Глава 56. Берег Скелетов. Песчаная рапсодия–1.
При ближайшем рассмотрении обнаружились руины длинного, п-образного здания, окруженного по периметру остатками когда-то высокой стены.
Савл с большим трудом нашел проход в разбитом кирпиче. Загнал мотоцикл внутрь. Сумел в развалинах отыскать укромное местечко. Даже полуистлевшие бревна, видимо, от перекрытия и доски для костра, нашел совсем рядом.
Он торопился. Солнце почти зашло. Нужно было успеть до темноты обустроить место для отдыха. До появления белого ледяного тумана.
Савл прошел чуть дальше. За стену соседнего помещения. Перешагнул через кучу камней. И остолбенел. Такого количества человеческих костей и черепов он еще никогда не видел. Ржавые ружья, даже старинные копья, истлевшие лошадиные седла, старая металлическая посуда – все это было разбросано в полном беспорядке и покрыто толстым слоем песка и пыли. Впрочем, лишь сделав несколько шагов и слегка затронув эти останки, Савл определил, что это седла, заметил ржавчину на старинных ружьях и изъеденной временем посуде, которая при прикосновении к ней тут же рассыпалась.
Это было последним пристанищем людей, полвека назад не захотевших принять кровавые истины «прогрессивной» Западной цивилизации. Они выбрали абсолютную свободу. И приняли смерть, как высшее благо…
Савл нашел несколько вполне пригодных для костра бревен. Быстро из трех штук соорудил приличную таежную «нодью». Лежак устроил перед огнем, в углу кирпичной стены так, чтобы перед собою иметь костер, а с двух сторон быть защищенным этими стенами. Сложил брезент поровну. Часть – под себя. Вторая половина сверху. Глянул вверх. Солнце погасло. Опустилась беззвучная ночь. В небе засияли ярчайшие звезды. Но странно было видеть, как ставшая безграничной, стена белого тумана, в равнодушном молчании, гасит эти звезды. И холод опустился на землю.
Поэтому, глоток спирта из фляжки оказался совсем не лишним. Отправляя на ноже в рот куски разогретой тушенки, Савл пытался представить себе завтрашний день. Но информация практически отсутствовала. И дальнейшая ситуация совершенно не поддавалась какому-либо анализу. Двигаться вдоль кромки Берега Скелетов до поймы Кунене, вот и весь план.
«Главное, добраться до реки…»,– Савл поставив рядом пустую банку из-под тушенки, задумчиво вывернул колпачок фляжки, глотнул воды и растянулся на брезенте. Костер, сложенный из полу-окаменевших, полуистлевших бревен, тепла давал достаточно. Но, еще больше едким дымом он окуривал, моментами пыльное, брезентовое лежбище. Холодный туман, ведь крыши здесь не имелось, конденсируясь в мелкие капли, попадал на лицо Савла, растянувшегося на своей скромной постели. Это было даже приятно. И совершенно не мешало думать. Мысли были ленивые и вялые: « …добраться до поймы…там я бывал…захватить катер и на тот берег. А там – свои…Встречу крысу Стенли… посмотрю ему в глаза… Ты же советский офицер, сволочь! Присягу давал. А может быть, Стенли отличный разведчик… Патриот своей страны. Верен клятве. Вовсе не сволочь… Не предатель… А герой… Америка чтит своих солдат… Аты-баты, шли солдаты…».
…Отдельные капли попадали в огонь. Пламя шипело, иногда взрываясь снопами искр и дымными клубами, которые Савл больше не замечал. Лишь треск костра нарушал мертвенную тишину холодной туманной ночи. Да в ушах медленно пульсировал не прекращающийся ритмичный шум. Это вызывало определенное беспокойство. «Не хватало еще повышенного давления…», – мелькнула короткая мысль. Но тепло «нодьи», отражаясь от старинных стен, создавало ощущение покоя и уюта. И пришел сон. Крепкий и благостный.
К рассвету от бревен остались лишь кучи углей, прячущиеся под белым, словно не ушедший еще туман, пеплом. Позавтракав, Савл проверил своего «коня». Мотоцикл умылся каплями холодного конденсата. Песок оказался настолько влажным, что даже не шуршал под ногами. И чахлая трава, растущая в каменных руинах, украсилась мельчайшими алмазами кристально-прозрачной ледяной росы.
Лишь непонятное шуршание по-прежнему смутно доносилось из-за плотной пелены тумана.
Савл обошел развалины, приютившие его на ночь. Такого количества мертвых тел, а точнее говоря, костей человеческих, он еще никогда не видел. Страшная трагедия произошла здесь когда-то. Все это старое оружие, рассыпающиеся остатки седел и множество разрушенных временем скелетов прикрывали обломки кровли, камня и песчаные наносы.
Кости виднелись всюду. И там, где ночевал Савл, и в прочих, столь же разрушенных помещениях. Голод, эпидемия или вражьи пули настигли людей? Этого было никогда уже не узнать. Будто книга древняя в старинном переплете открылась внезапно перед случайно забредшим сюда странником. Показала не очень ясные картинки. Но оказались нечитаемы ее ветхие страницы…
По периметру разрушенных стен форта виднелись полузасыпанные песком батарды и кулеврины. И чуть в стороне остатки строения, также полузасыпанные песком. Но на обломках некоторых кирпичей сохранилось что-то вроде въевшейся в них копоти.
Вероятнее всего, некогда здесь был своеобразный кирпичный завод. Ведь, не из-за океана привезли сюда строительный материал для форта. Дерево – еще может быть. Да и то, вряд ли. Реквизировали у местных жителей. Да и где они, местные? И с древесиной в этих местах туговато. Затем, очевидно, нашли глину. Песка тут в изобилии. Но чем топились печи?...
По существу, вопросы эти вообще не имели ровным счетом никакого значения для Савла. Они в данном случае возникали сами–по себе. А красные пески древнейшей пустыни планеты надежно скрывали любые ответы. Он пытался определить национальность обитателей крепости. И фактов для этого оказалось мало. И свободное время иссякло. Потому что туман окончательно рассеялся. Савл вздрогнул от неожиданности. Перед ним расстилался медлительно и шумно вздыхающий, Океан. Именно эти звуки ночью, в тумане, после многочасовой дневной гонки на мотоцикле он принял за шум в ушах.
Перемещаться среди барханов оказалось сложновато, но возможно. Вскоре выяснилась приятная неожиданность. Мокрый песок у самой кромки воды отменно держал мотоцикл, который не проваливался в него. Можно двигаться и по мелководью, что в предстоящий, вероятно, жаркий день совсем не вызывает неприятных ощущений.
Автомат в этот раз Савл закрепил на багажнике поверх вещевого мешка. Двух пистолетов и гранаты на случай не нужной встречи, для начала, вполне хватит. А дальше, война план покажет.
…День оказался вовсе не таким жарким, как предполагал Савл. Порывистый, тонко взвывающий ветер, вечный спутник Бенгальского течения, дышал влагой и холодом. Движение по кромке берега не оправдало его надежд. Местами, под тонким слоем песка возникали глиняно-илистые прослойки. И тогда мотоцикл совершенно непредсказуемо заносило в любую сторону. Поэтому, в итоге, скорость оказалась не велика, а постоянно форсированный режим работы мотора приводил к большому пережогу горючего.
Ближе к полудню дорогу преградила большая колония ушастых тюленей, которые не испугались, а, заметив приближающийся мотоцикл, стали крайне агрессивными. Пришлось обходить их далеко, долго и с трудом перемещаясь по барханам.
Савл вымотался настолько, что решил немедленно остановиться, для того чтобы перекусить и отдохнуть перед следующим броском. Впереди наблюдался большой залив и дюны, покрытые сплошными зарослями бурых низкорослых лишайников, среди которых шныряла целая стая гиен, чей визгливый хохот невозможно спутать ни с чьими другими голосами. Эти «санитары саванны» появляются всюду, где обитают любые животные. Старые, больные и слабые – вот их добыча. Некоторое время, даже сквозь шум двигателя мотоцикла, Савл слышал и за собой их резкие голоса. Если шакалы осмеливались подбираться ближе, то гиены были почти невидимы. Хищники знали, что происходит с людьми, попадающими в эти места. Они не нападали, не форсировали события. Они шли следом. Терпеливо ждали своего часа. И почти всегда дожидались. «Вы прокололись, падальщики, – мысленно сказал Савл, слыша эти звуки, – меня еще прикончить нужно. Трудное это дело».
Постоянно опираясь на выставленную ногу, чуть ли не падая, Савл «сполз» на мотоцикле к заливу. И вздохнул облегченно. Та же кромка мокрого песка, по которой относительно легко двигаться, темнела под колесами его «Нортона».
«Уйду за поворот, к бухте, – решил капитан. – Найду местечко, где ветер потише. И отдохну».
Ушел за поворот. Песчанный берег в этом месте сузился до двух-трех метров. Зато, тянулся далеко по прямой. Здесь можно «притопить». Проскочить на хорошей скорости эти километры.
…Мотоцикл мчался по песчаной кромке, моментами врываясь во вспененную ледяную воду. Впрочем, движению это не мешало. Савл испытал даже какой-то дикий восторг от столь стремительного движения.
Пена на воде внезапно исчезла. Савл успел лишь удивиться – почему это? Пытался сбросить скорость. Но мгновенно очутился в холодной черной воде. Черной, потому что песчано-илистый берег прямо за самой кромкой заканчивался глубоким, протяженным обрывом, куда и ухнул разогнавшийся мотоцикл.
Савл вынырнул из ледяной глубины. Отфыркиваясь, выбрался на холодный берег. Выплюнул соленую воду. И замер. Даже холода не ощутил в это мгновение. Лишь жуткое ощущение непоправимой катастрофы заставили сжаться в длинной паузе сердце и, словно болезненной судорогой, пресекло дыхание.
…Вместе с мотоциклом в воду ушли все продукты, вода и кусок брезента, так необходимый для защиты от белого тумана Берега Скелетов в холодной ночи. Сама надежда на спасение сгинула, словно, в горько-соленой глубине этого безымянного залива. Однако, спустя несколько мгновений, Савл торопливо сбросил берцы, разделся и схватив нож, ринулся в черную глубину. Главное, достать мешок. В нем вода во фляжках, тушенка и брезент. В нем жизнь!
Здесь не было обрыва. Просто берег, словно продолжение бархана, уходил вниз. Только более круто. Даже очень круто. У Савла не хватило дыхания – так глубоко он нырнул. Лишь почувствовав боль в груди, задыхаясь, выскочил на поверхность. Еще одна попытка. Еще… И еще. Впрочем, все абсолютно безуспешные. Он даже дна не обнаружил. Не то что – мотоцикла.
…Сидя на холодном песке, отжал мокрую одежду. Расшнуровал полностью хлюпающие берцы. Разложил все на песке повыше от воды. Хоть ветер был холодным, но солнце, несмотря на начинающийся сезон дождей, грело вполне прилично.
Итак. Два пистолета, граната, штык-нож. Фляжка со спиртом, поскольку была на поясе, уцелела. Зажигалка. Спички, размокшие, в кармане. Аптечка. Не полная, но сохранилась. Теперь, часы. Вовсе не влагонепроницаемые. Два снаряженных рожка для автомата. Патроны не подходят. Вот их можно выбросить...
…Савл медленно приходил в себя. Жив. Не ранен даже. Оружие есть. До границы Анголы не более сотни миль. Прорвемся!
Хорошо, что пистолетов два. В условиях пустыни капризная штука – «Беретта». Уронил в песок, и чистить надо. А деталей более шестидесяти. В полевых условиях, задача серьезная. Магазины полные. И еще один – в «разгрузке». Сорок пять патронов, это кое-что.
«А теперь собраться! – приказал себе Савл. – Марш-бросок в сотню миль, по берегу моря – это же курорт! Прогулка без нагрузки. Тридцать километров в день. Военным шагом. Летом. Кажется, в трактате Вегеция, читал я об этом. Римляне проходили. А я, чем хуже? Но, у них имелась еда. И вода… Одежда еще не высохла. Берцы мокрые. И нужно спешить. Я должен увидеть Стенли! Я обязан увидеть Стенли!»...
Савл знал точно, что за месяцы отсутствия его имя вычеркнуто из списков. Знал, что не числится нигде. Знал, что от него отреклись все. Потому что, за такое время и в таких условиях агент может числиться либо мертвым, либо пропавшим без вести, либо – предателем. Мертвым предпочтительнее. Такова жизнь.
Но точно знал и другое. Он вернется домой! Даже, если будет уже не своим для своих. Сообщит имя предателя! Даже, если никто не поверит ему. Вернется! Если, даже никто не вспомнит его – ведь он, наверняка, уже числится в нетях. Вернется, пусть заклейменный печатью изменника….
Услышав визгливое хихиканье, поднял голову. И на вершине ближайшего бархана увидел знакомый силуэт гиены.
http://www.proza.ru/2017/10/12/403