смертельно побледнела.. Листы бумаги затрепетали в её руках..
- Слушаю Вас, Октай -мяллим. - Еле слышно, проговорила она.
- Здесь, в этой папке, вся информация о твоём, покойном, брате. Ты знаешь обстоятельства его смерти? И то, чем он занимался в Ростове?
- Нет.. – Прошептала Уля.. Она стояла перед ним. С опущённой головой. Из глаз катились, крупными горошинами, слёзы. Шлёпаясь на листы, они размывали пятнами синюю пасту..
- Вот. Прочти. - Он протянул ей папку.
Уля, дрожащей рукой, положила листы бумаги на стол. Взяла папку.. Развязала ленточку.. Через минуту, она затряслась в беззвучных рыданиях.
Октай смотрел на неё – хрупкую, юную - не испытывая ни жалости, ни сострадания..
- Ты понимаешь, что содержимое этой папки может поставить крест на твоём будущем? - Каждое произнесённое им слово, словно, припечатывало Улю к месту, на котором она стояла..
Не в силах говорить, Уля, лишь, кивнула головой.
- Я, моя семья, любим тебя, как родную. Ты очень помогаешь Джавиду с седьмого класса. И мы, лично я - он выделили голосом последние два слова - не хотели бы, чтобы эта папка оказалась в руках людей, которые навредят тебе.. Мне прислали эту папку из Ростова мои товарищи. Ты же понимаешь, что, если в КГБ станет известно о том, что ты - сестра, пусть покойного, но бандита? В этом деле до сих пор очень много непонятного.. Но мне удалось уговорить нужных людей в Ростове, чтобы всё спустили на тормозах, и оставили это дело, как простое, уголовное.. Но, ты понимаешь, что всё в любой момент может измениться? И кое у кого могут возникнуть некоторые вопросы.. Например, хотя бы такой - не поддерживаешь ли ты какие-то отношения с дружками покойного брата? Не приезжают ли они к вам? Не передают ли что-то на хранение? И так далее, и тому подобное..
Уля, вскинув голову, прижала руки к груди и, глядя на Октая глазами, полными ужаса, горячо зашептала:
- Нет-нет-нет! Клянусь Вам, Октай –мяллим, честное комсомольское, нам звонили только один –единственный раз! Когда сообщили о смерти Омара.. И на могилу его только один раз в год, в день его рождения, мы с мамой летим в Ростов - друзья Омара покупают нам билет туда и обратно! И мы остаёмся там в гостинице. Только сутки! Нас из аэропорта забирают на машине, привозят на кладбище, потом отвозят в гостиницу, а утром снова приезжает машина и везёт нас в аэропорт.
- Вы привозите с собой деньги? Или передаёте кому-то что –то по их поручению? – Строго спросил Октай.
- Нет!- Твёрдо ответила Уля.
- Вам не предлагают?
- Нет – нет!! Только один раз, в первый год, водитель передал маме конверт, но она даже не взяла его в руки!
- Хорошо…Я тебе верю.... У Джавида – большое будущее, ты это понимаешь?
Уля кивнула.. Слёзы на глазах у неё уже высохли. Но страх остался.. И Октай знал - этот страх будет в её глазах всю жизнь.. Именно этого он и добивался.
- Ты - хорошая девушка. И тебе светит прекрасное будущее. Только при условии - держись Джавида.. Потому, что Джавид пойдёт далеко. И на этом пути его будут постоянно пытаться подвести. Подгадить. А он очень - очень беспечный и шалопай. Рядом с ним я хочу видеть верного, серьёзного, человека. Не парня. Это И ты должна стать ему опорой. Быть ему верным другом.. Надёжным товарищем.. Не подводи его никогда.. После института Джавид устроится на хорошую работу... Я устрою и тебя, чтобы ты всегда была рядом.. Скажу тебе больше. Самира хочет видеть тебя в качестве жены Джавида.
Уля, при этих словах, посмотрела на него с таким искренним удивлением, что Октай сразу понял - к его сыну у этой девушки нет другого чувства, кроме дружбы. И это его, Октая, очень обрадовало.
- Вижу, ты удивлена.
- Очень.. Джавид мне, как брат. – Сказала Уля и тут же, осёкшись, замолчала. Удивление в глазах сменилось, снова, страхом.
Октай, сделал вид, что не заметил этого. Он продолжил:
- Что же, я очень рад, что у Джавида в твоём лице есть такой верный друг, товарищ, соратник. И я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы информация, которая находится в этой папке, не всплыла.. И кроме нас двоих никто не должен знать, о чём мы тут говорили. Джавиду я сказал, что мне удалось кое –что выяснить по делу твоего покойного брата. Он, естественно, спросит. Скажешь ему, что всё, что я тебе сказал, вы уже и так знали. Договорились?
Уля, молча, глотая слёзы, кивнула..
Она прекрасно поняла не только то, что Октай ей сказал, но и то, о чём он промолчал. Она поняла, что эта папка - бомба. Которая, может взорваться в любой момент и уничтожить её.. И она поняла, что отныне её судьба, то как сложится её дальнейшая жизнь - в руках Октая. А в будущем - Джавида.. И она полностью во власти этих двоих..
Уля знала, что теперь, всю свою жизнь, её будет сопровождать чувство страха и повисшего над головой меча.. Что же.. Она была готова это выдержать. И сделать всё, чтобы у Октая никогда не возникло желания использовать информацию, содержавшуюся в злосчастной папке, против неё. Ещё одно мучило её. Она соврала Октаю по поводу денег.. Да, мама не взяла тогда конверт, не протянула даже руку.. Но через неделю после их возвращения из Ростова, поздней ночью, раздался тихий стук в дверь.
- Кто?
- От Омара. - Тихо ответили за дверью.
Мама открыла дверь. Огромный детина, с низко натянутым капюшоном, весь в чёрном, молча, положил на порог конверт и, развернувшись, бесшумно, перешагивая через несколько ступенек, исчез в темноте блока.. И так повторялось каждый месяц. В конверте всегда была разная сумма, в долларах.. Передавал конверт каждый раз новый парень. Но все были огромными, угрюмого вида.. Кроме подбородка, обычно, чуть покрытого щетиной, ни мама, ни Уля ничего не могли разглядеть. И говорили они только одно : «От Омара».
Доллары мама не трогала.. Она прятала конверт подальше от глаз, каждый раз, плача и причитая..
В те годы валютные операции и хранение валюты были уголовно наказуемыми делами. Поэтому, имея дома довольно большие деньги, мама и, тем более, Уля даже не думали о том, чтобы потратить хотя бы чуть-чуть, даже в самые тяжёлые времена
Уля понимала, что такое валюта в доме. И признаться в том, что у них за эти годы собралась очень большая сумма, было равносильно тому, чтобы подписать себе и маме смертный приговор..
С того дня прошло всего два дня.. Эти двое суток Уля была сама не своя. Всё валилось из рук.. Она не могла ни на чём сосредоточиться.. Отвечала на лекциях и маме невпопад.. Педагоги, удивляясь, спрашивали, не случилось ли чего. Потому, что Уля была отличницей, и такое поведение за ней никогда не наблюдалось.. Мама тоже несколько раз встревожено спрашивала – нормально ли у неё всё. Учителям Уля врала, что мама приболела. Маме говорила, что в институте нагрузка большая – учёба, общественные дела, подготовка к празднику.. Учителя, сочувственно, кивали и желали маме быстрейшего выздоровления. Мама, сокрушённо, вздыхала, обнимала её и говорила:
- Ничего, дочка, ты учись, главное! Окончишь институт, устроишься на работу хорошую. Вот - я. Ни образования, ни специальности. Слава Богу, хоть в ресторан в своё время посудомойкой взяли. И то, только потому, что Миная за меня попросила. Директор ресторана ей двоюродным племянником приходится. Дай Бог Минае и её детям здоровья! Кто я ей? Просто, соседка. А вот, пошла к нему, попросила, поручилась за меня.. Ну, слава Богу, теперь я салатница. Хотя бы о еде думать не приходится.. Иначе, совсем туго бы нам пришлось. Кстати, дочка, завтра я уезжаю на два дня в район - там свадьба сына главы парткома. Обещали хорошо заплатить и продукты привезу. Спасибо директору нашему, из наших только главный повар едет, три самых расторопных официанта и я. И из других ресторанов несколько человек. Так, что, дочка, ты учись, чтобы не пришлось, как мне, прислуживать людям. Я не гневлю Бога, мин щюкЮкр дейИрям хяр гюн АллахА мянЯ вердийинЯ*(тысячи раз в день восхваляю Бога за то, что дарует мне .) Но, если бы я училась, имела бы профессию, специальность хорошую, то, может, и выбилась бы в люди..
Это было правдой.. На те копейки, которые они получали после смерти отца, прожить было бы невозможно. А так, мама приносила еду из ресторана, продавала иногда соседям мясо, кур, колбасы, сыры и другие продукты питания, которые, директор ресторана, фактически, крал и доверял всего нескольким людям, которые перепродавали эти продукты своим знакомым, естественно, которым тоже доверяли. С вырученной суммы директор давал проценты.. Мизерные, конечно, но и на том спасибо..
«Ой, мамочка, если бы ты только знала…»- Думала Уля, ночью, вытирая слёзы о подушку.. «Не дай Бог, если Октай эту папку отдаст кому нужно.. Да нас с тобой в порошок сотрут.. И меня из института вышвырнут, и из комсомола исключат, и тебя твой директор ни секунды на работе не оставит.. А, если решат дома обыск устроить? Мы же с тобой в тюрьме окажемся.. Господи, спаси и помилуй..» - Шептала Уля.. Отличница, комсомолка, активистка… Верила ли она в Бога? Верила.. Искренне.. Скрывая эту веру ото всех.. Она знала - есть какая-то неведомая сила, её можно называть как угодно.. Но она - есть… Только озвучивать эти мысли не стоит..
И вот, всего лишь через два дня после разговора с отцом Джавида, она так подвела Джавида, следовательно, Октая!!
Джавид попросил её пойти на собрание одной. И сказать всем, что он сильно болеет.
- Ну, Уууль! Выручай!! Справка - будет, Улька! Я ведь с понедельника уже на больничном! Всё путём! Вызов - сделал, участковый врач – свой. У меня неделя целая свободная, понимаешь? Скажешь там, что так болею, что почти умираю, лежу с температурой. Понимаешь, мы с ребятами на дачу едем, завтра, с утра? А тут это дол.. ное собрание. Ну, какое, на фиг собрание, а? – Ныл в трубку телефона Джавид..
- Ладно, фиг с тобой.. Пойду – Вздохнула Уля.
- Я тебя обожаю!!! Ты - моё всё!!! - Завопил Джавид
– Подхалим. Говори уже - когда собрание, во сколько и где?
- Завтра, в райкоме комсомола, в шесть часов вечера. Короче, не забудь сказать, что я болею сильно, очень –очень, почти умираю!
- Да, скажу- скажу, успокойся уже!
- Слушай, а приезжай на выходные к нам на дачу? Хотя, нет! Тебе туда нельзя. Во –всяком случае, в эти выходные.
- Что, не подхожу вашей компании?- Съязвила Уля.
- Дура ты, Улька. Ты же красавица! Я тебе всегда это говорю. Только, хоть тебе и двадцатник уже, а какая-то ещё маленькая, понимаешь? Ну, а у нас там всё по –взрослому. Но, если решила, что уже готова - милости просим!
- Да, иди ты!
- Всё! Пошёл! Мммммач тебя! - Джавид так смачно чмокнул на том конце линии, что у Ули звенело в ухе ещё долго после того, как она поставила трубку...
Уля стояла за дверью, с бешено бьющимся сердцем.. «Чёрт, чёрт, чёрт!!! Как объяснить своё опоздание?!»
А объяснение было до смешного глупым.. Она просто забыла! Вспомнила в начале шестого, что вчера Джавид сказал, что собрание сегодня в шесть вечера..
Уля выскочила из дома, как угорелая. Она добежала до метро. Моросил мелкий дождь.. Когда она вышла из метро, проехав три остановки, дождь уже усилился. До райкома нужно было ехать несколько остановок на автобусе. Автобуса не было почти десять минут. И Уля решила пойти дворами, чтобы не терять время.. Когда она пробежала первый двор, хлынул настоящий ливень.. Уля, мгновенно, промокла до ниточки. Но она не стала возвращаться назад и ждать следующий автобус. Потому, что понимала - он появится неизвестно когда. Поэтому, Уля бежала через дворы, по лужам, иногда, проваливаясь в ледяную воду по щиколотки.. Но ей было уже всё- равно. У неё не было с собой зонтика. Да. И вряд ли бы он ей помог - поднялся жуткий ветер. На Уле была куртка, без капюшона, из вельвета. На ногах - кеды..
И вот, спустя почти сорок минут с того момента, как вышла из метро, Уля стоит за огромной дверью, мокрая насквозь - даже трусы противно липли к телу. Потому что и брюки на ней были вельветовые.. Бордовая дорожка вокруг ног потемнела.. Улю трясло, как в лихорадке, от страха и холода.. Даже зубы стучали.. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, Уля, наконец, постучала в дверь задеревеневшими пальцами рук..
- Войдите! – Глухо послышалось из-за двери.
Уля, нажав на ручку, открыла дверь.
- Здравствуйте, извините, пожалуйста, за опоздание.. – С этими словами она вошла в огромный кабинет.. Увидев, что в кабинете никого, кроме мужчины, сидевшего за столом во главе кабинета, Уля, чуть не упала в обморок..
«Всё.. Собрание закончилось…»- Подумала она.. От переживаний у Ули перед глазами всё поплыло. Она не могла даже рассмотреть лица мужчины. Просто, светлое пятно, в обрамлении тёмных, коротко стриженных волос, два светлых пятна на полированной поверхности стола - это были кисти рук - тёмный костюм, белая сорочка и тёмный галстук..
- Вы кто? – Голос мужчины звучал так, словно, Уле на голову надели аквариум..
-Я.. опоздала… а он.. заболел.. температура.. я заместитель.. а он не смог.. потому, что умирает.. ну, не прям так, что умирает - и умирает.. а болеет и умирает.. но справку обязательно предоставит, что умирает.. то есть так болеет, что умирает .... а виновата я .. только я.. он ни при чём.. потому, что вчера ещё сказал.. а я.. опоздала… – Стуча зубами, тараторила Уля..
- Девушка, подойдите и объясните, вразумительно. – Голос мужчины зазвучал громче и в нём послышались нотки раздражения..
Хлюпая мокрыми кроссовками по тёмному ковру, оставляя за собой тёмные следы, Уля пошла к столу. Ей казалось, что именно так должны чувствовать себя те, кто шёл на казнь..
- Слушайте, да ты же вся мокрая! – Сказал мужчина, когда она остановилась в паре шагов от стола..
Вода стекала по её волосам, противными, холодными змейками, скользя по телу, капала с мокрой насквозь, потяжелевшей куртки, которую она держала в руках. Кофта и брюки прилипли к телу.. Зубы Ули уже вовсю выбивали дробь.. Её трясло так, словно, через тело пропускали электрический заряд..
Мужчина встал со своего места, подошёл к ней. Взял за руку, подвёл к двери, находившейся в стене напротив той, в которую вошла Уля.. Открыв дверь, он прошёл первым, включил свет. Это была довольно большая, уютная комната. Диван, два кресла, журнальный стол занимали одну сторону комнаты. Напротив - «горка» с посудой, двухстворчатый шифоньер, а между ними - телевизор на тумбе со стеклянной дверцей, на полках которой выстроились в ряд напитки.
Подойдя к тумбе, мужчина открыл дверцу, достал пузатую, тёмную бутылку. Затем, взял из горки квадратный стакан. Заполнив до половины стакан янтарной жидкостью из бутылки, он протянул его Уле и таким тоном сказал:
- Пей! Залпом! – что Уля, не смея ослушаться, сделала большой глоток и тут же закашлялась.. Холодная жидкость обожгла губы, язык и нёбо леденящим огнём.
- Пей, я сказал! - Мужчина сказал это более тихим голосом, но уже таким тоном, что Уля, по лицу которой катились слёзы, выпила всё до дна. Она чувствовала, как леденящий огонь становится теплее. В голове зашумело.. Она пошатнулась. Мужчина, поддержав её за локоть, подвёл к небольшой двери, находившейся слева от той, в которую они вошли. Открыл её. За этой дверью оказалась ванная комната, совмещённая с туалетом... Идеально чистая, белоснежная..
- Встань под горячий душ, максимально горячий. Вот - полотенце, вот - халат. Через десять минут не выйдешь - сам зайду. Поняла?
Уля кивнула.. Шум в ушах усиливался.. И переходил в какой- то противный, звенящий писк.. Но знобило заметно меньше..
Мужчина вышел, прикрыв за собой дверь. Уля стояла, не смея шелохнуться. Прошло, наверное, несколько минут, показавшихся ей вечностью. В голове не было ни одной мысли.. Вернее, мысли были. Но какие, о чём - Уля не имела, ни малейшего, понятия. Вдруг, в дверь раздался стук. Уля вздрогнула.
- Не слышу шума воды! – Раздалось из-за двери.
Мгновенно сняв с себя всю одежду, Уля полезла в ванну, открыла воду и тихо взвизгнула - она открыла холодную сторону, и её обдало ледяной водой.. Ей показалось, что за дверью засмеялись.
- Горячая - с красной кнопкой! - Услышала она. И повернула ручку с красной кнопкой ..
Уля стояла под напором горячей воды, чувствуя, как оттаивает каждая клеточка её замёрзшего тела. А выпитый коньяк - она уже поняла, что это был коньяк – бархатным теплом обволакивал всё внутри..
Она стояла, упираясь руками в стену, потому, что её пошатывало.. Через несколько минут в дверь снова постучали.
- Всё, хватит. Сушись, надевай халат и выходи. Будем разбираться, кто там справку предоставить собирается, что умирает. – В голосе мужчины Уля, всё-таки, уловила нотки сдерживаемого смеха..
В ушах шумело, голова и ноги были ватными, глаза слипались.. И Уле было уже совершенно всё-равно.. Хуже уже не будет.. Она полулежала на огромной кровати.. В руках - огромная чашка с горячим чаем, в который Шахин налил коньяк и положил ложку мёда.... Он сидел рядом.. И смотрел на неё так, что ей хотелось, чтобы время остановилось.. Чтобы она сидела вот тут вечно….. Шахин.. Второй секретарь райкома… Зверь, которого все боялись.. Сидел рядом с ней на кровати и держал её ступни в своих, горячих ладонях.. Иногда, он сжимал её ступни чуть сильнее.. Потом, пригнув голову, он стал целовать её ступни.. Пальцы ног.. Касаясь их кончиком горячего, мокрого языка… поднимаясь всё выше…лаская всё страстнее.. Не поднимая головы, он протянул руку, забрал чашку из её рук…положил на пол…Его язык творил что-то такое, от чего Уля, не сумев совладать с собой, громко застонала..
У неё не было ни страха.. ни ужаса.. ни стыда… Ей казалось, что она родилась для этой минуты.. Что вся её жизнь была предназначена для того, чтобы оказаться тем ноябрьским вечером в его кабинете…
….Джавид перепутал.. Собрание было назначено на следующий день… Какое счастье, что он перепутал.. Какое счастье, что она промокла до ниточки и замёрзла так, что несмотря ни на горячий душ, ни на коньяк, ни на тёплый, махровый халат, ни на плед, которым её укутал Шахин, принеся его из комнаты отдыха, её продолжало, периодически, трясти так, что зубы выбивали дробь…Какое счастье….А потом он, заставив её надеть поверх банного халата его дублёнку, которая доходила ей до щиколоток и в котором она утопала - настолько дублёнка была большой – положив её мокрые вещи в пакет и дав ей надеть на ноги сменную обувь своей секретарши, которая уже давно ушла домой, как и все сотрудники, за исключением дежурных внизу, мимо которых они прошли, сопровождаемые их, нарочито безразличными, взглядами, посадил её в машину. Водитель даже не повернул голову в их сторону.. У Ули продолжало шуметь в ушах.. Голова и ноги были всё такими же, ватными..
- Адрес скажи. – Услышала она глубокий, далёкий- далёкий голос..
Непослушными губами она назвала адрес.. И, закрыв глаза, положила голову ему на плечо..
Когда она открыла глаза, то первое, что увидела - это склонённое к ней его лицо.. Он смотрел на неё тревожно.. Она улыбнулась и снова закрыла глаза.. Ей снился сон.. В котором она бежала по дворам, держа в руках душ, из которого лился горячий чай. А за ней бежала, вернее, летела по воздуху, дублёнка Шахина, смешно размахивая руками и кричала, разевая, отороченный мехом, воротник, словно, беззубый рот: «Когда придут твои родители?» Улю, почему-то, нисколько не удивило то, что дублёнка летит и разговаривает. Она прекрасно знала, что это - сон. А во сне - всё может быть. И горячий чай из душа…Поэтому, она ответила:
- Папа умер.. Брат тоже.. А мама - в районе.. Приедет послезавтра, потому, что у сына главы парткома – свадьба....
А потом ей стало вдруг очень жарко.. Чай из душа стал совсем горячим, почти кипяток.. Дублёнка догнала Улю и пыталась отнять у неё душ. А Уля отбивалась. Внезапно, дублёнка обхватила Улю пустыми рукавами. Уле стало щекотно.. Она засмеялась и .. открыла глаза..
В комнате был полумрак.. Она лежала в своей кровати.. Укутанная одеялом.. Напротив, в кресле, спал Шахин.. Уля решила, что она ещё спит.. А как же иначе? Только во сне такое может быть.. Уля, чуть прикрыв глаза, улыбнулась и прошептала:
- Шахин..
Сквозь ресницы, она увидела, как Шахин, вздрогнув, открыл глаза, огляделся, недоумённо. Затем, встав с кресла, подошёл к кровати и положил руку на Улин лоб.. Затем, тыльной стороной, дотронулся до её щеки.. Рука была такой прохладной.. Уле стало очень приятно. И она потёрлась щекой о его ладонь. С глубоким вздохом. И внезапно поняла - это вовсе не сон.. Она, вздрогнув всем телом, широко раскрыла глаза и уставилась на Шахина с ужасом..
- Вы?!- Прошептала Уля.
- Ну, слава тебе, Господи. Наконец-то.. – Выдохнул Шахин, с облегчением и сел на край кровати.. – Напугала ты меня, девочка..
- А.. как это .. мы.. Вы.. тут?
- Вот и я о том же - как это мы, вы, тут.. – Со вздохом сказал Шахин. Он протянул руку и ещё раз потрогал лоб Ули. – Кажется, спала температура..
Уля пошевелилась, пытаясь встать. Но Шахин, поспешно, придерживая одеяло, сказал:
- Нет- нет, не вставай!
Вдруг, Уля почувствовала, что на ней нет одежды.. Вообще никакой.. Одеяло касалось её голого тела.. Она, вспыхнула до корней волос.
- Мне пришлось натереть тебя водкой..- Сказал Шахин..
Уля, тихо застонав, натянула одеяло на голову.. И разревелась..
Шахин долго успокаивал её. Наконец, Уля, медленно, спустила одеяло до половины лица..
Шахин сидел на краю кровати и смотрел на неё так, как никогда и никто в жизни на неё не смотрел..
У него были чуть припухшие веки.. длинные ресницы… и тонкая сеточка морщин.. А такого цвета глаз Уля не встречала никогда.. Ни до.. ни после.. Они были янтарного цвета, сквозь который проходит солнечный луч.. с чётким ободком и крохотными точками… Потом, уже потом, она знала, что благодаря этим точечкам, его глаза приобретают совершенно другой цвет.. цвет сухой хны.. Такой цвет его глаза приобретали только в одном случае…Когда он, сжав её в объятиях, замерев на несколько секунд, с закрытыми глазами, издавал глухой рык, впиваясь зубами ей в плечо, чтобы потом, расслабив объятия, он медленно открывал глаза… и смотрел на неё с бесконечной нежностью… Глаза, постепенно, становились, снова, янтарными….
Но всё это будет потом.. позже.. А тогда она лежала, голая, под одеялом, умирая со стыда..
Шахин рассказал ей, что он никак не мог её разбудить, когда машина въехала во двор. Но, прежде, чем уснуть, она назвала точный адрес - вплоть до блока, этажа и номера квартиры, пробормотав, что дверь - по центру..
Шахин, понимая, как это будет выглядеть со стороны - молодой мужчина, в машине со служебными номерами, выходит из неё с девушкой, которая одета в мужскую дублёнку, причём, большую на неё настолько, что полы доходили до щиколоток, а рукава болтались где-то в области колен - отправил водителя, чтобы тот позвал кого-нибудь из домашних. Правда, Шахин не мог придумать, что ответить родителям девушки, когда они увидят её в таком состоянии - голую, в его дублёнке, вдобавок, от неё пахло коньяком.. Но это было делом второстепенным. Главное, чтобы девушку забрали.. Но водитель вернулся, сказав, что дверь ему никто не открыл.
Несколько минут Шахин раздумывал . Он пытался разбудить Улю. Но она лишь открывала глаза на доли секунд, затем, снова закрывала.
- Шеф, что-то мне состояние девушки не нравится. – Сказал Фархад.
Он работал у Шахина уже семь лет и, честно говоря, ломал голову над увиденным. Да, его шеф вёл далеко не монашеский образ жизни, к тому же, о нравах, царивших в те времена в таких структурах, до сих пор ходят легенды - куда там нынешним, пьяненьким депутатам. Просто, тогда умели всё делать без лишнего шума и суеты.. Поэтому, тот факт, что его шеф появился в дверях парткома, ведя под руку шатающуюся девушку в его дублёнке, из-под которой, при ходьбе, были видны её голые ноги, мягко говоря, удивили Фархада. Но он был слишком хорошо вымуштрован. Поэтому, даже бровью не повёл, в отличии от ребят – дежурных, у которых на лицах застыли маски..
- Так.. Ладно.. – Решительно сказал Шахин и полез в сумку Ули. Найдя ключи, он положил их себе в карман. Попытался ещё раз разбудить Улю, но она, со стоном, открыла глаза, посмотрела на него блуждающим взглядом и снова закрыла. Щёки её пылали. Шахин дотронулся рукой до её щеки. Затем - до тонкой шеи.. Он нахмурил брови.
- Да у неё жар.. Так, пошли. – Сказал он Фархаду.
Выйдя из машины, он, вытащил Улю, взял её на руки. Благо, было темно. В считанные минуты они оказались на втором этаже.
- Ключи в правом кармане пиджака. – Сказал он Фархаду.
Тот, молча, кивнул, достал ключи открыл дверь. Шахин вошёл в квартиру.
- Жди меня в машине.
В квартире было темно, но в гостиную падал свет от вывески над универмагом, находившегося на противоположной стороне улицы. Шахин уложил Улю на диван. Прошёл в коридор. Запер дверь квартиры на ключ. Снова прошёл в гостиную. Включил свет. Обстановка была очень простая. Но чистота и порядок были идеальными.. Снова выйдя из комнаты, Шахин прошёл на кухню. Открыл несколько шкафов, выдвинул полки, но, не найдя аптечки, открыл холодильник.
Боже, как же содержимое этого холодильника отличалось от того, который стоял у него дома..
Не найдя то, что ему было нужно, Шахин закрыл дверь холодильника. Вернулся в комнату.. Уля лежала, свернувшись калачиком. Её трясло. Шахин вышел из квартиры, спустился, бегом, вниз. Увидев его в дверях блока, Фархад хотел выйти из машины, чтобы открыть ему дверь, но Шахин, сделав знак рукой, сказал:
- Фархад, срочно найди водку! И жаропонижающее что-нибудь. Я посмотрел - ничего не смог найти. Она вся горит!
Фархад, рванул машину с места. Шахин поднялся снова в квартиру. Включив свет в коридоре, прошёл в гостиную. Уля дышала тяжело и прерывисто. От неё исходил жар. Не нужно было даже дотрагиваться. Шахин прошёл в другую комнату. Это была спальня. Открыв дверь в третью комнату, он сразу понял, что это - комната Ули. Он открыл постель, аккуратно сложив плед. Затем, вернулся в гостиную и снял с Ули свою дублёнку. Затем, банный халат... Странное дело, но, вид голого, девичьего тела его не возбудил. Он испытывал странное, давно забытое чувство.. Несколько лет назад он нашёл во дворе крохотного щенка.. Тщедушного, дрожащего от холода, с разбитым носом.. Щенок тихо скулил. Когда Шахин погладил его, щенок, слабо вильнув хвостом, лизнул ему руку горячим, шершавым языком.. Шахин взял щенка на руки. Голова щенка безвольно болталась на тонкой шее.. Щенок затрясся ещё сильнее, затем, ткнулся мокрым носом в центр ладони Шахина.. Шахин принёс щенка домой.. Искупал его.. Накормил.. Через пару лет, когда он выгуливал роскошного лабрадора, золотистого окраса, никто бы не мог подумать, что эта красавица - тот самый, грязный, трясущийся комочек.. Сильва была жива до сих пор. Ей было уже десять лет.. И преданнее, ласковее собаки, как казалось Шахину, на свете не было..
И эта девочка, почему –то, напомнила Шахину Сильву - такая же хрупкая, с безвольно повисшей головой на тонкой шее.. Светло –каштановые, с золотистым отливом волосы, струились по плечам, прикрывая маленькую грудь.. Под левой грудью была небольшая, овальной формы, коричневая родинка.. Точно такая же родинка была чуть ниже пупка - крохотного.. аккуратного... ближе к правой стороне…И над правой коленкой.. Уже потом.. гораздо позже… он будет покрывать эти родинки поцелуями, несметное количество раз, нежно касаясь губами, от чего всё тело Ули покрывалось мурашками… и она, вздрогнув, с тихим стоном, обнимала его за шею, шепча ему о том, как сильно она его любит..
Её тело вздрагивало и сейчас.. И белоснежная кожа была покрыта мурашками.. Но причина была в том, что у Ули был жар..
Взяв её на руки - лёгкую, как пушинка - Шахин отнёс Улю в её комнату, уложил в кровать, прикрыл одеялом, подоткнув со всех сторон..
В дверь тихо постучали. Шахин посмотрел в глазок - - мало ли? Это был Фархад. Он протянул Шахину кулёк, в котором, кроме водки, было пять больших лимона, пачка аспирина и три небольшие баночки - с малиновым вареньем, тёртым кизилом и мёдом.
- А это откуда?
- Аптекарша знакомая вышла. Я сказал, что моя знакомая приболела, а дома ничего нет. Она в том же доме, где аптека, живёт. Позвонила сыну, тот принёс.
- Спасибо. Ладно, ты езжай домой, я позвоню. Оставлять одну её нельзя.
- Шеф, а..
- Никто не придёт. – Поняв, что хочет сказать Фархад, прервал его Шахин. – Я спросил, когда придут родители, она.. – Шахин замолчал.. - Хотя, может, она бредила? – Задумчиво произнёс он.. Потом, решительно, сказал:- Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Ты езжай..
- Шеф, может, я в машине подожду?
- Чёрт с тобой.. Жди. Всё-равно не отвалишь. – С улыбкой сказал Шахин.
Закрыв за Фархадом дверь, Шахин прошёл в комнату Ули. Та, сбросив с себя одеяло, лежала, раскинув руки и ноги.. Шахин снова укрыл её, опять подоткнув одеяло со всех сторон. Затем, снял пиджак и повесил его на спинку стула. Отстегнув запонки - все считали, что они простые, на самом деле, запонки были из белого золота, с небольшим сапфиром, в обрамлении мелких бриллиантов - положил их в небольшую, фарфоровую чашечку, стоявшую на книжной полке. Вся полка была уставлена крохотными фарфоровыми статуэтками. Среди них были довольно старинные и ценные. «Наверное, это её хобби.. Покупает за копейки у бабулек на Торговой.» - Подумал Шахин.
Уля застонала и попыталась снова сбросить с себя одеяло.
- Шшш… тихо.. тихо.. – Тихо произнёс Шахин, положив руку на пылающий лоб Ули.. Она замерла. Спекшиеся губы тихо произнесли :
- Мама… Пить…
Пройдя на кухню, Шахин вымыл руки, поставил чайник. Затем, открыв баночки, взял из сушилки самую большую чашку, положил в чашку по полной чайной ложки мёда, малинового варенья и тёртого кизила. Затем, порезал пополам лимон, выжал его в чашку. Вдруг, его взгляд наткнулся на аккуратно выстроившиеся в ряд на полке над газовой плитой пряности в баночках - соль, перец – красный и чёрный- куркума, сумах, сушёные листья мяты, стебельки розмарина, корица..
Его бабушка, которая вырастила и воспитала его - родителям было некогда, потому что отец всю жизнь занимал ответственные посты, а мама занималась научными исследованиями в области физики - если он простужался, отпаивала его своим, «фирменным» чаем. И всё, что было для этого чая нужно - к счастью, оказалось под рукой. Ну, почти всё. Потому, что кроме мёда, малинового варенья, тёртого кизила, лимона, по щепотке красного и чёрного перца, корицы, бабушка добавляла в чай пару ложек коньяка, тёртую чёрную смородину, ежевичное варенье.
- - Отлично.. - Тихо сказал Шахин, выбирая нужные ему баночки. - Ну, коньяк заменим водкой, хотя ты уже коньяка выпила достаточно, но, тем не менее… Таак, уверен, что и смородина чёрная, тёртая, и ежевичное варенье, так же, как и мёд, малиновое варенье и тёртый кизил у вас дома где-то есть, но где – я понятия не имею.. – Шахин, бормотал это себе под нос, сыпля необходимое количество нужных приправ в чашку.. Вдруг, он замер, с поднесённой к чашке рукой, в которой держал щепотку корицы.. У него была привычка, озвучивать вслух свои мысли и действия. Но он делал всё, чтобы избавиться от неё. Ни в собственном доме, в присутствии жены и двоих сыновей, ни в компании друзей, а, тем более, на работе или в обществе «товарищей», он себе этого не позволял.. И только находясь один, с Сильвой, он чувствовал себя настолько комфортно, спокойно, что мог расслабиться и с удовольствием комментировал свои действия..
- Чёрт, Шахин, в смысле, тебе так хорошо? В совершенно чужой квартире? С девочкой, которая лежит там, сгорая от жара? – Спросил он сам себя и обалдел от того, что и эти вопросы он произнёс вслух.. Хмыкнув и поведя плечами, он ответил: - Да.. Не знаю почему, но мне - хорошо!
Хорошенько смешав содержимое чашки, Шахин насыпал в неё ложку сухой заварки и залив кипятком, снова помешал, накрыл чашку блюдцем и, взяв бутылку с водкой, пошёл в комнату Ули..
Одеяло было на полу.. Руки и ноги Ули снова раскинуты в разные стороны.. Волосы разметались по подушке.. Щёки пылают.. Губы - рубиново алеют.. Над верхней губой и на висках - испарина..
Поставив чашку на стол, Шахин отвинтил крышку бутылки. Он натирал худенькое тело Ули водкой, чувствуя под руками хрупкие косточки…Она тихо и жалобно постанывала.. Особенно, когда его пальцы касались её рёбер и лопаток.. Когда он стал натирать ей пальцы ног и ступни, Уля вздрагивала сильнее и пыталась убрать ноги, видимо, ей было щекотно.. Белоснежная кожа приобрела розоватый оттенок.. Натерев её полностью, от шеи до кончиков пальцев ног, Шахин укутал её, как куколку бабочки, чтобы Уля не могла сбросить с себя одеяло. Затем, убрав блюдце, помешал горячий напиток, плеснул в него водки и, сев на кровать, приподняв голову Ули стал осторожно её поить.. Через несколько минут он увидел, как по её лицу обильно стекает пот.. Просунув руку под одеяло, Шахин, удовлетворённо, кивнул головой - всё тело Ули было мокрым.. Теперь, главным было не дать её переохладиться. Он сидел на краю кровати и, периодически, вытирал полотенцем с лица Ули капельки пота.. Когда она перестала потеть, Шахин, очень быстро «распеленал» Улю, протёр досуха большим банным полотенцем, которое нашёл в шкафу, в комнате Ули и укрыв её сухим одеялом, которое он заранее принёс с кровати в спальне, сел в кресло, напротив кровати, вздохнув, наконец, с облегчением.. Щёки Ули уже не пылали, а были просто розовыми.. Дыхание было ровным.. Её больше не трясло.. Она больше не стонала..
Он услышал своё имя. Словно шорох.. тихий вдох.. Открыв глаза, он не сразу сообразил – где находится. Она смотрела на него, сквозь полуоткрытые глаза. На губах – лёгкая улыбка.. Он встал.. Подошёл к ней. Дотронулся до её лба.. Потом провёл тыльной стороной руки по её щеке.. Она потёрлась щекой о его ладонь.. Глубоко вздохнула.. И, вдруг, вздрогнув всем телом, широко раскрыла глаза и посмотрела на него с ужасом…
После долгих уговоров, она, наконец, приспустила одеяло. До половины лица.. На него смотрели два огромных, светло - серых глаза.. Потом… позже.. он увидит, как этот, серебристый цвет, станет другим, словно, потускневшее от времени серебро…Это произойдёт позже.. гораздо позже… Когда на её слова о том, что она ждёт от него ребёнка, он будет говорить ей правильные слова о том, что этого ребёнка оставлять нельзя.. что в эти, смутные времена, получившие потом своё, всё объяснявшее, название «лихие 90- ые» его волнует совсем другое - как выжить и что можно выжать из сумасшествия, витавшего в воздухе.. о том, что неизвестно, что принесёт им не то, чтобы следующий день, а даже следующий час… что сейчас он полностью вкладывается в бизнес, используя все связи и пуская в ход все свои ресурсы и сбережения… что идёт такая невидимая война за выживание, что с ней не идёт, ни в какое, сравнение, та, реальная, кровавая, унёсшая жизни тысяч и тысяч молодых, красивых, сильных, полных надежд и иллюзий ребят…А тут она со своей, такой смешной, так просто решаемой, даже не проблемой, а фигнёй какой-то..
Пройдёт ещё несколько лет.. Он потеряет всё.. Власть.. деньги.. семью..А у неё, наоборот, будет всё, о чём можно только мечтать.. Деньги, те самые, тщательно хранимые, зелёные купюры, взлетят в цене до небес.. И их малой части хватит ей на то, чтобы приобрести роскошный дом, машину, шикарный офис в центре города, несколько пустых помещений, которые она потом сдаст в аренду.. исполнит свою мечту - откроет салон красоты.. Выйдет замуж за Джавида…Не любя его, а испытывая искренне чувство благодарности за то, что он, действительно, оказался настоящим другом и был рядом, когда она, разбитая, уничтоженная, пыталась забыться в пьяных угарах ночных клубов, откуда он вытаскивал её неоднократно, увозил к себе на дачу, где она, уткнувшись ему в плечо, выла раненным зверем, после того, как сделав аборт, чуть не умерла.. И жалела о том, что не умерла, услышав от врача, что никогда больше не сможет родить… Он был рядом, когда она хоронила маму.. Благодаря Джавиду, она сделала удачные капиталовложения.. Он категорически запретил ей ставить деньги в банк, буквально, вырвав у неё из рук внушительный пакет.. Это он посоветовал ей купить салон и приобретать, практически, за бесценок, квартиры на первых этажах.. Это он заставил её с головой уйти в вопросы, связанные с этими покупками, ремонтами.. Таскал её по базарам, где продавали стройматериалы… Не давал ни минуты оставаться одной, без дела.. Он был всё время рядом - смешной, заводной, заботливый.. И когда Джавид признался ей в любви и сделал предложение, зная, что она никогда не сможет подарить ему детей, зная про то, что она несколько лет своей жизни и всё самое ценное отдала другому мужчине, которого он, Джавид, знал лично, она приняла его предложение.. Но прежде, рассказала ему о том, что в своё время сделал его отец.. Джавид, выслушав её, развёл руками и сказал:
- Дети за отцов не в ответе. Товарищ Сталин ещё так сказал.
Джавид произнёс эти слова с такой мимикой и таким тоном, что Уля, не удержавшись, расхохоталась....
- Ой, Джавид… Давно я так не смеялась.. – сказала Уля, утирая слёзы, впервые выступившие у неё на глазах от смеха.. Впервые, за последние два года…Два года, в которых не было того, кто сначала подарил ей крылья, а потом, оборвав, с корнем, с кровью, бросил её, корчащуюся от боли, в луже собственной крови.
- Выходи за меня замуж, обхохочешься-аа..
После этого разговора, Уля, с удивлением, поймала себя на мысли о том, что встречаясь с Октаем, она не испытывает к нему ни злости, ни обиды, которые ей приходилось всё это время таить в себе, потому, что она до сих пор была частым гостем в их доме. Самира –ханум относилась к ней с теплом и искренне желала видеть её в качестве совей невестки.. В глазах же Октая Уля давно видела тщательно скрываемый стыд. Ведь он так цинично и жестоко когда-то дал ей понять, что её судьба - в папке из серого, плотного картона, которую он держал в своих руках. И которая держала Улю в страхе до тех пор, пока не рухнул Союз, и не провалились в тартарары такие мощные организации, аббревиатура которых не говорит нынешнему поколению ни о чём, а тем, кто жил в те годы, ничего объяснять не нужно – сами всё прекрасно знают. К тому же, теперь, когда Уля, так молниеносно разбогатела, он был не против, чтобы Джавид женился на ней..
Уля приняла предложение Джавида, обговорив только одно. Если вдруг, когда- нибудь, он поймёт, что ему нужна полноценная семья, с детьми, пусть честно скажет ей об этом, а не заводит на стороне, как это принято у многих мужчин, другую семью.
- Ты, дура, что ли? - Бесцеремонно сказал Джавид. – Если мне так уж приспичит, мы можем просто взять ребёнка из детдома.
- Я не хочу из детдома.
- Ну, можем у кого-то из родных. Скажем маме и папе. Мама у нас ходячее семейное древо. А папа - мастер по компромату. Мама тут же скажет, у кого из родственников куча детей, а папа - нет ли в той семье криминала. – Джавид подмигнул Уле, при этих словах. – И, между прочим, можем вообще заказать ребёнка.
-В смысле?
- Ну, кому-то из самых здоровых родственников, у которых дети здоровые и красивые, предложим деньги, и нам родят ребёнка. А, прикинь, двойня будет? Считай, бонус!
- Ты неисправим, Джавид..
Уля, с теплом, смотрела на него..
.. …Джавид ещё задолго до того, как они поженились, помогал ей вести бизнес. Обладая удивительным деловым чутьём и умением просто достать всех вокруг, пока не получит желаемое, Джавид, смог, за короткое время, занять одну из самых доходных ниш - он был одним из первых, кто стал заниматься поставкой техники - мобильные телефоны, компьютеры и так далее..
Через три года после свадьбы, которую закатили с шиком, Уля сказала Джавиду о том, шутил ли он по поводу родственников, которые могут родить им ребёнка. Они были как-раз в гостях у родителей Джавида.
- Маа! Паа! Идите сюда! – Крикнул Джавид.
- Ты с ума сошёл? – Зашипела Уля, ущипнув его.
- Ай! Ты чего? В этом вопросе только они и могут нам помочь. Не в смысле, что они родят нам ребёнка.. Хотя, вполне себе они ещё ничего..
Уля дала Джавиду лёгкую затрещину.
- Кто родит вам ребёнка? – Спросила, тревожно, Самира –ханум, входя в залу. Она была, всё так же красива, элегантна. Казалось, время забыло о ней. Как-то, сомкнув стрелки её биологических часах на тридцати пяти годах, так и замерло..
- Вы с папой можете родить нам ребёнка? Лучше, двух?
- Идиот. – Сказала Самира и обратилась к Уле. - Милая, я так понимаю, что ты хочешь ребёнка..
Уля, молча, кивнула.. Ей было нестерпимо больно говорить на эту тему.. Но ей так хотелось, чтобы в их огромном, роскошном доме, зазвучали детские голоса..
- Мам, если серьёзно, то ты подумай, кто из наших дальних родственников согласится за деньги родить нам ребёнка. Причём, забирать будем прямо из роддома..
- Я подумаю и скажу.. – Сказала Самира- ханум, с сочувствием и нежностью, глядя на Улю. – Ты – умница.. Всё правильно делаешь…Только, позволь дать тебе совет.. Вам не нужно знать, кто именно родители вашего ребёнка..
Через год в их доме появился Фахри.. Всеми вопросами, связанными с появлением в их жизни этого чуда, занималась Самира –ханум. Даже Октай точно не знал, к кому из родственников обратилась со столь деликатной просьбой его жена..
А когда Фахри было полтора года, Уля узнала, что она беременна…Она не верила своему счастью до конца.. Боялась…Безумно боялась.. И только взяв на руки два крохотных комочка, поверила, что всё самое страшное, все её переживания - позади.. Теперь у них было три сына… Самое уникальное, что близнецы были как две капли похожи на Фахри.. Это было очень удивительно. И ничем другим, как чудом, и их появление, и такое сходство, Уля объяснить не могла..
Шли годы.. У них были особые чувства друг к другу... Словно, они до сих пор - одноклассники.. Однокурсники.. Им было не просто хорошо вместе. Им было, как говорил Джавид, «кайфово».. Он был, всё так же был весел, красив, заботлив и любил её… А вот Уля… Она не знала, какое определение дать чувству, которое испытывала к Джавиду. Всё смешалось.. Дружба.. Благодарность.. Доверие.. Надёжность.. Великолепный секс.. Всё это было.. Если бы у неё спросили - счастлива ли она, то она, не задумываясь, ответила бы, что счастливее её нет никого на свете…
Но.. она не понимала, почему…. почему…?!
… каждый раз, в это время года, в начале ноября, в тот день, когда впервые шёл настоящий, осенний дождь и в воздухе явно ощущалось дыхание приближающейся зимы, её охватывало странное чувство, вернее, смешение нескольких: тоска, грусть, безумное желание оказаться подальше от всего, что её окружало, подальше от себя, сегодняшней..
…почему она вдыхала в эти дни воздух, глубоко, долго… словно, пила его.. пытаясь вобрать в себя и сохранить до следующей осени этот, ни с чем для неё не сравнимый, горький аромат жухлых листьев и влажной, после первого, осеннего ливня, земли..