Наша судьба - в наших руках.
Любой в состоянии подтвердить или опровергнуть это банальное утверждение.
Но имя или, особенно, фамилия иногда указывают пределы, через которые нам не дано перейти.
Добряка Шурика я знал лет с пятнадцати.
Сначала - как соседа по строчке выше в классном журнале.
Потом - как близкого приятеля, готового согласиться с любой ерундой, на которой я настаивал.
Или, слегка покраснев и не без некоторых усилий с его стороны, проиграть мне в шахматы.
Удобно, правда?
Плата моя была невелика.
Единственный в классе я называл Шурика по имени.
Фамилия Третий была его личным клеймом.
Невыносимым и болезненным.
И, как я догадывался, основной причиной ненависти к старшему брату от первого брака матери.
Красавцу Ладыженскому, молодому, но уже популярному актеру.
Я старался прикрывать Шурика во всех его конфликтах с одноклассниками, учителями.
Везде, где он не мог добиться своего.
Почти всегда.
После школы пути разошлись.
Я уехал из родного города.
Шурик остался - решил стать моряком.
И стал - после провала при поступлении в высшую мореходку
отбарабанил три года на Северном флоте.
Потом - массажист, помощник хранителя в областном архиве, рабочий сцены.
Перетаскивая декорации, познакомился с художником спектакля - нежной женщиной с зычным командирским голосом.
Поселился у неё, вообразив и себя художником.
Я встретил школьного приятеля на улице.
Идущего за руку с мальчиком, сыном подруги.
Буквально через пару минут ребёнок процедил сквозь зубы
-Третий, мама послала тебя со мной в парикмахерскую, постричься.
Ну и веди, не болтай.
По-школьному покраснев, старый мой дружок осекся и как-то по-стариковски поплёлся со своим подопечным дальше.
Наступили девяностые. Я был уже далеко.
Своих забот хватало.
Лет через десять оказался в Москве, в командировке.
Буквально на несколько дней.
Никто из старых знакомых в этом огромном городе и знать не мог в каком отеле я остановился.
Утром в субботу разбудил звонок и странно торжественный голос администратора
-В фойе вас ожидает Сан Саныч Третьяков.
Сам.
Хотел бы увидеться.
Почему бы и не встретиться с незнакомым человеком.
В выходной. В городе, который успел стать чужим.
За долгие-долгие годы.
Шурик почти не изменился - так мне показалось.
Только сверлящие свинцом глаза.
И румянец стал непреходящим.
Он понял
-Да, давление - годы берут своё.
-Как ты узнал, что я здесь?
-А мне по должности положено знать всё, что происходит в Москве,
-И кто же ты по должности?
-Пенсионер. Простой пенсионер.
И ещё владелец.
-Заводов, полей, пароходов?
-Всегда ценил твою иронию.
Но ты прав.
И этого отеля.
Шурика Третьего больше нет.
Есть только Третьяков. Сан Саныч.
-Как твой брат?
-Ладыженский сдулся, спился и помер.
Содержу его детей и внуков.
Все - на мне.
-Да, ты, Третий, всегда был добряком...