Весной 1707 года царь Петр Алексеевич во время своего пребывания в Москве поручил князю Федору Юрьевичу Ромодановскому заняться благоустройством острожного дела. И вот отправился князь осматривать застенки и тюрьмы московские. Прибыл в колодную тюрьму. В сопровождении смотрителя и стражи, прошел по всем ее коридорам, заглядывая в камеры и распрашивая о преступниках.
Вдруг один из колодников говорит ему:
_ Святейший князь! Знаем мы, что ты человек набожный и богобоязненный, почитаешь память святых угодников, наипаче же чтишь святителя нашего Николая Чудотворца. Так вот, ради него-то, милосердаго, окажи свою милость щедрую, отпусти меня домой на побывку, всего лишь на два дня.
- Что?! - изумленно воскликнул Ромодановский. - Да в уме ли ты, что решаешься просить об этом?
- Я в полном уме и памяти,- продолжал колодник. - Скажу лишь, что на моей родине очень почитают праздник вешнего Николая. Там в сельском храме есть престол угоднику. К тому же стосковался я по молодой жене и деткам малым. Обнять и расцеловать хочу их. Отпусти меня...
- Что это за человек? - спросил князь.
- Убийца царского воина, - отвечали ему.
- Какого?
- Убил преображенца, - пояснил смотритель. - Правда, совершил преступление в запальчивости.
Тем временем колодник продолжал:
- Милосердный князь! Действительно, я преступник большой. Каюсь в том пред людьми и Богом. А все- таки хотелось бы побывать на родине. Прошусь всего только на два дня, и будь уверен, что на третий день сам вернусь сюда.
Понравилась столь открытая речь арестанта князю, и спросил он его:
- А кто поручится в этом за тебя?
- Святой Николай Чудотворец,- отвечал заключенный. - Он, угодник Божий, будет порукою мне на случай соблазна.
Взглянул тут Ромодановский прямо в глаза арестанту, и что- то умильно-хорошее шевельнулось в его душе.
- Расковать и пустить его на два дня! - приказал он, махнув рукой в сторону колодника.
- Ваша светлость, - проговорил смотритель, - осмелюсь доложить...обманет он вас. Ему бы только из тюрьмы выбраться, а там поминай, как звали. Ведь для этих колодников нет ничего святого в мире. Краснобаить же они мастера.
Задумался тут Ромодановский.
- В самом деле, - размышлял он. - Раз только уйдет арестант из острога, где его искать потом?.. Может, и совсем не на родину просится, а так себе, на волю-вольную... Эх, видно, погорячился я не в меру да приказ необдуманный изрек. Впрочем, что раз сказал, того уже не след ворочать, потому что Ромодановские своих слов назад не берут...
Еще раз взглянул князь в открытое лицо колодника и опять повторил:
- Освободить его из острога на два дня! Верю, что придет он назад к условленному дню. Святой поручитель не допустит обмана.
Колодник бросился к ногам доброго князя, а смотритель, угрюмый и мрачный, приказал страже расковать преступника.
В 20 верстах от Москвы, в селе Никольском праздник 9 мая в полном разгаре. По окончании обедни народ высыпал из храма на базарную площадь. Там пестрой картиной уже расположилась ярмарка. Среди толпы, довольный и радостный, идет временно освобожденный арестант. На руках держит он красивого ребенка, крепко ухватившегося пухлыми рученками за шею отца. А рядом идет статная молодица, ведя за руку шустрого мальчугана.
И тут во время прогулки, жена начала причитать плаксивым голосом, уговаривать мужа не губить себя и семью свою, а лучше послушать ее и убежать на Дон, зажить вольной жизнью.
- Правда, ты убил солдата царского. Но ведь сделал ты это без злого умысла, ненароком и нечаянно. Зачем же мучиться тебе в заточении вечном и губить несчастную семью.
- Нельзя, родная! - отвечал арестант. - Я обещал...
- Мало, что ты обещал в неволе острожной, - продолжала жена. - Если не вернешься к ним, то никто не сможет сделать ничего. Немедля убежим отсюда. Сыны же наши поделаются казаками удалыми на Дону и за тебя царю-батюшке отслужат.
И задумался арестант под соблазнительные речи жены.
Уйти на Дон...зажить вольготно... Но так ли? И будет ли хорошо там? А совесть? Тот святой поручитель, что сильней всякой тюрьмы и каторги земной?.. Что стану я делать, обманув его память святую? Все отымется тогда. Не станет ни удачи, ни радости, ни счастья. Изсохну и сгину я хуже раба подневольного. Недаром же князь сказал:"Святой поручитель не допустит обмана."..
Затем снова под улещением любимой женщины начинал колебаться несчастный, и уже был близок момент, когда полная решимость бежать с семьей из родимого села овладела им. Но... Там, в глубине души, что-то властно-мощное останавливало его, направляя разум к истине и правде... И прислушиваясь к нему, молвил арестант:
- Нет, Святитель Николай не допустит! Я должен поступить по правде и совести.
И на другой день, прощаясь с семьей, сказал:
- Хотя тяжело мне расставаться с вами, зато чувствую, что совесть моя спокойна. Верю, что мой великий поручитель спасет меня от дальнейших бед и несчастий.
Через два дня он уже снова был в Москве и пришел в тюрьму за час до того момента, когда к ней подьехал Ромодановский.
- А я, - сказал князь встретившему его смотрителю, - ехал мимо тюрьмы и вспомнил про колодника, что призывал порукою угодника Николая. Срок данной ему отлучки окончился. Вернулся ли он?
- Да, ваша светлость, - отвечал смотритель, - поразительный пример. Он вернулся в срок и снова в тюрьме.
- Похвально! - воскликнул князь. - Сегодня же увижу царя и расскажу ему об этом редком случае.
На другой день колодную тюрьму неожиданно облетела весть, что поутру приезжал царский посланец и увез арестанта во дворец.
А когда тот возвратился, все с нетерпением спрашивали, что говорил ему царь-батюшка.
- Наш государь, - отвечал арестант, - сам пожелал узнать о моем поступке, за который я заточен. Потом, милостиво выслушав мое признание, сказал, что сокращает мое заточение до меньших размеров.
Тут арестант перекрестился и с чувством добавил:
- Слава чудотворцу Николаю, который в трудную минуту помог мне побороть мое искушение.
И в скором времени арестант получил свободу.
( По рассказу Ивана Бабанина "Поразительный пример верности", из журнала "Русский Паломник", за 1907 год. 18 августа, номер 33 ).