Бурные события, происходившие при королевском дворе, оставили для читателей в тени Арамиса и Портоса. Но Арамис слишком долго пребывал на задворках политических кулис, и для него пришло время выступить к рампе. Портос же и вовсе не признавал жизни в полумраке. Оставаясь невидимым для читателя и для д'Артаньяна с Атосом, епископ ваннский, тем ни менее, был в курсе и дворцовых интриг и любовных коллизий. После ареста Фуке д'Эрбле на какое-то время устранился от двора и политики, но гигантская тень генерала иезуитского ордена незримо витала над всем, что творилось в Европе и Новом Свете. Могущество, которым обладал генерал, могло спорить с могуществом папы Римского, а возможно, и намного превосходило его власть потому, что было тайным. Щупальца Ордена протягивались и во дворцы знати, и в хижины виллан. Повсюду у иезуитов были свои соглядатаи, свои исполнители тайных деяний.
То же, что задумал осуществить ваннский епископ, не было беспочвенной фантазией. Много лет назад его бывшая любовница подарила ему тайну, знание которой либо могло его убить, либо возвеличить с годами. Именно знание этой тайны и привело Арамиса к вершинам Ордена. Но честолюбивому епископу тайной власти было мало: он жаждал престола, жаждал выйти из мрака на ярко освещенный трон Святого Петра.
Свой замысел д'Эрбле намеревался осуществить во время празднества в Во-ле-Виконт, но неожиданная немилость, в которую впал его покровитель и друг Фуке помешала ввести в действие грандиозный замысел генерала. Людовик, мучимый ревностью и завистью, покинул дворец, оставив в полнейшей растерянности и сюринтенданта Николя Фуке, и его главного распорядителя - епископа ваннского.
Теперь Арамису предстояло собирать воедино все распавшиеся нити заговора и искать новой возможности провести свой план. Положение осложнилось еще и тем, что д'Артаньян, почти неотлучно находившийся при короле, нюхом старого вояки учуял, что его друг что-то готовит. Явная растерянность Арамиса, когда король покинул Во, и последовавшая за ней вспышка ярости — ярости, так редко вырывавшейся на поверхность у сдержанного епископа, сказали мушкетеру больше, чем десяток докладных.
Но Арамис оставался его другом, другом с которым его связывала и прожитая жизнь, и старинная клятва. Мучимый подозрениями, д'Артаньян, улучшив момент, когда епископ по делам епархии все же объявился в Париже, попросту подловил его у архиепископа парижского. Деваться д'Эрбле было некуда, оставалось только изобразить радость при виде друга. Арамис любил капитана, любил, как любят своего брата, как любят прошедшую молодость, как любят самого себя; но, что лгать самому себе: бывший мушкетер боялся д'Артаньяна, боялся его проницательного взгляда, боялся его насмешливого нрава, а больше всего боялся теперь его верности королю.
- Дорогой друг, какими судьбами вы здесь? - Арамис изобразил радость при виде друга. - Уж не стали ли вы, чего доброго, подумывать о Боге?
- Судьба здесь не при чем, Ваше преосвященство, - рассмеялся мушкетер, пожимая протянутую руку и отметив про себя, что у прелата дрожат пальцы. - Я вас специально искал.
- Специально? Что-то случилось?
- Это «специально», милый друг, называется: «дружба». Вы с Портосом, после празднества в Во, исчезли, словно из Франции уехали. Никаких следов! Вы что, заговорщики, чтобы скрываться даже от друзей?
- Д'Артаньян, вы можете меня в таком подозревать, я знаю, но как вы могли такое подумать о Портосе? - криво улыбнулся Арамис.
- Да, Портос никогда сам не полезет в политику, но с помощью друзей, которых у него трое, с ним такое случалось. Я начал волноваться за вас. Тем более, что Атосу сейчас вообще не до нас, я решил вас отыскать самостоятельно.
- А что с Атосом? - забеспокоился Арамис, обрадовавшись, что можно сменить тему.
- Не с Атосом, а с Бражелоном, точнее с его женой, - ответил д'Артаньян, пристально следя за реакцией друга. «Неужели Арамис не в курсе происшедшего? Не поверю!» - подумал мушкетер. Но Арамис выглядел взволнованным по-настоящему.
- Что произошло?
- Случилось то, что и должно было случиться: Лавальер стала любовницей короля, и об этом узнал виконт.
- И... он выгнал ее?
- Она ушла в монастырь, но...
- Какие могут быть при этом «но»?
- Ну, мой милый, вы тоже не сразу ушли в аббаты!
Арамис пропустил намек мимо ушей.
- На то были причины, вы должны это помнить, д'Артаньян.
- Вот и здесь тоже нашлась причина: Его величество, собственной персоной, явился за Луизой и увез ее, не дав ей даже принять послушание.
- И что же Атос?
- Именно, «что Атос?»: вы как всегда хорошо поняли нашего графа. Он явился к Людовику требовать от него ответа.
- Атос в своем репертуаре: он так и не пожелал понять, с кем имеет дело.
Д'Артаньян при этих словах прелата вздрогнул.
- Атос прекрасно понимает, что другого короля у нас нет, - глухо ответил капитан. - Атос чтит принципы рыцарственности.
- А Людовик приказал его арестовать, не так ли?
- Арамис, вы знаете нашего короля; конечно, на другое он в гневе не способен.
- И арестовать графа пришлось вам, капитану королевских мушкетеров?
- Арамис, вы зрите в корень! Но я немного поспорил с Его величеством, и в результате все осталось, как есть: я на своем посту, а наши друзья — на свободе в одном из своих поместий.
Арамис хотел спросить, в каком из трех, но ему пришло в голову, что Атос мог до поры до времени не говорить гасконцу о Шато-Турен, и он промолчал.
- Значит, Атос и Рауль в безопасности, - помолчав, заговорил прелат,- а вы стали человеком, которого слушается король. Поздравляю, это мало кому удавалось!
- И я готов быть защитой своим друзьям! - сказал мушкетер, глядя прямо в глаза друга.
- Я никогда в вас не сомневался, д'Артаньян! - ответил ему Арамис, не пряча глаз. - Как и я для своих друзей готов на все!
- «Он что-то затевает!» - решил д'Артаньян.
- «Надо действовать быстрее: капитан что-то знает!» - понял Арамис.