ВАЛЕНТИНА ЩЕРБАК -ДМИТРИКОВА - http://www.proza.ru/avtor/valentina75 - ТРЕТЬЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "ЛЕТО, ДАЧА, СОЛНЦЕ!" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Ничто не действует на нас так сильно, как звуки и запахи. Проснешься утром, все еще спят… Вставать не хочется… Лежишь с закрытыми глазами и прислушиваешься, принюхиваешься. В окна проникает шум несущихся по городу машин, редкое позвякивание проходящего мимо трамвая, лай собак, выведенных на утреннюю прогулку, запах бензина, горелого масла и еще какой-то автомобильной и заводской гадости. Это в городе… На даче все не так… Воздух чистый, свежий. Утро насыщено пением птиц, соловьиными руладами. Есть и здесь, правда, свои особенные звуки и запахи, повторяющиеся изо дня в день, но это мелочи, с городскими их не сравнить.
Все в то утро было, как обычно. Луч солнца скользнул по моему лицу, и я проснулся. Вставать не хотелось. Сон ушел, но осталась дремота. Это такое состояние, когда глаза закрыты, кажется, что спишь… Но на самом деле при этом ты слышишь все звуки, ощущаешь запахи, и даже можешь думать о чем-то не очень сложном. Дремота — это замечательное состояние, надо только сосредоточиться на нем.
Подул ветерок, принес запах сирени, потом крепкого табака. «Да, сирень в саду уже распустилась… И простая, и махровая, и белая, и сиреневая…» — забарахтались в сонной паутине мысли. «А запах табака? Это сосед Андрей проснулся и вышел на крыльцо покурить свою трубку. Ну, и пусть дымит… А я уже не курю. Берегу свои легкие».
Закукарекал и забил крыльями петух на участке Перовых. «Это он свой гарем будит. Хорошо ему, у него сейчас девять или восемь баб… Фу, черт! Не баб, а кур. Петух – мужик! И я сейчас, вот, лежу и мужиком себя ощущаю. А встанешь, сходишь на двор, и куда все девается…» Завыл на соседнем участке привязанный на цепи пес Барон. «Это он с голодухи. Значит, вчера его на ночь не покормили… Нет у него мочи терпеть, хочется бедной псине есть. Ишь, как воет… Я тоже уже есть хочу. Только пока еще не вою».
Проскрипели колеса с мелодичным позвякиванием. «Это Катерина Фирсова, нагрузив двумя бидонами тачку, отправилась за водой на источник. Дуреха. Если бы не выгнала меня вчера вечером, возможно, за водой сегодня утром отправился бы я. А она еще нежилась бы в постели. Конечно, лучше, если бы это была не Катерина… А та симпатичная бабенка, что въехала вчера в пустовавший с прошлого года соседний угловой дом… Да, и с Катериной было бы не плохо…» Мысли путались. Дремота снова переходила в сон. Исчезали звуки, запахи. Покой и тишина…
И вдруг, в образовавшуюся пустоту ворвался четкий женский возглас:
— Мне … нужен… мужчина!
И хотя, нарушивший тишину голос прозвучал не очень громко, мозг почему-то сразу зафиксировал его и дал команду: «Внимание!» Дремота моментально исчезла, и даже начали напрягаться отдельные части тела. «Что за чертовщина!» — подумал я, и полностью проснулся. Конечно, бывали в нашем поселке всякие случаи, но чтоб утром и так откровенно… Такого еще не было. Женщине нужен был мужчина, и она сообщала об этом всему поселку! «А мне вот, тоже… нужна женщина», — подумал я. «Но и хорош же я был бы, если бы начал сейчас во весь голос кричать об этом».
А возмутительница спокойствия, как бы проверяя возможности своих голосовых связок, повторила эту фразу еще несколько раз, все громче и настойчивее. Под звуки этой своеобразной «попсы» я очень быстро оделся и, выйдя на крыльцо, увидел, как из соседних домов вслед за мной, усмехаясь и переглядываясь, стали появляться и другие представители сильного пола. Мужчинами считали себя все, начиная с четырнадцатилетнего подростка Вовки и кончая восьмидесятидвухлетним дедом Мироном.
Но возгласы эти слышали не только мужчины поселка, но и женщины. Эта половина рода человеческого притихла и ждала, что будет дальше. А дальше в окне, из которого доносились крики, показалась симпатичная женская головка «при всем параде» — с прической, накрашенными губками и другими художественными штрихами на лице. Она громко, даже, пожалуй, слишком громко с сарказмом произнесла:
— Вы, что здесь все оглохли, что ли? Или в поселке мужиков нет?
Это был ужу вызов. Но я не успел. Первым оказался неженатый Валерка. Поправив пятерней шевелюру, проведя рукой по ширинке и одернув свитер, он направился в ее сторону… Встал перед домом и сказал:
— Здрасте…
— Здрасте, здрасте, — не то поздоровалась, не то передразнила она его, выглядывая с улыбкой из окна и выставляя на общее обозрение соблазнительный бюст, который так и рвался, не безуспешно, из плена прикрывавшей его кофточки.
— Вот, я… пришел … — сказал Валерка, смущаясь.
— Ну, наконец-то! — со смехом воскликнула женщина, без стеснения разглядывая его. — Тебя как зовут?
Под ее оценивающим взглядом молодой мужчина подтянул живот, расправил плечи и произнес:
— Валера.
— А меня Татьяна. Вот и познакомились. — Женщина улыбнулась и, понизив голос, добавила: — Понимаешь, не могу я без мужчины. Ну, никак не могу. И нужен он мне именно сейчас. — Грудь ее поднялась в глубоком вздохе. — Вот ты и облегчишь мне трудную женскую долю. Не возражаешь? — Она лукаво подмигнула ему. Валерка хмыкнул и бодро ответил:
— Я всегда готов.
— Вот и хорошо, что мы сразу нашли общий язык, – сказала она, движением руки приглашая войти в дом. И тут же добавила: — Пойдем в спаленку.
Валерка снова хмыкнул, выражая этим согласие, и устремился в дом. Окно закрылось.
Мужчины замерли там, где стояли. Женщины притаились около подрагивающих занавесок. Над поселком нависла тишина. Даже голодный Барон перестал лаять.
Долго Валерка не задержался. Примерно, где-то через полчаса, открылась дверь, и он вышел, понуро опустив голову. И только когда увидел устремленные на него любопытные взгляды, выпрямился и гордо прошествовал к своему дому.
Снова призывно закукарекал петух у Перовых, как бы напоминая, что жизнь продолжается. Снова завыл Барон, требуя жратву. У меня уже тоже подсасывало в желудке; и я пошел в дом готовить яичницу с луком и сыром — этакий кулинарный шедевр, который у меня неплохо получался. Я уже доедал его, когда снова раздался призывный крик:
— Мне… нужен… мужчина!! Он, как и раньше, доносился из того же дома и звучал голосом той же женщины. «Ну, это уж слишком!» — подумал я, тщательно домывая освободившуюся сковородку. Женщин в доме не было и посему эту неблагодарную работу, лишенную всякого творчества, приходилось делать самому.
Призывный возглас повторился несколько раз. Теперь он звучал еще увереннее и требовательнее. И тогда я подумал: «Мужчина я или не мужчина?» А надо сказать, что после съеденной яичницы я вновь себя ощутил мужчиной в полном смысле этого слова. Даже не выпив кофе и не скушав ничего на десерт, я смело ринулся в неизвестность, то есть спокойной походочкой вразвалочку пошел к дому незнакомки. Окно было открыто, и в нем, как картина в раме, красовалась молодая, симпатичная женщина. На ней уже не было трикотажной кофточки. Пестрый сарафанчик щедро открывал на общее обозрение шейку, плечики и грудь. «Вот он, тот десерт, которого не хватало тебе после съеденного завтрака», — сказал я мысленно сам себе. А вслух произнес:
— Здравствуйте, Татьяна!
— Вы меня знаете? — удивилась она, широко раскрыв свои зеленые глаза и приподняв брови.
— Да земля слухами полнится, — ответил я, и, по-военному щелкнув каблуками своих ботинок, представился: — Алексей.
Я хорошо знал, что к каждой женщине нужен свой подход, от которого зависело очень многое. Одной по душе штурм, другой — длительная осада. И, не дай Бог, ошибиться! Но здесь-то все было предельно ясно! Здесь надо было сразу «брать быка за рога!» Я выразительно посмотрел на два красивых холмика, выглядывающих из сарафанчика, и, не робея, в лоб спросил:
— Пойдем в спаленку?
Правда, голос меня немножко подвел: осип и охрип как-то. Она еще шире распахнула свои зеленые глаза и еще выше приподняла брови. В этот момент у меня даже мелькнула мысль, что я поспешил и все испортил. Но тут на ее щеках, вдруг, появились ямочки, а в глазах заиграли «чертики».
— Нет, — ответила она, отрицательно покачав головой. — Туда мы не пойдем. Там Валера сегодня уже выполнил все мои прихоти.
Голос у нее был низкий, идущий изнутри, чувственный и завораживающий.
— Мы, Алексей, пойдем с тобой в зальчик, туда, где кресла и диванчик.
«Чертики» в ее глазах запрыгали еще быстрее, она почти смеялась, приглашая меня в дом энергичным движением маленькой изящной ручки. Это было уже то, что надо. Насчет Валеры я сразу не поверил. Ну, уж очень, понурый вид у него был, когда выходил из ее дома. Ну, а что касается места свидания… Не все ли равно, спаленка или зальчик, кровать или диванчик. «Процесс пошел», — подумал я, потирая руки и преодолевая оставшиеся метры на пути к поставленной цели.
Вот и зальчик. В дверях – обворожительная женщина. Нижняя половина ее по привлекательности, ничуть, не уступала верхней. Стройные ножки, осиная талия… Ну, и так далее! В общем, было от чего потерять голову. Я подошел к ней так близко, как только позволяли приличия. Пожалуй, они уже и не позволяли это. Меня окутал нежный аромат ландыша, я как бы, растворился в нем. Показалось, что между нами возникло нечто похожее на общее биополе, и окончательно потеряв голову, перейдя на «ты», я стал преодолевать последний рубеж, опутывая ее паутиной рождавшихся в моей голове вполне искренних фраз:
— Тебе нужен мужчина… Ты звала… Ты ждала… Я пришел… Ты такая красивая, желанная…
Не дав мне договорить, она быстро отстранилась, сделав два шага: один назад, второй в сторону. Улыбка исчезла с ее лица.
— Не трать зря свое красноречие. Посмотри сюда, — сказала она, кивнув в сторону горницы. – И ты увидишь, для чего мне нужен был мужчина.
Я посмотрел. В комнате, которую она назвала «зальчик», в деревянных каркасах стояли новые еще не распакованные два кресла и диванчик. Ясно, что они ожидали прикосновения сильных мужских рук.
Вы спросите, что было дальше? Но это уже другая история. Скажу только, что я по сей день балдею от аромата ландыша и каждый раз при этом память возвращают меня в прошлое, прекрасное прошлое. Я, ведь, не Валерка, со мной такие шутки без последствий не проходят.
Да, ничто не действует на нас так сильно, как звуки и запахи…