Вступление к незаконченному рассказу

               
            
  «Странно, что назвали розой да ещё Розой Иерихона этот клубок сухих, колючих стеблей, подобный нашему перекати-поле, эту пустынную жёсткую поросль, встречающуюся только в каменистых песках ниже Мёртвого моря, в безлюдных синайских предгориях. Но есть предание, что назвал его так сам преподобный Савва, избравший для своей обители страшную долину Огненную, нагую мёртвую теснину в пустыне Иудейской. Символ воскресения, данный ему в виде дикого волчца, он украсил наиболее сладчайшим из ведомых ему земных растений.
    Ибо он, этот волчец, воистину чудесен. Сорванный и унесённый странником за тысячи вёрст от своей родины, он годы может лежать сухим, серым, мёртвым. Но, будучи положен в воду, тотчас начинает распускаться, давать мелкие листочки и розовый цвет. И бедное человеческое сердце радуется, утешается: нет в мире смерти, нет гибели тому, что было, чем жил когда-то! Нет разлук и потерь, доколе жива моя душа, моя Любовь, Память!».
  «Роза Иерихона. В живую воду сердца, в чистую влагу любви, печали и нежности погружаю я корни и стебли моего прошлого…».
                (И. Бунин. «Роза Иерихона»).

(Для себя. Наверное, самое лучшее здесь должно быть – костёр ночью на снегу).

 -Тридцать лет назад. Больше.
- Как будто ты что-то другое умеешь писать.
- Нет, ну постойте же, есть «В моём саду», «Мы были в Тбилиси»… Да хоть «Дамский угодник»! Всего прошлой осенью было дело, никак не раньше, как я шмякнулся с лестницей… Просто репортаж с места события!
- Всё равно ме-му-а-ры, везде экскурсы! 
- Ара! Мемо! На!
 
  Теперь успокоимся. Присядем. Одни, без спорщиков, которые портят тебе жизнь и воздух. Кто есть такие ары, мемы, на? Откуда я знаю? Значит, копаемся в словаре. Вдруг?..  Ар (если на тюркском: у меня, извините, есть только один книжный словарь азербайджанско-русский, ещё с кириллицей, он никогда не отказывает мне в копательной помощи) – стыд, срам, позор, самолюбие. Ара (если на тюрк.) – промежуток, дистанция, расстояние. Ары (если на тюрк.) –  пчела. Назойливая. Мем? Мему? Мемы? – Нет мемы. Только  ме’ман – гость, ме’мар – архитектор. Сами думайте…. Надумали? Это гимнастика. Не обессудьте. О происхождениях не спорим. У ВАС В ГОСТЯХ АРХИТЕКТОР ПОСТЫДНОГО, НАЗОЙЛИВОГО, ТОМИТЕЛЬНОГО САМОЛЮБОВАНИЯ С РАССТОЯНИЯ ПРОЖИТЫХ ЛЕТ. Роза Иерихона.
  На (если на русск.) – возьмите (или предлог, да был бы предлог!). Пожалуйста. Поставьте в воду. Хоть что-то. Пусть цветёт. Пока может. И пахнет!

  «Я приказал соорудить в течение не более чем двух часов, понтонный мост и осуществить, невзирая на сильнейший обстрел врага, переправу моего полка на правый берег….». И для чего всё это? Выискиваем, вспоминаем. Бумагу мараем мемуарами. Вам, (не) пожилым, (не) расстрелянным, (не) сосланным, (не) репрессированным, сейчас разница в течение двух часов или в течение пяти? Разница – интимная близость была на первом свидании или на третьем? Поцеловал сразу или один цельный вечер только обнимал? Кому это надо? Все прахом будем.
  А ведь молодых людей на той переправе могло поубиваться раза в два больше. Если пяти. Сколько бы жизней раньше времени отлетело…. Сколько бы песен не спелось. А ты говоришь…. Ведь пока не прах. Значит, где-то внутри что-то гложет нас, томит? Всё ли правильно? Как ты прожил-пережил? Хоть на четыре звезды? Или туалет во дворе?

  Значит, мы опять пропускаем через сердце, или что там у нас вместо него, эти переживания. Значит, пытаемся, в конце концов, найти на что-то ответ для себя. И опять не можем. Чтобы до конца. И всё бросаемся и бросаемся на амбразуры. Закрыть собой? Спасти? Опять писать память минутных ощущений, запрятанных в тебя тогда и датированных 85, 86? 87-м? Или 52-м.

  Самые талантливые вещи, написанные, поставленные на сцене, вынесенные на экран, никогда не дают нам полного ответа. Идёшь, идёшь, идёшь… И выходишь из распахнутой двери на улицу. Всё. Фонари всамделишные горят, снег идёт. И опять самим на троллейбус садиться, за проезд платить. С мужем дома ругаться. (Не, я с женой не ругаюсь, только милуюсь). И кто прав? Почему Чехов не изложил? И мы именно за это их, этих бумагомарателей, любим? Вслух только особо не говорим. Потому что неохота быть одному, который не знает всех ответов. Три дороженьки во поле. И не знаешь. И Чехов не знает. И Окуджава. У Окуджавы, в отличие от сказки, – две. «Не случайны на земле две дороги, та и эта. Та - прекрасна, но напрасна; эта - видимо всерьёз». А если одной ногой тама, а другой здеся?

  Как раз, так и идём, норовя ещё чем-то ткнуть в третью?
  Я вхожу на цыпочках в полутёмную комнату, боясь спугнуть кого-то, только вдохнуть, бросить взгляд и назад, или окунаюсь с головой в прежнюю жизнь, ныряю с открытыми глазами, попутно барахтаясь в нынешней, выплывая из омутов. К берегу тихо, кое-как, цепляюсь за кусты. Ну вот, встали на твёрдое, отдышались и…. «Теперешняя, конечно, послабже будет. Вот тогда…». Когда встал на твёрдое. Сколько судеб бежит между страниц, сколько жизней. Придуманных и всамделишних. И кто теперь разберёт, где какая? По шороху страниц. Кто бежит, какая лучше? Какая правдивее? Кто шуршит? «Всё это - игры разума и больше ничего».
- Твоего разума? Ты так наивен и думаешь, что твоего?
- А что, Ему так интересно играть на наших обломках? Будем надеяться – графских. На графских развалинах…

Отступление про развалины.
 Сейчас Гайдара (Голикова) Аркадия почти ровняют с дерьмом в исследованиях его позорной биографии, но не могу я. Опять вспомнил. Это повесть его так называется. И фильм есть одноимённый. Если слишком усердно ровняют – значит, это ещё кому-нибудь нужно, кроме ровнятеля. Тому, кто обычно постарее и ещё похуже. Как Сорос. Или Бжезинский. У кого ещё большее неприятие того, что тебе дорого. «На графских развалинах», «Дым в лесу», «Чук и Гек», «Дальние страны», Бумбараш - есть для меня гипнотическое, даже просто в названиях книг. Я же вырос на них! Многие выросли. А вы хоть читали? Хоть один раз? Неужели плохому учили?

  Сейчас нашёл в нете аудиокнигу «На графских развалинах». Слушаю и печатаю. Даже один русский язык послушать. А вы послушайте! Ведь почти разучились сейчас говорить по-русски. Да, там простые люди разговаривают. Необразованные. Ну что ж, простые так простые. У простых как раз и учиться.

  Приведу кусочек из Вл. Орлов. Вступительная статья к сер. Литературное наследство «Александр Блок. Письма к жене». М., «Наука», 1978. 1*
Стр.20. Что же случилось в июле 1902 г.?
  1*Шахматовские господа, всем семейством, на закате пили чай под липами, - из оврага уже поднимался туман. В тишине стало слышно, как мужики, вышедшие косить соседний луг, начали точить косы. Вдруг один из них завёл песню. «Мужики подхватили песню. А мы все страшно смутились. И не знаю, не разбираю слов; а песня всё растёт…Мне неловко сидеть, щекочет в горле, хочется плакать. Я вскочил и убежал в далёкий угол сада»1*, - это Саша Блок убежал.

  Может и читали когда-то хорошие книжки, если теперь так кричат. И не хотят, чтобы ещё кто-нибудь читал сейчас. Помоложе. Почему всё из школьной программы убрали? И кто тыкает туда? Кто сейчас даёт глотать нашим несмышлёнышам «ты отказала мне два раза» этими наманикюренными пальчиками? И всё! И десять лет идущее шоу без перерыва? Это-то всё устраивает их, этих яростных крикунов! Это дерьмо. И вкус к высокому куда-то сразу пропал. И кто финансирует их десять, двадцать лет?! Они сами находят деньги, эти продюсеры, менеджеры? Где же ты где… плач Ярославны? По устрицам. Ну, всё, всё. Развалины так развалины. Пусть это будут обломки. Прекрасные обломки. Если бы прекрасные. По кусочку голограммы можно увидеть целое… Всё в кусочке запрятано. А вдруг нет?