Болотный человек

Ника Лавинина
   В конце лета отец собрался в Питер. Срочная командировка.
– Пап, можно я с тобой?
– Нечего тебе там делать!
– Пожалуйста!
– Нет, я сказал!

   Упрямый, как чёрт. Не уговоришь его. Но тут за меня вступилась мама. Ей самой жутко хотелось поехать, да начальник не отпускал. Она подозревала, что в Питере отец может закрутить интрижку. Почему бы дочери не присмотреть за любвеобильным папочкой? Заговорщицки подмигнув, мать пообещала уговорить отца. В ход пошли маленькие женские хитрости и, даже подозреваю, искусство японских гейш.
 
   Утром наш дорогой папа уже не выглядел непрошибаемой стенкой и поехал на Ленинградский вокзал покупать билеты. А ещё через три дня мы с ним мчались на «Сапсане» в Северную Пальмиру. Отец открыл ноутбук и уткнулся в свои чертежи. А я разглядывала китайских туристов. Как же они забавно говорят! Вот бы так научиться!
– И не мечтай! – уловив ход моих мыслей, буркнул папа. – Лучше учи английский.
– Ты чего такой вредный?
– Зря ты за мной увязалась. Это командировка, а не отпуск.
– Я понимаю…
– Ничего ты не понимаешь! Даже я пока не разобрался, в чём дело. Видишь дом на чертеже? Он уходит под землю. Очень быстро.
– Ты же такой хороший инженер! Я уверена, разберёшься на месте.
– Надеюсь, что так и будет.

   Остановились у папиной дальней родственницы, тёти Нюси. Пару лет назад она потеряла мужа и осталась одна в огромной трёхкомнатной квартире. Безумно скучает, поэтому очень нам обрадовалась.
– Митя, Ксюшенька, проходите, мои дорогие! Будьте, как дома.

   От тётиных слов мне стало неловко. Можно ли быть «как дома» в мрачной квартире с пожелтевшими обоями и выщербленным полом? Не уверена. Отец потянул носом воздух и поморщился. Пахло сыростью, плесенью и ещё чем-то гадким. У стены стояли мужские ботинки. Заметив папин вопросительный взгляд, тётушка пролепетала:
– Ты не сердись, Митя. Я одну из комнат сдала. Скучно одной, вот и пустила жильца.
– А я уж подумал, ты на старости лет любовника завела, – пошутил отец.
– Что ты, как можно? В моём возрасте! Очень приличный мужчина!
– Предупреждать надо, – усмехнулся папа. – Видно, придётся нам с Ксюхой в гостинице ночевать.
– Что вы! Квартира большая, всем места хватит. Гостиная свободна, там твой любимый диван. А Ксюшеньке можно у меня раскладушку поставить.

   Если что, я не капризна, а отцу не привыкать. К тому же, тётя Нюся отменно готовит. Поужинали – и спать легли. Я долго не могла уснуть, ворочаясь на неудобной раскладушке. Да ещё этот запах! Он сводил меня с ума. Разные мысли лезли в голову. Сон победил меня лишь под утро.

   Когда проснулась, отца уже не было. Вышла на кухню – а там тётин жилец. Средних лет дядечка – худой, с проседью. От его проницательного взгляда мне стало не по себе.
– А где тётя Нюся?
– В магазин вышла. Тебя Ксюшей зовут? Анна Алексеевна мне о тебе рассказывала. Ты не бойся, не обижу!

   Я присела к столу. Там на тарелочке дымились оладьи. Очень хотелось есть. Я успокаивала себя, что тётя скоро вернётся. Уловив уже знакомый неприятный запах, я невольно поморщилась.
– Скажите, чем здесь пахнет? – спросила я жильца.
– Болотом, – ответил он. – Прямо тут, под нами, была топь. Гиблое место! Много здесь народу полегло.
– А вы откуда знаете?
– Историей интересуюсь. И градостроительством.
– Наверно, вы инженер, как папа?
– Чем я только ни занимался! Всем понемногу.
– Как мне вас называть?
– Фёдор Фёдорович.

   Человек опустил глаза, и мне показалось, что он скрывает своё настоящее имя. Всё-таки зря тётя Нюся пустила его в квартиру. Вдруг он преступник, хотя по виду не скажешь…
– Думаешь, я какой-нибудь воришка?
– Ну что вы!
– Не лги, Ксюша. Или твой отец считает, что обманывать хорошо?
– При чём тут папа?
– Твой отец слишком сильно на тебя влияет.
– Разве это плохо?
– Не обязательно. Но иногда ты становишься частью его идей. Он приехал сюда с определённой целью – и очень уверен в себе. Но здесь свои законы, питерские. Не зная броду, не суйся в воду.

– Фёдор Фёдорович, о чём вы?
– О том, что город пожирает тех, кто не знает его законов. Многие исчезают бесследно.
– Как-то странно вы говорите. Люди пропадают везде. Не только в Питере. Если вы знаете причину, скажите! Я предупрежу отца об опасности.
– Он тебя не послушает. Всё равно сделает по-своему.
– Мне кажется, вы просто мрачно настроены. Папа сильный человек и ничего не боится.
– В том-то и ловушка – в самонадеянности.

   Мне совсем не хотелось продолжать разговор. Фёдор Фёдорович почувствовал это и замолчал. А тут и тётя Нюся вернулась с полной сумкой всяких вкусностей – и принялась нас угощать. Но у меня кусок в горло не шёл. Есть же люди, которые умеют испортить настроение! Похоже, тётин жилец из их числа.

   Отец пришёл с работы мрачнее тучи. Когда он в таком настроении, лучше его не трогать. Всё равно ничего не расскажет. Но в тот вечер папа сам заговорил со мной:
– Ксюша, если со мной что-нибудь случится, сразу же уезжай! Вот деньги на обратную дорогу.
– Я тебя не брошу, что бы ни произошло!
– Спасибо, дочка! И всё-таки напрасно ты со мной поехала.
– Скажи, что тебя тревожит? Я уже большая. Не испугаюсь.
– Был я сегодня в том проседающем доме. Рядом метро. Нехорошее место. Ощущение, будто земля уходит из-под ног. Там внизу гигантские плывуны – это грунты такие зыбучие. Спустился с местными коллегами в подвал. Нас чуть не завалило. Чудом выбрались.
– Пап, давай смоемся отсюда! Завтра же!
– Не могу! Я обещал, что не уеду, пока не докопаюсь до истины.
– Вечно ты носишься со своими идеями!
   Отец только рукой махнул. Характер не переделаешь.

   На следующий день я сама заговорила с тётиным жильцом:
– Фёдор Фёдорович, как вы считаете, в чём опасность? Папа намекнул, что столкнулся с чем-то необъяснимым. Конечно, он не хочет меня пугать, но я его знаю. И мне страшно.
– Ты что-нибудь слышала о болотных людях?
– Которые живут на болотах?
– Нет. Это те, кто нашёл смерть в болоте, – утонул или был убит. Останки таких людей часто находят в Европе. Особенно в Дании, Германии, Англии. Чаще всего, это жертвы ритуальных убийств или казнённые преступники.
– Какая жуткая смерть!
– Вот именно. Болотная вода мимифицирует тела. Может показаться, что люди погибли совсем недавно. Хотя прошли сотни или даже тысячи лет. Лучше к этим телам не прикасаться. В них колоссальная энергия ненависти и ужаса. Недаром говорят, что Петербург построен на костях. Здесь много неупокоенных душ.
– Откуда вы знаете?
– Я их чувствую. Там, где они обитают, живым плохо. И неприятный запах буквально пропитывает всё вокруг.
– Кажется, я поняла вас! Пахнет тут отвратно. Значит, где-то поблизости находится болотный человек?
– Да, и ваша тётя пытается его задобрить – носит ему еду в подвал.
– Зачем?
– Боится чего-то. Она рассказывала мне, что смерть её мужа была очень странной.
– Я вам не верю! Может, как раз вы и есть тот самый болотный человек?
– Хе-хе, насмешила! А почему бы и нет? Но ты не бойся. Я не опасен – по крайней мере, для тебя. Если хочешь, я помогу твоему отцу…

   Даже не знаю, как мне удалось уговорить папу. Вообще-то он не верит в мистику. Может, просто почувствовал что-то зловещее? Позднее отец рассказывал, что Фёдор Фёдорович показал ему пару геопатогенных зон. Во время раскопок там обнаружили несколько мертвецов, на удивление хорошо сохранившихся. После того, как их перезахоронили, странные явления в округе прекратились. Даже многострадальный проседающий дом удалось восстановить.

   Прошло четыре года. Как-то летом вместе с друзьями я отправилась в Данию, в небольшой городок Силькеборг, на джазовый фестиваль. Зашла в местный музей. Один экземпляр особенно привлёк моё внимание – болотный человек из Толлунда. Тогда я невольно вспомнила свои питерские приключения и странного тётушкиного жильца. Кто он? Я никогда этого не узнаю.