Жизнь продолжается. И завтра Новый год, любимый праздник всех людей на Земле. Дети, как муравьи, копошатся, бегают, хлопочут. Конюх Яшка, Женя Ермошин, Юра Макин в комнату старших девочек втащили новогоднюю ёлку. Это самая большая комната, в ней живут двадцать человек. Как такового актового или спортивного зала у нас не было. В комнате кровати стояли рядом, плотно «прижавшись» друг к другу. Мои соседи по кровати - Лида Глушкова и Таня Сенова. Кроме стола и кроватей, другой мебели не было. У Тани Сеновой было много книг - они лежали и на кровати, и на подоконнике. Дарили ей только книги. Я благодарна Тане за книги, за её любовь к ним, которую сумела передать мне, Лиде, Нине... Читали Константина Федина, его трилогию, Льва Толстого: «Воскресение», «Анну Каренину», «Хаджи-Мурата», Алексея Толстого, других. Читали всё. Книги брали в библиотеках в Вятском, Фокине, находили их у подруг в посёлке.
Перед Новым годом, освобождая комнату для ёлки, кровати вытащили во двор. Книги прятали в воспитательской.
- Мария Степановна, никому не разрешайте их брать, - просит Таня.
Малыши, взрослые вырезают игрушки для ёлки, рисуют, пишут плакаты с поздравлениями. Девочки наряжают ёлку, зал для праздника. Тётя Даша и девочки готовят праздничный ужин - обязательно котлеты с картофельным пюре, компот из сухофруктов и белый хлеб. Не раздавали его по кусочкам, как обычно, а ели вдоволь, досыта. Только по праздникам красовался белый, очень мягкий вкусный хлеб. Его аппетитно запивали компотом.
Кастелянша Женя, она же и завхоз, закупила в магазине печенья, конфет, карамели для подарков. Зоя Фёдоровна несёт костюм деда Мороза в воспитательскую. Значит, снова Зоя Фёдоровна - дед Мороз. Мы-то, старшие, знали об этом, но малыши от души радовались появлению на ёлке волшебника Мороза. Верили в него, ждали, потому что на санках дед Мороз привезёт подарки-пакеты со сладостями.
Зоя Фёдоровна строгая, но очень добрая, высокая, с грубовато-приятным голосом воспитательница. Она от Кочетова переняла игру «Полетели». Весь детдом любил кочетовскую игру с конфетами, призами.
Новогодняя ёлка малышей начиналась перед ужином. После ужина - бал-маскарад для старших. У нас не было богатых костюмов, мы сами готовили наряды из бумаги. Кастелянша тётя Женя выдавала нам списанное бельё. Мы мастерили лисицу, медведя, волка, снежинки, розы, гвоздики, васильки. Цветы из бумаги, накрахмаленного ситца учила делать тётя Женя.
Лида - настоящая роза. Эта черноглазая, невысокого роста девчушка из кумача вырезала лепестки чудо-цветка, сшила блузку. Я - доктор Айболит. Белых халатов в детдоме много. Медсестра Галина Ивановна нарядила меня, нашла и красный крест, и сумочку-аптечку. Таня Сенова - почтальонка. Ей на празднике придётся туго, запаслись и мы карандашами и бумагой.
Нам по тринадцать-пятнадцать лет. Это подростковый возраст, пора тревожных, нежных чувств, душевных исканий, неуверенных ощущений в любви, пора иллюзий, раздумий, горьких разочарований. «Любовь, как огонь, без пищи гаснет», - читаешь в дневнике афоризм Печорина. А если вспыхивает она в молодом сердце, ещё неопытном, кому расскажешь об этом, с кем разделишь тревогу, непонятное чувство? Нас много, а воспитатель, старший человек, один.
Настал новогодний праздник. Включили патефон, поставили пластинки с вальсом Дунаевского, Андреева. Танцевать мы мастера, этому искусству мы учили друг друга. Закружились в вальсе Лида и Коля Коваленко, сыном нашей тёти Даши, Таня Сенова с Толиком Егошиным, Регина Скворцова с Женей Ермошиным... Я стою в стороне. Подходит ко мне новенький Гена Краев, мой одноклассник, высокий, кудрявый. Танцую с ним. Неуверенный шаг в танце, стеснительный Гена то и дело наступает мне на ноги.
Ничего, Гена, научишься танцевать.
Я догадывалась, что Гена неравнодушен ко мне. Это чувствовалось и в классе, и в столовой, и сегодня на новогодней ёлке.
В зале появился Гасим Диастинов. Баян ждал хозяина под ёлкой. Гасим поднял свой баян, сел у ёлки, заиграл польку, барыню...
С нетерпением ждали деда Мороза. Ждём, когда зажгут ёлку. В зале погасили свет, светится только ёлка. Десятки лампочек загорелись в густых зелёных ветвях сказочного дерева. Лампочки освещают пушистые концы ветвей, похожих на лохматые лапы волшебных птиц и зверей.
Плясали барыню с дедом Морозом все: Мария Степановна, тётя Даша, Ксения, мальчишки, девчонки. Гасим продолжал играть. Конечно, он устал, но играл, ревниво поглядывал то на меня, то на Гену, хотя ему нравилась Таня Сенова, а Тане - Толик Егошин. Таня-почтальонка носит письма-записки по номерам. У меня № 30, у Лиды - 35. Секретные письма. Лиде записки шлёт Коля Коваленко. Снова вальс.
- Интересно. Я не думала, что нравлюсь Коле. Танцевать весь вечер приглашает, теперь записки отправляет. Что делать? - спрашивает Лида.
- Пиши, отвечай,- говорю я.
Да, в Лиду многие влюблялись. Ей нравился Гасим, он нравился и мне. Как быть? Путаница какая-то.
Первое признание в любви в записке на новогоднем вечере получила и я от Димы Петрова. Не ответила я ему, оставила хозяина записки без внимания, отнеслась несерьёзно, равнодушно к этому скромному парню. Сначала Гасим никому не писал, у него и номера не было, ему писала Таня-почтальонка. Напишет - передаст ему. Я решила прервать их переписку, вручив Гасиму записку с новогодними поздравлениями и сделала заявку на вальс. В это же время к нему подошли Аля Кожевникова и Нина Соколова, заказали польку. А Гасим заиграл вальс. Снова танцы. Таня вручает мне записку без указания ответного номера: «Обе с Лидой любите Гасима, разделите его пополам.»
Хорошие, милые были.
Тот образ во мне не угас.
Мы все эти годы любили,
Но значит, любили и нас... - читали строки
Сергея Есенина.
К Гене Краеву я всегда относилась с огромным уважением. Мы же с ним - одноклассники, были хорошими друзьями. Он со мной танцевал на выпускном вечере, танцевал уже уверенно, легко, красиво. Я ему помогла на экзамене по русскому языку. Писал он с ошибками. Елизавета Ивановна сделала вид, что не замечает, как Гена передаёт лист с изложением для исправления ошибок. Не стал он переписывать работу, получил тройку, а я пять. В пятом классе по этому предмету я имела двойку. Помогли мне Таня Сенова со своими книгами и Лида Глушкова. Они научили меня говорить на этом великом языке, которому я посвятила всю свою жизнь. Любимых предметов было много. Нравился учитель - нравился его предмет.