На моей памяти он не получал за картины больших денежных сумм. Всегда брал за них скромную плату.
Однажды сказал он мне:
- Варечка, мне хватит на жизнь и на краски, а больше мне зачем?
А вот я была уверенна, что шедевры нельзя отдавать по дешёвке, а то ценить не будут. В его картинах он жил, в каждой из них частица его души, которую чувствовал любой человек, стоило лишь бросить быстрый взгляд на полотно.
Я вижусь с ним каждый день, а он всегда улыбается при встрече, заключая в тёплые объятия. Сегодня тоже самое, мой самый замечательный друг встретил меня и показал на новый холст, где слегка виднелись первые карандашные наброски. Он просто разделил картину на сектора.
- Вот смотри, Варечка. Это моя новая и самая важная в жизни работа. Ты говоришь, что в моих картинах есть частица моей душу. На этот раз иначе, - он хитро и весело прищурился, - Теперь полностью оставлю себя в картине. Вложу хоть однажды в жизни всю душу, без остатка.
Так я и поняла, что грядёт шедевр, не подвластный даже моему воображению.
Шли недели. Я как обычно приходила к нему почти каждый день, наблюдала за процессом. Как это было удивительно! Каждый новый слой краски всё глубже погружал зрителя в сюжет картины.
Я видела внизу были горы, местами покрытые снегом, а верх картины занимало солнце. Да такое необыкновенно живое, что даже в пасмурные дни я чувствовала его свет. Очередные слои краски делали картину ещё реалистичнее и от того загадочнее. Даже фотографии такими не бывают. А его произведение искусства, как я и ожидала, поразило моё воображение.
Стоит заметить, что кроме меня, никто не видел его картину. У моего лучшего друга не бывало более гостей. Он ни с кем и не общался. А родственники все уехали заграницу и знать о нём ничего не желают.
Я сама о нём ничего не знала. Мы познакомились случайно, так бывает с людьми. Он был в магазине и ему не хватало нескольких монет, чтобы оплатить буханку хлеба, крупу и молоко. Я добавила ему денежек, он поблагодарил и обещал вернуть. По пути домой выяснилось, что живём мы в одном подъезде. А я и не видела его никогда... В тот же день он зашёл ко мне в квартиру и отдал всё, что обещал. Мы разговорились и он пригласил меня на чай, предлагая показать картины. Скромная квартирка пестрела самыми разнообразными полотнами. Но истинно гениальными. С тех пор я не представляю свою жизнь без общения с ним. Он так тонко чувствует и радость, и печаль, и тревогу, и страх, и восторг. Всегда поддерживает меня и помогает разобраться в нюансах жизни и отношений.
Первое время я очень радовалась его новой идее отдать картине всего себя. Но сейчас стала подозревать неладное. И вроде всё хорошо, но что-то шло не так, что-то стало тревожить меня. Рассказать об этом своему замечательному другу я не могла, мне казалось, что он не готов пока об этом говорить. И я оказалась права. А лучше бы ошибалась...
- Варечка, - начал он однажды вечером, нанося последние штрихи на полотно, - То, о чём ты боялась спросить... Я тебе расскажу. Всё хорошо, не нужно бояться. Я неизлечимо болен. Я, как это часто бывает, слишком поздно обратился к врачам и теперь уже и лечиться поздно. Но поговорить я хотел о картине. Это моё завещание тебе. Тебе и всем, кому ты сама пожелаешь. Она не просто лучик света во тьме, она - полноценная звезда для любой, даже самой тёмной души. Ты ведь и сама это чувствуешь, какая она настоящая. А мне осталось совсем немного времени, скоро я уйду. Не смей печалиться, я хочу, чтобы в моменты грусти ты обращалась к моей звезде, а она всегда тебе поможет.
На картину он потратил пол года, но после прожил лишь неделю. Мне казалось, что он действительно больше нигде и никак не существует.
Я впала в депрессию и пребывала в таком состоянии около двух недель. Все его Картины были у меня, но я отказывалась смотреть на них, проклиная мироздание, которое снова и снова забирало людей, обижаясь на смерть, которая пришла к нему так не вовремя.
А однажды в безинтересный пасмурный день с просони мне почудилось яркое солнышко в окошке. Проморгавшись до такой степени, чтобы уже осознавать увиденное, я поняла, что перед моим взглядом картина, а не окно. Пока я спала, ткань, которой я её накрыла, спала, и полотно отвоевало своё звание шедевра, не подвластного моему воображению.
Я ошибалась. О боже, как сильно я ошибалась! Мой друг жив! Он остался рядом со мной, здесь и сейчас согревает меня теплом своей души. Он не умер, он просто стал той самой звездой. Скорее всего звездой в космосе. А его гениальная последняя работа - полное отражение его души, двустороннее зеркало. Я вижу его, а он меня. Он будет жить вечно.